Ivory

— Я бросаю пить. Кёртис поднял голову, отрываясь от газеты. Айви сидела на подоконнике, смотря на город, и задумчиво хмурилась. Он кашлянул. — С чего вдруг? — Мерещится всякое, — она закусила щёку изнутри. — Голоса всякие… Хоул без слов понял о ком говорит девушка и кивнул. Затем мозг прошила вспышка осознания. — Руссо? Айви зло посмотрела на него. — У меня не едет крыша! — Я этого не сказал. — Но подумал! — Нет. Послушай, Айви… В зелёных глазах плескался гнев. — Будь очень, очень осторожна. Я умоляю — просто береги себя. — В чём дело? — гнев сменился настороженностью. Кёртис бросил ей газету через стол. Она пробежалась глазами по заголовку на первой странице. «Уильям Руссо сбежал»…

***

Она бежала, ловя ртом воздух и крепко стиснув ворот куртки. Было невозможно душно, несмотря на октябрь. Айви размотала душивший её шарф. Ещё пару раз судорожно вздохнула, пытаясь восстановить дыхание. Кислород нехотя втискивался в лёгкие. Короткий вдох. Выдох. Она вздрогнула. За шиворот будто сунули кубик льда — холодный след заскользил сначала по затылку, потом по шее, плечам, рукам и замер между лопаток, ледянящими щупальцами разрастаясь по телу. Айви обернулась и время будто прекратило движение. Через дорогу стоял Руссо. Ровно напротив неё, глаза в глаза. Короткостриженный, в потрепанной куртке. Чёрные-чёрные глаза, жадно разглядывавшие её. Такая же небрежная поза, как и раньше — расправленные плечи, руки в карманах, на губах то ли улыбка, то ли сдерживаемый оскал. Они смотрели друг на друга через дорогу, будто связанные невидимой нитью. Айви, поддавшись внезапному порыву, стянула капюшон с головы, рассыпав волосы по плечам. Тряхнула головой, расправляя пряди. Хотела шагнуть вперёд, к нему, но едва успела отскочить назад, когда перед ней пронёсся неистово сигналивший автобус. На другой стороне улицы было пусто.

***

В грудной клетке грохотало так, что колокольным звоном отдавало в виски и уши. Айви насильно проталкивала воздух сквозь зубы, заставляя себя дышать. Что это было? Что? Что?! Она зажмурилась, сползая по двери у себя в квартире. Померещилось? Нет? Померещилось же, да? Как такое возможно? Его ищут все силы ФБР, а он разгуливает посреди бела дня… Это ведь не может быть он, правда? Айвори сидела на полу ещё минут сорок, пытаясь собрать мысли в кучу. Затем резко встала, на ходу сбрасывая куртку, шарф, ботинки. Села на полу комнаты, подтянув синтезатор поближе. Рукавом смахнула с инструмента пыль и, немного повозившись с проводами, включила его в сеть. Пробежалась подмерзшими пальцами по клавишам… Инструмент отозвался, как будто истосковавшись. Пара аккордов на пробу — чтобы проверить, не забыли ли руки. И ком в груди стал разворачиваться, оттаивать, перетекая из сердца в пальцы и клавиши. Давай без слез завершим любовь, Без лишних слов, оскорблений и обвинений, И, в тот момент, когда пульсирует ненависть и кровь, Протянем навстречу руки Голос, отвыкший столько надрываться за день, слушался плохо, скатываясь иногда в хрипение. Но кошки на сердце требовали, чтобы из куда-то выпустили. И Айви продолжала. Не дождь и не снег, сдержать меня не смог, Не дождь и не снег, не дождь и не снег, Никогда я бы пойти не смог, Не дождь и не снег Ей показался какой-то шорох, но остановиться сама бы не смогла. В душе что-то рвалось наружу, разрывало внутренности, спеша за нотами. Давай от всех построим стену, От злых глаз, проклятий и наговоров, И в тот момент, когда семья порвется как струна, Открой мне, навстречу дверь. Щеки жгло солёным. В мозгу было до безобразия пусто — всё напряжение сейчас свободным потоком лилось в музыке. Было бы здорово, если Мёрдок её сейчас не слышит. Ещё одного нашествия психотерапевтов она не вынесет. Не дождь и не снег, сдержать меня не смог, Не дождь и не снег, не дождь и не снег, Никогда я бы пойти не смог, Не дождь и не снег. Последние аккорды ещё не затихли, когда Айви поняла, что не одна в комнате. — Красивая песня… Но я не понял нихера, кроме того, что там страдают.