Непростые будни студента Елагина

      Дверь аудитории была наглухо закрыта. Вместо обычного шума оживленной толпы слышался лишь один голос: вежливый, властный и хлёсткий словно плеть, рассекающая кожу неугодных. Мужской или женский — непонятно, слишком хорошее шумоподавление было в академии. Видимо, староста не преувеличила, когда сказала, что приходить нужно немедля, ведь, судя по тону и манере разговаривать, к ним пожаловала не кто иная, как сама английская королева. Константин решил, что самым разумным действием в его случае будет тихо, но настойчиво постучаться, а затем быстро объяснить причину своего опоздания. Вариант с помощью бабушкам отпадал сразу (едва ли Степанович, если там, конечно, он, в третий раз поведётся…)       Спустя еще минуту, молодой человек понял, что вариантов больше не придумывается. М-да, над фантазией и воображением прийдется ещё поработать. Решив, что импровизация — наше все, юноша выполнил намеченные действия и вошёл. *       Елизаветы Второй там не обнаружилось, зато какая-то особа с надменным лицом и чертовски завораживающим взглядом стояла у доски и о чем-то увлекательно вещала. Молодая женщина обернулась, прервав свою плавную речь, и окинула презрительно-насмешливым взглядом пришедшего. — Фамилия? — сказала как отрезала таинственная гостья. Будто в концлагере на перекличке, только там цифрами интересовались, а не буквами, ей-богу. — Э-э-э… Елагин, — юноша слегка растерялся от такого напора, да и всей обстановки в принципе. На некогда бесполезной паре все сидели в гробовой тишине, смиренно склонив головы и записывая каждую фразу. — Полковник в отставке и по совместительству ваш новый преподаватель по криминалистике, Рогозина Галина Николаевна. А теперь, курсант Елагин, займите свободное место. Впредь не опаздывайте на мои пары, а то казнь вас будет ждать долгая… и мучительная, — на последних словах теперь уже преподавательница улыбнулась особенно коварной улыбкой, а от учащихся послышались сдавленные смешки.       Свободных парт осталось всего ничего и, как назло, все находились рядом с учительской кафедрой, но выбирать не приходилось, поэтому юноша уместился на центральной в первом ряду и смело посмотрел вперёд. На встречу знаниям, как говорится. *       На удивление, лекция прошла очень интересно и быстро (особенно с учетом того, что кто-то пропустил целых сорок минут). Галина Николаевна, хоть изначально и произвела впечатление стервы-недотроги, раскрылась как талантливый начинающий учитель. Да, ребятам, не привыкшим к такому обьему информации, было немного сложно успевать усваивать и записывать, зато в качестве проведённого занятия не приходилось сомневаться. *       Все были несколько ошарашены новостью об увольнении Виктора Степановича и приятно удивлены очень стоящей заменой, не терпелось обсудить полученную новость и узнать о ситуации подробнее. Будущие офицеры столпилось около стены напротив столовки и диспут начался. — Алинка, выкладывай! Зуб даю, все ты заранее знала! — местный заводила, активист, а ещё просто друг Кости, Женька Кривоозерницкий, как всегда, не церемонясь, перешёл к сути. — Чуть что, так сразу Алина… Папа, конечно, говорил о недовольстве Рушниковым со стороны высшего командного состава, но и словом не обмолвился о таком. И вообще, он у меня генерал, а не министр образования, ментальную связь с ректором не поддерживает, телепатией не обладает, поэтому какие ко мне претензии? Я вместе с вами узнала! — недовольно буркнув, староста обиженно посмотрела на окружающих ее однокашников. Стоило однажды обмолвиться о том, что родитель иногда делится с ней всякими министерскими сплетнями, и вот результат! Никакого терпения и такта! — Ну ладно тебе, Дубко, не кипятись. Мы ж любя! А про эту Рогозину твой батя что-то знает? Ну, может, мимоходом рассказывал? — Жендос лучезарно улыбнулся и достал из кармана припасенный примирительный шоколадный батончик, ведь не зря ходит пословица по универу: «Обиженный староста как сокамерник: ничего, ничего, а потом раз — и пырнул!» — Может и говорил, только я не припоминаю… Ладно, давай сюда свою шоколадку, проныра! Будет вам завтра информация, товарищи-следователи! — на последней фразе дружный коллектив рассмеялся, а «дань» была спрятана миниатюрной и чуть полноватой брюнеткой в рюкзак. — Ребят, у меня, конечно, родственники не генералы, но тетка в центральном отделении майором работает. Они с матерью на кухне сидели, кости, как обычно, всем перемывали, ну и разговор за «подковерные игры» зашёл. Тетке не много известно, не в той должности она, но до меня долетел обрывок фразы о том, что какую-то самодовольную выскочку наконец убрали с должности, которая ей не принадлежит. Скандал дикий был. Возможно я ошибаюсь, потому что толком не разобрался, но не думаю, что в отставку уходят в таком возрасте. Галине Николаевне же на вид лет 30. Да и описание подходит… — высоченный и худощавый блондин с огромными глазами на пол-лица стоял в самом конце компании, внимательно вникал в диалог, а теперь, предварительно все проанализировав, решил высказать и своё мнение. Его размеренный, слега прокуренный дешевыми сигаретами голос заставил толпу обернуться и внимательно слушать. — Ой, Кузя, ты как всегда, все слушаешь и подслушиваешь бабские пересуды. Заняться нечем? — Кривоозерницкий злобно фыркнул — бесил его этот скользкий ботан, только и делает, что молча стоит и наблюдает. Тоже мне, аналитик хренов. Ещё и фамилия дурацкая –Кузнецов. Кузя-Кузя, аж тошно. — Еха-Евгеха, ты чего? Интересную мысль Вадим выдал, да и логическое объяснение толковое, не придерёшься, — Елагин, стоявший все это время рядом с товарищем, пнул его в бок. Неприязнь неприязнью, но факты — вещь упрямая. — Ребят, вы как хотите, а я не вижу сейчас смысла на кофейной гуще гадать, все равно до завтра нужно подождать. Предлагаю топор войны зарыть и пойти на пару, до начала уже совсем немного осталось, — Кузнецов миролюбиво поднял руки и ушёл, а за ним потянулись остальные. На том и порешили.