Сны розовой сакуры

— Как вы? — в субботу Ино встретила их у себя в кабинете одна, а стало быть, сеанс не предполагал дзюцу перемещения сознания. Это успокаивало. — Прекрасно, — Сакура почти не врала. — Я рада, тогда мы хорошо постарались, — Ино-терапевт и Ино-подруга — два совершенно разных человека, сейчас блондинка говорила подчеркнуто уважительно и серьезно, не позволила себе ни единого жеста привычной фамильярности.       Это было удивительным открытием для тех, кто знал Ино лишь за пределами госпиталя, поскольку в работе она являла себя специалистом высокого уровня, ничем не напоминая ту неугомонную, заводную Ино Яманака, которую они знали с детства.       Хьюга расположились на кушетке, менталистка продолжила: — Вы наверное, хотите знать, почему вы снова здесь?       Вопрос, похоже, не требовал ответа, поэтому они молча ждали продолжения. — Я заметила, что в тот вечер в сознании Сакуры переплелись много разных чувств и мыслей, причем они все были сильными и тяжелыми, из-за чего развилось общее нервное расстройство. В основном, было достаточно анализа каждой эмоции и их признания Сакурой, чтобы добиться значительного улучшения. Однако, я это точно отследила, что одна из них была сильнее остальных и требует дополнительного внимания. Скажите, что вы об этом думаете? — Ино, я не понимаю, — зеленоглазая не совсем понимала. — Сейчас я чувствую себя намного лучше. Что, если это оставить как сейчас?       Менталистка сделала глубокий вдох, она старалась, с одной стороны не напугать, с другой стороны говорить убедительно, чтобы предотвратить недооценку серьезности проблемы пациентом: — Сакура, я говорю о страхе потери. Я понимаю, что это естественно — беспокоиться о муже. Но, с другой стороны мы — шиноби, и риск всегда будет частью нашей жизни. Вспомни, в последний раз ты не могла совладать с собой, твое беспокойство начало губить тебя. Такого не было раньше, не так ли? — Ты уверена, что это не решилось в прошлый раз? — Сакура верила подруге, но все же попыталась избежать неприятного продолжения.       Ино приняла эту попытку как должное, она это предвидела. — Это легко проверить — представь, что скоро Неджи предстоит отправиться на миссию.       Сакура непроизвольно бросила беспокойный взгляд на мужа, словно он, правда, собрался покинуть ее. — Вы оба понимаете, что Неджи не может сидеть всю жизнь рядом с тобой.       Розоволосая прикрыла глаза, она ощущала, как они предательски наполняются непрошеными слезами, в носу тоже защипало — снова все не так как надо! Она уцепилась за последний довод. — Ино, может быть, росле родов всё пройдет? — она с надеждой смотрела на блондинку.       Куноичи не хотелось признаваться в том, что она стала настолько трусливой, что это стало ненормальным, ведь раньше она бывала в таких передрягах и при этом всегда находила силы побороть страх.       Бывшая Яманака с сомнением ответила: — Я почувствовала паталогически сильную волну страха, когда ты представила, что слова Неджи сбылись, такая сила обычно подпитывается изнутри. Сакура, Неджи, мое мнение вы знаете, я даю вам время подумать и сказать ответ.       Блондинка отдала им ключ и предупредила: — Я вернусь через десять минут, постарайтесь уложиться.       Когда дверь закрылась, Сакура посмотрела в глаза Неджи и сама попросилась в его объятия. Уткнувшись в одежду мужа, вдыхала его запах, сочетающий древесные и морские ароматы, такой мужской, одновременно близкий и притягательный. Молчание не было тягостным, наоборот, слова были лишними, они здесь — стало быть, надо идти до конца.       Красавица менталистка вернулась, с ходу считала их решение и одобрительно кивнула. — Давайте приступим. Сакура, постарайся сейчас внимательно слушать меня и давать как можно более полные ответы. Если тебя смущает присутствие Неджи, мы можем остаться одни, — когда зеленоглазая отрицательно помотала головой — она была готова доверять своему мужу, блондинка добавила: — Как вы поняли, я постараюсь обойтись без применения дзюцу перемещения сознания.       Сакура удостоверилась, что блондинка не будет хозяйничать в ее голове и чуточку расслабилась, с облегчением выдохнув. — Итак, расскажи, пожалуйста, о своем состоянии, когда Неджи был на последней миссии, как можно подробнее, в деталях.       Она знала, что разговор будет не из веселых и сейчас неохотно стала медленно вспоминать то время. Прекрасные зеленые глаза ее постепенно затуманились, взгляд стал расфокусированным, будто смотрящим сквозь пространство кабинета. Наконец, она печально произнесла: — Мне было тревожно с первых дней, тогда я думала, что из-за изменений в организме мои нервы шалят. Помогало то, что я с самого начала наметила дату его возвращения. Помнишь тот день, когда ты рассказала о вернувшемся Ли? Я обрадовалась и ожила, пока не узнала от Ханаби, что он не вернулся. Потом… — Сакура помолчала, подбирая слова. — Я не могу точно сказать, что это было на самом деле. Правда, я стараюсь это описать, но не могу. — Сакура, на что это было похоже? — терпеливо спросила подруга. — Ты можешь просто описать какой-нибудь типичный день с привычными делами и эмоциями. — Неджи, прости, возможно, тебе будет неприятно, — розоволосая посмотрела на мужа виновато. — Это была тоска, как будто бы всё уже произошло. И что с минуту на минуту придут страшные известия о тебе. Я не могла ничего поделать, как ни гнала плохие мысли, они повторялись без конца. Мысли о ребенке помогали, но на короткое время. Мне казалось, что я больше не увижу тебя. Прости, мне неизвестно, почему это происходило, правда. Знаю, что не должна была так думать. Но этот страх — он съедал он был сильнее. Я старалась не жаловаться, боялась даже произнести вслух свои опасения. Но все и без этого заметили мое состояние. Госпожа Хару, Ино, Ханаби — все приходили, помогали, а я даже поблагодарить их толком не могла.       Она говорила монотонно безжизненным, бесцветным голосом, Неджи поежился, представив недавнее состояние Сакуры. Он вспомнил несчастную мать и погубившее ее безумие. — С друзьями меня тяготили попытки быть прежней, раздражали суета и разговоры, я старалась отгородиться от всех. А оставшись в одиночестве, я терзалась предчувствиями, и спешила на работу, чтобы отвлечься. Это удавалось, но тоже ненадолго. В те дни у меня не было желаний, планов, я словно бежала, но нигде не находила покоя, — она смахнула слезы и опустила голову. — Временами мне было все равно даже … на ребенка.       Сакура ссутулилась, опустила голову, пряча горевшее стыдом лицо.       О добрые ками! Со стороны она, наверное, выглядит сумасшедшей, ведь ничего, абсолютно ничего страшного, даже хоть сколько-нибудь опасного для Неджи не произошло — он вернулся без единой царапины. — Я понимаю, что мое состояние ненормально и неоправданно. И хочу разобраться с этим и больше не подводить тебя, — последнее относилось Неджи.       Мужчина нахмурился — ему не нравилось, что в придачу к своим переживаниям Сакура присоединила стыд перед ним, он огорченно произнес: — Сакура, я ведь говорил тебе, что нисколько не осуждаю тебя. Наоборот, я жалею, что стал причиной твоих страхов. Те мои слова, которые ты услышала летом, изменили тебя. Я бы не сказал ничего подобного, зная, что ты меня слышишь.       Ино выслушала и делала заметки: первое, Сакура говорит искренне и заинтересована в решении проблемы — отлично, во-вторых, муж поддерживает ее — это тоже хорошо, это снижает ее стыд и вину и главное — причина такого подавленного состояния Сакуры не так однозначна, как думает Неджи — это три.       Она произнесла: — Неджи, по моему мнению, чрезмерная реакция Сакуры не могла возникнуть лишь по причине вашего разговора с Ко.       Супруги Хьюга удивленно посмотрели на Ино, и та пояснила. — Понимаете, в самих словах не было ничего, что не осознавал бы каждый шиноби. Для нас возможность не вернуться с задания — это мысль, которую мы слышим с первых дней в академии. И мы умеем справляться с этим. Да, слова Неджи ранили тебя, но мы почти нейтрализовали их в прошлый раз. Тебе стало полегче и это прекрасный результат, но сейчас я хочу, чтобы ушел последний симптом — бесконтрольный страх расставания.       Блондинка продолжила: — Почему ушли стыд, вина, раздражение, беспокойство, болезненное желание быть хорошей женой, но остался страх расставания? Вероятно, слова о возможной гибели спровоцировали развитие того, что уже было в тебе. Семена растений, попадая в сухой песок пустыни или в бурную реку, пропадают бесследно. Те же слова, как семена страха, попали в плодородную почву твоего сознания.       Сакура нахмурилась — она не понимала. — Пожалуйста, приляг на кушетку и закрой глаза.       Блондинка продолжила. — Я правильно услышала тебя, ты чувствовала безысходность и потерю, хотя сама понимала их беспочвенность? И никак не могла преодолеть это? — Да… — Расслабься, вдохни глубоко, ты будешь в сознании, я буду рядом направлять тебя. Все что будет вспоминаться, по ходу разговора, ты будешь называть, даже если это покажется тебе мелким или даже нелепым. Это важно. Ты понимаешь? Любое воспоминание… — последние слова менталистка выделила. — Я буду считать, и с каждым счетом ты будешь полнее и детальнее погружаться в воспоминания. — Сакура, представь себя в уютном и спокойном месте… раз… тебе хорошо, два… очень спокойно… три… вдох… выдох… оглядись, прислушайся, что ты видишь… четыре… что ты слышишь, чувствуешь? — Я сижу на любимой скамейке под красивым деревом, так спокойно и тепло. У меня в руках книга, но я не читаю, а смотрю на небо и вижу там двух красивых птиц. — Сколько тебе лет… почему тебе так хорошо сейчас? — Мне девять или десять лет, мне хорошо, потому, что это выходной день, у меня много свободного времени, а вечером мама приготовит нам вкусный ужин. — Когда будешь готова, дай мне знать — кивни головой и мы пойдем дальше.       Вдох-выдох, зеленоглазая чуть заметно кивнула. — Сакура, вспомни, когда твои чувства были похожими — безысходными и беспомощными, когда ты переживала похожее состояние. Вдох — выдох… пять… шесть…. Важно любое появляющиеся воспоминания, — Ино ждала, она знала, что переход в другое состояние требует времени, спустя минуту розоволосая начала отвечать. — Первые дни после ухода Саске…       Неджи сидел, не двигаясь, он молчал, но внутренне напрягся, воспоминание об Учихе было вполне предсказуемым, однако, не менее неприятным. Каким бы выдержанным он ни был, чувство собственности было в нем сильно развито. Поймав предостерегающий взгляд Ино, Хьюга ответил своим прямым спокойным, внутренне обругав себя — нашел время для необоснованной ревности. — Что ты чувствуешь? — Мне больно и обидно. Мы с Наруто ничего не понимаем, не можем даже смотреть друг на друга, нам кажется, что это мы виноваты, потому что не удержали его, — лицо Сакуры скривила гримаса страдания. — Я чувствую себя неудачницей, команда развалилась, непонятно, что будет дальше. — Что тебе помогает? Как ты справляешься? — Наруто… его вера в то, что можно все исправить… Пятая… мое решение стать шиноби медиком… стать сильней, заниматься каждый день. — голос Сакуры стал ровнее.       Ино поняла, что этот этап подруга преодолела. Она углубилась дальше. — Сейчас нужно перейти в более глубокие переживания, они могут быть сильнее и скрыты надежнее, потому постарайся зайти вглубь памяти … семь… восемь… что ты видишь, слышишь, чувствуешь?       Ино ждала и снова, лицо Сакуры стало меняться, побледнело, стало уставшим, красавица тяжелее задышала и сказала: — Война… раненых много, мы не справляемся со всеми — не успеваем… они умирают, а я не могу ничего поделать. Некоторые приходят в снах, — к вискам розоволосой покатились слезинки, в голосе сквозила боль. — Мне тяжело видеть это, я очень устала от войны, смертей, и слез их близких. Иногда я хочу быть на поле боя, потому что уже не могу видеть страдания раненых…       Ино спокойным и уверенным голосом продолжала вести ее. — Сакура, откуда ты берешь силы, чтобы преодолеть это? Что помогает тебе?       В этот раз молчание Сакуры было длительнее, когда она начала говорить из голоса исчезли беспомощность и вина, появилось принятие и взвешенность. — Надо спасать раненых, нужно быть сильной для них. Я не одна, мы все помогаем друг другу. Хоть и медленно, но я привыкаю и готова бороться.       Ино, удовлетворенно кивнула, пока все шло нормально, она готовилась к самому последнему, на ее взгляд, этапу: — Сакура, сейчас тебе нужно перейти со мной в следующее событие, в котором твои страх и отчаяние были наиболее сильными… девять… десять…. Расскажи мне, что с тобой? — Сакура, что это? — Ино ждала долго, но подруга молчала, как будто, их до сих пор безотказная связь прервалась.       Внезапно зеленоглазая заговорила, ее фразы меняли интонацию переходя от непонимания и отчаяния до злости, обиды, безысходности: — Мне семь лет, я сижу в комнате одна и плачу. Наоки больше нет… я ничего не понимаю, — безжизненно проговорила розоволосая шиноби. — Мама сказала, что он ушел на небо, это значит, что мы больше никогда не сможем играть… Я не верю в это, так не должно быть! — последнее было сказано почти со злостью. — И уже ничего нельзя изменить, — потухшим голосом закончила Сакура. — Сакура, расскажи, о ком ты говоришь? — Ино и Неджи не понимали, что за воспоминание пришло к Сакуре. — Мой старший брат Наоки, он был старше меня на девять лет. Для меня он был примером, самым сильным и добрым… я мечтала стать похожей на него. — Расскажи, что произошло? — Он был на миссии, а потом… его команда не вернулась… как мне сказала мама, брат погиб. Я была маленькой и родители не объяснили мне, что именно произошло. Я просто поняла, что никогда его не увижу, — горячие слезы вновь потекли, скатываясь к вискам, розоволосая лежала также неподвижно. — Что было дальше, как ты пережила это время? — Ино было нужно знать, смогла ли Сакура принять ситуацию, или она осталась подавленной в подсознании. — Я пропустила неделю занятий в академии, потом вернулась к учебе. По ночам часто плакала, сильно скучала, но не говорила об этом с родителями. Когда я случайно вспоминала о нём, то видела, как меняются их лица, как им становится тяжело и грустно и я ругала себя за то, что расстраивала их. Затем я научилась притворяться, что все в порядке, чтобы не напоминать им … постепенно я стала все реже вспоминать об этом…       Неджи выглядел расстроенным — ему было жаль жену, он понятия не имел о существовании в прошлом брата Сакуры. Ино мрачно кивнула ему — ее предположение подтверждалось: в детстве подруга перенесла опыт внезапной необратимой потери и, с тех пор, страх повторения поселился в ней. — Сакура, сейчас ты начнешь выходить из этого состояния, я буду помогать тебе обратным счетом. С каждым счетом ты будешь приближаться к выходу и на счет один, откроешь глаза и будешь в полном сознании, чувствуя себя отдохнувшей и бодрой. Глубокий вдох — выдох… десять … девять … восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… глубокий вдох… выдох… один, — Ино говорила четко, но медленно, позволяя Сакуре постепенно приходить в состояние бодрствующего сознания.       Прошло несколько минут, Неджи встревожился, видимых изменений не было — жена все так же лежала, словно спала. Он вопросительно посмотрел на Ино, та кивнула успокоительно.       Пошевелилась рука, Сакура глубоко вздохнула и медленно открыла глаза. — Все закончилось? — и ощутив влагу на своем лице спросила. — Я снова плакала?       Неджи подошел и помог ей присесть.       Ино, выждав момент, когда подруга окончательно будет готова слушать начала говорить. — Сакура, нам удалось узнать причину твоих страхов. Как я и предполагала, слова Неджи, которые ты случайно услышала, проросли в неконтролируемое состояние страха потери не сами по себе. Они попали на благодатную почву вытесненных воспоминаний твоего детства. Что ты помнишь о старшем брате? — задала вопрос менталистка. — О Наоки? Он был очень добрым и веселым. Я любила его. Если честно, я давно не вспоминала о нем, — Сакура немного удивленно ответила. — Помню, когда я была малышкой и он часто играл со мной, приносил подарки, — уже грустно добавила она. — Расскажи, как ты узнала, что он… умер. Сакура нахмурилась, словно лишь сейчас осознав, что ей неуютно и попыталась сесть поудобнее, было видно, что воспоминание было неприятным. — Я помню, что мне было семь лет, я вернулась со школы и мама сказала… — ее глаза расширились. — Как я могла забыть об этом? — Что ты имеешь в виду? — Ино старалась не давить, но ей нужно было знать, как много информации Сакура вытеснила из своего сознания. — Что ты вспомнила? — Когда мама сказала мне, я накричала на нее, говоря, что она лжет. Потом я сидела в комнате одна. Я заперла дверь. Мама приходила и стучала в дверь, но я не хотела никого видеть… Остального я не помню. Это плохо?       Блондинка ответила не сразу — подбирая нужные слова: — Это не плохо, скорее это даже нормально для той ситуации. Сегодня я выяснила достаточно. Не буду перегружать тебя — ты ждешь ребенка и сильные волнения нам ни к чему. Сейчас вы можете отдохнуть. Мне кажется, что нам нужна еще одна беседа по этой теме, в лучшем случае, заключительная.       Переведя взгляд голубых глаз на друга она уточнила: — Неджи, тебе же не нужно подсказывать о том, как позаботиться о жене? — Не нужно, — благодарно кивнул менталистке Хьюга на прощание. ***       Оставшись в одиночестве, прекрасная блондинка тяжело выдохнула, только такой же Яманака мог понять ее. Да, сегодня она не тратила много чакры, не переносилась в чужое сознание, но… все равно — как же это сложно, когда пациент — твой друг; и ты, видя его страдания не останавливаешься, а продолжаешь продвигаться сквозь его боль ради дальнейшего исцеления, заставляя заново переживать как наяву, старую травму. Она предпочла бы сделать десяток перевязок или выстоять с Ко пару операций.       Ей нужно восстановить свои ментальные силы. Скорее бы уже Ко прошел свою стажировку и она смогла бы осуществить мечту — основать свое дело — открыть цветочный магазинчик или салон красоты, в котором могла бы работать на пару с Темари, если конечно, Шикамару разрешит своей красавице работать.       Она вспомнила, что стажировка мужа пройдена лишь наполовину, и вздохнула, ближайший год, уйти из госпиталя ей точно не светит.       Негромкий стук в дверь отвлек от невеселых дум, она мигом надела на лицо маску человека, у которого все под контролем. — Войдите.       И тут же облегченно расслабилась, искренне улыбаясь, это ее любимый пришел к ней. Он был так красив в костюме ирьенина, что, когда он проводил свои первые операции, Ино едва сдерживалась, так она гордилась и одновременно волновалась за него. Сейчас, даже будучи стажером, он уже во многом превосходил ее в медицинском дзюцу.       Ко подошел и наклонился к ней, приподняв ее подбородок, встречаясь глазами. Нежно и требовательно припал к розовым губам глубоким поцелуем. Она растворилась в его ласке, оживая, красавица медленно отстранилась и, глядя на мужа сквозь полуопущенные густые ресницы, томно прошептала: — Что вы себе позволяете, господин Хьюга? Столь непристойные домогательства на работе... — не удержалась и усмехнулась. — Не боитесь, что я пожалуюсь начальнице? — Мне, конечно, очень страшно, но я рискну… — Ко снова прильнул к жене, он любил ее целовать: целуясь, Ино будучи нежной и податливой, умудрялась проявлять озорство и страсть. — Тем более, что я ее родственник, так что вы вольны жаловаться сколько вам угодно, — в довольном шепоте Ко слышались смешинки. — Какое … коварство, — разнеженная Ино уже не могла четко сформулировать мысль, зато невеселые мысли вкупе с умными также выветрились из ее светлой головы. — Хочу тебя … сейчас, — целуя ее, он успел развязать узел ее пояска, и руки уже вовсю оглаживали грудь, еще защищенную тонкой тканью белья.       До сознания млеющей от поцелуя блондинки дошел смысл слов и действий мужа. — Стой! Нельзя! — Ино пропищала, приходя в себя и быстро запахивая одежду. — Как не стыдно… только представлю… тут, в госпитале, — менталистка покраснела, как оказалось, она все еще умела краснеть! — А если бы кто-то вошел?!       Ко немного отступил, она примирительно попросила: — Потерпи.       Поскольку он хранил молчание, она добавила чуть тише, положив ладони на его плечи, заглядывая в глаза: — Ты же знаешь, что я тоже хочу.       Ко, наконец, кивнул и, доказывая, что больше не обижается, спросил: — У тебя все хорошо? Ты не устала? — Уже лучше, ты пришел вовремя… Погоди-ка, ты подозрительно вовремя. Ты подглядывал бьякуганом?! — она просила не подсматривать за ней тайком.       Ко отрицательно мотнул головой, на самом деле он попросил Неджи предупредить, когда закончится сеанс. Зная, что Ино нуждается снятии напряжения. Кстати, у него не было намерения заниматься любовью в госпитале, те слова были скорее средством немного шокировать жену и заставить отвлечься. — Нет, просто соскучился, — Ко обнял ее и прошептал на ухо. — Госпожа менталист, посоветуйте, как мне продержаться эти долгие два часа…       Она засмеялась: — Ну, я вас, господин Хьюга, вообще-то, полгода ждала, — белокурая красавица вспомнила время, когда была влюблённой невестой и сгорала от нетерпения, ожидая их свадьбу.       Ее глаза засияли нежностью, воскрешая в памяти картинки-воспоминания, как же красиво он ухаживал, по сравнению с ним все ее бывшие поклонники и ухажеры были неотесанными, что ли. — Я ждал тебя не меньше, — муж с сожалением вздохнул: — Дорогая, мне пора идти.       Она кивнула, Ко вышел, а Ино подумала, что все же ей было грешно жаловаться.       Подумаешь, она еще нескоро откроет свое дело! Зато всегда рядом тот, кто заставляет ее улыбаться. Скорее бы уже добраться домой, расцеловать сыночка и провести этот вечер с любимыми.       От прежней усталости не осталось ничего, Ино подумала, что ее семья является лекарством от хандры и усталости.