Гарри Вайт-Вульф и Философский камень

      Эредин никогда не планировал встречаться со своим прошлым больше, чем того потребует случай. Геральта, как раз таки, он и считал прошлым, что бывшего короля Дикой Охоты раздражало ещё сильнее. Мало того, что его магия в этом мире отличается, что накладывает свою лапу на его работу, так ещё и этот ведьмак иногда эту самую работу ему подкидывает, довольно часто оказываясь в тех местах, где ныне находится и сам Эредин. Чаще всего это старые пещеры с сокровищами, границы королей и магический мир. Последнее его раздражает намного больше, чем сам Белый Волк. Ведь если с ведьмаком ещё удастся договориться, то с министром магии такой финт вряд-ли прокатит. А особенно Эредин не любит когда ему приходится встречаться с этими самыми тремя проблемами в одном месте. А так получилось именно сейчас. Стунхендж встретил Бреакк Гласа безмолвием. Ныне эльф не слышал даже птиц, которые часто тут летали, шуршание травы, на которой стоял его мотоцикл, рев моторов, хотя дорога находилась не на таком большом расстоянии. Эредин снял свой шлем, в котором находился уже минут пять, все ещё оставаясь сидеть на своем верном железном коне. Он прибыл в это место из-за того, что почувствовал довольно сильный всплеск магии, который растревожил здешний магический фон. Эту магию он не забудет даже спустя смерть, ведь она означает, что здесь появилась Ласточка.       — Опаздываешь, — бросил эльф, как только услышал за спиной тихий шаг ведьмака и осторожный его спутника.       — А, ты тут, что делаешь? — спокойно спросил Геральт, который хоть и удивился, но виду не подал. Бреакк Глас даже не шелохнулся, всем своим видом показывая, что ведьмак сейчас жёстко тупит и отвечать на его странные вопросы у него нет ни сил, ни желания. — Не думал, что данный всплеск встревожит магическую Британию, раз они послали тебя. — догадался Геральт. Эредин как сидел, так и продолжил сидеть.       — Меня сейчас больше не этот всплеск волнует, а то, что тут стоит мертвая тишина. — Бреакк Глас наконец повернулся лицом к присутствующим. Геральт настороженно прислушался к окружающей среде, поражаясь тому, что он не заметил эту маленькую странность, как только появился на поле. — Что-то грядет. — сжав губы, проговорил эльф и уставился в закатное небо.       — Как давно ты тут находишься? — спросил Лютик, уже успевший приготовить палочку для того, чтобы быстро вытащить ее если на них нападут, получив ответ, что мотоциклист прибыл минут на пять раньше проклятого и ведьмака, удивился тому какое расстояние он преодолел за те несколько минут пока он с Геральтом добрался до департамента, откуда через камин отправился в Британию, а после хоть и не самым прямым ходом через камины скоротали расстояние и уже оттуда трансгрессировали. Хоть весь путь и занял от силы минут сорок, но Бреакк Глас его поразил тем, что успел покончить со своими делами, а точнее с репетиторством, за несколько минут, сходить до цокольного этажа, где располагалась стоянка, и добраться сюда.       — В отличие от тебя, я могу преодолевать более значительные расстояния. — проговорил эльф и серьезно взглянул на ведьмака, — Надо бы разведать обстановку. Я думаю друиды не сильно обидятся, если ты, Волк, пройдешь вон туда и посмотришь на все своими глазами.       — А ты почему так не сделаешь? — поинтересоваться Юльман, получив в ответ эльфийский оскал.       — Несколько лет тому назад, он ограбил одно из святилищ друидов, а те его не простили, да и он не хотел к ним подходить. — проговорил Геральт, поясняя реакцию эльфа настолько четко, насколько это в данной ситуации вообще возможно. Но противиться предложению не стал, перешагнув ограду, он преодолел те жалкие пять метров, что отделяли то место на котором расположилась компания и каменную странную постройку. Подходя к середине, медальон ведьмака взбесился, он то дёргался как ненормальный, то замолкал, то вновь начинал. За одним из каменных столбов кто-то лежал. Ведьмак прислушался, звуков бьющегося сердца он не услыхал, а значит лежавший был мертв. Подойдя к нему и присев на корточки он пригляделся. Это был молодой мужчина на вид которому не более тридцати лет, темные волосы, приметный шрам на лице, одежда вся в крови. Раны похожи как от меча или режущего проклятия.       — Кто же ты на самом деле? — спросил сам у себя ведьмак, продолжая осматривать мужчину.       — Ну и что ты там копаешься? — нетерпеливый голос Эредина прозвучал довольно близко, а это означало, что эльф захотел так же осмотреть место взбунтовавшейся магии, но как известно было Геральту, не решился ступить на землю друидов, так как он с ними был в такой ссоре, что там даже не помогли бы и стократные извинения, Эредина скорее всего бы сожгли на костре как еретика, или прокляли, ну или, тут уж если не повезет друидам, мир лишиться их магии, ведь злой, хоть и бывший, Король Дикой Охоты страшен. — Или ты хочешь чтобы я туда зашёл и посмотрел сам?       — А не побоишься злых друидов? — саркастично спросил Геральт, на что услышал лёгкий шаг эльфа за своей спиной. Его комментарий тот проигнорировал мастерски, но в один момент, как только до Геральта оставалась пара шагов, ведьмак это чувствовал, послышался приглушённый болезненный стон эльфа. — Проклятие, наткнулся что-ли? — зубоскалить, особенно с бывшим врагом, Геральт любил и пользовался любым случаем, хотя до уровня Ламберта ему было как до Луны, но все же пару шуточек, чтобы отдать честь младшему брату, тот говорил всем своим заказчикам.       — Врезать бы тебе… — Сквозь зубы проговорил Эредин, но все же голос его звучал ближе, а это значит, что эльф, не взирая на боль, продолжил путь, — И предостерегая твою очередную шуточку. — голос прервался на ещё один болезненный ох, — Это откат магического поля.       — Но ведь ты же не чародей, откуда такая тонкость в магическом искусстве? — с каменным лицом изумился ведьмак.       — Дождешься ты, что я тебе врежу. — уже не с такой злобой и болью в голосе проговорил эльф, — Ведьмак, я живу в этом мире уже довольно долго, намного дольше чем ты, и понял, что здешняя магия никак не совместима с тем искусством, каким пользуюсь я. И любые колебания векторов и на меня действует откат, как на мага из нашего мира, который прибыл в настолько сильно проклятое место.       — Но почему тогда я не чувствую данного отката? — поинтересовался ведьмак, явно не найдя ответа достойнее, чем задать (по мнению эльфа) тупой вопрос.       — Потому что ты пользуешься немного не той магией, что остальные. Ты. Как бы это сказать. Ты пользуешься сырой, необработанной магией. Потому то для тебя, что наш мир, что другой все одно.       — Ты как-то раздобрел, раз отвечаешь мне на вопросы, — иронично заметил Геральт. Но ничего не против не сказал, когда эльф плюхнулся рядом с ним на травку.       — Я был бы дураком, если бы не поменял своего мнения. Да и терпим я только к тебе. — Эредин перевел взгляд с ведьмака, на которого все это время смотрел, на убитого мужчину. — Эх, Салазар, Салазар, как же ты мог погибнуть? — на самый нестранный вопрос в этой ситуации, прозвучавший от Геральта, знает ли Бреакк Глас данного мужчину, Эредин ответил, что не просто знает, а что учил его фехтованию и основам магии, — В тот раз я был в довольно сложной ситуации, мне нужно было убежище, а его родителям учитель, который смог бы усмирить его нрав. Вот и встретились я и родители этого юнца. — Эредин в последний раз вздохнул и ровным голосом, точно совсем ничего не ощущал к мужчине, лежавшему перед его ногами, — Надо бы сжечь тело, пока трупоеды не набежали. — эльф взглянул на ведьмака, взглядом говоря, что сейчас он должен перед ним показать сейчас свою магию.       — Как бы я не любил с тобой соглашаться, но сейчас мысли у нас сходятся. — ответил Белый Волк и знаком игни поджег труп.       Пламя сразу взялось за дело, пусть и вызванное волшебством, но путешественник во времени горел с каждой секундой все сильнее и сильнее, точно само пространство выгоняло его в свое время, будто он лишняя переменная в игре какого-то бога, что наблюдает за действием на сцене, с трибун, с задних рядов, все время сохраняясь в тени и не желая показываться. Но это лишь лирическое отступление, которое возникает в голове у Юльмана, наблюдавшего всю картину уже не с такого большого расстояния. Как только тело было сожжено в мир сразу же вернулись все звуки, что своей внезапностью оглушили ведьмака и охотника за сокровищами. Враз поднявшийся ветер грозился перерости в сильнейшую грозу, с трассы послышались звуки автомобильных двигателей, птицы же в панике заверещали и стали перелетать поле, на котором сейас находилась компания из трех человек. Чем выше и сильнее разгоралось пламя, тем страннее чувство начинало преследовать ведьмака и эльфа, вызывая у них некую легкую паранойю. Начавший падать снег восприняли как легкую передышку перед серьезным боем. Снег все продолжал усиливаться, а компания начала потихоньку перемещаться за достопримечательность, ведя усиленную подготовку к бою.       Геральт проверял остроту своих мечей, опасаясь, что сейчас их придется пустить в ход, ведь нарушать закон, когда его положение хоть и более или менее устойчивое не хотелось от слова совсем. А еще не хотелось разочаровывать в себе королеву у которой он уже не на самом хорошем счету, ведь сумел пропустить одного очень нехорошего мага. Эредину же ничего такого не грозило, он успел смотаться из страны до начала происходящей в Британии магической гражданской войны. Потому и не чувствовал себя как таковым заложником правил и устоев. Его и так считают в истории кем угодно, но никак не добряком помагающим всем подряд. Потому Бреакк Глас не стесняясь заряжал два пистолета серебряными пулями, свинцовые конечно тоже хороши, но первые имеют куда больший объем врагов который может уложить. Свои мечи Эредин все равно заколдовал, ну может и не сам зачаровал, но все равно теперь они у него вечно острые.       На витающую атмосферу опасности с нервозностью смотрел только Лютик. Он не был готов к настоящему бою, не к дуэли или ловушкам, а к резне, выстрелам и быстрому стратегическому мышлению. Аристократ хоть и работает на не самой безопасной работе, но его легко сможет уложить обычный аврор, только что прошеший обучение, максимум что успеет сделать сам Лютик так это только проклясть каким-то очень мерзопакостными чарами снять которые даже у него самого с натягом выйдет. Но чтоб так просто убить легко и быстро, бывший ученик Хогвртса не сможет. Он проходил мимо кабинета где проходил курс занятий по защите от темных искусств.       Легкий снегопад все сильнее и сильнее превращался в буран; жуткий холод сковывал движение и заставлял сильнее ежиться и стараться согреться хоть каким-нибудь способом. Послышалось конское ржание и перед компанией пронесся первый всадник, явно не замечая группу из троих мужчин. Зато второй такое упущение не сделал.       Эредин цокнул языком и сразу же ушел в глубокую оборону, ведь всадник, лишь заметив эльфа, немедля напал на него. Резко уйти от атаки Бреакк Гласу не составило труда, вскинуть руку с один из пистолетов тоже не вызвало никаких затруднений, а вот чтобы прицелиться ему пришлось потратить несколько драгоценных мгновений, которые стоили ему одной не глубокой но обидной царапины на плече, ведь меч разодрал его любимую кожаную куртку. Пуля влетела прямо в глаз нападавшему, проходя через узкий проем забрала в шлеме, сделанном в стиле скелета из неопределенного черного металла. Под доспехами проглядывались алые одежды, потому Эредин моментально, как только заметил отличительную деталь доспеха, определил, что всадник принадлежит к Дикой Охоте. Послышался оглушительный звон, а в дополнение к нему еще и скрежет слетевшего с коня всадника в тяжелых доспехах. Этот звук вызвал ошеломляющее недоумение нападавших, что стоило им нескольких солдат. Геральт нападал красиво и ловко, некоторых сбивая аардом с лошадей, некоторых поджигая игни, некоторых кромсая серебряным мечом. Уворачиваясь от мечей, вставших врагов, что довольно прискорбно, Эредин еще раз цокнул языком, выстреливая каждому в сердце или точно в глаз, краем сознания вспоминая слабые места в их броне. Лютик только и мог, что потихоньку проклинать нападавших, еле успевая за охотником на чудовищ и бывшим пиратом. Геральт и Эредин работали ладно, даже не замечая данного факта от слова совсем. Хоть эти двое и умудрялись переругиваться во время битвы, все равно спасали друг друга от смерти. Только Бреакк Глас кричал «Волк», как Геральт уже находился в пяти шагах от того места где был ранее. И та же ситуация происходила и с Эредином, только Вайт-Вульф рявкнет «Ястреб», как эльф каким-то чудом оказывался где-то посреди битвы, оглушая всех выстрелами их пистолетов.       — Зараза! — это было последнее, что услышал в гуще врагов Лютик, после громкого звука выстрелов. Громоподобные выстрелы сменили скрежетание металлом о металл доспехи и «ступенчатый» меч, который держал Бреакк Глас, орудуя им столь ловко и быстро, что засмотревшийся было Лютик чуть не попал под раздачу одного нападавшего, но каким-то чудом увернувшись от его атаки, проклял его. Троицу стали теснить. Первого пинком отсюда отправили именно Лютика, сказав ему, что мешается. Юльман, преодолевший какой-то портал, вызванный эльфом, оказался в очень знакомой гостиной, куда уже через пять минут завалились эльф и ведьмак.       — Не думал, что они нападут именно в этот момент. — произнес Эредин и умостился на кресло, предворительно скинув свою ношу в виде Геральта на диван.       Комната была большой и светлой. Добрую ее часть занимали стилажи с фолиантами, другую, малую, часть занимали стойки с оружием. Одно большое окно, достающее до пола, занавешано легкой тюлью белого цвета, а так же тяжелыми темно-коричневыми занавесками. На полу в самом дальнем углу цвела пальма, привезенная ведьмаком из какой-то дальней страны уже много лет назад. Геральт приоткрыл один глаз и мутным взглядом обвел помещение, отмечая, что пора бы уже и потолок покрасить, а то с него уже штукатурка сыпется.       — Да, ты вообще никогда не думаешь, — высказал ядовитое замечание Вайт-Вульф, всем своим сознанием понимая, что горделивый эльф вспыхнул и теперь гневным взглядом пронзает его, Геральтову, голову, явно пытаясь найти в своем лексиконе что-то более цензурное, тем то что он говорит всем своим нанимателям.       — Не хочу прерывать вашу словестную баталию, в ходе которой мы установим какие у вас предки и умственные способности, но у нас сейчас должна пройти беседа в которой вы мне все объясните, начиная с того кто вы на самом деле такие и заканчивая тем кто на нас напал! — не выдержал Юльман потребовав все объяснения на так и не заданные им не так давно вопросы. Эредин на такое взвыл и накрыл свое лицо подушкой, которую в отмщение за обидное высказывание вытащил из-под головы ведьмака, явно стараясь сделать так, чтобы лежащему было еще и побольнее.

***

      Гарри почти за два месяца уже успел позабыть про первую ночь и как всю комнату замело волшебным снегом. Хоть он и вел себя слишком скованно и зажато, иногда не понимая своих сверстников, явно стараясь повторить многие поступки и слова Геральта, делая маленькую поправку на то, что материться ведьмак ему запретил строго настрого. Зато в случае беды дал один адрес, на который можно жаловаться, если вдруг кто-то начнет нарушать его личное пространство.       Гарри в припрыжку пробегал по лестнице вниз на обед. Сейчас он хотел заглянуть в обеденный зал, а потом пойти в гости к полу-великану с которым уже успел хорошо познакомится. Оказывается у них очень много схожих интересов. Хагрид, а именно так звали лесника в Хогвартсе, был не против проговорить о магических созданиях почти до самой ночи, называя самых страшных и опасных из них лапочками. Увы, воспитанный в военных условиях и в традициях молодой не мутировавший ведьмак вполне мог с ним согласиться. Рубеус и Гарри оба считали гиппографа очень ласковым животным, оба любили и заботились о единорогах, хотя те и подпускали к себе только мальчика и лесника, который о них долго заботился, оба дрессировали фестралов, полумертвых крылатых коней, которые выглядят так, будто сбежали из кошмара психически нестабильного человека. Но это не отменяло того, что когда Гарри заводил речи о том, как правильно уничтожать то или иное магическое создание Хагрид не начинал отпираться пытаясь доказать Вайт-Вульфу, что к каждому зверю можно найти свой подход, но каждый раз сдавался под натиском молодого ведьмака, не находя на его аргументы достойное оправдание. В такие моменты Гарри хотелось пожалеть полу-великана и взять свои слова обратно, но он никогда так не поступал, его научили не отказываться от своих слов.       Вот и сейчас пробегая мимо стайки гриффиндорцев, которые шли с чар он краем уха заметил, что Рон Уизли, тот самый мальчик с которым Гарри успел поссориться уже на третий день пребывания в Хогвартсе, обзывал Гермиону Грейнджер, которая показалась молодому ведьмаку довольно сообразителной колдуньей, ей бы немного подучиться и подрасти и парни, так думал только Гарри, выстроятся в очередь за ней, только что бы понести ее сумку.       –…Теперь понятно, почему у нее нет друзей, — возмущался Рон, говоря все это Симусу Финниганну, который был вынужден согласиться с Уизли, дабы не провоцировать его на какой-нибудь скандал. — Ты видел какая она заучка? Видите ли, я не правильно говорил заклининие! Правильно «Вингардиум Левиоса», а не «ЛевиосА»! Вот поэтому у нее никогда и не будет друзей. Они все от нее сбегут, как только она начнет их поучать. — все продолжал возмущаться Рон, явно не обращая внимание на то, что его слушатель уже давно его не слушает, а задумался о чем-то своем.       — Дин, — окликнул темноволого гриффиндорца, что шел почти позади ребят со своего курса, — Что вообще произошло? — задал интересующий Гарри вопрос.       — Ой, — Дин вздрогнул, как только Гарри тронул его за плечо окликая, а после спрашивая. — Ну, Гермиона сегодня на паре по чарам подсказала как правильно пользоваться заклинанием левитации, а Рон, которому она помогала, это не оценил. — как только Томас договорил мальчики почувствовали, что в плечо каждому что-то врезалось, через несколько мгновений, как данный предмет ребята сумели разглядеть они увидели Гермиону, которая скрылась в стайке девушек со старших курсов.       — Кажется слова Рона на нее подействовали слишком болезненно. — заметил Гарри и странно улыбнулся. — Как думаешь, мы сможем с ней подружиться? — задал странный вопрос молодой ведьмак и в глазах его блеснули прыгающие через магические костры черти.       — Ч-что? — переспросил Томас и спешно начал догонять уже убегающего от него знакомого.       Мальчик догнал Вайт-Вульфа только на втором этаже возле заброшенного женского туалета, где остановился и начал прислушиваться к окружающей их тишине. В другом крыле, где находился точно такой же женский туалет, послышались писки и визги девушек, а так же хохот кого-то с другого факультета, все так же женского пола. Гарри резко развернулся и широкими шагами, как для одиннадцатилетнего, пошагал в сторону странных звуков.