Передавай привет

      «Через триста метров поверните направо», — привычно рубя фразу, сообщает неизвестный, но в то же самое время весьма знакомый голос.       «Держитесь левой полосы», — продолжает навигатор, и Жилина, кивнув незримой помощнице, легко уводит машину левее.       «Впереди камера на разметку». «Держитесь правой полосы».       — Ты чего творишь?! — как кажется, едва успев повернуть руль влево, одновременно злится и недоумевает капитан. — Левее или правее держаться?       Дорожная ситуация позволяет немного медлительности, но Вероника всё же поспешно сверяется с яркой стрелкой, что горит на экране мобильного, с значащимся в графе конечной точки адресом, чётко введённом ещё в лаборатории, отчего-то не думает даже мимолётного взгляда взметнуть на напарника и всё же слушается невидимую девушку — служебный автомобиль, моргнув поворотником, перестраивается в правую полосу. Ту самую, по которой и ехал изначально.       «Поворот направо».       — Прямо поезжай, — даже не противоречащее мнению навигатора предложение озвучивает доныне молча наблюдавший за происходящим неполноценным диалогом Данилов, а в прямом смысле слова распоряжение отдаёт напарнице, явно готовой последовать очередным словам не имеющей ни плоти, ни крови помощнице.       — Так ведь… — указывая рукой на навигатор и взгляд то и дело переводя от дороги на Данилова, не так, чтобы находится, как сформулировать мысль капитан.       — Твоя подружка на кольцевую пытается нас вывести, — не сомневаясь, заключает Стёпа. — Оно нам надо? Только круга лишнего дадим да в пробку встрянем. Прямо едем.       И Вероника слушается, покосившись на сидящего рядом напарника, но всё же не став ничего комментировать да задавать ему уточняющих вопросов.       «Вы вернулись на маршрут», — любезно сообщает механическая девушка спустя минут пять поездки, а после вновь призывает повернуть направо. Усилия её вот только оказываются не особо сильны, и Жилина продолжает ехать прямо, прислушавшись к слишком уверенным тоном сказанным Даниловым словам.       «Камера на разметку», — любезно предупреждает девушка и, словно бы в самом деле обидевшись на пару проигнорированных сообщений, маршрут после этого сообщения прекращает не то что комментировать, но и вовсе показывать.       — Стёп, ты уверен вообще, что мы правильно едем? — бросив на напарника вопросительный взгляд, в котором так и плещет надежда на его знания и прежнюю уверенность, спрашивает Стёпу Ника, когда они проезжают очередное на их пути пересечение дорог. И Данилов, к её спокойствию, подтверждает всё кивком.       — Уверен. На следующем перекрёстке налево. Ну чего ты так на меня смотришь, будто я сказал, что от призрака дорогу узнал? — стараясь разрядить обстановку лёгкой усмешкой, спрашивает капитан, так и продолжая ловить на себе удивлённо-непонимающий Никин взгляд. — Да маршрут я просто смотрел, пока ты у Рогозиной была. Немного запомнил.

--

      Место преступления встречает оперативников окровавленным одеялом, уже успевшим остыть телом, вывернутым менее часа назад прямиком из этого постельного атрибута, и целой кучей зевак, которые, как это обычно и бывает, ничего дельного не слышали и не видели. И если одни из местных жителей и случайно оказавшихся в этом дворе разглядеть пытаются каждую деталь, намереваясь подойти как можно ближе, а заодно и в лучших ракурсах труп запечатлеть, другие, хоть и не уходя прочь, а так и продолжая любопытствовать, увидеть желают как можно меньше.       — Детей-то хоть уберите! — подходя ближе к оцеплению, не то патрульным, не то увлёкшимся происшествием родителям выкрикивает Данилов. Сержанты тут же кивают в ответ, подростки с самокатами уже придумывают, как бы им убедить сотрудников, что они не дети… капитан тем временем привлекает к себе внимание одной дамы в соломенной шляпке.       — Ох, — всплеснув руками, прижимает их к груди женщина. — Стёпа! Теперь-то точно во всём разберутся, — заключает она, не то Данилову слова свои адресуя, не то своей стоящей рядом подруге-пенсионерке.       — Здра-а-ствуйте, Светлана Демьяновна, — улыбнувшись и шагнув ближе, отзывается капитан.       Он на миг успевает перевести на напарницу глаза и замечает уже куда больше изумления и непонимания во взгляде. А вместе с этим незримого требования объяснить, что да к чему. И если сейчас Степан имеет возможность избежать расспросов, то когда они с Жилиной окажутся минимально возможно наедине, отделаться у него уже точно не удастся.       Спустя минут десять ситуация, выгодная Нике, как раз и складывается. Куда уж удобнее момента, когда вы с напарником оказываетесь за решётчатой перегородкой мусорной площадки в нескольких метрах от понятых?       — А с местными жителями ты когда успел познакомиться? — как будто бы продолжая разговор, спрашивает Жилина. — Пока я у Рогозиной была?       — Да всего одну женщину знаю, — пожимает он плечами, словно это объяснение снимает все вопросы. Но, не дав Нике сказать что-нибудь по типу того, что это на одного человека больше, чем знает она, потянувшись за пробиркой в чемоданчик, нехотя сообщает: — товарищ у меня недалеко тут живёт. Светлана Демьяновна — соседка. Ничего такого, — заключает, чуть разведя руками и больше планируя ничего по этой теме не сообщать. У Жилиной вот только другие планы.       — И чего ты сразу не сказал? Я ведь поверила, что ты молодец такой, маршрут запомнил!       — Ну, не сказал и не сказал, какая разница? В рамках дела это ничего не меняет.       — Как же не меняет? — разводит руками Ника и спешно поднимается вслед за выпрямившимся в полный рост напарником. — А если товарищ твой видел чего-нибудь или знает? А если ты — заинтересованное лицо, а пойдёшь сейчас опрашивать товарища своего и важные детали утаишь?       Закатив глаза, Данилов тяжело вздыхает, подальше откидывает ещё минуту назад казавшееся лучшим вариантом желание удалиться прочь — сейчас только лишние вопросы у Ники после такого манёвра появятся, он не сомневается, и через миг вновь встречается с напарницей взглядом.       — Тебя кто укусил, что ты такая недоверчивая стала?       — И это говорит мне человек, который вместо того, чтобы товарища упомянуть, о каких-то там призраках говорит? — беззлобно усмехается Вероника. Чуть щурясь от солнца, она заглядывает Данилову в лицо и в какой-то момент словно бы что-то понимает. Сразу в лоб вот только не атакует. — Где, говоришь, товарищ твой живёт, в каком доме? Со знакомых как-то проще опрос начинать, они понятливее и объяснять меньше нужно, кто мы и откуда. А так, может, и правда чего видела.       — Не видела, — машинально бросает в ответ капитан. И пока он осознать ещё сказанного не успевает, Ника уже растягивает губы в улыбке.       — Так значит, женщина всё-таки, — довольно констатирует она. — А то «това-а-рищ». Ой, Стёп, ты так шифровался, как будто у нас с тобой что-то было, ты обещал всякого, а потом я любовницу твою засекла!       — Ничего я не шифровался, — отмахивается капитан. — Просто понимал, что скажи я про подругу — ты от меня не отстанешь. Уже по дороге изведёшь. И я серьёзно — ничего она не видела, ничего не знает. Во-первых, у меня ночевала. А во-вторых, живёт через дорогу, и окна в другую сторону выходят.       — Что-то ты раньше подруг своих не скрывал, — как будто бы между прочим отмечает Ника, между тем не отводя от напарника взгляда. — Хвастался порой даже. У этой бюст шикарный, у той кулинарные навыки необычайные…       — Раньше, знаешь, и деревья были большими, — не дав Жилиной договорить первые пришедшие ей в голову характеристики по отношению к его бывшим и гипотетическим подругам, отмечает Степан. Он уже в следующую секунду удаляется прочь, тут же окликая местного участкового, а Ника про себя отмечает, что такое поведение может говорить лишь об одном — капитан Данилов серьёзен в любовных чувствах и не желает спугнуть собственную удачу. Ну, или ей, Нике, женщина эта может быть хоть минимально известна… «Бред какой-то», — отмахивается правда она тут же, посчитав, что построение версий дало в её голове сбой.

--

      Из последнего подъезда, квартиры которого окнами выходят на внутренний двор, Вероника выходит ни с чем — ни тебе опознавших мужчину, в ковре на мусорке найденного, ни хотя бы слышавших что-нибудь подозрительное. Не говоря уже о том, что в большинстве квартир и вовсе никого не оказалось — разгар рабочего дня всё-таки.       — А Степан… — начинает было пенсионерка в соломенной шляпке, как будто бы поджидающая недалеко от выхода, но Ника тут же перехватывает инициативу, пользуясь неким смущением:       — Он уехал уже, по другому адресу. Может быть, я могу быть полезной?       — Да это я надеюсь полезной вам оказаться, — легонько пожимает плечами дама. — Я тут припомнила. Может, это ерунда полнейшая… — сомневается она, но после уверенно сказанного оперативницей, что волноваться не нужно, и важным всякое может оказаться, уже куда решительнее продолжает: — месяца три назад у нас тут все только и обсуждали, что мужчину, в один трусах по двору убегающему. Вот туда, — взмахивает она рукой, и Ника переводит взгляд в указанном направлении, — в сторону парковки, вроде как, убегал он. Как оказалось — любовник это был Лидки из восемьдесят восьмого дома. Вот тот который, с зелёными полосами. Номера квартиры не знаю, но третий этаж, говорят, у неё с мужем. Муж-то этот и вернулся, когда она любовника принимала, да и выскочил на него не то с битой, не то с арматуриной какой… кричал, говорят, что ещё раз увидит — убьёт!       — Думаете, любовник мог вернуться? — уточняет капитан, но делает это скорее риторически. — В любом случае это ценная информация. Спасибо вам, мы обязательно проверим.       Ника уже наклоняется взять не так чтобы давно отставленный на тротуар служебный чемоданчик, как от Светланы Демьяновны прилетает вдруг неожиданный вопрос.       — Замечательная ведь пара, правда?       — Простите? — только и находится, что сказать в первую секунду капитан. Выпрямившись в полный рост да так и не сжав ручку чемоданчика, она переводит на Стёпину знакомую вопросительный взгляд. — Кто замечательная пара? Лидка и…       — Да какая Лидка? — легко рассекает она ладонью воздух. — Степан с Маргаритой!       — Маргарита, значит, — ещё только нащупывая нужную нить, негромко вторит собеседнице Ника. И та, буквально не обращая на лёгкое замешательство никакого внимания, продолжает:       — Я почему спрашиваю-то у вас: работаете ведь вместе, явно знакомы, общаетесь… Рита-то у нас всё ёжиком с мужчинами — сама ежели не уколет, так приблизиться сильно не даст. Оно и правильно, наверное, — и недоброжелатели какие, со службой связанные, втереться в доверие захотят, и обжигалась по юности сколько… А со Стёпой светится же вся! И ядовитости столько нет, и он — то примет всё стойко, то парирует ловко. А относятся как с теплотой друг к другу, бережно. Не налюбоваться!       — Да, красивая пара, — с улыбкой отмечает Вероника, про себя уже думая, что лучше будет — раскрыться перед капитанами, что невольно тайну их узнала, или вид старательно делать, хотя бы какое-то время, что не известно ей ничего? Что более правильно будет, как-то отчаянно не становится ясно. Ей радостно, безусловно, за ребят… но всё же они не поспешили раскрывать перед товарищами своих отношений. Сложности в любом случае Жилиной обеспечены, ничего не скажешь. — Главное заслужили ведь оба счастья личного и как-то дополняют друг друга. Мы в ФЭС, честно говоря, и предположить не могли, что ребята вместе. Как-то не афишировали они своих чувств совершено ловко.