Скажи, что ты видишь

Говорят, мертвые люди получают больше цветов, чем живые, потому что сожаление сильнее благодарности. Это в некоторой степени правдиво, не просто же так монументы ломятся от пышных букетов, а на похоронах все пестрит белоснежными или красными бутонами. Гарри все равно считает, что это не так. Потому что кругом цветы, много цветов. Живых, ярких. Аромат которых чувствуется почти за версту, если стоять по ветру. Сегодня теплый день. Солнечное тридцатое октября так и манит высунуть нос из дома и поскорее забраться под шатер, присоединившись к остальным. Гарри кладет на руку тарелку с сэндвичами и направляется к входной двери, на мгновение бросив взгляд назад. Магические часы семейства Уизли снова работают, и фотографию Фреда никуда не убрали. Просто теперь наконечник его стрелки показывает на «Дом», а улыбчивое лицо близнеца наблюдает за жителями дома. Гарри выходит на улицу, щурясь на солнце. Давно он не надевал костюм и галстук, но сделать приятное миссис Уизли в ее день рождения хотелось всем, поэтому не только Гарри был нарядно одет, но и все обитатели дома и каждый гость праздника. Поставив тарелку на стол, Поттер наблюдает за тем, как множество гостей стоят возле стола с закусками, активно переговариваясь. Здесь так много улыбок, так много смеха и объятий. Такие встречи кажутся самым лучшим лекарством, какое только может быть на свете. Особенно после всего, что произошло. Магической Британии наконец удается проснуться. Семьи воссоединяются, дети возвращаются домой, Святой Мунго закрывает свои двери с удовольствием, и мадам Помфри с радостью возвращается на пост медсестры в родной сердцу Хогвартс. Школа открывает первого сентября свои двери, за лето стены замка восстанавливают, заботливые руки преподавателей наводят прежний уют, а пост директора занимает уважаемая всеми Минерва Макгонагалл, потому что она этого достойна. Послевоенная жизнь наконец сдвигается с мертвой точки. — Это ставьте поближе к краю, — указывает Джинни рукой, продолжая руководить процессом. — Как скажешь, — кряхтит Невилл, едва удерживая в руках ящик с шампанским. — Все можно сделать проще, — взмахивает палочкой Полумна. Ящик плавно парит по воздуху, опускаясь на необходимое место. Невилл чешет затылок, смущенно улыбаясь и заливаясь краской, Полумна легко чмокает его в щеку, и парень краснеет еще сильнее. Невилл получает должность преподавателя по травологии и новой должностью страшно дорожит, наконец раскрывая свой потенциал. С Полумной они видятся каждые выходные, а сама девушка подумывает о том, чтобы открыть маленький магазинчик прямо в Хогсмиде, чтобы видеться с Невиллом чаще. — Больше бокалов, — повернувшись к дому, кричит Джинни, и Джордж кивает, отправляя новую партию фужеров по воздуху. Гарри улыбается. Джинни такая красивая. Она просыпается сегодня раньше остальных, суетится с первыми лучами солнца, подготавливаясь к празднику, чтобы порадовать маму, но при этом выглядит такой счастливой и отдохнувшей, что Гарри не может оторвать от нее глаз. Конечно, она продумывала сегодняшний праздник не одна. Ей помогали. В особенности, она. — Не больше восемнадцати, — смеется Гермиона, когда подбегает к Джинни и берет ее за руки. — Я согласна поставить в торт твоей мамы не больше восемнадцати свечей. Она так светится. Смешинки сминаются в уголках ее глаз, улыбка озаряет ее лицо, и ее глаза. Ее глаза сияют. Прошло два месяца с того дня в Министерстве, и Гарри счастлив, что воспоминания о нем постепенно стираются. Он все еще помнит, как видел ее, и как все тело парализовал чудовищный страх. Помнит, как Северус кричал, как вокруг Гермионы, беззвучно лежащей на спине, разрасталась лужа крови. Помнит, как она комкала пальцами руки воздух, цепляясь за реальность. В тот момент холодная голова была только у Кингсли. Он сразу после прибытия Снейпа в Министерство в первый раз после удержания в Азкабане получил его палочку, поэтому лишь использовал акцио и буквально через несколько секунд Северус уже склонился над телом Гермионы и продолжал спасать ее даже тогда, когда остальные отчаялись. Восстанавливающее заклинание помогает Гермионе далеко не сразу, она находится без сознания даже в момент, когда раны на ней затягиваются. Она была такой бледной и такой холодной. Гарри помнит, какой взгляд был у Северуса в тот момент. Его он никогда в жизни забыть, наверное, не сможет. Он поднимает тогда ее тело на руки, прижимает к себе и шепчет лихорадочно сухими губами нескончаемым потоком просьбы о прощении. Гермионе снова пришлось провести в Мунго несколько дней, но это было другое. Северус не отходил от ее постели, большую часть лечения проводил сам и целовал ее прохладные пальцы, повторяя, что все будет хорошо. Этот сон совсем другой, потому что, когда Гермиона открывает глаза, Северус сидит с ней рядом. Она дает себе слабину и рыдает у него на груди, а он крепко прижимает ее к себе, гладит по волосам и шепчет, как он виноват. Гермиона просит его замолчать и целует так, словно от этого зависит ее жизнь. Что буквально является правдой. — Гарри, — окликает его Рон. Поттер поворачивается, принимая из рук друга бокал шампанского и с благодарностью кивает. Рон выглядит куда лучше, чем раньше. Он стал чаще улыбаться, больше спать, к нему наконец возвращается аппетит. Постепенно он находит и для себя занятие, вдохновляясь желанием учиться жить дальше, как все остальные. Рон стоит рядом с Гарри, делает небольшой глоток шампанского и щурится на солнце, наблюдая весь день только за двумя людьми. Гарри смотрит на друга и беспокоится, на самом деле. Рон пока так ничего не сказал о том, что видит. А видит он их вместе сейчас впервые, совсем не то, что Гарри, который к этому успевает привыкнуть. — Как ощущения? — решается на разговор Гарри. Рон вздыхает, смотрит на то, как Гермиона смеется, когда Северус кружит ее в танце. Как она светится изнутри в его руках. — Не верю, что вижу это, — наконец отвечает Рон. Гарри сглатывает. — Брось, Рон… — Да нет, — тут же реагирует парень, — я не об этом. Рон указывает рукой на танцующую пару. — Посмотри, как она счастлива, — чуть улыбается он. — Приятно наконец видеть ее такой. Поттер улыбается широко и открыто, глядя на лучшего друга. Черт возьми, нужно иметь немало сил, стойкости и мужества, чтобы найти в себе храбрость отпустить человека, с которым, как ты думал, построишь будущее. Насильно мил не будешь. Война, всё-таки, сильно на них всех повлияла. Она заставила повзрослеть, открыть глаза на вещи, которые в детстве были совсем не понятны. — Ты — потрясающий человек, Рон, знаешь об этом? Уизли прыскает и делает глоток шампанского, опустив руку в карман брюк. — Прекрати щекотать мое эго, Гарри, я могу тебе и поверить. — Но это же правда. Рон кривовато улыбается и продолжает смотреть на то, как она искрится счастьем. Гермиона скрещивает пальцы с Северусом и качается в такт музыки, прикрыв глаза. От него пахнет домом, которого, как она думала, у нее уже никогда не будет. В его объятиях она чувствует защиту. Пусть она способна и сама о себе позаботиться, со временем к ней наконец приходит человек, которому не стыдно признаться, что ей хочется порой побыть маленькой девочкой, нуждающейся в защите. Особенно после того, что произошло. Стоит Гермионе окрепнуть после травмы и твердо стоять на ногах, она сразу надевает деловой костюм и готовится к слушанию, на которое ее, разумеется, никто бы просто так не впустил. Учитывая ее полномочия, силу слова и стержень характера, Кингсли лишь в защитном жесте поднимает согнутые руки и говорит, что Гермиона может присутствовать на слушании и выступать свидетелем защиты, если она считает это необходимым. Она считает. О слушании больше было разговоров, если быть до конца откровенным. Гермиона четко и по делу озвучивает все факты и доказательства, рассказывая историю с начала до конца, и никто ее ни разу не перебивает. Свою травму она считает лишь причинно-следственной связью всех событий. Все потянулось с самого начала. Если бы мракоборцы не напали на Северуса в Мунго, ей бы не пришлось бомбить Министерство, не пришлось бы просить о досрочном освобождении до слушания. Она не оказалась бы зажатой в углу собственного дома, Северус не покинул бы его пределы, они не попали бы в Азкабан. Гермионе не пришлось бы лишить палочки молодого новобранца, чтобы защитить свою жизнь. Им обоим не пришлось бы сбегать из Азкабана, чтобы спасти свои жизни. Не пришлось бы прятаться, чтобы перевести дух и хоть немного прийти в себя. Ей не пришлось бы заставлять все ее окружение сходить с ума от беспокойства. Не пришлось бы возвращаться в Министерство под охраной мракоборцев. Не пришлось бы смотреть в глаза смерти, когда заклинание чужой палочки отскочило. Причинно-следственная связь берет свое начало в тот момент, когда в палату Святого Мунго попадают мракоборцы, один из которых является Пожирателем Смерти под действием оборотного зелья, жаждущий смерти Северуса за то, что тот предал Темного Лорда. После речи Гермионы суд принимает решение почти сразу. Август Руквуд отправляется на пожизненный срок в одиночную камеру Азкабана, потому что нет хуже наказания для жаждущего смерти, чем жизнь, которую он не хочет. Кингсли проводит тотальную проверку всех своих подчиненных, чтобы убедиться в единичности случая, который чуть не погубил всю его систему. Северус получает полную амнистию, с него снимаются все обвинения, а по личной просьбе Грейнджер и Поттера, он получает статус героя войны, как полагается. Гермиона после этого слушания получает у Кингсли работу, и она совсем не колеблется, когда принимает его предложение. Северус страшно ей в этот момент гордится. И жизнь постепенно начинает вливаться в нормальное русло. — Немного сложно поверить, конечно, — чуть морщится Рон. — В голове немного не укладывается, но, — он на мгновение замолкает, обернувшись к Гарри, — она правда его любит? Гарри делает небольшой глоток шампанского, глядя на счастливую подругу. — Она уложила треть подготовленных мракоборцев Азкабана, чтобы вытащить его оттуда, — беззаботно отвечает он. — Оу, — вытягивается лицо Рона. — Ага, — кивает Гарри, расплываясь в улыбке. — Видел бы ты, какой она была на слушании, — качает он головой. — Кроме шуток, она заставила всех присутствующих сидеть с открытыми ртами. — Шутишь? — Какие тут шутки? — улыбается Гарри. — Ты ее знаешь. Слава Мерлину она на светлой стороне всегда была, слава Мерлину. Рон согласно кивает. — Слава Мерлину, — стенки бокалов слегка звенят от соприкосновения. Лучшие друзья делают еще по глотку за отличный тост. Осенний день такой теплый, ветра почти нет, солнце слепит. Так хорошо. Гарри снова смотрит на танцующих гостей. — Какие планы? — задает он Рону вопрос. Они давно просто так не разговаривали, сейчас все в своих делах и заботах. Гермиона, получив должность в Министерстве, теперь находится только в двух местах: дома и в Хогвартсе, потому что Северус снова вернулся на свою должность преподавателя по зельеварению. Гарри обучается на мракоборца, и уж с ним порядок послевоенный точно будет обеспечен, в этом можно не сомневаться. В Норе он бывает в основном поздно вечером, после работы, и все время посвящает Джинни, которая сама целыми днями пропадает на тренировках по квиддичу, после чего снова возвращается в Министерство. За суетой жизни, он совсем забывает о лучшем друге. — Чарли предложил мне работу, — наконец отвечает Рон. Гарри удивленно вскидывает брови. — Твой брат? Правда? — Ага, — кивает Рон, — на прошлой неделе был внушительный выводок драконьих яиц. Он один там не особо справляется, поэтому я решил, что… Уизли замолкает на какое-то время. Гарри видит, что Рон очень старается побороть самого себя, но он понимает, что другу тяжело. Его нельзя винить за это. — Здесь не хочешь остаться? — спрашивает Гарри. Рон чуть морщится на солнце. — Не-а, — протягивает он, — пока не стоит, я думаю. Гарри несколько раз кивает. Под шатром смех льется рекой. — Видел у тебя письмо от Лаванды Браун, — как бы невзначай добавляет Гарри. — Просто интересовалась, как я, — реагирует Рон. — Не думаешь, что… Рон смеется, закрывая на мгновение лицо рукой. — Гарри, в мире что, никого больше, кроме бывшей подружки, не существует? — он улыбается, глядя на друга. Не до отношений ему сейчас, свои бы мысли в порядок привести, да повзрослеть, пока есть шанс. Своя семья придет со временем, но, чтобы ее построить, необходимо сначала сформировать себя. — Я просто спросил, — примирительно отвечает Гарри, скрывая улыбку. — Драконы, значит… Рон кивает. — Драконы. Слышится звон бокалов и очередной тост за здоровье чудесной женщины, ради которой все здесь собрались. Джинни активно аплодирует, сияя широкой улыбкой. Гарри смотрит на нее, на мгновение ловит ее взгляд и улыбается в ответ. Ее медные волосы переливаются в лучах осеннего солнца. Она такая красивая. — Я хочу сделать предложение твоей сестре, — решается Гарри, обернувшись к лучшему другу. Рон сначала замирает, а потом кивает, чуть дернув уголком губ. — Валяй, если хочешь, — старается выглядеть он расслабленно; так, словно ничего особенного не произошло. Они молча делают по глотку шампанского, глядя на гостей. — Обидишь — натравлю дракона, — жестко заявляет Рон. — Понял. Уизли выставляет кулачок и Гарри стукает по нему своим. И с этим жестом Гарри получает столько поддержки, что даже не может выразить свою благодарность словами. Джинни суетится в шатре, старается, чтобы каждый гость был доволен, хватает еще по бокалу шампанского в каждую руку и протягивает один из них Невиллу, получая в ответ улыбку. Она замечает возле стола с закусками Гермиону. — Привет еще раз, — улыбается она. — Шампанское? — Нет-нет, — бубнит она с набитым ртом, — спасибо. Черт, Джинни, это просто потрясающе. — округляет она глаза, наслаждаясь вкусом. — Что это? — Да я даже толком не знаю, что это ты ешь, — смеется она. — Кажется, треугольники с малиной и брокколи. — Невероятно, — восхищается она. — Ты превзошла себя! — По рецепту мамы, — принимает она похвалу. — Шампанское? Гермиона снова машет руками, вытирает губы и, скрывая улыбчивый взгляд от подруги, идет в сторону танцпола. Джинни смотрит ей вслед и чуть хмурится. Только когда Гермиона снова оказывается в руках Северуса, обхватив руками его шею, она с лисьим прищуром смотрит через плечо своего будущего супруга. Джинни ловит этот взгляд, и у них случается тот самый разговор взглядами, понятный только лучшим подругам. «Серьезно?!» «Да!» «Он знает?» «Нет!» «Я первая?!» «Да!» Джинни смеется, накрывая рот ладонями и подпрыгивая на месте. Гермиона возвращает свое внимание Северусу, мягко касаясь пальцами его волос на затылке и глядя ему в глаза. Джинни смотрит на подругу и пока даже не представляет, что через несколько месяцев будет качать на руках своего крестника. Чудного мальчишку с глубокими карими глазами и темными мягкими кудрями, который будет жить в большом красивом доме с тремя домовиками и никак не сможет попасть в заколдованную гардеробную мамы с десятками деловых брючных костюмов. Гермиона смотрит на Северуса и никак не может насмотреться. Кажется, что Вселенная нарочно так долго спала, не позволяя их атомам столкнуться, потому что было еще слишком рано, а сейчас… Сейчас самое время. И все это видят. Гермиона кладет голову ему на грудь в танце, а он прикасается носом к ее макушке, закрывая глаза. Кругом льется смех, играют музыкальные инструменты, но они ничего не слышат. Только биение сердца друг друга. — Люблю тебя, — шепчет он ей в волосы, впервые за все это время набравшись смелости сказать ей об этом вслух. Гермиона поднимает взгляд, и в нем космос, в нем жизнь, в нем целая Вселенная. — Люблю тебя, — шепчет в ответ она и, прикрыв глаза, утягивает его в поцелуй. А вокруг все больше смеха, больше улыбок, танцев и музыки. За этим гомоном и звоном длинные серебристые шрамы на руках Рона, полученные от нападения мозгов в Министерстве Магии на пятом курсе, перестают его волновать. Гарри забывает о шраме в виде молнии у него на лбу. Гермиона не чувствует на своей руке лживых букв, потому что Северус каждую ночь целует их, опровергая их значение. Шрамы на спине Северуса просто есть, но ему плевать, он их не замечает. Это лишь дефекты кожи, никак не характеризующие его самого. В воздухе витает аромат опавших листьев, дождя и солнца. Все хорошо.