Первомай

      Салам Магомедович влетел в Склиф через промежуток времени, объяснимый только тем, что он летел на реактивном самолете, и тут же подскочил к медсестре Татьяне, отвечающей на вопросы нервничающим родственникам девушки, попавшей в ДТП.        - Извините.., – бросил он в сторону заплаканной женщины. – Таня, где Ирина Алексевна? Всё плохо?        - Что плохо? Моя дочь умирает? – истерика и без того перенервничавшей дамы мгновенно усилилась.        - Салам!! – сведя брови с упреком зашипела медсестра Третьякова, и сразу переключилась на несчастную мать: - Успокойтесь, вашу дочь оперируют. Всё будет хорошо! Ею занимаются лучшие хирурги!       Осознав, что вклинился не вовремя и не став дожидаться ответа от Татьяны, Салам Магомедович помчался в кабинет начальницы.        - Ирина Алексевна! Где пациент? – распахнув дверь, без лишних проволочек доктор Гафуров решил «взять быка за рога».        - Ну не здесь же! – откладывая «талмуд» исследований детоксона и вставая из-за стола воскликнула зав. отделением. – Идемте в палату!       Доктор Павлова важно прошла мимо практически дрожащего как осиновый лист доктора Гафурова, а тот посеменил за ней, попутно пытаясь выяснить, как вообще так получилось. Исследования ведь еще не прошли финальную фазу!        - Ирина Алексевна, почему пациенту ввели детоксон? – задал главный вопрос Салам Магомедович. – Исследования же еще не окончены.       Зав. отделением ожидала этот вполне себе закономерный вопрос, но вот ответить на него она не могла. Ответить правду. В самом деле, не скажешь же, что ты решила вдарить по шашлыку после долгого воздержания и в связи с этим рассматриваешь пути избавления от несварения желудка. Но тут сам доктор Гафуров подсказал Ирине Алексевне путь к избавлению от признаний.        - Кто-то что-то напутал? – предположил он.        - Да! – мгновенно ухватилась за спасительный канат зав. отделением. – Рекламный образец затесался среди обычных медикаментов... Каким-то образом! – при этих словах доктор Павлова сурово и многозначительно посмотрела на доктора Гафурова, и сей красноречивый взгляд и тон произвели должное впечатление – Салам Магомедович поверил, что рекламный образец был забыт лично им, и опустил глаза долу.        - И вот что теперь нам с этим делать, - входя в палату многострадального Севки, Ирина Алексевна кивнула в сторону пациента, - вы, дорогой Салам Магомедович, нам и расскажете. Иначе не видать нам спокойной жизни. По судам затаскают...       Доктор Гафуров ужаснулся при виде опухшего и раскрасневшегося пациента, посекундно почесывавшего то одно место, то другое, и кинулся судорожно листать его медицинскую карту, ища в обследованиях хоть что-то, что могло объяснить аллергию. Кроме «детоксона».        - Так... Антигистаминные давали.., – бубнил он себе под нос. – Два вида... Физраствор прокапали три капельницы.... Пищевых и других аллергий в анамнезе не наблюдалось...        - Не трудитесь, Салам Магомедович. Мы уже испробовали все возможные варианты. Вы нам что-нибудь новое сообщите. Что делать-то со всем этим?        - Ирина Алексевна, понимаете.., - начал было объясняться доктор Гафуров, - в этом исследовании...        - Салам Магомедович, я только понимаю, - начала зав. отделением, беря доктора Гафурова под локоток, и выводя из палаты, - что если мы... точнее, вы... в ближайшие несколько часов не снимете приступ, то у больницы будут серьезные проблемы, и могут полететь головы...        - Да не было в нем никаких аллергенов!!! – в отчаянии воскликнул Салам Магомедович, хватаясь за голову. – Вы же сами читали мои отчеты! Знаете что, давайте попробуем еще из этих новых антигистаминных "Эриус" и понаблюдаем. И потом, если результатов не будет, то прокапаем ему глюкокортикостероиды.        - Отлично! – кивнула доктор Павлова. – Вот вы и приступайте. И сообщать мне обо всех изменениях его состояния!       С этими словами зав. отделением покинула палату Севки, невольно оказавшегося участником исследования нового препарата, и направилась к себе. Ее всё же немного мучила совесть из-за того, что ни в чем неповинный человек был подвергнут таким мукам ни за что ни про что, но с другой стороны – а нечего было надираться до интоксикации. Так что сам виноват! Придя к такому выводу, Ирина Алексевна легко и непринужденно усыпила собственную совесть, которая, надо сказать, с каждым разом засыпала всё крепче и крепче. ***        - Операция прошла успешно! Ваша дочь в реанимации под наблюдением, завтра переведем в обычную палату, - как же любила Марина Владимировна сообщать родственникам пациентов именно такие новости и видеть неподдельное счастье на их лицах.       В отличие от родственников девушки из ДТП, лицо Салама Магомедовича выражало всё, что угодно от отчаяния до гнева, но счастье там и рядом не стояло. Таким озабоченным и потерявшим всякую веру в свои врачебные способности и застала его вернувшаяся после операции в ординаторскую доктор Нарочинская.        - О! Саламчик! – искренне удивилась она. – У тебя же завтра ночная. Что ты тут делаешь?        - Марина Владимировна! Я, наверное, купил свой диплом в переходе! – доктор Гафуров был близок к нервному срыву. – Я не могу вылечить банальную аллергию! Уже даже про глюкокортикостероиды подумываю...        - Ты об этом горе-паркурщике? – уточнила доктор Нарочинская.        - Я о Севе! Не знаю, кто он, но он покрылся аллергией от препарата, который сейчас у меня на исследовании, а кто-то умудрился ему его дать!        - Так слушай, Салам, а ты пробовал ему хлористый кальций вколоть? - вдруг вспомнила Марина Владимировна и, поймав вопросительный взгляд, продолжила: – Мой отец много раз его использовал для купирования приступов аллергии разного происхождения.        - Нет, хлористый кальций я не пробовал! Спасибо, Марина Владимировна! – Салам Магомедович просиял и умчался спасать Севку последним из возможных вариантов. Почему-то доктор Гафуров был уверен, что именно это поможет. Доктор Нарочинская же ерунду не посоветует! ***       Впереди целые сутки отдыха! Марина Владимировна сладко потянулась в кровати. Прошедшую ночную смену можно было назвать вполне удачной, несмотря на две операции. Всего лишь! Обе операции прошли успешно, пациенты будут жить и динамика их состояния говорила о том, что жить они будут вполне себе полноценно. Это ли не повод гордиться собой? Хотя бы какое-то краткое время, маленькое мгновение… А о том, что будет дальше доктор Нарочинская, как и Скарлетт О’Хара, подумает потом… Завтра, на исходе дня.       На соседней подушке безмятежно посапывал доктор Брагин, и Марина Владимировна, преисполненная благодарности к Вселенной, наградившей её выходными, и к мужу, спящему - о, чудо! - дома, подлезла под бочок к любимому мужчине и поцеловала его в небритую щетину.        - Мне кажется, или вас заела совесть, Марина Владимировна? - пробормотал тот сквозь сон, крепче обнимаю супругу.        - Чего это? - хохотнула доктор Нарочинская.        - Того это! Ехать без мужа кутить, в то время, как он будет оперировать сложнейшие случаи, согнувшись в три погибели…        - А я сегодня ночью что, по-твоему, делала? - парировала Марина Владимировна, целуя мужа за ухом. - Между прочим, у меня сегодня было две тяжелых операции, и никто не умер, представь себе! Так что я заслужила свой отдых…        - Чудесааааа, - протянул Олег Михалыч, задирая ночнушку Марины Владимировны. - И за что мне такая жена досталась? Умная, красивая, да еще вдобавок и сердобольная…        - Так, Брагин! - попыталась пресечь действия мужа та. - Мне через полчаса надо выходить из дома… Ты, кстати, машину заправил?        - Заправил, - продолжал наступательные действия мужчина. - И требую награды за это!       Сопротивляться напору доктора Брагина дальше было бессмысленно, поэтому Марина Владимировна расслабилась и поддалась на ласки. Всё же, это он, а не она остаётся работать… Всё же это её, а не его грызла совесть…       Позволив себе понежиться в объятиях мужа чуть дольше, чем полагалось, через сорок минут доктор Нарочинская носилась по квартире, пытаясь одновременно переодеть футболку и натянуть носок.        - Да, Нина, я уже выезжаю… Конечно, сначала заеду за тобой, а потом за Сашей...       Доктор Брагин же источал негу и расслабленность, глядя на неё, но лишь до тех пор, пока за благоверной не закрылась дверь. Тут же он подскочил с постели как ужаленный и начал бегать по квартире в сборах, лишь чуть притормаживая на поворотах, чтобы не вписаться в косяки.        - Аллё, Константин! Ну где вы там? Да я уже готовченко! - и услышав от доктора Лазарева, что через пять минут они с доктором Куликовым будут на месте, открыл шкаф в поиске нужной толстовки. Которая как назло не находилась… - Блин, Нарочинская! - прошипел Олег Михалыч припоминая, в чем его жена выпорхнула из дома. Конечно же, в его любимой кофте с капюшоном! - Ладно, сама будешь отстирывать.., - с вызовом сказал он и нацепил светло-серый вариант.       Аккурат к тому моменту, когда Олег Михалыч спустился на улицу, подъехала машина, радостно просигналив ему и извещая о том, что всё самое прекрасное в этот день только начиналось.