Оправданная Цель

Спустя какое-то время Марвин легко мог поверить в то, что слова его заново открытых "старых знакомых" каким-то образом возымели эффект. Они ли сами сделали это или кто-то над ними, но последние дни до главного лота прошли весьма спокойно. Конечно, в Ноонете люди так и продолжали писать гадости, но теперь было хотя бы похоже, что администрации Аукциона было не всë равно. Хотя об этом старались не говорить в новостях, но ходили слухи о том, что якобы Комитет отправлял к писавшим посты своих представителей для "серьёзного разговора". И слухи слухами, но люди всë равно старались особо громко не разговаривать — боязнь перед такой большой единицей не исчезла из коллективного разума даже спустя несколько столетий. Так же стихийно, как начались, так и утихли все выступления у здания; никому не хотелось плавать в гранатовой жиже. А ещë было похоже, что людей больше интересовали обсуждения насчёт щенка и его происхождение, нежели то, что с ним случится дальше. После всех этих записок с угрозами, разговорами и просьбами избавиться от него... То, как окончился торг за главный лот Аукциона, много кого из смотревших разочаровало. Щенка в итоге выкупила пожилая пара, которым как раз не хватало о ком-то позаботиться, ведь все их многочисленные дети давно разлетелись по земным колониям, занимаясь своими делами. Из разговора с ними Марвину, о котором изъявили желание обе стороны, стало ясно: щенок будет жить у них своей жизнью, не привязанной к его происхождению. В безопасности хозяев и их нового питомца он тоже мог не сомневаться, ведь их дом находился в открытой местности. Это означало, что никаким незваным гостям не удастся заглянуть к ним без предупреждения. Только если по приглашению, которое Марвин тут же получил от этой приятной пары. Да и сами люди, казалось, поняли это; гонения и разговоры утихли сами собой. Тех же, кто пытался снова заговорить об Аукционе или Марвине, всё равно никто особо не слушал. Жители кластера земных колоний уже переключили своё внимание на другую важную новость, чтобы затем перейти от неё на вторую, а затем и на третью, невольно и в то же время добровольно забыв о происходившем. В то же время, несмотря на все события, в "Лавке Исторической Экзотики" не было большого притока клиентов. По окончании Аукциона большая часть тех, кто хотя бы заглядывал внутрь, отхлынула сама собой, как при отливе на водных планетах. Впрочем, Марвин от этого не унывал — у него остался небольшой список из потенциальных постоянных клиентов, с которыми было приятно встретиться на самом Аукционе. К тому же, как заверила его та пожилая пара, они будут рады, если тот решит отправиться к ним в гости на ближайшие праздники. Так Марвин Истербрук решил, что всë в итоге обошлось не так уж и плохо, и позволил себе вздохнуть с облегчением. Уже завтра его ждал новый день в Лавке, его островке спокойствия в этом безумном и бесконечном мире. Но не один Марвин так думал. Парень, что был по сути его правой рукой всё это время, тоже наконец позволил себе немного расслабиться. Вот уже шестой год Амадеус Кляйн работал на Марвина Истербрука в качестве неказистого Януса Смита. Прежний торговец Отто, вопреки сказанному мистеру Истербруку, был жив и относительно здоров. Сейчас же он находился на подводной базе, попивая неизвестно какой по счёту коктейль за деньги Комитета Осторожной Сохранности Артефактов и Анахронизмов (или просто КОСАА). Забавно вышло — он теперь находится в таком вечном отпуске просто потому, что когда-то попал под влияние одного из артефактов, хранившегося в "Лавке Исторической Экзотики" среди остальных товаров. Именно из-за подобных случаев КОСАА в своë время и прикрыла все другие торговые сборища, вместо этого организовав Аукцион. Не напрямую, конечно же — их работа должна была оставаться в тайне любой ценой. Таким образом всякий, кто хоть раз подавал заявку на участие в Аукционе, автоматически попадал в список КОСАА для ознакомления и возможного наблюдения. Так же, как однажды в этот самый список попал Марвин Истербрук. Мистер Истербрук, согласно ранним наблюдениям, казался добрым и понимающим торговцем, пусть иногда он не до конца осознавал, что именно попадало в его руки. Из-за этого Комитету пришлось направить к нему человека, чтобы тот регулировал, как и куда именно отправлялись все артефакты. Для Кляйна всё началось с передачи Марвину той самой машины времени, которая теперь хранилась в его кабинете за той самой стенкой; для этого пришлось незаметно заменить настоящий чемодан на машину, что было самой лëгкой частью всего дела. Затем он устроился на работу для дальнейшего наблюдения и, если ситуация начнëт выходить из-под контроля, начать зачистку места. К счастью, этого за все те шесть лет так и не произошло. Единственная выходящая за рамки ситуация была только с Отто, и то не Кляйну пришлось заниматься этим. Он лишь направил заявление с доказательствами Комитету, который позднее сфабриковал смерть бывшего работника лавки. В итоге это сыграло на руку всем: мистер Истербрук выплатил символическую сумму за кремацию и отправку праха в космос (причëм прах на деле был от какого-то другого агента Комитета, погибшего ранее храброй смертью), а Кляйн получил место Отто, тем самым оказавшись ближе к артефактам. В целом парню даже нравилась эта работёнка. Не особо пыльная, на одном месте — роскошь для того, кому приходилось слишком часто менять имена и места работы. Конечно, иногда приходилось прикидываться разными анонимными информаторами, чтобы передавать Марвину одобренные начальством коды (так артефакты проходили через его руки для более лёгкого отслеживания), но это даже нужно было парню. Как разминка, чтобы не забыть, кто он такой на самом деле. А так жаловаться парню не на что. Иногда ему казалось, что в будущем даже будет скучать по этой лавке. Иногда, впрочем, Марвин Истербрук умудрялся удивлять даже его, а ведь парень искренне верил, что успел много чего повидать на своём веку. Вот и эта история с щенком. Знал бы он, как своим согласием на это дело он потрепал всему Комитету много нервов! И всë же при взгляде на своего "босса" парень чувствовал от него нечто знакомое. Тот же дух искателя приключений, запертый рутиной и который нашёл себе такую лазейку в виде небольшой лавки с артефактами. Дух, который когда-то привëл и его самого на работу в Комитет. Мистер Истербрук чем-то напоминал юноше его старого друга Антона Страйка, на которого тот всегда старался равняться. Когда-то тот взял юного Кляйна в свои условные ученики, помогая одолеть множество трудностей этого ремесла работы с артефактами. Парень верил, что они ещё долго будут работать вместе и какое-то время так оно и было. До того дня, когда Антон был отправлен на миссию один. — Прости, дружище, но я правда не могу взять тебя с собой, — извинялся за это он, хотя его вины в этом не было. — Комитет не позволит, сам понимаешь. И Кляйн понимал это, как никто другой. С людьми всегда можно было договориться, как он позднее смог договориться с Рогдаем, Рё и Сатин; с таким обширным коллективом, как Комитет, это было практически невозможно. И всё же он потом не раз винил себя. Винил, что отступил тогда назад, потому что был такое приказ и не попытался побороться с ним. На своей, как оказалось, последней миссии Страйк вошёл в контакт с артефактом — статуей в виде ангела — и пропал. На контакт с Комитетом он так и не выходил, как и не было его следов на много километров вокруг того артефакта. После нескольких дней подобных поисков Комитет Осторожной Сохранности Артефактов и Анахронизмов признал его погибшим. Каждый, кто когда-либо работал на Комитет, прекрасно понимал, что их жизни в такие моменты становились одновременно бесценными и в то же время стоили ничего. Кляйн тоже прекрасно понимал, но что-то тогда надломилось в его душе. В тот же день Кляйн впервые ужасно напился. Это был первый и последний раз, когда он настолько приложился к алкоголю, но иногда его до сих пор обуревало желание начать носить с собой старомодную фляжку. Всё, чтобы не думать об одной вещи, что когда-то услышал. Даже когда Комитет направил парня на эту работу в лавке, он не мог не думать об этом. Об этом глупом желании его первого лучшего друга. Он хотел взять из какого-нибудь ужасного времени маленькое существо и вырастить его без привязки к тому времени, дав шанс на другую жизнь. — Понимаешь, Кляйн, — говорил он, — один хороший человек как-то рассуждал о том, что место и события не определяют, но формируют существо. Хорошие люди... Ну, и животные тоже... Они же способны стать совершенно иными при других обстоятельствах. Тогда парень думал, что Антон, при всём уважении к нему, был немного дурак, как и теория эта немного дурацкая. Дурацкая, да только эти слова чем-то зацепили парня, преследовали его. После смерти его друга они стали звучать в его голове ещё сильнее. Решив для себя, что это должно быть исполнено как последнее желание его погибшего друга, Кляйн решил устроить такую вот временну́ю аферу. Да, та самая пожилая пара на деле была родителями Антона. О его работе те ничего не знали — Комитет контролировал информацию о своих работниках, так что Кляйну пришлось задействовать все свои знания, чтобы ненавязчиво направить к ним щенка. Подделал код с помощью парочки знакомых-хронохакеров, отправил его сам, без информирования Комитета. Парень прекрасно понимал, что на практике это выглядело вполне эгоистично. Ещё он понимал, что этим свои решением не просто нарушил, а поломал множество правил КОСАА. Он вообще в последнее время много думал о том, что скоро о его выходке в Комитете узнают и у парня будут большие проблемы. К счастью, он уже был готов к этому; как раз есть подходящая кандидатура на его место. "Попробую сегодня ещё раз подать заявление на перевод мистера Истербрука к нам", подумал Кляйн, закрывая за собой лавку. "Он же ведь так похож чем-то на всех нас, чутьë у него почти такое же. Стоит ли ему прозябать всю жизнь в этом месте?" И он отправился в своё временное/постоянное жильё, накидывая в голове очередной бланк прошения Комитету.