Повелитель магии

В больнице Святого Мунго сегодня было необычайно шумно. Колдомедики сновали туда-сюда, лишь изредка перекидываясь парой слов с волшебницами, помогающими посетителям. Одни посетители громко, почти на все отделение, кричали на колдомедиков, требуя впустить их в палату к тому или иному пациенту, а другие плакали, только узнав о том, что их друзья или тяжело ранено, или того хуже — убиты. Впрочем, в условиях войны все это было обычным делом. Но нас интересует лишь родильное отделение. Там рядом с одной из палат маячил мужчина с черными растрепанными волосами. Обеспокоенные карие глаза скрывали стекла прямоугольных очков. На скамейке рядом с ним сидел его лучший друг. Длинные черные волосы спадали на серые, насмешливо поблескивающие глаза. Мужчина ехидно улыбался, смотря на метания своего друга — Бродяга! — не выдержал, наконец, Джеймс Поттер. — Вот я на тебя посмотрю, когда твоя жена будет рожать! — Это вряд ли, — грустно покачал головой Сириус Блэк. — Теперь я, точно, убежденный холостяк. Невесту Сириуса Марлин МакКиннон убили пару недель назад, и теперь он винил себя в ее смерти. Марлин была магглорожденной и семья Сириуса, ратующая за чистокровность, была против их брака. Марлин убила кузина Сириуса Беллатрисса Лестрейндж, пожирательница смерти. — Извини, — тихо сказал Джеймс, мысленно сетуя на свою тупость. В это время крики в палате стихли, и оттуда появился улыбающийся целитель. — Поздравляю, мистер Поттер, у вас близнецы! Два мальчика. Вы можете войти к жене. По лицу Джеймса расползлась совершено глупая улыбка — он был счастлив. Новоявленный родитель и его друг вошли к Лили в палату. Она была бледная и уставшая, но совершенно счастливая. — Как ты? — сразу же спросил у нее Поттер. — Нормально, — улыбнулась она. — Ты лучше посмотри, какие они красивые. Джеймс тоже улыбнулся и подошел к кроватке, где лежали малыши. Уже сейчас было видно, что они не похожи. Один был зеленоглазый ч черным пушком на голове, а второй был рыженький и кареглазый. — Как назовете? — спросил Блэк — Гарри, — незамедлительно отозвался Джеймс и выжидательно посмотрел на жену, предоставляя право выбора второго имени ей. — И Джерри, — ответила та. — Кого выберешь в крестники? — лукаво спросил Поттер у своего лучшего друга, почти брата. — Хм… пусть это будет Гарри. Раз уж имя выбрал ты! — А Ремус будет крестным Джерри, — сказала Лили. — Ну а Питу придется ждать третьего, — подхватил Джеймс. Вся троица рассмеялась. Спустя пару дней Лили и мальчиков выписали из больницы. Семейство Поттеров и их ближайшие друзья были просто счастливы. Джеймс взял отпуск в Аврорате, и теперь все время проводил рядом со своими детьми и любимой женой. Сейчас их не волновала даже набирающая обороты война. Мальчики росли веселыми и любознательными. В свои полгода они облазили уже весь дом и изучили все, что только можно. Но все хорошее имеет плохую тенденцию быстро заканчиваться. На одном из собраний Ордена Феникса, организации, борющейся против Волан-де-Морта, на которое Поттеры соизволили-таки прийти, Дамблдор рассказал о пророчестве, сделанном Сибиллой Трелони восемь месяцев назад. Все моментально поняли, о ком может идти речь. Под пророчество подходило всего три ребенка: дети Поттеров и сын Долгопупсов. Лили плакала, кричала и молила Дамблдора, сама не зная о чем, но изменить пророчество было невозможно. И Поттеров, и Долгопупсов решено было спрятать под заклятьем Фиделиус. Поттеры поселились в небольшом охотничьем домике в Годриковой Впадине. Хранителем их тайны стал Питер Петтигрю, близкий друг Джеймса. Первое время все шло хорошо. Джеймс, конечно, бесился от бездействия, но ради безопасности собственных детей и жены был готов на все. Поттеры спокойно жили под защитой заклятия, а в мире шла война. Волан-де-Морт набирал силы и, как узнал Дамблдор, искал детей Поттеров и Долгопупсов. Значит, он каким-то образом смог узнать о пророчестве. Это было плохо. В канун Хэллоуина, 31 октября, Питер предложил лучшим друзьям развеяться и обещал сам посидеть с детьми. Супруги настолько устали сидеть взаперти, что, не раздумывая, согласились. Вечером они ушли на праздник к своим знакомым, а Питер остался с малышами. И все было бы хорошо, если бы Питер не был предателем. Ровно в полночь в дом Поттеров вошел Волан-де-Морт. В черной дорожной мантии с надвинутым на лицо капюшоном. Руки Петтигрю тряслись, когда он открывал своему милорду дверь в детскую комнату. Он, конечно же, понимал, что он делает и что произойдет с несчастными детьми, но он был трусом. Трусом, не способным оправдать доверие и любовь своих друзей. Трусом, не способным защитить детей, которых уже успел полюбить. Трусом, которому своя шкура была дороже жизни невинных детей. Трусом, успевшим все же спасти своих друзей Лили и Джеймса, которые потом будут его за это ненавидеть. Волан-де-Морт медленно осмотрел детей. Что в них такого? Абсолютно ничего особенного. Рыжий мальчик тут же расплакался, увидев чужака. Темный Лорд поморщился. Как же он ненавидел этих детей, этот плач, эти вечные жалобы и нытье. Но вот второй ребенок его сильно удивил. Эти нереально зеленые глаза смотрели на Темного Лорда… невероятно! с вызовом и превосходством. — Ну что ж, раз уж ты такой уверенный начнем с тебя, — усмехнулся Лорд, направляя на ребенка палочку. — Avada Kedavra! Зеленый луч устремился к ребенку, но, не достигнув, малыша испарился. Лорд ошеломленно посмотрел сначала на ребенка, а потом на свою палочку, будто бы сомневаясь, в том, что все-таки выпустил заклятие. Потом в его глазах появился отголосок страха, который он тут же перекрыл злостью. Волан-де-Морт вновь поднял палочку и направил ее на этот раз в сторону плачущего ребенка. — Avada Kedavra! Но черноволосый малыш загородил брата собой. На этот раз зеленый луч попал ребенку, точно в лоб, и Лорд уже порадовался, что все закончилось, но нет, луч проклятья отразился от ребенка и устремился обратно к своему создателю. — Н-е-е-т! — яростный крик Волан-де-Морта, но уже поздно что-либо сделать. Луч ударил ему прямо в грудь, и тут же тело Лорда осыпалось пеплом, а по комнате прошла ударная волна, разрушившая половину детской, убившая Питера Петтигрю, с удивлением наблюдавшего за всем этим представлением, но не тронувшая ни одного из малышей. А у каждого из детей осталось напоминание об этом происшествии, в виде шрам на лбу. У Гарри это была молния, а у Джерри руна защиты, похожая на чуть косую букву «Z». Когда чета Поттеров вернулась домом, им предстала ужасная картина: половина второго этажа, которую занимала детская, полностью разрушена, и оттуда слышится детский плач. Не помня себя, Лили и Джеймс бросились туда. Сложно описать, какое облегчение они испытали, увидев обоих мальчиков живыми. В срочном порядке Поттеры вызвали Дамблдора — выяснять, что же произошло. — Я думаю, что Джерри смог победить Волан-де-Морта, — таков был ответ величайшего волшебника нынешнего времени.— Почему именно Джерри? — спросил Джеймс. — Его аура более сильная, чем у Гарри. К тому же у него на лбу руна защиты. Наверняка, туда и попало проклятье Тома, — тоном доброго дедушки вещал Дамблдор, незаметно накладывая на маленького Гарри древнее заклятие отторжения, с помощью которого надеялся оставить мальчика без внимания близких людей. С того дня Джерри начали называть Мальчиком-Который-Выжил, а про Гарри частенько стали забывать даже родители. * * * — Думаешь, мы правильно поступили, скрыв ауру Гарри? — обеспокоенно спросила черноволосая девушка у своего собеседника. — Истинный Повелитель не должен быть избалованным, — сказал высокий голубоглазый блондин. — Я только надеюсь, что Поттеры смогут перебороть заклятие Дамблдора, — фамилию директора Хогвартса мужчина выплюнул с непередаваемым презрением. — Я тоже, — сказала женщина, закусывая нижнюю губу и спустя секунду добавила, — Удачи, Гарольд Джеймс Поттер.