***
Несколько часов спустя
Очнувшись, Таелина испытала острое чувство дежавю. Она снова лежит на кровати, снова в незнакомой комнате — только вокруг на этот раз царит порядок и за окном глубокая ночь, вместо солнечных лучей. Девушка на пробу пошевелилась и тихо застонала — болело все тело. Вот тебе и эльфийская выносливость! — Не советую сейчас вскакивать, хуже будет, — прокомментировал ее действия Глорфиндель, оказываясь в поле зрения. — Хуже, чем сейчас, вряд ли, — поморщилась ведьмочка. — Будет. Поверь моему опыту, — усмехнулся эльф. Вручил ей в руки травяной взвар с приятным запахом, заботливо поправил одеяло и, присев на кровать, пристально посмотрел в глаза. — Ну что, рыжик, поговорим? Таелина замерла испуганным сусликом, остро жалея, что сейчас глубокая ночь и нападать на город снова никто явно не собирается. — И о чем ты хочешь поговорить? — пробурчала она, натягивая одеяло под самый подбородок. — Как жить дальше собираешься, чудо? — хмыкнул эльф. — А тебя почему это интересует? — прищурилась девушка. «Потому что я собираюсь жить вместе с тобой», — осталось неозвученным. Глорфиндель просто оч-чень пристально посмотрел. — …Там, кстати говоря, армия Лихолесья прибыла, — как бы невзначай произнес мужчина. Таелина побледнела. Лихолесцы здесь? Значит… Трандуил тоже? Это плохо. Это очень плохо. Он здесь и явно не пылает радостными чувствами (не после того, как она в очередной раз сбежала). А еще он знает ее маленький секрет и может рассказать об этом. Хотя-я… нет. Их судьбы все еще связаны, он не станет намеренно подвергать ее жизнь опасности. А вот прилюдно засомневаться в ее лояльности светлой стороне и запереть где-нибудь под предлогом наблюдения — вполне. Глорфиндель пронаблюдал за стремительной сменой выражений на лице девушки, сначала с испуганного на сосредоточенное, потом вообще на мрачную решимость, и осторожно поинтересовался: — Рыжик? Таелина моргнула. Б-балрог! Все это время он следил за ней и делал выводы — учитывая его богатый жизненный опыт и хорошее знание психологии, верные. И сейчас просто хочет их подтвердить… Девушка цыкнула. — Не смотри на меня! Не анализируй, не соотноси, не думай! — Ры-ыжик, — укоризненно протянул нолдо. — Что происходит? — Ничего! — Ты взволнована, — проницательно заметил эльф. — Неправда! — Я могу помочь? — Че-ем?! — спросила она страдальчески. — Увезешь меня за тридевять земель и спрячешь?! — Да, — просто ответил мужчина. -… -… Нет, ну это тоже вариант. Вот только… — А я не хочу прятаться! — яростно вскинулась ведьма, игнорируя боль во всем теле. — Я жить хочу! — Значит, я просто увезу тебя, — пожал плечами Глорфиндель. — Потом обратно заточу затупившийся о тела тех, кто попытается мне помешать, меч, и мы отправимся, куда захочешь. Таелина неожиданно осознала, что их лица оказались очень близко, буквально в паре сантиметров друг от друга. А еще Глорфиндель смотрел прямо, без капли сомнений… девушка ме-едленно отодвинулась. — Тут вообще-то Темный Властелин все Средиземье захватывать собрался, война, все дела… — пробормотала она без должной уверенности. — Хм… — Глорфиндель задумался. — Ты права, с этим возникнет проблемка. Придется для начала разобраться с Сауроном. Можешь подождать несколько дней? — Ты сейчас серьезно? — недоверчиво посмотрела на него ведьмочка. — Вполне, — серьезно кивнул эльф. — Зачем тебе это? — как-то даже обреченно вздохнула Таелина. — Зачем мне счастье? — удивленно вскинул брови нолдо. — Пф! Если и произносить в отношении меня это слово, то только с частицей «не», — буркнула девушка. — Да уж, ты то еще бедовое чудо, — ласково заправил за ухо выбившуюся прядь Глорфиндель. — Я… мне… пойду-ка я, свежим воздухом подышу, голова что-то закружилась, да и покушать надо, мда-а… Глорфиндель с недоумением проследил за довольно резво соскочившей с кровати ведьмочкой, на полусогнутых (мышцы-то болят) направившейся к двери. Лицо у нее при этом было настолько красное, что казалось — поднеси к нему пергамент и тот загорится. Эльф проводил девушку мягкой улыбкой и покачал головой. Пусть возьмет время на размышления. Он терпеливый. Подождет.***
Таелина смотрела на багровое зарево в стороне Мордора, стоя на крепостной стене Минас-Тирита, куда каким-то чудом добралась, минуя посты лихолесских разведчиков и бдительное око Гэндальфа, и пыталась унять сердцебиение. Тщетно. Как же давно она не была дома. Все это время, поглощенная новыми впечатлениями, прятками-догонялками с Трандуилом, чередой приключений с Братством и совершением пакостей ближним своим (и очень дальним), она думала, что не скучает ни капли. И только оказавшись рядом с Мордором, увидев с внешней стороны знакомую гряду, за которую она так хотела попасть в детстве, девушка поняла — она безумно тосковала. Ей не хватало темных коридоров Барад-Дура с кучей потайных ходов и укромных ниш, где было очень удобно прятаться от дядюшек, желавших провести очередной урок. Не хватало горячего ветра, дующего от Ородруина. Не хватало вечного ворчания орков в казармах, из-за которого мама долгое время не могла спокойно спать, пока отец не психанул и не перенес их в другую часть Барад-Дура. Не хватало… Ей не хватало дома. Безумно. До слез в глазах. И вот, сейчас она совсем рядом. Того и гляди отправится к Черным Вратам вместе с армией светлых… отправится, чтобы разрушить планы отца, навсегда лишить его могущественнейшего из темных артефактов. Отправится, чтобы помочь его врагам победить, на этот раз — навечно. Да, она делает это не из собственного сумасбродства. Да что там… Будь ее воля, она бы никогда не пошла против отца. Каким бы он ни был невыносимым, как бы ни относился к ее матери, с каким бы пренебрежением — к ней, он ее отец. И этого ничто не изменит. Но она предает его. Предает по-настоящему. Прекрасно осознавая все последствия этого поступка, целенаправленно идя к намеченной цели… Цели, которая вызывает отвращение глубоко в душе, но все же должна быть выполнена. А ведь она знает, как Саурон относится к предательству. Страшнее преступления для него и быть не может. Что он почувствует, когда получит нож (пусть и метафорический) в спину от родной дочери? Что он подумает о ней? Таелина прерывисто вздохнула, стараясь подавить рыдания. Слезы выступили на глаза. Почему? Почему она должна это делать? Средиземье в опасности? Много жизней пострадает? Баланс сил непоправимо нарушится? А ей-то до этого что? Она ведь не Валар, которые обязаны за порядком присматривать (да даже они давно плевать на этот материк хотели), не майар, к которым эта обязанность перешла от вышестоящих. Она Таелина. Эльфийка-полукровка. Просто девушка. Как бы не обернулась ситуация, ей все равно ничего не грозит! Так почему?.. Куда она лезет? Кому-то станет лучше от ее вмешательства? Гэндальф подозревает ее до сих пор, хотя она неоднократно доказала делом, что находится на их стороне. Боромир цепляется со своим «Женщина не может…», Леголас смотрит так строго, словно она на королевском приеме вдруг скинула со стола скатерть вместе с блюдами при всех гостях в нее высморкалась, потом подняла с пола яблоко, вытерла его об ближайшего соседа и с громким чавканьем начала есть. Даже Гимли ворчит, а она ведь над ним и не пошутила ни разу. Хотя хоте-елось. Каждый встречный-поперечный твердит, что с такой внешностью ей только у Врага подрабатывать, да сглазы на людей насылать. Разве она виновата, что внешностью по большей части пошла в отца?! Никто. Никто не удивится, если она вдруг захохочет в лучших традициях сказочных злодеек, сдернет Кольцо Всевластия с шеи Фродо и исчезнет без следа. Так почему она до сих пор пытается убедить окружающих в собственной невиновности? Ей что, действительно важно их мнение? Да никогда она на него не опиралась! Но раз на то, что думают люди, ей плевать, раз от одной мысли о свержении отца становится дурно — зачем ей все это? Зачем она сюда так долго шла? Какой вообще смысл во всей этой эпопее? Она ведь может прямо сейчас повернуть обратно, никто и не хватится. А даже если хватится, то все равно догнать не успеет. Или через горы перелетит — и все, на родной земле окажется. Ищи ее потом, удачи, добры молодцы. Никого она к Ородруину не подпустит, фиг вам, а не победа. Но возвращаться под знамена Саурона тоже не хотелось. Она ведь к членам Братства привязаться успела. Б-балрог! Да почему в жизни все так сложно?! Девушка с силой ударила кулаком по парапету. Боль в руке отрезвила почти мгновенно, не позволив скатиться в совем уж безобразную истерику. Таелина вздохнула и тоскливо подняла глаза к небу. Вот бы сейчас забраться к маме на руки, как в далеком-предалеком детстве, которого она сама уже почти не помнит, спрятать лицо у нее на груди и наслаждаться ласковыми прикосновениями к волосам и мелодичным голосом, поющим колыбельную. Мама всегда была такой теплой и светлой. Даже в бесконечном мраке сияла собственным светом, отгоняя страшные кошмары и превращая их в безобидную живность у своих ног. Мама знала ответы на все вопросы. У мамы были самые нежные руки. Мама сильнее всех на свете умела любить. Она даже за шалости ее не ругала, наоборот, идеи советовала. Если б девушка могла с ней поговорить! Но та в Барад-Дуре, в самом защищенном месте Мордора, до нее не дозваться… Лицо Таелины резко озарилось надеждой. Не дозваться, если только ты не владеешь осанвэ. Помнится, научил ее как-то Трандуил держать связь мысленно. Не за просто так научил, конечно же. За неделю тишины и спокойствия — в Лихолесье какое-то посольство приезжало. Вероятность, что у нее получится, невероятно мала, но… попробовать-то она может? Вдруг у нее действительно получится? Таелина прикрыла глаза, настраиваясь. Она вспоминала образ Анайрэ, который трепетно хранила в глубине души. Вспоминала ее белоснежные волосы, почти всегда расплетенные или с минимумом украшений. Вспоминала сияющие зеленые глаза, казалось, проникающие в саму суть. Видящие то, что сокрыто. Вспоминала черное платье с расширяющимися книзу рукавами. Мама не терпела никаких других цветов после того, как ее братья погибли один за другим. Вспоминала бледную от недостатка солнца кожу и тонкие руки. Вспоминала аккуратные ноготочки, синюю венку на запястье… Таелина так усердно вспоминала, что прошляпила момент, когда начала ощущать постороннее присутствие. Не в реальном мире, в ином. Не слишком дружелюбное присутствие, к слову. «Кто здесь?» — холодно произнес в голове до рези в глазах знакомый голос. «Мама?» — неуверенно позвала Таелина. Настроение невидимого собеседника в один момент изменилось безмерно. Появилось неверие и крохотная, робкая надежда. «Лисенок?» — сдавленно прошептала Анайрэ. — «Это ты?» Таелина не видела, но женщину затрясло от волнения. Любимая книга вывалилась из ослабевших рук, по коже загуляли мурашки, хотя сквозняк в комнате отсутствовал. «Я», — просто ответила ведьма. Что еще сказать, она не знала. Девушка вообще не рассчитывала, что ей удастся до кого-то дозваться, что уж говорить о продумывании разговора дальше приветствия. «Лисенок, сокровище мое!» — в голосе Анайрэ прозвучало столько нежности, что Таелине показалось — еще немного и она в ней утонет. — «Солнышко, как же сильно я по тебе скучала!» Таелина хотела ответить, что она тоже, но в горле встал ком. Девушка напрочь забыла, что разговаривают они не вслух, а мысленно. «Прости меня, девочка моя! Прости», — неистово зашептала Анайрэ. — «Если б я тогда сдержалась… если бы не позволила безумию взять верх… мы бы до сих пор были вместе, все это время. Я бы… я бы видела, как ты растешь… Какой красавицей ты стала… моя единственная звездочка». Похоже, слова с трудом давались не только ей. Таелина всхлипнула. Одновременно с ней содрогалась на полу своей комнаты Анайрэ. «Я никогда тебя ни в чем не винила… ма-амочка!» — не выдержав, зарыдала в голос Таелина. — «Я так хочу домой! Так хочу тебя увидеть…» «Я тоже, лисенок, я тоже», — рыдала в ответ Анайрэ. «Я сейчас в Гондоре, в… в Минас-Тири-ите. Я скоро в Барад-Дур пойду. Я с Братством иду К… Кольцо-о уничтожать! Но я не хочу-у-у его убивать, ма-амочка!» — Таелина шмыгнула носом. — «Что мне делать?!» Анайрэ спрятала лицо в ладонях. Ее девочка стояла перед таким сложным выбором. С одной стороны отец, член семьи, дороже которой никого быть не может, с другой же… Анайрэ вздрогнула от ставшей невероятно четкой картинки: Саурон повержен и она свободна, вольна идти, куда пожелает, и делать, что захочет. И никто не сможет ей помешать. Не надо оглядываться на мужа. Не надо ждать его разрешения. Голос Саурона вообще перестанет для нее что-либо значить. На несколько секунд у нее перехватило дыхание. Она ведь сейчас… может. Может разрушить основание трона, на котором он сейчас возвышается над всеми. Может уничтожить все, что он столетиями создавал, уничтожить одним-единственным словом. На нее никто и не подумает, за нее все сделает дочь. О-о! Какой сладкой будет месть за тысячелетия заточения, каким приятным — запах свободы. Но сделать это — значит навсегда и бесповоротно настроить Таелину против отца, а это… Подло. У Саурона было множество возможностей объявить Анайрэ безумной и оклеветать перед дочерью, но он этого не сделал. Не сделает и она. «Если Кольцо уничтожить, мама, он же… он же поги-ибнет?» — продолжала тем временем захлебывающаяся слезами Таелина. — «Он сильно на меня разозлится? Он… он возненавидит меня?» Анайрэ вздохнула. Выдохнула. И поднялась, вернув себе утраченное хладнокровие. «Он не погибнет, детка. Всего лишь потеряет физическое воплощение на время… на очень долгое время, если ему не помочь. Послушай меня, лисенок, ты это сделаешь», — твердо произнесла Анайрэ. «Н-но он…» «Он не будет тебя ненавидеть, милая», — качнула головой женщина. — «Мы ему все объясним. Да он и сам все поймет. Саурон очень изменился за последнее время, стал более агрессивным, вспыльчивым… Это влияние Кольца. Оно многократно усиливает качества, которые в нем уже заложены. Он теряет над собой контроль. Осознает это и еще больше злится. Поверь, он хочет помощи, глубоко-глубоко в внутри. Но исправить ситуацию сможем только мы». «Мы…» — всхипнула Таелина и, утерев глаза, повернула в более конструктивное русло — «Как?» «Слушай меня внимательно, солнышко. Когда наступит время развязки, мы с тобой сделаем так…»***
Глорфиндель, выждав немного времени после побега ведьмы, искал ее по всему городу полночи, а, обнаружив, поразился, как сильно изменилась всегда такая шумная и яркая девушка. Лицо побледнело, под глазами залегли тени, исчезла задорная улыбка, пропал огонь в глазах… — Что случилось? — требовательно спросил мужчина, подходя вплотную. — Глорфиндель? — хрипло удивилась Таелина, рассеянно оглядываясь по сторонам. — Что ты тут?.. Только сейчас эльф заметил ее посиневшие губы. Стену обдувал пронизывающий ветер, а девушка ушла из гостевых покоев, даже не захватив с собой плащ. Слитным движением мужчина сдернул свой и укутал в него Таелину по самые уши. Ведьма слабо улыбнулась, потершись щечкой о мех. Ситуация напоминала переход через Карадрас, но теперь они стали гораздо… ближе. — Глорфиндель, а я… я… — ее голос сорвался, но она наконец-то взглянула на него прямо. — А я с мамой разговаривала. Девушка то ли всхлипнула, то ли усмехнулась. Эльф окинул ее внимательным взглядом. — И как она? — вроде бы, спокойно поинтересовался он. — Замечательная, как и прежде, — дрожащими губами ответила Таелина. — И любит меня сильно-сильно! Она, не сдержавшись, ткнулась ему лицом в грудь, обняла крепко и расплакалась. Глорфиндель растерянно положил ей ладонь на голову и чуть огладил, а второй рукой запахнул на ней плащ поплотнее. И замер, не зная, что еще может сделать. Как вообще успокаивают рыдающих девушек? Так они и стояли, как два дурака, пока… пока рядом громовым раскатом не прозвучал презрительный смешок. Таелина, почти нехотя, оторвала голову от плеча Глорфинделя и испуганно посмотрела в сторону звука. А потом и вовсе предприняла отчаянную попытку выпутаться из объятий эльфа, да только сам Глорфиндель не пустил. Только-только согреваться начала и на тебе, опять куда-то бежать задумала. Кстати говоря, от чего? Перед замершей в провокационной позе парочкой, лениво опершись на внутренний бортик крепостной стены, стоял какой-то белобрысый тип в серебряном венце и с до жути заносчивым выражением лица, которое вполне справедливо хотелось подкорректировать хор-рошим хуком справа. — Уже нашла себе новую жертву? — холодно поинтересовался блондин, эффектно вскинув бровь. — А этот бедняга знает, на чьи прелести так неосмотрительно соблазнился? — И вам добрый вечер, Вашество, — пришлось сделать хорошую мину при плохой игре Таелине, потому что выбраться из цепкой хватки нолдо у нее не получилось, а пытаться дальше — привлекать к этой детали совершенно ненужное сейчас внимание. — Не скажу, что рада видеть, но в добром здравии — вполне. — Не твоими молитвами, — искривил губы эльф. — Я вижу, вы хорошо знакомы, рыжик, — в своей излюбленной манере промурлыкал ей на ухо Глорфиндель, окидывая незнакомца оценивающим взглядом. — Не подскажешь, кто этот неприятый господин? Таелина закашлялась. — Это… — Я Трандуил, Владыка Лихолесья, — самостоятельно представилось ледяное совершенство, гордо вздернув подбородок. — А ты… — Глорфиндель, — с доброжелательным оскалом (при виде которого подошедший было ближе караульный предпочел по-быстрому слиться). Просто Глорфиндель. Просто бывший лорд Гондолина. Просто эльф, в одиночку одолевший Балрога. Просто перворожденный, умерший, переродившийся в Чертогах Мандоса и вернувшийся в Средиземье вновь. Единственный, кто вообще захотел вернуться в край, где он и его народ пролили целые реки из слез и крови. Скромненько так. — Нолдо, — презрительно скривился Трандуил, который после разрушенного Дориата терпеть не мог этих отморозков в принципе. — Синда, — с похожим выражением хмыкнул Глорфиндель, который тоже не питал теплых чувств к вконец обнаглевшим от собственной безнаказанности эльфам. — Смотрю, ты нашла себе приятеля по вкусу, — обратил внимание на ведьму Трандуил. — Жаль, он, похоже, не знает об одной маленькой детали… Таелина напряглась. — Ну же, просветите меня, — любезно попросил Глорфиндель, в успокаивающем жесте сжав руку у девушки на талии. — Она принадлежит мне, — припечатал Трандуил. Теперь напрягся уже Глорфиндель. — Рыжик? Таелина промолчала. Она не знала, что сказать. Ничего не лезло в и так перегруженную за день голову. — Мы связаны — наконец хрипло произнесла она и пояснила, подняв руку с рунной вязью на запястье: — Ритуал. Глорфиндель нахмурился. Из всех эльфов она выбрала именно этого?! — Отпусти меня, пожалуйста, — опустив глаза в пол, попросила ведьма. Эльф какое-то время не двигался. А после, когда девушка уже ощутимо занервничала, медленно разжал руки. Его плащ так и остался у нее на плечах — сама Таелина уже привыкла к приятной тяжести, а Трандуил предпочел проигнорировать конкретно этот предмет ведьминого гардероба. Девушка благодарно кивнула Глорфинделю, по-прежнему не поднимая взгляд. Все равно, так или иначе Трандуил добьется своего. А ей совсем не хотелось, чтобы в конфликт с ним влезал Глорфиндель. — Правильный выбор, — прокомментировал ее действия Трандуил, когда они достаточно удалились от нолдо. — Но от остатка вечности в темницах Лихолесья тебя все равно не убережет. Таелину еле заметно передернуло…***
На следующий день
Недоумение объединенной армии светлых настолько отчетливо было разлито в воздухе, что его можно было черпать ложкой. Когда день назад лидеры (и просто особо проявившиеся в последних битвах) собрались на военный совет, никто не предполагал, что твердыня Темного Властелина встретит их… таким образом. На Цитадель Зла решили напасть всей толпой, чтобы отвлечь Око Саурона от Фродо. Таелина, которую Трандуил был вынужден взять с собой, чтобы находилась перед глазами и не успела предупредить Врага, хмыкнула. Эти люди (и нелюди) такие наивные. Они действительно считают, что их ответная атака станет для Владыки Мордора неожиданностью — будто шпионы при дворе Наместника уже не доложили темной стороне обо всех их планах. Собственно, даже если б их и не было, она бы даже не подумала дернуться. Зачем ей лишний геморрой? Ее и так во всех смертных грехах подозревают! А отец не идиот и все действия светлых после битвы при Минас-Тирите предвидел прекрасно. Она оказалась права. Когда силы бобра подошли к святая-святых Мордора, их встретили скалящиеся морды солдат на крепостной стене, издающие гостеприимное «Р-р-ры-ы-ы-ы!» ящеры, оседланные назгулами в полном боевом облачении, И Око, освещающее янтарным светом все вокруг. Оно словно заглядывало в душу, в самые потаенные ее уголки, вселяло страх, давило невиданной мощью… Но, в общем-то, это было вполне ожидаемо. Светлые и готовились к такому приему — из душевного равновесия их выбивали другие детали. Неожиданно раскрашенная в веселенький зеленый цвет башня Барад-Дура, на вершине которой и пылало Око, представляя собой эдакий диковинный цветочек. Очень агрессивный и тихо матерящийся. На одной из смотровых площадок неуклюже танцевали балет тролли в розовых пачках, каждым пируэтом с намеком на элегантность вызывая гулкий «Бу-ум-м!» — что тоже ощутимо ударяло по нежной психике. Самозабвенно выл что-то на эльфийском хор гоблинов. Остроухие, что именно они поют, объяснять отказывались, стоя с нечитаемым выражением лица, нервно стискивая копья и дико краснея ушами. Знающие язык перворожденных Арагорн с Гэндальфом тоже молчали, старательно делая вид, что ничего необычного не происходит. Трандуил остро жалел, что бочонок с вином на поле битвы не протащишь, Таелина откровенно скалилась и украдкой записывала особо интересные куплеты в походный дневничок, Глорфиндель… ему, вообще-то, тоже полагалось что-то записывать или — как минимум — подавать идеи певцам, но он был слишком обеспокоен состоянием рыжеволосой целительницы. Трандуила такое пристальное внимание злило неимоверно, Таелина, привыкшая за время похода к привычке нолдо всегда держать ее в поле зрения, относилась спокойно, а всем остальным было плевать. Их больше занимали нарисованные на орочьих доспехах ромашки. — Ну что ж они за люди такие? — пробурчал Гимли в бороду. — Они не люди, — машинально поправил его Леголас. — Да все равно. Зачем так над нами измываться? О телесных пытках гном знал, все их виды были ему знакомы. А вот с психологическими он до этого не сталкивался. — А ты думал, вам красную дорожку прямиком от Черных Врат выкатят? — с издевательской усмешкой поинтересовалась Таелина. За что удостоилась пронзительного взгляда от Трандуила, которого присутствие ведьмы зоне досягаемости (и не в кандалах) порядком нервировало. Глорфиндель, чье присутствие Владыку Лихолесья тоже нервировало, обнаружился неподалеку, покосился обеспокоенно, но ничего не произнес. — Оу… Возможно, ты сможешь помочь нам с этим вопросом? — ядовито улыбнулся Трандуил. Таелина замерла, не сразу осознав смысл фразы. А когда осознала, вскинулась, бледнея прямо на глазах. Он сейчас что… серьезно? Такая подстава… Руки сжались в кулаки. Крыша поехала? Хоть осознает, что именно творит? Ритуал… их судьбы… умрет она — умрет и он. А светлые уж точно ее в живых не оставят. Подумать только, они борются со Злом, а тут прислужница Врага прямо под носом… Трандуил забыл об этом? Или настолько зол, что здравый смысл покинул блондинистую голову? Делать-то ей что? В памяти всплыли слова Анайрэ и сбившееся было дыхание выровнялось вновь. Почему бы и нет? Все идет по плану. Это — не самый плохой способ воплотить задуманное в жизнь. Трандуил смотрел с холодным презрением. Таелина ответила ему достойно, гордо вскинув подбородок и посмотрев прямо в глаза. Глорфиндель напряженно замер, словно бы невзначай опустив ладонь на рукоять меча. — Ну же, иди, чего ты ждешь? — вскинул брови Король Лихолесья. — Уверен, тебя там с нетерпением ждут… Таелина прикусила щеку изнутри, невольно покосившись в сторону Чёрных Врат. Ждали ее? Вот уж вряд ли. Если учесть, сколько усилий она приложила, чтобы сбежать отсюда, отец ее возвращения в ближайшие несколько сотен лет не ждет. Но она здесь. Стоит, укрывшись подаренным Галадриэль плащом, чтобы сразу не заметили. Пришла, не чтобы кинуться родителю в объятия, как полагается порядочной дочери, а чтобы уничтожить даже возможность воплощения его плана по захвату Средиземья. Уничтожить то, что он терпеливо создавал много-много тысяч лет. Таелина сморгнула вновь набежавшую непрошенную влагу и с усмешкой повернулась к Трандуилу. — Ох, Вашество, да вы, похоже, только и ждете случая со мной разобраться, — издевательски протянула она, скрывая чувства за маской темной ведьмы. Девушка даже нашла силы улыбнуться: — Должна сказать, это немного обидно. Глорфиндель нахмурился. С Таелиной что-то было не так. Вообще все с ней было не так и проявляться это начало еще в Гондоре. Причем, чем ближе Братство подходило к намеченной цели, тем глубже залегали тени под глазами полуэльфийки. Она практически не улыбалась, не смеялась заливисто, даже перестала строить пакости. Да где это видано? Подшутить над Братством всего лишь семь раз — и то перед выступлением к Мордору! Честно говоря, нолдо находил странным, что этого никто не замечает, кроме него. Трандуил, по его же заявлению, ее муж. Так почему он ведет себя прямо противоположно порядочному супругу? Ха! И это на него ссылался все время Леголас? Мужчина, который не только не защищает женщину, но и даже не собирается это делать, не достоин называть ее своей. Глорфиндель уверен, что справится с этим делом гораздо лучше заносчивого синда. И заботится будет не из-под палки, не потому что так принято, а потому что сам этого хочет. Желает всей душой. Но как показать это рыжику? — Ну да ладно, — легкомысленно дернула плечиком она. И сделала первый шаг к Вратам. Леголас протестующе воскликнул: — Отец, ты же несерьезно? Таелина… она ведь погибнет! — В самом деле? — ухмыльнулся Трандуил и посмотрел на сына почти с сочувствием. — Как много ты знаешь об этой девушке, Леголас? Она не так беззащитна, как кажется. И уж тем более ее не смогут так просто и незатейливо прикончить. Свои, по крайней мере. — Свои? — с недоумением переспросил лучник. — О чем ты? — Сын, не разочаровывай меня, — сверкнул глазами Король Лихолесья. — Я считал, ты куда внимательнее. Неужели не заметил в ней ничего странного? Недоумения на лице Леголаса прибавилось. Таелина и странность? О чем его отец вообще говорит?! Да эта девчонка целиком состоит из странностей! Как ему понять, на что именно он намекает? — Эта… особа изначально была на стороне Врага, — холодно пояснил Трандуил. — Сейчас она просто возвращается на Родину. — Наглая ложь! — запальчиво воскликнул пробравшийся к ставке высокопоставленных особ Элладан. Вообще-то, они с братом сейчас должны были находиться едва ли не на противоположном конце шеренги, но природная жажда справедливости и нежелание признавать в коллеге по шалостям вселенское зло привело их сюда. — Слышал я рассказы членов Братства. Она помогала им с самого начала! Прикрывала спины, рискуя собственной жизнью! Как вы смеете обвинять нашего друга в чем-то подобном? Трандуил посмотрел на эльфа так, словно перед ним стояла неизведанная форма жизни, явно лишенная разума. — Ты так отчаянно защищаешь ее, юноша, но известно ли тебе, для чего она вообще с вами пошла? Уж точно не потому, что ваша судьба имеет для нее ценность. Знаешь ли ты, где сейчас находится Хранитель Кольца? Элладан собирался уже что-то ответить, но озадаченно примолк. — Ве-ерно, — издевательски протянул Трандуил. — Она не сказала, куда его отправила. И отправила ли вообще. Кто знает, может, его тело уже давно гниет в земле, а Кольцо она припрятала и сейчас отнесет своему Властелину? — Ты… Вы! — пропыхтел с трудом Элладан, буквально фонтанируя злостью. Брат предупреждающе сжал на его плече руку. — Что такое? Собираешься переубедить меня? — вскинул брови Владыка Лихолесья. — Но ты готов гарантировать, что Хранитель действительно жив? Потому что об этой ведьме вы точно знаете не все. Элладан мрачно опустил голову. Сказать ему было нечего. Таелина тем временем, начисто игнорируя сказанные в свой адрес слова, направлялась к Цитадели Саурона. Занятые перепалками светлые и не заметили, как она ушла довольно далеко. Глорфиндель, повернув голову, мгновенно нашел удаляющийся силуэт в серебристом плащике с накинутым на голову капюшоном и помчался к нему. — Рыжик, не смей, — на бегу выкрикну он и схватил девушку за руку. Таелина дернулась. — Не останавливай меня, — глухо попросила она. — Рыжик… — Не. Надо. Меня. Останавливать! — Ты ведь не обязана это делать, — мягко произнес он. — Не знаю, что пришло в голову Трандуилу, но он не вправе посылать тебя к Вратам в одиночестве. — Оу… и что ты предлагаешь? — криво улыбнулась она. — Сбежать? Некуда. — Если ты захочешь, нас никто не сможет остановить, — твердо ответил Глорфиндель. — Нас? — переспросила девушка и наконец-то посмотрела ему в глаза. — Нас, — подтвердил нолдо. Таелина какое-то время неверяще смотрела на него, а потом как-то придушенно всхлипнула и улыбнулась. На этот раз — искренне. Выпрямившиеся было волосы снова завились в огненные кольца. — Спасибо за предложение, но сейчас тебе лучше вернуться к армии. — Рыж… Таелина предупреждающе вскинула руку. — Не надо, — прошептала она. — Трандуил прав, Глорфиндель. Мне там ничего не сделают. Не посмеют. А вот ты, отправившись следом, можешь пострадать, еще и предателем для своих станешь. Оно тебе нужно? — Ты мне нужна, — ласково усмехнулся нолдо и заправил непослушную прядь ведьмочке за ушко. Таелина совершенно не к месту покраснела. С каких пор ее вообще начали такие вещи волновать? — Кхем… И все же, отправляйся назад. Я… я разберусь с Вратами и присоединюсь к вам. Возможно. В любом случае, увидимся уже после Битвы. Только ты… пожалуйста, останься жив. — Обязательно, — мурлыкнул Глорфиндель. — Не волнуйся, в случае чего, я просто вернусь — опыт уже есть. Но ты… уверена, что справишься? — Разумеется, — отвела взгляд в сторону девушка. — Это как с Балрогом. Я их заболтаю. Глорфиндель с сомнением окинул взглядом ее, покосился в сторону Врат, потом снова вернулся к хрупкой девушке… отпускать ее отчаянно не хотелось. Но он слышал, что говорил Трандуил. Соотнес все несоответствия в ее поведении, которые подметил за время путешествия. Припомнил намеки Элронда и заме-етные такие фамильные черты Первого Дома нолдор. А потом перед глазами встала сюрреалистичная картина: разговор маленькой эльфийки с Балрогом на мосту и его стремительный побег. Глорфиндель с кривой усмешкой склонил голову, безмолвно соглашаясь не мешать ведьмочке сумасбродствовать. В прошлый раз она оказалась права. В этот, скорее всего, тоже. По крайней мере, он на это надеялся. Таелина благодарно улыбнулась и повернулась к вратам в Барад-Дур. Улыбки на ее лице как ни бывало. В груди сперло дыхание. Каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Но она шла. Шла с высоко поднятой головой, чтобы никто не увидел ее маленькой слабости. Она Таелина. Могущественная темная ведьма. Дочь Анайрэ и Саурона. Не стоит это забывать. К Вратам она приблизилась вплотную без затруднений. Орки даже стрелять не стали в неизвестного наглеца, добровольно сунувшегося к ним в лапы — слишком заняты были тем, что хохотали, сложившись в три погибели. Только назгулы оставались оплотами невозмутимости. И тревоги, чего уж таить. Что-то в незнакомце было странное. Будто знакомое, а будто и нет. Но что? Ответ на этот вопрос они получили почти сразу — когда Таелина зажгла на ладони изумрудное пламя. Оно появилось крошечной искоркой. Потом разгорелось, возвысившись над ладонью. Девушка какое-то время смотрела на источник света (но не тепла) в своей руке, скрытый от взглядов светлых ее же спиной, а после поднесла руку к окованным железом Вратам… и отпустила таящуюся в ней силу на свободу. Ну. Чисто технически, Врата для светлой армии она открыла — они попросту сгорели. Они и еще половина крепостной стены. С обеих сторон. — Мда, — глубокомысленно пробормотала Таелина, почесывая второй рукой макушку. — Переборщила чутка. Трандуил при виде обгорающих руин покрылся запоздалым холодным потом, представив на секунду, что могло стать с его дворцом (и доброй частью Лихолесья в придачу), если бы ведьма попалась ему чуть менее человечная. Глорфиндель восхищенно присвистнул и невольно взгрустнул. Вот где было это рыжеволосое чудо, когда они Ангбанд осаждали? Хотя-я… Не было — и слава Валар. Вряд ли она в тот момент выступала бы на стороне нолдор. — ТАЕЛИНА, КАКОГО БАЛРОГА ТЫ ЗДЕСЬ ТВОРИШЬ?! — громыхнуло с вершины разукрашенного в ромашки Барад-Дура. — ПРОСТО ПОСТУЧАТЬ НЕ СУДЬБА? — Я и постучалась! — во всю мощь своих легких прокричала Таелина, благо наследственность у майэ-полукровки была подходящая. — А вы какого Балрога мне не открываете?! — Молодая госпожа-а, — страдальчески простонали назгулы нестройным хором. — Не выражайтесь! — Как ты смеешь так обращаться с Владыкой?! — прорычал один из чудом выживших орков (стоял просто далеко, вот пламя вместе со стеной не слизало), одновременно вскидывая лук, чтобы пристрелить девушку. — Остроухая ты ш-ш-ш… Договорить он не успел. Голова отдельно от тела как-то не разговаривает. — Не сметь поднимать руку на наследницу нашего Господина, — холодно произнес Двар, возвращая меч в ножны. — Любой, кто попытается это сделать, умрет раньше, чем успеет глазом моргнуть. Говорил, он вроде, бы спокойно, но вокруг назгула почему-то очень быстро образовалось пустое пространство. В десяток метров, ага. — Слишком по-оздно! — буквально пропела Таелина, старательно игнорируя нарастающую дрожь в коленках. — Я уже оскорбилась! И шагнула во внутренний двор, снова зажигая пламя, но на этот раз — в обеих руках. Назгулы оперативно взлетели в воздух на ящерах, искренне не понимая, что такое на их воспитанницу нашло. Око Саурона металось туда-сюда, не успевая за юркой полуэльфийкой. Пока еще живые орки застыли в ступоре — трогать девушку им только что запретили, а защищаться-то как-то надо. Самые сообразительные попытались сбежать. Недалеко, правда, сбежали. Светлая армия выпала в осадок. Стоило им ступить на темные земли, как их психика тут же подверглась атаке. Сначала назгулы с мелодичными воплями. Потом выпрыгивающие неожиданно гоблины. Потом экстравагантная расцветка Барад-Дура. Могли ли они представить, что Цитадель Темного Властелина окажется выкрашена в разного размера ромашки на зеленом фоне? На протяжении всех этажей! А потом еще такие же раскрашенные под цветочное поле орки. И хор гоблинов с притащенным, откуда ни возьмись, органом. Теперь — знакомая уже достаточно хорошо Таелина. Наследница Саурона? Она-то?! Эта информация просто не помещалась у них в головах. В самом деле, разве может быть что-нибудь абсурднее?! Гендальф аж присел, судорожно вцепившись в посох. Все это время с Хранителем Кольца путешествовало отродье Саурона. Нет. Еще тогда, у Эребора! Отродье Саурона помогало Торину Дубощиту вернуть Одинокую Гору! Это какой-то хитроумный план? Гэндальф что-то не учел? Разве Врагу выгоден был свободный от дракона Эребор? Да что тут вообще происходит?! Таелина, тем временем, закончила наносить добро и причинять справедливость, забралась повыше на объятые изумрудным огнем руины крепостной стены (ее саму пламя не трогало) и пронзительно свистнула. Тут же на зов к хрупкой девичьей фигурке спикировал один из свободно летающих над Барад-Дуром ящеров, довольно застрекотал и подставил шею. И пару мгновений спустя взмыл ввысь, направляемый твердой рукой к Ородруину. У Гэндальфа от гнева аж встопорщилась борода. Чем именно руководствовалась непонятная девчонка в своих действиях, он не знал, но в планах у нее совершенно точно был юный Фродо Бэггинс и Кольцо Всевластия! Ее нужно срочно остановить! — Арагорн, — крикнул чародей воину. Следопыт, которому после долгих и упорных уговоров Боромиром Наместника доверили возглавить армию, обернулся. — Командуй наступление, — попросил Гэндальф. — Мы должны прорвать оборону Барад-Дура и как можно скорее отправиться на помощь Фродо. — Гэндальф, договор был о другом, — покачал головой Арагорн. — Нам нужно задержать на себе внимание Саурона… Внимание Саурона в этот момент было сосредоточено на стремительно улепетывающей с места преступления ведьме. — …И выиграть для Фродо хоть немного времени. Мы не сможем прорваться через строй орков… даже сейчас, — невольно покосился Арагорн на разрозненные отряды орков, бегающих с горящими ж… кхем-кхем. Гэндальф зарычал от бессилия. Трандуил посверлил хмурым взглядом удаляющийся на фоне грозового неба силуэт ящера и скомандовал своим атаковать. И только Элладан с Элрохиром, еще в Ривенделле привыкшие отслеживать местоположение наставника, заметили: — А где Глорфиндель?***
Таелина судорожно подгоняла ящера, мчась к Роковой горе практически наугад, потому что слезящиеся от резкого ветра глаза едва различали впереди дорогу, а добраться до вулкана нужно было, причем, срочно. Плохое у нее предчувствие по поводу Кольца и Фродо. Да и вообще душевное равновесие оставляет желать лучшего. Что-то не так. Ведьма оказалась права. Она поняла это отчетливо, когда увидела катающийся по по полу клубок из тел. Отскочившие от профилактического фаербола над головой, испуганный Сэм и явно невменяемый Фродо, разом повернулись в ее сторону. — Таелина? — удивленно хлопнул глазами Сэм. — Не отдам прелес-с-сть! — прошипел с дико вытаращенными глазами Фродо и как в замедленной съемке начал подносить указательный палец к Кольцу. Быстро оценившая расстановку сил Таелина кивнула Сэму: — Фиксируй его, сейчас будем мозги вправлять! — К-как?! — отчаянно спросил хоббит, но просьбы-приказа все же послушался. Фродо яростно заметался в его хватке и попробовал укусить. — Отнимем у него то, из-за чего они съехали, — пропыхтела ведьма, подскочив к безумцу спереди. — Ай, зараза!.. Теперь укусить Фродо попытался уже девушку. Здесь не выдержала уже ведьма, вцепилась в руку темноволосого хоббита и буквально вырвала артефакт из его ладони. И тут же чертыхнулась. Она же обещала себе, что никогда к нему не притронется! — Вот, Балрог! — выдохнула себе под нос девушка, отступая назад и пытаясь справиться с непривычными ощущениями. Мир мгновенно стал невероятно ярким и четким, Таелина могла рассмотреть каждую трещинку на противоположной от каменного выступа стене, каждую пылинку в воздухе, каждый блик от лавы. Кольцо Всевластия мягко грело ладонь, окутывало девушку коконом безопасности. Отчаянно не хотелось двигаться и куда-то идти, только бы постоять еще, словно зависнув в невесомости… Ведьма упрямо сжала челюсти. Каждый шаг давался с большим трудом, но она продолжала приближаться к расщелине. И после дрожащей рукой под отчаянные крики Фродо на фоне бросила в нее Кольцо, постаравшись абстрагироваться от мягкого шепота проклятого артефакта на ухо. Она помнила свою цель, помнила о последствиях отказа и все же… все же на пару мгновений девушка засомневалась — а стоит ли его уничтожать? Но Кольцо улетело в пропасть. — Не-е-е-ет! — отчаянно рванулся в мертвой хватке Сэма Фродо. Время словно замерло. Сердце бешено стучало где-то в висках. У Таелины перехватило дыхание, когда над расщелиной появился… папа? Саурон совсем не походил на того Владыку Мордора, которого она знала. А еще он сиял. И немного просвечивал. В буквальном смысле этого слова. Только тут до ведьмы дошло, что это не Саурон, а его… дух. В смысле, настоящий дух майа, которым он и был когда-то. ОН смотрел на нее и мягко улыбался (одно это уже создавало ощущение нереальности происходящего). А потом протянул руку и ласково погладил по растрепавшимся волосам. Таелину прошибло вспышкой воспоминания. Детство. Мягкие пряди рыжих волос между крохотными пальчиками. Приятный мужской смех и тихое шиканье, когда хватка становилась слишком крепкой. Сильные теплые руки… Так вот, кто это был. В горле появился ком. Мир почему-то расплывался перед глазами. Таелина в полной мере осознала, что именно она сделала. — Прости… прости меня, пожалуйста, — истово зашептали непослушные губы. Саурон с прежней улыбкой покачал головой и легким движением вытер слезы на щеках дочери. — Ты все сделала правильно, малышка, — ласково шепнул он. А после повернулся в ту сторону, где по расчетам ведьмы находился Барад-Дур, Восточное крыло… Анайрэ. — Мне пора, — прошелестело над сводами пещеры прощание. Дух исчез, рассыпавшись миллиардами искорок, и все сияющее облачко полетело в сторону выхода. Время снова потекло своим чередом и, кажется, даже немного ускорилось. Ородруин начал разрушаться. Взрывная волна зародилась где-то в глубине и принялась все выше и выше. Правда, на несколько секунд ее опередила иная — энергетический вал разошелся в разные стороны, сбив с ног хоббитов. Не удержала равновесие и Таелина. А потом с шипением схватилась за запястье, с которого прямо на глазах у ошарашенной девушки буквально сорвало рунную вязь брачного ритуала, разрывая так до конца и не установившуюся связь с Трандуилом и оставляя на этом месте кровоточащую рану. Вообще, брачные узы предполагали, что супруги пройдут огонь и воду рука об руку, и ни одна сила в мире (кроме Валар) не сможет их разделить. Но они с Владыкой Лихолесья испытывали настолько сильное неприятие друг к другу, что откат от уничтожения Кольца Всевластия полностью разрушил связь. — Поверить не могу, — прошептала ведьма. Она… свободна? — Таелина!.. Да Таелина же! — прорвался сквозь хоровод мыслей голос Сэма. — Нам надо уходить! Девушка обернулась. Хоббит стоял в трех шагах, придерживая все еще невменяемого Фродо, и тянул к ней руку. — Чего ты ждешь? Таелина моргнула. Голова соображала с трудом, но — что именно от нее требовали — ведьма все-таки осознала. Вложив узкую ладонь в руку хоббита, она позволила пыхтящему ранее садовнику, а ныне мастеру на все руки и центру психологической поддержки себя увести. Снаружи царил настоящий ад. Сотрясалась Роковая гора, разбрызгивая вокруг объятые пламенем камни. Лились из жерла Ородруина огненные реки. Оседало на землю пылевое облако на месте Барад-Дура, змеились повсюду глубокие трещины, роняя чудом оставшихся в живых орков в пропасть. А где-то вдалеке виднелись флаги объединенной светлой армии, которая толком и в атаку на врага кинуться не успела, и теперь с недоуменно-обиженным видом наблюдала, как надежда на героическую смерть падает в никуда. Спастись от разыгравшегося вокруг кошмара было просто негде. Ни одного целого спуска с Роковой горы не осталось — все затопила лава. — Нам конец, — обреченно выдохнул Сэм. — Птички летя-ят… — отстраненно протянул закативший к небу глаза Фродо, судя по всему, словивший персональную белочку. Таелина на всякий случай задрала голову кверху. — Это не птички, а орлы! — воскликнула она, привлекая к ним внимание Сэма. У него, правда, имелось свое название для огромных и ужасно гордых питомцев Манвэ, но в интеллигентном обществе его произносить не стоило. Один из орлов в этот момент спикировал вниз и унес обоих хоббитов в небо, чем добавил к характеристике птичьего рода еще несколько слов. Оставшаяся в одиночестве на затопляемой лавой скале Таелина возмущенно проследила, как орлы стаей улетают в сторону армии светлых, и отправила вдогонку фаербол. Изумрудный шар цели не достиг, но эмоциональный всплеск погасил безопасно для окружающих. — Говорили мне дядюшки, что «светлые» синоним к «кидалы», а я все равно не верила, — пробурчала Таелина. — Да ну их в пень! И пронзительно свистнула, призывая ящера с красивым именем Печенька.***
Назгулы наблюдали за тем, как извергается Ородруин, как складываются, словно игрушки из бумаги, защищенные укрепления, как редеют ряды армии орков, и отчетливо понимали — это конец. В смысле, совсем конец, а не как в прошлый раз. Уничтожено Кольцо Всевластия. Разрушены связи, удерживающие их в Средиземье призраками. И нынешняя оболочка будто бы теряет материальность, утягиваемая куда-то вверх. — Мужики, я ведь не один это чувствую? — с нечитаемым выражением обратился к коллегам по несчастью Двар. — И куда мы теперь? — с испугом спросил кто-то из назгулов. Потихоньку вспоминалось, что вообще-то они изначально вполне себе люди, а значит отправятся к Эру, на бесконечное перерождение. — Получается, пора прощаться? — задумчиво сказал Кхамул, повернувшись к Ангмарскому Чародею. — Получается, так, — отстраненно кивнул он. Тянуть наверх стало все сильнее и сильнее, так что сопротивляться было все сложнее. — Ребят, вы только пообещайте мне, что однажды мы все снова встретимся и хорошенько бухнем, — на полном серьезе потребовал Двар. — Тебе лишь бы напиться, — закатил глаза Кхамул. — Что ты хочешь? Я бывший пират! — отбил тот. — А как же принцесса? — обеспокоенно спросил пролетевший рядом призрак. — Что с ней будет? — Тю! — фыркнул Двар и усмехнулся. — С нашим воспитанием не пропадет. — Да-да, лично я светлым даже сочувствую, — покивал один из назгулов. Тянуть стало уже так, что удержаться в реальном мире не было никакой возможности, и девять королей, ставших в мире людей легендой, медленно растворились в воздухе. Только ящеры, почуяв исчезновение седоков, обиженно заклекотали и заметались в небе…***
Орлы доставили (читай, скинули с высоты пары метров) хоббитов прямо перед замершей армией. Минутой спустя рядом с ними эффектно приземлилась Таелина, отряхнула налетевшую на плащ пыль, помянув добрым словом необщипанных куриц, которые не могли ее с собой захватить, и мрачно огляделась по сторонам. Смотрели на нее… мягко говоря, настороженно. — Вот уж не думал, что тебе хватит смелости… или глупости вернуться, после того как вскрылась правда о твоем происхождении, — холодно произнес Трандуил, неторопливо приближаясь к замершей в напряжении девушке. Таелина прищурилась. Он ей угрожает? — Я вступила в Братство, открыла вам Врата, помогла уничтожить Кольцо Всевластия. Свидетели, — кивнула она на суетящегося вокруг бессознательного Фродо Сэма, — это подтвердят. Мне кажется, доказательств, что я не желаю вам вреда, а значит и опасности не представляю, достаточно. Трандуил пренебрежительно усмехнулся. — Всему миру известно, какие ведьмы лицемерные создания. Все, что ты говоришь или делаешь, ничего не значит. К тому же, кто знает, какова твоя настоящая цель? Может, ты решила выслужиться перед предводителями свободных народов и заполучить в освобожденном от гнета Мордора Средиземье себе местечко потеплее? — эльф говорил размеренным тоном с легким налетом превосходства и это выводило из себя больше всего. — Зря надеешься, кстати говоря. Заключения в Лихолесье тебе все равно не избежать. — А вот это уже вряд ли, — полыхнула изумрудным огнем в глазах Таелина. — На запястье свое посмотри. Мы с тобой уже никак не связаны. Я свободна. Трандуил поднял руку на уровень глаз и внимательно осмотрел абсолютно чистое запястье. Девушка обиженно поджала губы. Так нечестно. Почему у нее остался след, а у него — словно ничего и не бывало? До сих пор кровит! Эльф улыбнулся. Чуть-чуть, самыми кончиками губ, но улыбнулся! Это зрелище настолько шокировало, что Таелина могла только стоять и глупо хлопать глазами. — Что ж… — задумчиво произнес Владыка Лихолесья. — Раз нас действительно больше ничего не связывает… Таелина отвлеклась на нетипичное для него поведение — по этой и только по этой причине она пропустила направленный на нее клинок. Мозг зафиксировал нападение, но тело не успевало, критически не успевало уйти с линии атаки. Не сможет. Не успеет. Не справится. Она правда… умрет? Вспыхнуло изумрудное пламя, способное лишь задержать меч — не остановить его — и девушка уже приготовилась к удару… Но его не последовало. Серебристое лезвие замерло в паре сантиметрах от ее груди, остановленное клинком Глорфинделя. Когда он успел оказаться поблизости?! Мужчины замерли почти без движения. Только Глорфиндель медленно и неумолимо отводил меч Трандуила в сторону от девушки. На лице Владыки Лихолесья заходили желваки. — Что и ожидалось от проклятых нолдор… — ядовито выплюнул Трандуил. — Защищать выродка Врага… — Ну, не всем же быть такими мерзавцами, как синдар, — с издевательской ухмылкой пропел Глорфиндель. — Направлять меч на безоружную девушку… — Эта «безоружная» на наших глазах голыми руками уничтожила половину крепостной стены! — Более вооруженной ее это не делает, — невозмутимо отбил Глорфиндель. Таелина почувствовала себя почти отомщенной. Светлая армия при виде нарастающего конфликта предпочла рассосаться в разные стороны, мудро решив не вмешиваться в отношения легендарной и одной просто скотской личностей, дабы не получить по ушам от обеих. Исключение составил только Гэндальф. Но у него изначально инстинкт самосохранения отсутствовал. — Владыка Трандуил… лорд Глорфиндель… прошу вас, опустите оружие! — пыхтел чародей, резво ковыляя к буквально источающей ауру гнева парочке. Глорфиндель досадливо скривился. На лице Трандуила промелькнула похожая эмоция. — Рыжик, — тихо произнес нолдо, заведя руку за спину и найдя хрупкую ладошку ведьмочки своей. — Помнишь, что я сказал тебе тогда, в комнате? Таелина промолчала. Происходящее по-прежнему отдавало нереальностью. — Мое предложение все еще в силе, — твердо повторил Глорфиндель. — Ты серьез… — вскинулась ведьма и почти обреченно прошептала: — Ты серьезно… Я… мне… мне надо… От руин Барад-Дура к ним спешили близнецы. — Уважаемые господа, — без капли пиетета крикнул оппонентам Элладан. — Вместо того, чтобы меряться, чей меч длиннее и смертоноснее, лучше бы помогли с определением личности. Там в кустах… — Каких еще кустах? — закатил глаза Глорфиндель. Где они в Мордоре вообще растительность нашли? — Розовых, — продолжил за запыхавшегося брата Элрохир. — Что?! — Ну, кусты роз, — экспрессивно взмахнул руками Элладан. — Они еще кусаются. — Кто, кусты? — Розы, — мрачно поправил брюнет. — Чем вы там надышались? — спросил Глорфиндель почти с жалостью. — Пылью, — из чистой вредности буркнул Элрохир. Брат пихнул его в бок, чтобы не выпендривался в неподходящей обстановке. — Да бежим скорее, а то она там… — Кто «она»? — устало переспросил Глорфиндель. — Эльфийка! — Какая еще… Эльфийка в Мордоре?! — Седая! — не выдержав, рявкнул Элрохир. Затянувшиеся выяснения прервал сдавленный всхлип со стороны Таелины. Глорфиндель резко обернулся. Ведьма стояла бледнее мела и медленно пятилась, прижимая ладони ко рту. А потом вообще сорвалась с места, невразумительно выдохнув «Мамочка!» — Мамочка? — склонил голову на бок Глорфиндель. — Так эта женщина «мамочка», — с нечитаемым выражением лица протянул Элладан. У Элрохира дернулся глаз. — Юноши, невежливо отзываться об эллет подобным образом, — решил дать наставления Гэндальф и поковылял к руинам Барад-Дура, куда на третьей назгульской унеслась Таелина. Элладан проводил его выразительным фырканьем. — Вот засветит она и ему кувшином по маковке, будет знать, — буркнул Элрохир. И вместе с братом (как и все присутствующие) отправился следом. Рядом с кустами роз, хищно поводящих по сторонам своими бутонами, и чудом уцелевшей части башни обнаружилась упомянутая эльфийка. Вокруг в хаотичном порядке замерла растерянно смесь лихолессцев с лориэнцами, до этого прочесывающая округу. К эльфийке, выставив руки вперед в успокаивающем жесте, и мягко что-то говоря пытался приблизиться Леголас. Та отвечала что-то резкое и метко пулялась мелкими камешками. Правда, настроение эльфийки разительно переменилось, стоило ей увидеть рыжеволосую ведьмочку. В объятия седовласой эллет Таелина буквально влетела. — Лисенок, — нежно прошептала она, зарываясь тонкими пальцами в растрепавшиеся волосы дочери и прижимая ту к себе так крепко, словно боясь, что девушка рассыплется. И противоположно прежнему тону с неприязнью зыркнула на подошедшую к ним разношерстную компанию. Как ни странно, первым все соотнес остановившийся наособицу Трандуил. — Судьба, похоже, милостива ко мне, раз уберегла от вечности рядом с потомком проклятого рода, — искривил он губы. Анайрэ, единственная дочь Феанора и последний потомок Первого Дома нолдор, совершенно нетипично для эльфийки ее статуса и положения оскалилась. — Ха! Вечность рядом? — переспросила она презрительно. — Ты себе льстишь, юнец. Какой-то заносчивый синда недостоин и кончика мизинца на руке моей дочери! — Дочери… — отстраненно пробормотал Гэндальф, в голове которого наконец стали складываться неоднократно замечаемые странности. — Внучка Феанора… Так вот, почему от нее столько проблем! — страдальчески простонал чародей и тяжело оперся на посох. Элрохир присвистнул. Такого поворота из них не ожидал никто. Тем временем, Трандуил с Анайрэ на полном серьезе собрались драться. Одному было глубоко плевать, что воину не пристало поднимать руку на женщину (к тому же, один раз уже поднял), а второй — что нельзя зазвездить по морде сиятельному Величеству чайни… кхм… то есть, кувшином. Уже прикидывая траекторию движения снаряда — да так, чтобы не пришлось выпускать из объятий дочь — Анайрэ наткнулась взглядом на Глорфинделя. — Ты еще кто? — свела она брови. — Здравствуйте, прекрасная госпожа, — церемонно поклонился тот. — Я второй претендент на руку вашей дочери. Присутствующие замерли. — Лисенок? — тоном, не предвещающим претенденту ничего хорошего, протянула Анайрэ. Таелина нехотя отстранилась и опустила голову, смущенно полыхая ушами. — Ну… Вообще-то, первый, — решила внести ясности она. — Владыка Лихолесья по собственной воле выбыл из импровизированных соревнований. — И слава Эру! — вырвался вздох облегчения у женщины. — Этому хотя бы врезать в первые же несколько секунд не хочется. — Мама! — укоризненно вскинулась ведьмочка. — Госпожа Анайрэ! — попытался привести к порядку воинственных бессмертных Гэндальф. — Да как ты смеешь… — змеей прошипел Трандуил. К счастью, Арагорн подоспел вовремя. — Лорды! Леди! — вклинился он между противоборствующими сторонами, широко расставив руки (и ноги, чтоб не сбили сразу). — Мы только что счастливо избежали смерти. Давайте вернемся в Минас-Тирит и обсудим все мирно! — Делать мне больше нечего!.. — фыркнула Анайрэ. — Кстати о возвращении, — откуда ни возьмись, появился с рац.предложением Халдир. — Госпожа Анайрэ, леди Галадриэль предупредила меня о возможности такого исхода перед отправлением. В Лориэне вас встретят, как дорогих гостей… Анайрэ задумалась, на автомате прижав к себе покрепче дочь и серебряный кувшин. С одной стороны, тащиться под светлые очи двоюродной сестрички, как бы радушно та ни была настроена, с таким грузом (и имелась в виду явно не ведьмочка) не хотелось. С другой — а куда еще им с Лисенком из побежденной страны, где каждый второй убить захочет, деваться? Правда, был еще и третий вариант… И вот он нравился дочери Феанора, который всю жизнь плевать хотел на то, что там от него ждали окружающие, гораздо больше. — Лисенок, — на грани слышимости шепнула девушке Анайрэ. Короткое переглядывание, где двое общаются по осанвэ… А после залихватский свист Таелины, призвавший сразу четырех ящеров, трое из которых помешали кому бы то ни было приблизиться к эльфийках, а один — унес две фигурки в противоположном от Минас-Тирита направлении. — А у тебя не будет с леди Галадриэль проблем? — перекрикивая ветер, спросила Таелина. — Она поймет, — ответила Анайрэ, не задумываясь.***
Трандуил пренебрежительно посмотрел на Глорфинделя. — В итоге, она сбежала даже от тебя… Какая жалость, — притворно вздохнул Владыка Лихолесья. — Но ты ведь попытался? Глорфиндель не удостоил его даже взглядом, с легкой улыбкой следя за удаляющейся точкой в небе. Все потому, что перед тем, как улететь, Таелина одними губами прошептала «Найди меня». Скажи она «не ищи» и он бы послушался без возражений. По крайней мере, в первую сотню лет, пока она не придет в себя после свержения отца, разрушения Мордора и воссоединения с матерью. Но она сказала «найди». И он отыщет. Потому что Владыка Лихолесья действительно редкостный дурак — такое чудо нельзя упускать. Они появляются в жизни лишь однажды…