Сны розовой сакуры

      Последняя неделя марта       С января шевеления малыша стали происходить чаще и Сакура привыкла, иногда даже не обращая на них внимания, к примеру, проводя операции.       К концу марта живот сильно вырос, и она приучилась обертывать его по утрам поддерживающими бинтами. Как же напрасно Сакура надеялась, что вынашивая ребенка, будет отличаться от других женщин только изменившейся фигурой. Будучи медиком и отлично зная всё, она наивно мечтала, что сии радости — неповоротливость, ломота в спине и отечность каким-то чудом минуют ее. — Это потому, что у него очень сильная чакра, — безапелляционным тоном произнесла госпожа Хару, сидя в гостях за чашкой ароматного травяного чая.       В скучные одинокие вечера Сакура радовалась приходу своенравной старушки. Последние дни Неджи выполнял задание, правда, в пределах деревни и иногда, когда представлялась возможность, даже заходил домой на пару часов, чтобы поспать. — Тебе давно известно, что когда ребенок наследует сильную чакру, он развивается иначе — он силен, и его чакра может даже бороться с твоей. А так как материнская чакра не может причинить вреда ребенку, то его пока ещё глупая чакра буянит безнаказанно, — в который раз повторила седовласая Хару.       Было видно, что она рада рождению нового гения клана, хотя и сочувствует Сакуре. — Когда я носила близнецов, было очень тяжело. Они умудрялись соперничать даже там, — она грустно улыбнулась и вздохнула.       Сноха опустила глаза, понимая, что сейчас бабушка вспоминает о детях, и конечно же, заговорит о погибшем сыне. Но та вовремя отмахнулась от воспоминаний, меняя тему. — Завтра будет собрание клана. Ты пойдешь туда? — спросила госпожа Хару. — Я? — Сакура искренне удивилась. Она не посещала их собрания, занятая работой, да и рожденная Харуно не очень интересовалась делами клана. — Просто я подумала, что ты соскучилась по мужу, ведь в последнее время он часто бывает на заданиях, но завтра Неджи, наверняка, постарается прийти. Завтра Ханаби официально объявит об отмене разделения клана на ветви и печати подчинения для младшей ветви. Это важнейший день для всех Хьюга, и я знаю, что Неджи придет поддержать Ханаби. — А мне можно присутствовать? Я ведь не рождена Хьюга, — продолжала сомневаться молодая куноичи. — Завтра состоится не закрытый совет клана, на котором обычно присутствуют только старейшины и самые сильные шиноби Хьюга. Это будет всеобщее собрание — туда могут прийти все, кто входит в большую семью, — как ребенку терпеливо объяснила Хару.       Сакура кивнула, она поняла.       Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Ханаби возглавила клан, и добросовестно выполняла договоренность об упразднении правила деления кланы на старшую и младшую ветвь. Все эти месяцы Хиаши и Ханаби вели дипломатические переговоры между двумя ветвями. Младшая напряженно ожидала выполнения обещанного, а Старшая ветвь требовала гарантии того, что после потери привилегии печати они, являясь малочисленной стороной, не подвергнутся преследованиям.       И лишь сейчас все было улажено. Сакура понимала, насколько это важно для мужа. Она захотела разделить с ним, возможно, самый знаменательный день в жизни их клана. — Я приду, — твердо пообещала Сакура, обрадовавшись возможности увидеть его хоть ненадолго. — Вот и хорошо, тем более собрание будет недолгим, насколько я понимаю, — сказала госпожа Хару.       Перед уходом, она по привычке активировала бьякуган и посмотрела на живот снохи. Ее морщинистое лицо разгладилось, старая куноичи улыбнулась и кивнула. — Он растет быстро, а его чакра… Мне кажется, что я давно не видела такой яркой. А ведь мне уже … ладно, лень считать возраст на ночь глядя, — Хару встала.       Сакура тоже поднялась, обе куноичи вышли на улицу — явно чувствовался приход весны: повсюду пробивалась свежая трава, набухли почки деревьев, и скоро зацветет их любимая розовая сакура. Они дошли до дома главы и, молодая сноха, простившись со старушкой, медленно повернула к своему дому.       По дороге она увидела Ко и Ино, возвращающихся с работы. Сакура обрадовалась друзьям и, помахав им рукой, принялась ждать. Приблизившись, подруги бросились обниматься, а Ко с приветливой улыбкой стоял рядом. — Как вы? Сильно устали? — спросила Сакура. — Ну разве что чуть-чуть, — скромно ответил Ко. — Обманщик, — Ино горделиво добавила. — Кто-то провел сегодня две операции и вправил с полдюжины вывихов. — Ко, ты — молодец! — искренне похвалила Сакура.       Ино лукаво улыбалась, готовя шутку. — А все почему? Потому что кто-то очень талантливый ему помогал!       Подруги рассмеялись, а Ко притянул Ино к себе, целуя жену в светлую голову. — Вы придете завтра на собрание? — Ко обязательно пойдет, а я буду сидеть с малышами. Вся семья Ко идет на собрание, так что бывшая Яманака будет нянчится с сыном и племянниками, — изображая обреченную покорность, вздохнула блондинка. — Я тоже пойду. Госпожа Хару пригласила меня. Завтра же воскресенье, Ино, приходите к нам после собрания? — Это вряд ли. Думаю, что эти детишки выпьют всю мою чакру по глоточкам, так что после возвращения Ко я буду валяться весь оставшийся день.       Все вновь весело рассмеялись. Сакура в хорошем настроении вернулась домой. Встреча с близкими друзьями наполнила ее тихой радостью. Ребенок чуть-чуть потолкался и она тихонько прошептала: — Не шуми, милый, — кажется, он услышал её и успокоился.       Вечер подошел к концу, ложась спать Сакура подумала о Неджи, как он там? Хоть бы сегодня вернулся. С этой мыслью она заснула.       Ей снова снилась родная Коноха, Сакура видела себя со стороны: вот они сидят на ее любимой скамейке под высоким раскидистым деревом. Неджи гладит ее живот и говорит ей что-то на ушко, кажется, он рассказывает какой-то забавный случай на миссии — она слышит свой смех. Чуть позже до нее доносится голос госпожи Хару: «Приходи, это важный для тебя день». Сакура удивляется, что здесь делает бабушка, она ведь редко выходит из поместья? Она поворачивается, чтобы понять, в чём дело. И вдруг замечает, что сидит на скамейке уже одна, рядом лежит странный букет: в нем смешаны простые полевые цветы и три цветка благородных белых лилий.       Что такое? Неджи шутит? Наверняка, он где-то спрятался, Сакура ничего не понимает. Его нигде нет. Она встает со скамейки и оглядывается. Но он уже очень далеко и продолжает уходить прочь … Сакура замирает и сквозь слёзы смотрит ему вслед.       Удар ребенка в животе настолько сильно ощутим, что Сакуру просто выбрасывает из сна.       Она открыла глаза. Какое противное ощущение после столь гадкого сна! Почему-то хотелось плакать. Сакура побрела умываться и приводить себя в порядок.       Хотя она и заставила себя отбросить мысли о неприятном сновидении, настроение утра было подпорчено. Неджи не ночевал дома, значит, его задание было серьезным. Чувствуя себя одинокой, молодая женщина прикрыла глаза и прошептала просьбу к небесам о благополучном завершении миссии для любимого.       После завтрака Сакура начала готовиться к собранию: оделась в новое темно-синее кимоно с красивым воротником, расшитым серебром, при этом ей пришлось повозиться с поясом. Муж подарил этот наряд давно, когда живота ещё не было видно, но теперь оно стало как раз в пору. Кажется, он предвидел именно этот случай — куноичи мягко усмехнулась — недаром его называют гением среди Хьюга. Потратила время на укладку волос и была вознаграждена — получилось неплохо.       Собрание было назначено на десять часов утра, приготовившись, Сакура отправилась к госпоже Хару. Одной идти на столь важное мероприятие ей было неловко.       Она вошла во двор главной семьи Хьюга как раз вовремя — семья Хиаши уже была готова выйти. Сакура почтительно склонилась в поклоне — первой вышла Ханаби — молодая, полная сил и энергии, она выглядела собранной, отражая торжественность события, в мыслях глава Хьюга уже была на собрании. Господин Хиаши шел, придерживая мать.       Пожилая госпожа подошла к снохе и отпустила сына. — Сакура, помоги мне.       Та кивнула и взяла бабулю под руку, которая почти не ощущалась — настолько легкой та была.       Молодой куноичи показалось, что старушка не нуждается в чьей-либо поддержке, наоборот, это она, находясь в ауре госпожи Хару, избавлялась от стеснения и смущения перед сообществом Хьюга, все ещё довольно своеобразного для розоволосой. Они медленно двинулись. Войдя в зал собрания, Сакура увидела, что тот уже полон. Столько людей и большинство из них были с бьякуганом. Желая отыскать Неджи, она оглядела родственников и заметила его, стоявшего в глубине зала; ее сердце радостно забилось.       Как хорошо, что ему удалось прийти!       Он разговаривал с кем-то. Она нахмурилась, разглядывая собеседницу: кто это? Рядом с Неджи — слишком близко, заметила про себя Сакура, стояла юная девушка — явно из Хьюга. Глаза цвета жидкого серебра буквально светились, и вся она, как будто излучала сияние, а ее бледную кожу на скулах покрывал легкий румянец. Он что-то говорил, а она с улыбкой кивала.… Кто она такая? И как смеет эта девица так бесстыдно вести себя на глазах всего клана, в конце концов, Неджи — взрослый женатый мужчина! А она почти прилипла к нему!       Щеки возмущенной Сакуры покрылись румянцем, рука немного задрожала, если бы не бабушка, она бы не смогла спокойно идти дальше. Хару почуяла неладное и, проследив взгляд молодой снохи, тихонько сказала ей: — Сакура, помоги мне дойти до места. — Хару стала медленно ковылять, розоволосой показалось, что на улице старушка шла намного проворнее.       При появлении Ханаби, в зале воцарилось молчание. Сакура смутилась, видя, что глаза собравшихся обратились к ним: Ханаби шла к месту главы степенно, ровно и горделиво, чуть поодаль шагал исполненный достоинством господин Хиаши. Замыкали шествие главной семьи они с госпожой Хару. Она опустила глаза и медленно продолжала идти. Сакура спрашивала себя, показалось ли ей, что Неджи сейчас прилюдно любезничал с молоденькой неизвестной ей девицей. Куноичи почти позабыла о том, что сейчас начнется столь значимое для Хьюга событие, настолько она была неприятно поражена увиденным. Впервые за четыре года брака она остро ощутила укол ревности. Неожиданно розоволосая услышала голос Неджи: — Сакура… ты здесь, — он подошел к жене. В его голосе ей почудились удивление и легкое замешательство. — Здравствуй, Неджи, — розоволосая подняла на мужа прекрасные, но неспокойные зеленые глаза.       Тот тоже выглядел взволнованным, она ревниво спросила себя, не виной ли этому молоденькая незнакомка? — Это я настояла на том, чтобы твоя жена сопровождала меня здесь, — вмешалась Хару-сан. — Я чувствую слабость и хотела, чтобы рядом со мной был кто-то близкий.       Сакура кивнула, отметив, что бабушка показала внуку покровительство и защиту снохи, хотя он вроде и не возражал. — Да, госпожа Хару. Я провожу Сакуру на наше место — Хьюга, как всегда на людях, уважительно именовал родную бабушку госпожой. — Неджи, садитесь оба возле меня. Сегодня, вероятно, самый главный день в жизни Хьюга и мне хочется быть с вами — моими внуками. — Госпожа Хару, вам хорошо известно, что мое место среди Младшей ветви. Старушка позволила себе немного взбалмошно передернуть плечами и сказать: — Через полчаса это станет неважным. Сакура, милая, садись — ты устала.       Зеленоглазая куноичи вопросительно посмотрела на мужа, он кивнул и сел рядом с ней. Так получилось, что Сакура оказалась лицом к залу битком забитым Хьюга. Даже на их свадьбе она не видела столько родственников мужа. Изредка попадались знакомые лица — например, Ко, сидевший в половине младшей ветви едва заметно ей кивнул и Сакура ответила ему таким же образом.       Ханаби начала собрание, она говорила властно и уверенно. Сакура слушала вполуха, давно зная, что главным предметом встречи являлась отмена разделения клана на ветви и печати подчинения.       Хьюга сидели не шелохнувшись. Напряжение было таким насыщенным, что Сакуре оно казалось едва ли не физически ощутимым. Она, рожденная Харуно, не до конца чувствовала нюансы царящего настроения, но умом понимала, насколько это может поменять весь уклад жизни в клане. Розоволосая старалась не производить излишних движений и шума, позволяя себе лишь изредка поднимать взор на сидящих в зале.       Случайно взгляд упал на ту самую девушку и сердце неприятно отозвалось — та была юной: на вид лет семнадцати или восемнадцати. Сакура отметила правильные черты лица и чистый лоб — очевидно, она являлась представительницей старшей ветви и обладала утонченной, если не сказать аристократической внешностью. Распущенные темные волосы — длинные и густые как у всех Хьюга и, конечно же, фамильные большие светлые глаза. Общее впечатление некоторой хрупкости ни на миг не обмануло Сакуру, большинство девушек клана отличались изящным сложением и выглядели даже несколько худощавыми, что совершенно не означало слабость. Наиболее яркий пример — Ханаби Хьюга — стройная и тонкая, в бою она была стремительна, и ее разящие удары всегда били в цель.       Чем больше розоволосая рассматривала незнакомку, тем неприятнее ей было вспоминать взгляд ее блестящих глаз, обращенных к Неджи.       Сакура сцепила пальцы, так что побелели косточки, словно желая отвлечься от неприятных мыслей. Неджи скорее почувствовал, чем увидел этот еле заметный жест. Он с беспокойством посмотрел на жену, желая удостовериться, все ли в порядке, но говорить было нельзя — это стало бы большим неуважением к собравшимся. Сакура улыбнулась ему, больше глазами, чем губами, показывая, что у нее все хорошо. Стало намного легче — забота супруга, чутко реагирующего на ее состояние, согрело и успокоило.       Внимание розоволосой вновь обратилось в зал, внезапно ее зрение четко выхватило в толпе гримасу отвращения и злой взгляд на лице молодой незнакомки, Сакура вздрогнула от неожиданности, выражение ненависти тут же сменилось равнодушнным, живые прозрачные глаза стали оловянными. Сакуре стало не по себе — она не ожидала столкнуться со столь явной враждебностью в семье. В последний раз она видела такие глаза на лицах врагов во время войны шиноби, но с тех пор прошли долгие годы, медик давно отвыкла от чувства опасности.       К счастью, бабушка Хару была права — собрание продлилось недолго. Примерно, через сорок минут, в течение которых, после вступления и объявления новых правил жизнеустройства в клане, выступили старейшины и представители обеих ветвей. Все пришли к общему согласию. Сакура заметила, что Неджи расслабился, значит, внутренне он готовился к осложнениям, но они не случились.       Собрание закончилось и Ханаби поднялась. В зале воцарилась тишина, пока глава шла к выходу вдоль молчаливого живого коридора соклановцев. Далее последовали Хиаши Хьюга и старейшины. Неджи помог бабуле встать и, вместе с Сакурой, поддерживая Хару с двух сторон, они также вышли из зала.       Лишь потом, после членов семьи главы клана, остальные тоже начали, тихонько переговариваясь, освобождать зал собраний.       Проводив госпожу Хару домой, Сакура с надеждой спросила: — Твоя миссия завершена?       Неджи с сожалением отрицательно покачал головой. — Пока нет, но в ближайшее время, я вернусь, — он был серьезен, но скользнув взглядом по ее фигуре, улыбнулся и мягко спросил. — Как ты себя чувствуешь? — М-м-м, я — хорошо, — розоволосая вспомнила, как он удивился ей. — Ты не хотел, чтобы я приходила сюда? — Я опасался возможных разногласий, — Неджи не стал говорить ей, что от любого неверного слова в зале могла вспыхнуть настоящая бойня, все Хьюга внутренне опасались столкновения горячих голов, которых хватало с обеих сторон. — Но мне приятно, что ты была с нами.       Они стояли на улице у ворот поместья клана, Неджи снова уходил на задание и оба не могли позволить себе никаких нежностей на людях.       Только взгляды: ее изумрудный и его светло-сиреневый не отпускали друг друга. Неджи первый прервал молчание. — Сакура, мне пора… — он улыбнулся и добавил, обещая. — Я скоро вернусь. — Неджи, возвращайся, я скучаю.       Хьюга, наплевав на их фамильную сдержанность, обнял и припал к ее губам в теплом и долгом поцелуе. Сакура закрыла глаза и томно простонала, отзываясь на нежность.       Он оторвался от нее и, погладив по щеке, прошептал. — Меня ждут, — резко развернулся и вышел за ворота. А она по привычке мысленно попросила силы небес даровать ему удачу. ***       Сакура стояла на террасе дома и прислушивалась к движению малыша. Она усмехнулась, вспоминая, как Неджи взялся за выбор имени для сына, но минули уже два месяца, а ответа на этот вопрос она до сих пор не получила.       Лично ей нравились звучные и красивые имена — Акира, Кенджи или Масаши, но вряд ли Неджи вообще рассматривает подобные, она ожидала от него что-то мужественное, наподобие Такеши, Каташи или Макото, в лучшем случае, Масару — «Победа». Как бы то ни было, все вроде шло хорошо. Дома она занялась обычными хозяйственными заботами. Вечером к ней заглянула Ханаби — последнее время золовка была так погружена в дела клана, что Сакура забыла, когда она навещала их в последний раз. — Привет, я не помешала тебе? — в кругу близких Ханаби оставалась младшей сестрой мужа и настаивала, чтобы Сакура продолжала разговаривать также как и до вступления в должность главы. — Я хотела посидеть у тебя и отдохнуть от дел. С недавних пор я только и сижу в кабинете и изучаю все эти важные бумаги.       Она закатила глаза и вздохнула.       Сакура понимающе кивнула и приглашающим жестом ответила Ханаби.       Вскоре они сидели за столом и пили зеленый чай. Сестрёнка мужа держала фарфоровую чашку двумя ладонями, согреваясь, чуть прикрыв глаза, вдыхала тонкий аромат бодрящего напитка.       Розоволосая, глядя на младшую золовку, вспоминала как та совсем по-взрослому проводила собрание клана. — Ханаби, я была на собрании впервые, и я не знаток ваших заседаний, но мне кажется, ты прекрасно справилась. Неджи признался, что он волновался за … безопасность, — Сакура осеклась, не сболтнула ли она лишнего.       Но собеседница улыбнулась и отмахнулась, мол, всё в порядке. — Ты не представляешь, насколько я сама слабо верила в то, что все останутся довольны. К счастью, все это позади, спасибо, что вы пришли меня поддержать. Кстати, думаю твой беременный живот, неплохо снизил напряжение, — девушка усмехнулась.       Сакура залилась краской, опустив глаза на свой «беременный» живот. — Никто не хотел бы разозлить брата, если бы ты подверглась опасности, Неджи никому бы спуску не дал.       Ханаби, видя смущение снохи, засмеялась и, наклонившись к животу, активировала свой бьякуган. — Привет, малыш! Спасибо, возможно, сегодня ты спас несколько жизней. Жду когда смогу взять тебя на руки, — она весело ойкнула. — О, Сакура, кажется, он услышал — начал двигаться.       Сакура кивнула — это она явно почувствовала — внутри нее уже не плавала милая «маленькая рыбка», кажется, теперь там обитал какой-то беспокойный кролик.       Розоволосая вспомнила, увиденную на собрании незнакомую девушку, она прикинула, что Ханаби могла быть ее ровесницей.Сакура отчетливо помнила презрительное лицо, обращенное к ней. — На собрании я видела девушку… примерно твоего возраста. Я не помню, чтобы раньше встречала ее. Она из старшей ветви…       Юная Ханаби прервала. — Дай-ка угадаю, это та, что говорила с Неджи, когда мы вошли? Как же, ее довольное лицо, я заприметила еще на входе, — Ханаби скептически фыркнула, было видно, что золовка недолюбливает ту девушку. — Кстати, я тоже давненько ее не видела. Она почти всегда уходит на длительные миссии. Это несколько необычно, ведь ее семья достаточно обеспечена, она единственная дочь и вполне могла бы вообще бросить службу…       Светлоглазая задумалась. — Как ее зовут? Она шиноби? — Сакуре зачем-то требовалось узнать о ней больше. — Это Саюри.       Как и ее собственное, имя девицы оказалось «цветочным» и красиво звучало, но отчего-то Сакуре стало еще поганее на душе. — Она старше меня на год, потому и закончила академию шиноби раньше, — Хьюга продолжала. — Знаешь, в детстве мы даже немного дружили, я помню, что она хороша в тайдзюцу, ей удалось легко сдать экзамен на чунина, хотя подробностей не знаю. В последнее время мне не доводилось слышать новых сведений о ней. — Она странно смотрела на меня, — Сакура не добавила насколько «странно» эта Саюри смотрела на Неджи. — Не переживай, наверное, она впервые увидела тебя, и твои розовые волосы вкупе с зелеными глазами поразили ее воображение, — глава клана несолидно скорчила уморительную рожицу, и Сакура, не сумев сдержаться, прыснула в ладошку.       Возможно, золовка права? — А, может быть, эта Саюри странно смотрела на тебя, потому что она сама странная? — продолжала шутить Ханаби.       Было очевидно, что Саюри не нравится золовке, должно быть, из-за соперничества, которое зачастую бывает у сверстников.       Они посидели еще некоторое время, Ханаби отдохнула душой и, пожелав Сакуре спокойной ночи, ушла к себе.       Уже лежа в кровати, куноичи снова вспомнила взгляд тех, бесспорно, красивых выразительных глаз, которые на мгновение выдали чувства. Сакура могла поклясться, что прочитала в том взгляде ненависть. И вновь воспроизвела светящееся, зеленоглазая мысленно споткнулась, но все же поговорила про себя — влюблённое лицо Саюри, обращенное к Неджи.       Негодование и волнение охватили ее, как назло сейчас Сакура с неповоротливой походкой, отекшими ногами и большим животом уступала юной красавице, на чьем изящном свежем лице ярко горели глаза, играл румянец, а нежные губы, наверняка, манили мужчин….       О небо! Бывшая Харуно с досадой ударила подушку кулаком. Она-то и в годы девичества не знала, как справляться с соперницами, вот если бы на ее месте оказалась Яманака, она бы точно не стушевалась!       Конечно! У кого еще спросить совета как не у лучшей подруги? Сакура постаралась быстрее уснуть — для этого она обычно обнимала подушку Неджи — запах, оставшийся на ней, успокаивал. Она решила как можно раньше улучить время и поговорить с подругой. Куноичи даже готова была остаться завтра на полный рабочий день, лишь бы разгрузить Ино и поговорить с ней.       Утром Сакура собралась в госпиталь, завтракая, она силилась придумать фразы, с которых начнет разговор о сопернице. Да, зеленоглазая куноичи не врала себе, она уже определила молоденькую Саюри как соперницу.