Повелитель магии

Со следующего же дня начинались занятия. Между кабинетами первокурсников заботливо водили старшие товарищи. Например, от Большого Зала до кабинета трансфигурации их провожал Флинт, а потом оттуда до кабинета Чар с ребятами была Лестрейндж. За другими факультетами этого почему-то не замечалось. Уроки ребят, мягко говоря, разочаровали. Превращение спички в иголку или заклятия левитации, казались, им необычайно легкими. К тому же на Чарах профессор Флитвик, крошечный волшебник, дал им только движения палочкой для заклятия и заставил весь урок их отрабатывать. Хорошо хоть на трансфигурации МакГонагалл не стала тянуть кошку за хвост и сразу же велела тренироваться. Приличная серебряная иголка получилась у Гарри только с шестой попытки, хотя по пораженному лицу МакГонагалл он понял, что это очень даже не плохой результат. Да, его профессор трансфигурации в замке Равновесия прочитал бы целую нотацию за такой отвратительный результат. А вот Рону трансфигурация не давалась. Еще в замке он ее возненавидел, а уж здесь даже не старался. К концу урока результата добились еще Драко и Миллисента, а вот уГрейнджер спичка только слегка изменила структуру. Но у остальных и вовсе ничего не получилось, так что можно было сделать вывод, что теперь декан Гриффиндора считает их четверых просто гениями. Историю магии Гарри знал просто на отлично и больше того, очень ее любил, поэтому с первых же минут этого урока в Хогвартсе он возненавидел Бинса. Он был призраком, но не это самое страшное. Бинс говорил ужасно монотонно к тому же без пауз, что делало его речь прямо-таки настоящим снотворным. И мало кто его вообще слушал. — Нет, ну надо же так изуродовать такой важный предмет! — возмущался тогда Гарри. Трижды в неделю ребят водили в оранжереи, расположенные за замком, где профессор Стебель, низкорослая полная женщина, преподавала им травологию. Здесь блистал уже Рон. Как врожденному алхимику ему было необычайно важно знать свойства всех растений, чтобы успешно варить зелья. Гарри и Драко не очень любили копаться в земле, но в целом травологию знали неплохо. Но были и те предметы, которые очень заинтересовали Гарри. Например, астрономия. Мальчику нравилось наблюдать, как в небе движутся разнообразные планеты, тем более что в замке Равновесия он эту науку не изучал. Драко этот предмет тожеочень понравился, к тому же у него была небольшая склонность к предвидению, а планеты были одной из составляющих многих предсказаний. Но Малфой мог предвидеть лишь небольшие и недалекие события. Такие пророчества, как у Девоны, он вряд ли сможет сделать. Но с особым нетерпением Гарри ждал ЗОТИ. Это была одна из составляющих его любимого предмета — Темной магии. Однако и тут Поттера постигло разочарование. Уроки заики Квиррела напоминали скорее юмористическое шоу, нежели что-то серьезное. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, он пытался отпугнуть вампиров. Но было в нем все же что-то такое, что настораживало Гарри. А Драко и вообще говорил, что от Квиррела ужасно фонит несколькими эмоциями сразу, словно он никак не может разобраться, что же ему все-таки чувствовать. Ко всему прочему при взгляде на него у Гарри часто покалывало шрам. А в пятницу был первый урок зельеварения и проходил он вместе с гриффиндорцами. Эти уроки стали для слизеринцев своеобразным глотком жизни. Смотреть, как Снейп в самых изощренных формах унижает и буквально растаптывает студентов Гриффиндора — непередаваемое моральное удовольствие. Кабинет Слизеринского декана находился в одном из подземелий. Тут было холодно, но слизеринцы, и так живущие в подземельях, уже привыкли к этому. Вдоль стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Первым делом Снейп ознакомился с классом, а потом произнес целую речь. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как закупорить смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которые обычно приходят на мои уроки. После этой короткой в кабинете настала тишина, которую можно было резать ножом. Глаза Рона горели фанатичным блеском, а Грейнджер нетерпеливо ерзала на стуле — судяпо ее виду, ей не терпелось доказать Снейпу, что уж она-то точно не относится к стаду болванов. Драко посмотрев на нее, закатил глаза. — Ей все равно не светит быть даже второй, — усмехнувшись, сказал он. — Поттер! — неожиданно воскликнул Снейп. — Что получится, если смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? Гарри резко поднял голову на профессора, и уже открыл было рот, чтобы ответить, но декан смотрел вовсе не на него. Снейп прожигал взглядом Джерри. Рука Грейнджер резко взметнулась в воздух. — Я не знаю, сэр, — ответил Джерри. На лице Снейпа появилось презрительное выражение, Рон же с удивлением смотрел на рыжего Поттера, будто не понимая, как можно не знать такую легкую вещь. — Так, так… похоже известность это далеко не все. Но попробуем еще раз, Поттер, — Снейп игнорировал поднятую руку Грейнджер. — Где вы будете искать безоаровый камень? — Я не знаю, сэр, — снова повторил Джерри. — Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха? — Я не знаю, — уже с раздражением ответил Джерри. — Но, по-моему,знает Грейнджер. Драко ехидно улыбнулся глядя на кудрявую девочку. Похоже, ее не любили даже на своем факультете. — Что ж, тогда нам ответит ваш брат, — Снейп повернулся к Гарри и выжидательно на него посмотрел. — Из корня асфоделя и настойки полыни получается Напиток Живой Смерти. Безоар — это камень из желудка козы. Он является уникальным противоядием. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, известное так же, как аконит, — отрапортовал Гарри. — Почему никто не записывает? — спросил Снейп. Все тут же бросились строчить перьями по пергаменту. — Пять баллов Слизерину за точный ответ и пять баллов с Гриффиндора за ваш наглый ответ, Поттер, — добавил Снейп. На этом же уроке открылся необычайный талант Невилла Долгопупса. Из простейшего зелья он умудрился сделать кислоту, которая смогла расплавить котел. — Он слишком рано добавил иглы дикобраза, — прокомментировал Рон, пока Снейп отчитывал Долгопупса. — Может, прогуляемся? — предложил Драко, когда все уроки закончились. — Давайте сходим к Хагриду, — сказал Гарри. — Это тот человек, который встречал нас на платформе. — Откуда ты его знаешь? — удивился Рон. — Он заходил к нам в гости пару раз. Он добрый на самом деле. — Ну, тогда пошли, — вздохнул Драко. Ребята вышли из замка. Около озера сидело несколько старшекурсников, под деревьями, в тени от солнца, целовались сладкие парочки. — Фу, ну не могли найти более уединенное место, — выдал Драко. — Не нравиться — не смотри, — фыркнул Гарри. — Нам туда. Гарри указал рукой на довольно большую хижину, стоящую прямо рядом с Запретным лесом. Идти было не очень далеко, и уже спустя пять минут Гарри стучался в дверь хижины. Гарри сразу же услышал, как кто-то, вероятно собака, отчаянно скребется в дверь и оглушительно лает. А через мгновение донесся зычный голос Хагрида: — Назад, Клык! Назад! Дверь приоткрылась, и показалось лицо, заросшее волосами. — Заходите, — пригласил Хагрид. В доме была только одна комната. На открытом огне кипел медный чайник, а в углу стояла массивная кровать, накрытая покрывалом. — Устраивайтесь тут, — сказал лесничий, отпуская, наконец, свою собаку, которую все это время удерживал за ошейник.— Это Рон и Драко, — представил Гарри своих друзей. В это время Хагрид заваривал чай и выкладывал на тарелку кексы, о которые как уже успел убедиться Гарри, легко можно было сломать зубы. Внезапно взгляд Гарри наткнулся на газетную вырезку, лежащую на столе. Гарри осторожно взял листочек и прочитал написанное. Это была статья из «Ежедневного Пророка» об ограблении «Гринготтса». Здесь сообщалось, что, к счастью, сейф, в который проникли грабители, был пуст, — по странному стечению обстоятельств то, что в нем лежало, было извлечено владельцем утром того же дня. — Это случилось в день моего рождения, — заметил Гарри, передавая вырезку Драко. Хагрид как-то странно посмотрел на газетную вырезку и тут же отвел глаза. Малфой тоже заметил это. Хагриду определенно было что-то известно. — Ты что-нибудь знаешь об этом, Хагрид? — осторожно спросил Поттер. — Нет, конечно! С чего ты это решил? — слишком поспешно начал оправдываться лесничий. Малфой чуть склонил голову набок, по его лицу пробежала едва заметная ухмылка. Гарри мгновенно понял, что задумал его лучший друг, и попытался глазами и мимикой отговорить его. Но Малфой ни был бы Малфоем, если бы послушался. Драко заглянул Хагриду в глаза. Добродушный великан естественно не замечал применения на нем легиллименции. А спустя минуту молчания лицо Драко озарила победная улыбка, которую он, впрочем, тут же поспешил скрыть. Гарри с силой и от души пнул Малфоя ногой под столом. Тот скривился и зашипел. — Ну, мы, пожалуй, пойдем, Хагрид, — поспешил сказать Рон. — Нам уже пора. Спасибо за гостеприимство! — Ты что рехнулся?! — крикнул Гарри, обращаясь к Драко, как только они отошли от хижины на приличное расстояние. — Это было опасно! — Зато я все узнал, — оскалился Малфой. — Это Хагрид забрал что-то из сейфа, который пытались ограбить. И это что-то связано с Николасом Фламелем. Хагрид знает, что это, но на этих воспоминания какой-то отголосок чужой магии. Я не рискнул лезть туда, мало ли вдруг это какой-нибудь блок. Еще засекли бы. — Фламель один из лучших алхимиков, — вставил Рон. — Создатель философского камня! — пораженно добавил Гарри. — Ты думаешь… — с сомнением протянул Рон. — Это определенно что-то маленькое, так что все возможно, — хмыкнул Драко.— И раз уж это что-то, предположительно философский камушек, забирал Хагрид, — начал Гарри. — То вполне очевидно, что это что-то храниться в запретном коридоре на третьем этаже, — закончил Драко. — Великолепно! — воскликнул Рон. — Философский камень в хозяйстве всегда пригодиться! — Ты видно тоже спятил, — заметил Гарри. — Как бы я ни ненавидел Дамблдора, он сильный волшебник. Даже втроем мы не сможем с ним тягаться. А поэтому мы вряд ли сможем спереть камушек прямо под носом у дедушки, оставшись при этом незамеченными. — А если его, к примеру, не будет в школе? — предложил Драко. — Вы же не думаете, что старикашка просто положил камень в одной из комнат. Он наверняка защищен всеми мыслимыми и немыслимыми чарами, к которым приложил руку и дедок, — Гарри осмотрел погрустневшее лицо Рона и понимающее Драко. — Да, ты, пожалуй, прав, — сказал последний. — Ничего, рыжик! Вот станешь великим алхимиком при дворе Повелителя и изобретешь собственный философский камень. Друзья весело рассмеялись и направились обратно в замок. *** А тем времен Альбус Дамблдор расхаживал по своему кабинету. В егопоходке чувствовалось раздражение и недовольство. Лишь здесь директор Хогвартса мог позволить себе проявлять свои истинные эмоции. Конкретно в данный момент Дамблдор думал о Джерри Поттере. Его раздражала тупость этого твердолобого гриффиндорца. Он дал ему уже все подсказки, но этот Поттер даже пальцем не пошевелил! Сначала директор послал в «Гринготтс» наивного Хагрида, чтобы он встретил там Избранного и рассказал ему о «важной миссии», возложенной на него директором. Затем упоминание о запретном коридоре, следом заметка в Пророке! Но нет! Он упорно не желает замечать очевидных подсказок! «Нужно придумать что-нибудь еще», — решил для себя Дамблдор и с удовольствием растянулся в своем кресле.