Ничанай! Если ты это слышишь.
Ветрено нахальный образ вдруг испарился, и его место занял тот панк-вокалист, про которого Нурлан уже и забыл. Да, да, чёрт возьми! Как же он любил это состояние, когда всё только-только захватывает. Когда вымотанный и довольный концертом - тоже любил, но это больше. Вообще любил осознавать, что живой, реально живой, в любой ситуации - но именно осознавать. А если ещё тогда ты начинаешь петь, кричать, что лёгкие взрываются, то - ха! - в тебе просыпается такое невероятное чувство "здесь и сейчас". Мощное, крайне мощное чувство.Кричи, Пока остальные молчат! Тогда ты поймёшь, что ж делать с жизнью, Да, тогда ты поймёшь, А сейчас... Начинай!
***
Масаева часто думала, что Нурлан похож на эльфийского принца - статный, высокий, гордый. Язвительный. Но сейчас, на сцене, не был. И не было в Сабурове ничего от эльфа, когда струйка пота стекала по виску, когда они сжимали белую простынь в кулак, когда пружины скрипели в такт бёдрам. В парне, глубоко-глубоко внутри, спрятана огненная сила - красный дракон, скрытый за стеной изо льда, который просыпается со страстью и готов пламенем изничтожить всё, что стоит на пути к пику. Какой-то мальчик - то ли первокурсник, то ли брат Жоржа - возник рядом с громким "Бу!", но исчез, получив осуждаюший взгляд брюнетки. Вернувшись в реальный мир, она оглянулась, будто на секунду забыв где, почему здесь, кто все эти люди... Взгляд пал на брата. Единственное дорогое и святое, что есть в этом городе, чистейшей души человек. Рептилоид тоже, конечно - как же обделить старого друга*, с котором и в огонь, и в воду, и в медные трубы, и говно на сковордке жарить, и на первый медляк, и вообще куда угодно. Но то совсем другое. Девушка подошла к Масаеву и смачно ударила его по спине, что тот испугался: - Ну что, как дела? Компания второкурсников подошла к чаше с пуншем, и парни замерли с круглыми глазами, а Чаки непонимающе вздернула брови. "Вампиры" набрали полные стаканы напитка и, чокнувшись, отпили по глотку. Лица их скривились, а Илья с Масаевым согнулись со смеху, и послелний, вытирая слезы и обращаясь к сестре, выдавил из себя что-то про Лёху. - Придурки, - девушка хихикнула. Она взглянула в глаза брату и вдруг увидела комок всего того, что накопилось у него внутри за последние два месяца. Боль, обида, непонимание. Ощущение пронзило, резко, неожиданно, только сейчас. Масаева крепко обняла Тамби, шепнув на ухо пару завтеных слов, которых ему так давно не хватало, и тот по-доброму ей улыбнулся. Чаки услышала знакомый длинный проигрыш и повернулась к сцене: Рептилоид едва ли не врывался в толпу, разрывая воздух глубоким звучанием струн, а Щербак подпрыгивал за стойкой. Девушка обернулась к брату, и тот подмигнул. Чаки настойчиво шла сквозь толпу к выступающим - остовалось секунд двадцать. Эх, была не была! Сабуров, заметив брюнетку, тут же подал ей руку, помогая подняться на низкую сцену. Рустам с новой силой ударил на струнам. Чаки с Нурланом обхватили микрофон, и солист глядел на залитое эмоциями лицо кабардинки. - И мы сгораем! - запели оба, а за ними - весь зал. Сабуров краем глаза видел, как нервничает Джурисик, что всё внимание обращено не на него, что вот он, хотел напакостить, дав выступление неожиданно, но не получилось. Голоса затихли, перекрываемые аплодисментами. Кашоков плавно перевёл "Умерших звёзд" в какой-то медляк и уступил место прежнему диджею. Американец, наконец, получил микрофон и объявил о начале "Вампирского бала". Участники группы спустились вниз - Жорж настоятельно просил, чтобы там остался только он с девушкой. Сабуров протянул руку кареглазой. Они спустились под руку, толпа уступила им центр зала. Руки Масаевой плавно перешли ему на плечи, его - на её талию. - Ты будешь моей девушкой? - голос вокалиста звучал тихо, дрожаще. Её губы дрогнули в шепчушем "да", и Нурлан уткнулся носом в макушку Чаки.