Что было дальше?

Тамби спал тревожно, и на утро его состояние не улучшилось. И не только оттого что проснулся после вчерашнего он слишком рано. Масаева волновало состояние сестры. Пройдя на кухню, он выпил таблетку от головной боли, привезённой Чаки, и принялся разбирать оставшиеся продукты, которые остались в пакетах. Ворваться в квартиру без предупреждения? Влепить леща Щербакову? Расплакаться из-за названия группы? Не, ну, влепить леща она кому угодно может, но повод обычно нужен посерьёзнее… Тамби достал из пакета чек. Ручкой была обведена сумма — 3417 рублей. Офигеть, а ведь всего ничего не купила! На обратной сторлне крупным округлым почерком красовалась надпись «с каждого по 600, таблетки и огурцы в рассоле — подарок». — По шестьсот, получается, — проговорил басист из-за спины, громко цокнув, и стал искать в списке контактов номер девушки, чтобы перевести ей свою долю. — Артур! Ты меня напугал… Тот молча подошёл к плите и принялся колдовать кофе. Тамби доверил ему это дело: именно кофе Чапаряна всегда оказывалось самым вкусным — подработка баристой давала свои плоды. Кабардинец сел за барную стойку — стол на маленькой кухне не умещался, поэтому ребята обходились стойкой да столешницей, — теребя в руках чек. В квартире все ещё спали, да и никогда не дремлющий город, на удивление, не так шумел в воскресное утро. Стоящая вокруг тишина угнетала. У Тамби был огромный список вещей, которые он любит и на которые на ему всё равно. В ненавистных вещах был только два пункта — он не любил тишину и оскорбления. Но если за оскорбления он мог дать отпор, то тишина оставалась вечным врагом. Ведь в некоторые моменты, как сейчас, она необходима. Пока комнату постепенно наполнял запах свежего кофе, он думал о сестре. В детстве они были крайне близки — не было и дня, когда они провели не вместе. Они никогда не дрались, а наоборот, очень любили друг друга и всегда вставали на защиту. Двойняшки ходили в один класс — и никто не верил, что они двойня — и даже поступили в один универ. И стали отдалятся. Разные компании, разные интересы. Да, это неизбежно, но осозновать такие вещи больно и неприятно. И теперь он даже не знает, что происходит в её жизни. — Ну что, автор песен группы «ЧБД», рассказывай, — Артур поставил кружки на стойку и сел напротив. Масаев тяжело вздохнул и сложил бумажку пополам: — Что с Чаки? Чапарян задумчиво посмотрел в окно. Одинцово впускало в себя лучи, отдавая длинными тенями многоэтажек и просыпаясь в утренней дымке. — Мудак говном её поливал на паре, при Фёдоре Фёдоровиче, да и его в придачу задел. Парень нарочно назвал преподаваетля по имени, ибо каждый в универе его знал и уважал и дело было принципиальным. Да и «мудак» произнес не случайно. То даже скорее было имя собственное, чем нарицательное, ведь имелся в виду конкретный мудак — Жорж. Ненавидели его все и вся, будь то первокурсница и третьекурсник или декан, потому что всем он успел напакостить, но и отчислить оснований как таковых не было. Тамби разозлился, с грохотом поставив кружку на стойку, но друг его быстро успокоил, положив руку ему на локоть: — Всё, что возможно, уже сделано. Фёдор Фёдорович обещал постараться его отчислить, его мнение очень уважают. — Этого мало, — сквозь зубы прошипел Масаев, но сел обратно. Шаркая, на кухню вошёл Нурлан, даже не одевшись и не умывшись, и сонно потирая веки, спросил: — Шо там Фёдр Фёдрыч? — Та ни шо, Мудака отчислить хочет. — Заебись, — он, оживившись, довольно улыбнулся и исчез в ванной.

***

Ребята уже успели позавтракать, а Лёша и Рустам всё ещё вобнимку спали — самые заядлые любители выпить, а так сломились перед «Мотором». Масаев и Артур остались на кухне, а Нурлан оттащил один из матрасов — не факт, что свой, зато свободный — в соседнюю комнату, служившую спальней для него с Артуром и в то же время кабинетом. В углу, где всегда лежал его матрас, на время вечеринки и отходняка стояли инструменты, так что пришлось оставить его почти посреди комнаты. Солист, конечно, остался недоволен, но он начнёт переставлять, эти двое проснутся… Из двух зол пришлось выбирать меньшее. Сабуров заглянул в шкаф. Грязная майка, ещё одна и ещё… Что на его полке делает кофта Саидохмедова? Все они полетели на пол одна за другой — кроме Рустамовской кофты, которая отправилась на его полку. Интересно, а Чаки привезла порошок для стирки? Так, вот, чистая водолазка, выглядит очень даже. Нурлан медленно натянул серую водолазку на себя, затем джинсы и расправил складки на кофте. Выглядит вподне прилично, хоть никуда сегодня выходить не собирается. Упал на кресло за столом, крутанулся на нём пару раз, закинув руки за голову и задумался. Через месяц концерт… Какое чудо! Тернистый путь на подпевках в три года дал свои плоды. У них не было имени. Оно никого и не интересовало. А последнюю неделю только и слышно, мол, вон, те ребята с разогрева выступают. И теперь афиши с настрящим названием будут на каждом углу! В голове была одна картина — выключен главный свет, только диоды и прожектора, ЧБД всем составом на сцене… Щербак ударяет палочками высоко над головой, Артур задает ритм, Рустам зажимает аккорд, и он, Нурлан, берёт первую ноту! Парень гордился своей командой. То были люди, блрющиеся за идею — плевали они, сколько получат за выступление, если вообще заплатят, и будут ли оттого деньги на еду. Они вкладывадись в творчество настолько, насколько потребуется, не ожидая ничего в замен. Особенно он гордился Тамби — и никогда этого отношения не скрывал, хоть мог позволить оьщаться с ним грубо. Но то не от злости, порой ему надо давать пинок под зад. По сравнению с тем, что делал Масаев, остальная группа не делала ничего: представить песню — пустяковое дело, не то, что написать её. Да и человек он замечательный. Но многда пинок под зад нужен, да. А сестра его… Тут губы Нурлана скривились. Только мысль о ней выводила из себя. Чаки смогла задеть его. У неё получилось. Никто не мог ткнуть пустой банкой пива ему в лицо, а она смогла. Никто не мог наорать на него, назвав придурком, а она смогла. И возразить Сабуров ей ничего не мог! И не имел права, ибо то была правда. Теннисный мячик, лежавший на столе, тут же полетел в стену и звонко отскочил от неё. — Какого хуя?! — заорал из соседней комнаты Лёша. — По голове себе постучите, блять! Крик отвлёк Сабурова, тот на секунду отвернулся к двери, схватившись за ручки кресла, и мячик прилетел ему в щёку: — С-с-сука… Уже постучали, Лёх! В гостиной появился Тамби: — Это… Чаки через полчаса приедет.