Вторая тень Водопада

В кабинете главного врача госпиталя Конохи стало чрезмерно многолюдно. Обычно в нём кроме самой Шизуне находилась ещё парочка лаборантов или помощников, но сейчас каждый метр был кем-то занят. Пару часов назад на поляне, когда появился Такума и успокоил Сакуру, многие вздохнули с облечением. Этот неконтролируемый ураган разрушений был, наконец, закончен, и только все понадеялись на разрешение ситуации, как появившийся из ниоткуда Рейджи, вырвав девушку из рук Такикагэ, исчез. На поляне началась страшная суета. — Продолжая сидеть без дела, мы упускаем драгоценные минуты, которые могут стоить Сакуре жизни, — угрожающе сказал Хару, крепко сжимая кулак. — Остынь, Хару, — ответил Такума. Мужчина стоял у балкона и глядел вдаль, будто пытаясь найти свою ученицу. Словно он был наделен сенсорными способностями и пытался отследить, почувствовать её. Но каждый раз глядя в тёмный горизонт, он видел лишь ночь и маленькие огоньки. Услышав это, Хатаке, который стоял возле двери, готовый в ту же секунду, как они получат хоть какую-то информацию, ринуться на поиски, нервно напрягся. С момента её исчезновения он пытался не думать об их последнем разговоре, только вот после неосторожно слетевших с её губ слов, он сразу об этом вспомнил. Хатаке годами тренировал свой мозг и свою волю. Он — как лучший шиноби — должен был всегда контролировать то, что чувствует. Ведь эмоции мешали делу. Но с появлением Сакуры в его жизни несколько месяцев назад всё стало меняться. Вот и сейчас в голове крутились картинки жизни без неё. В этих картинках было так много пустоты, что вся его прожитая жизнь казалась очень полной. Хорошо, что его лицо скрывала маска, ведь иначе все бы увидели, что великому шиноби Листа отказывает самоконтроль. — Нам нужен план, — осёк своего соратника Оомори. — Никто из нас к Рейджи не подберётся, если он сам того не захочет. — Что ты имеешь в виду? — обратилась к нему Сенджу. — У Миуры редкая способность подавления. Некий щит, накрывая которым объект, он делает тот полностью невидимым и для глаз, и для сенсоров. Либо наоборот, он способен удерживать ощущение присутствия чакры. Так что, даже сенсорно отследив Сакуру, мы не можем быть уверены, что она там. — Ты знал, что твой человек замешан в этом деле? — спросила Хокагэ, явно намеренная принять решение о дальнейшей судьбе их сотрудничества. — Я подозревал, — честно ответил Такикагэ. — Но не был уверен. Так же, как и сейчас. — Ты видел всё своими глазами, — закусывая ноготь на большом пальце, ответила Пятая. — Это он натравил нас на вас. — У него не было причин поступать так. А когда ответ неочевиден, значит ты не туда смотришь. Резким шагом отходя от балкона, мужчина направился к дивану, своим быстрым шагом заставляя разойтись Шикаку и Саске, стоявших у него на пути. Когда он сел, ему пришлось успокаивать Хару, который в очередной раз пытался переключить внимание с политической проблемы на насущную. Парня очень беспокоило, что Рейджи забрал девушку. Никто не знал ни для чего она ему нужна, ни куда он её забрал. Это незнание делало ситуацию ещё более опасной. В это же время АНБУ начали передавать Хокагэ сведения о нападениях на жителей деревни. Открытая агрессия не носила массовый характер. Что молодых шиноби, что молодых жителей в разных уголках Конохи по одному за последние несколько часов травили этим ядом. Пятая была в крайне затруднительном положении. Она не знала, как спасти свой народ, поскольку лекарства или противоядия так и не нашли. Вроде бы виновник был определён, но и его достать не представлялось возможным. Каждая минута промедления стоила ей одного жителя деревни. Как бы ни хотела она организовать поисковую группу, в первую очередь она должна была думать не о Сакуре. — Шикаку, Шикамару, перегруппируйте АНБУ по Конохе. Каждый сантиметр деревни и её житель должны быть под наблюдением, чтобы оперативно вмешаться в случае нападения. — Госпожа Хокагэ, — обратился к ней Шикамару, — у нас не останется сил для поиска Сакуры. Сенджу закусила губу. Она знала, что кто-то скажет это. Кто-то озвучит это тяжелое решение, которое ей пришлось принять. Женщина виновато склонила голову, а затем решительно ответила. Она не станет рисковать народом. Сначала надо убедиться в безопасности людей, и только после этого отправляться на поиски. Иначе цена, которую они могут заплатить, будет непомерно высока. — Я пойду, — вызвался Хатаке, отталкиваясь спиной от стены. — Нет. Ты нужен мне здесь, в случае если нападение станет открытым. Цунаде увидела в его глазах сопротивление, готовое перерасти в откровенное неповиновение. Она смерила его взглядом, а затем пояснила свой приказ. Хатаке был одним из ценнейших шиноби, и отправлять его в неизвестность в текущих обстоятельствах было слишком рискованно. К тому же его навыки действительно будут очень нужны, если враг нападёт открыто. На поиски Сакуры Цунаде решила отправить Саске. Его риннеган мог бы стать тактическим преимуществом в поисках, и, возможно, именно благодаря ему Учиха сможет определить местонахождение Харуно. Делегатов же Цунаде сначала вежливо попросила остаться с ней в кабинете в целях их безопастности. Конечно, подлинный виновник был установлен, но исключать их причастность к этому делу полностью было нельзя. Вот уже в который раз противник сталкивал их лбами и перекидывал палку вины с одного на другого. Доверие стало слишком большой роскошью в этих условиях. Хару, естественно, сразу начал открыто протестовать. Парня совершенно не устраивал расклад, где он должен отсиживаться, пока его подруга в смертельной опасности. Но его пыл быстро угомонил Оомори, который второй, уже весьма требовательной просьбой дал понять, что это не переговоры. Мацубара не сразу понял, почему Такума сдался, пока не напомнил себе, что его Такикагэ никогда и ничего не делает просто так. Когда все распоряжения были розданы, из комнаты вышли оба Нара, Учиха и Шизуне. Последним, борясь с собственным сопротивлением, вышел и Хатаке. Оомори сказал, что хочет навестить Амару, которого с большим трудом транспортировали в огромную больничную палату. Волк так и не пришёл в себя после того, как из него с силой вырвали чакру. Сенджу дала своё разрешение, зная, что Такикагэ в любом случае сделал бы то, что хочет. Попросив его не задерживаться, она подошла к окну. Такума кивнул Хару, давая понять, что у него есть план и тому не стоит раньше времени горячиться. Выйдя за дверь, он нагнал Хатаке. Остановив недовольного и нервного мужчину, Оомори попросил его проследовать за ним. Какаши, припоминая их прошлые беседы, не пылал радостью от общения с ним, но что-то в голосе Оомори заставило его успокоиться и пойти следом. Хатаке удивлялся, как ловко лавирует Такикагэ среди больничных коридоров. Словно всю жизнь работал в этих стенах. Они спустились на первый этаж и зашли в большую палату, где лежал Амару. Для волка пришлось сдвинуть в один ряд все шесть кроватей и расположить его одного в комнате, где обычно лежат шесть пациентов. Согласно оборудованию пульс был в норме, а само животное просто без сознания. Хотя и не известно было, насколько точно приборы могли оценить показатели жизнедеятельности огромного волка. Такума подошёл к голове своего друга и, поглаживая его морду, заметил, что Хатаке остановился на середине комнаты. — Амару как-то сказал, что от тебя пахнет волком, знаешь, что это значит? Это был странный вопрос в странном месте и в странное время. Какаши засунул руки в карманы, пытаясь вспомнить, о чём идёт речь. В голове сразу всплыла картинка, как они с Сакурой сидели под большим деревом. Тогда, когда он ещё выполнял миссию, а не чувствовал что-то по-настоящему. Или уже тогда начал что-то понимать. Он вспомнил неожиданное появление вожака, который заставил его покраснеть и засмущаться. Сакура тогда не увидела этого, маска спрятала всё ото всех, но не от него самого. Хатаке одобрительно кивнул, как бы говоря, что помнит этот разговор. — Волки одиноки. Как ты. Волки верны, как ты своему долгу, — не отрываясь смотря в закрытые глаза Амару, Такума продолжал медленно вести ладонью по его шерсти, с каждой новой фразой начиная поглаживания с начала. — А ещё волки не могут жить без любимой. Палата была наполнена белым, холодным светом, поэтому, даже если бы Хатаке захотел скрыть своё удивление, под такими яркими софитами ему бы это не удалось. Он думал, что Сакура так откровенна со своим учителем, что рассказывала ему всё. Но что она могла ему рассказать? О её чувствах он мог судить только по её действиям, которые в последнее время напоминали больше агрессивные, чем нежные. И всё же стала бы Сакура рассказывать Такикагэ о том, что у неё на сердце, когда она так гневно относится к тому, что её пытаются поддержать? — Ты думаешь, что я не знал о ваших отношениях? — обернувшись на него, сказал Такума. — Я знаю всё, что происходит с ней, я её учитель, в конце концов. — Ты позвал меня, чтобы поговорить о верности?  — Я позвал тебя потому, что ты можешь её найти, — подойдя к нему ближе, черноволосый мужчина посмотрел Какаши в глаза. — По запаху. Ты хочешь её найти и, если возьмёшь след, только у тебя получится узнать, где она, и подойти к ней. В этом было зерно истины. Хатаке переосмыслил всё, что узнал за последние несколько часов. Если ни Такума, ни Хару не могли подступиться близко, и ни один сенсор не смог бы определить их местоположение, то только он смог бы. Он был уверен, что сможет взять след, её запах он никогда ни с чем не спутает, а если учесть его огромное желание её спасти, то он сможет сделать это быстро. Какаши хотел было согласиться, но вспомнил про распоряжение, которое ему отдала Цунаде. Его будут ждать на посту, на него будут рассчитывать. В случае, если всё пойдёт не по плану, он будет нужен здесь в деревне. А никто не мог предположить, как далеко находится Сакура. Отправиться за ней — это нарушить приказ и подвести деревню. Это наплевать на свой долг. Мог ли он поступить так? Способен ли был? — У меня другой приказ, — продолжая бороться с собой, сквозь зубы ответил Хатаке. Такума с полминуты помолчал, с ног до головы оглядывая его. Скрестив руки за спиной, он усмехнулся. — Я за эту девочку любую страну готов по кирпичам разобрать, потому что она того стоит, Какаши. И раз уж хочешь служить своей стране, знай — если мы найдём её слишком поздно, служить тебе будет нечему, — в его словах читалась угроза. Точнее, любой бы именно её и увидел. Но не Хатаке. Он слышал откровение. — Ни одна страна не важнее, чем любимый человек. И ни один приказ не помеха, — добавил к сказанному Оомори, ожидая от своего визави ответной реакции. Какаши сразу представил отца, который, наплевав на задание, поставил жизнь товарищей важнее долга. Он не мог не вспомнить, как закончил его отец. Но также не мог не вспомнить, что отец ни минуты не сожалел о содеянном. Он сожалел лишь о том, что окружающие не могли понять его поступка. В голову снова пришла картинка, но на этот раз Сакуры, которую Коноха преждевременно обвинила в сговоре. Разве она заслужила это? Хатаке понял, почему Сакура так реагировала на то, что он пытался её успокоить. Он представил своего отца, которого пытались успокоить, и к чему всё это привело. Его отцу надо было, чтобы его поддержали и разделили его решение и его путь. То же самое просила и Харуно. Последний образ, что всплыл в голове мужчины — образ белого кролика, которого он сумел поймать. — Что я должен делать?

***

Сначала Сакура услышала знакомый звук звенящего стекла. Именно этот звук и заставил её прийти в себя. После она почувствовала запах сырости и химикатов. Прежде чем она смогла открыть глаза, она вспомнила лабораторию Второго и мёртвое тело Хиаши. Помутневшее зрение не сразу прояснилось, но когда она смогла рассмотреть окружение, она поняла, что находится под землёй. Сидела девушка на холодной земле, пристёгнутая железными оковами к трубе, выпирающей из стены. Истончившаяся от ожогов кожа на руках протёрлась. Мерзкое чувство засохшей крови, которая успела растечься до самых локтей, пробуждало девушку сильнее. Где-то в пяти метрах от неё стоял человек. Судя по фигуре, это был мужчина. Но внимание привлёк не столько он, сколько то, во что он был одет. Широкая накидка фиолетового цвета с обширным капюшоном, накинутым на голову и скрывающим лицо. Судя по росту, это не был Рейджи. И вскоре её догадка подтвердилась. Пока этот человек продолжал разливать раствор по сосудам, из тени угла на свет лампы показался Миура, заметивший, что Харуно очнулась. Ещё несколько часов назад Сакуру мгновенно обуздала бы ярость. Но после того, что произошло на поляне, куноичи чувствовала себя свободной ото всех оков, что так долго пленили её. Она посмотрела на друга, точнее того, кто раньше был другом. Её взгляд был полон осуждения, она старалась передать через него всё, что чувствует, не говоря ни слова. Лишь на мгновение она увидела в его взгляде то же, что было тогда, на поляне. Что-то, похожее на сожаление. Но так же быстро, как это появилось, так же быстро оно и ушло. Словно это было наваждение. Мужчины молчали. Харуно воспользовалась тишиной и осмотрелась по сторонам в поисках выхода. Выход был, как и в той пещере, всего лишь один. По крутой лестнице наверх. По кругу находилось много столов с лабораторными инструментами, которые при желании можно превратить в оружие. Так же как и маленький разделочный нож для ингредиентов, лежащий в метре от неё. Если она вырвет трубу, то сможет схватить нож, воспользовавшись эффектом неожиданности, воткнуть его в горло стоящему спиной мужчине, предварительно отталкивая Рейджи, а после, если ей хватит сил, выбраться на улицу и уже там действовать по ситуации. Ведь она не знала, насколько далеко от Конохи находится. Но любой план был бы обречен, так как, сконцентрировавшись, она поняла, что в её теле совершенно не осталось чакры. Каналы были активны, но чакры в них не было. Она была пуста, как разбитый сосуд. Едва напряжённое тело обмякло. Она не сможет отсюда выбраться. Все годы её упорного игнорирования собственных чувств привели к тому, что она взорвалась. В конечном счёте она освободилась от всего того, что давно должна была принять, но только цена, как и говорил Такума, оказалась слишком высока. Она больше не могла зваться шиноби. Но больше всего её озадачивало то, что шансы на спасение стремились к самой низкой отметке. Ей никогда не одолеть Рейджи одной лишь смекалкой. Скорее всего, никто не знал, где она, а значит и рассчитывать на спасение не стоило. Тогда что же ей оставалось делать? — В опасно мирное время мы живем, правда, Сакура-чан? — девушка прислушалась. Этот голос показался ей очень знакомым. Словно из далёкого прошлого. Он знал, как её зовут, он обращался к ней. Но она не могла вспомнить, кому он принадлежал. Неестественно высокий и по ощущениям склизкий. — Воистину, Наруто не зря верил в силу дружбы. — О чём ты говоришь? — он не поворачивался к ней. Он спокойно продолжал разливать по сосудам яд, словно разговор с ней был сравним для него с разговором с самим собой. Сакура подтвердила самой себе, что он разливает не энергетический эликсир, который презентовал Хиаши, а именно яд, ведь в той лаборатории были те же самые ингредиенты. Тот же самый фиолетовый цветок. Рейджи молча стоял возле него, периодически поглядывая на куноичи. — Тебя здесь быть не должно, — сказал мужчина, откладывая в сторону материалы. Он повернулся к Рейджи, но его лица по-прежнему не было видно. — Ему было велено просто отвлечь вас, а он взял и забрал тебя вопреки моему приказу. Даже джуиндзюцу Хьюга смог перебороть. Поэтому и говорю, вера Наруто в дружбу имеет весьма реалистичное обоснование. Мужчина слегка коснулся плеча Миуры, которое он придерживал в тот раз, когда они с ним встретились. Тогда Харуно грешила на битву между ним и Хару, но сейчас всё приобретало другие оттенки. Если на Рейджи была проклятая печать контроля, то действовал он не по своей воле. А значит он был таким же пленником, как и она сама. Только её положение было куда лучше. Она хотя бы сама принимала решение, что делать, в отличие от него. Удивлённым взглядом, словно её осенило, она посмотрела на друга, который в этот момент спрятал глаза за нависшими фиолетовыми волосами. Харуно и представить не могла, что пришлось пережить ему. Как долго он был под его контролем? Что чувствовал, выполняя нежеланные приказы, предавая друзей и страну? О чём он думал, не имея возможности поделиться переживаниями? Осознание этого грузом упало на её плечи. Никто не заслуживал такой участи, а то, что она выпала на его долю — жестоко. Стянув с себя капюшон, мужчина посмотрел на Сакуру, улыбаясь неестественно длинным ртом, от чего натягивалась белая кожа лица. Это был он — Кабуто Якуши. Шиноби, который когда-то увлёкся ученичеством у самого заядлого исследователя, какого только знал этот мир — Орочимару. Шиноби, чья тяга к совершенствованию подтолкнула его освоить запретные и самые сложные техники старого мира, а также усовершенствовать их и создать парочку своих. О нём ничего не слышали с войны, лишь Саске рассказывал, что они с братом погрузили его в вечное Цукиёми, в котором он вынужден был петлять до тех пор, пока не сможет найти ответы. Одни боги знали, каким он вышел из этой техники и какие планы строил всё это время. Было ясно одно — враг, который всё время скрывался в тени, как кукловод, управляя всеми, наконец, явил себя. Стараясь не подавать удивлённого виду, Харуно стиснула зубы. — Я всегда тянулся к знаниям. Столько в мире есть прекрасных техник, и столько ещё возможно усовершенствовать и открыть. Взять хотя бы эту печать. — Зачем тебе всё это? — Зачем? — удивлённо посмотрел Кабуто, поправляя очки, словно ему всё было более чем очевидно. — Этот мир не умеет жить в мире. Люди привыкли жить в войне. Я всего лишь хочу помочь обрести миру свою прежнюю форму. Я осознал это, когда блуждал в бесконечности. Я замер в разгар войны, а очнулся, когда она была закончена. Скитаясь из деревни в деревню, я увидел что люди утратили смысл. Никто больше не тянулся к знаниям, ведь зачем нужны техники, когда не с кем воевать? Я могу столько дать этому миру, но он не сможет освоить весь потенциал моих техник, пребывая в загнивающем подобии перемирия. Из его змеиных уст эти слова звучали как проклятье. Как яд, выжигающий землю. Его искренняя вера в сказанное переполняла каждое слово. Он говорил спокойным и неторопливым тоном, но его речь звучала как манифест безумца. Он был помешан на идее развития, готовый проливать за неё кровь. Сложно было представить, сколько он вынашивал этот план и как наткнулся на эти архивы. Нельзя было предугадать масштаб его безумия, но где-то на задворках памяти Харуно откопала старую частичку этой неразгаданной загадки, и теперь всё становилось на свои места. От ощущения законченности она чувствовала спокойствие. Теперь она понимала всё, что происходит. Оставалось придумать, что с этим делать. Ничего лучше, чем тянуть время, она не придумала. — Ты безумен, — пробурчала она, мотая головой. — Миру не нужно то, что ты хочешь ему предложить. И уж точно никто не готов платить такую цену. — Гениев никто не понимает, — Якуши развел руками. — Взять того же Второго. Это он разработал этот рецепт. Как и множество других техник. Он так же, как и я, тянулся к знаниям, и его так же, как и меня, никто не понимал. Проклинали за разработку Эдо Тэнсэй, а что в итоге? Разве не благодаря ей вы смогли одержать победу в Четвёртой войне? — Он не убивал при этом людей. — Ты в этом уверена? — усмехнулся он. — Люди убивают — такова их натура. Твой друг, к примеру, убил мальчика, хотя я не приказывал. Потому что он убийца. Я же направляю смерть в благородное русло. Где смерть открывает дорогу знаниям. — Ты убил Ино, — при упоминании смерти в голове сразу встал образ подруги. Прошипев её имя сквозь зубы, Харуно удивлялась, как легко он говорил о смерти. Словно это обыденное, ежедневное дело. Привычка, а не событие великой скорби. — И много кого ещё, — спокойно ответил мужчина. — Всего лишь необходимые жертвы. Ты, как учёный, должна меня понимать. Так легко говорил о смерти. Так легко призывал её, словно вёл за руку, заводя в каждый интересующий его угол. Кабуто Якуши. Кто бы мог подумать, что именно он будет стоять за всем этим. Сейчас, когда всё стало очевидно, думать о виновности Рейджи было как-то глупо. Все подозрения, падавшие на Хару, Такуму, да и на Миуру, выглядели какими-то глупыми. Сколько всего можно было избежать, будь они не так слепы. Все эти распри были нашёптаны одним змеиным голосом, всегда доносившимся из тени. Каждое действие было продиктовано тем, кто отлично проработал свой план. В отличие от тех, кто в нём участвовал. Прокручивая в голове все события, начиная с вторжения, Сакура подставляла Кабуто в каждое слепое пятно. Тот человек, что видел кого-то из Таки… Это определённо не мог быть Рейджи. Такума мог проглядеть момент, когда на него поставили печать. Но он всегда знал о передвижениях Миуры. Тогда, в Дожде, она не приняла это во внимание. Тогда её разум был затуманен. Поразительно, как ясно она размышляла сейчас, освободившись от всех эмоций. — Это ты был в Дожде с Хиаши, — озвучила она свои мысли, уткнувшись взглядом в стену напротив. — Не Рейджи. — Ты всегда была умной девочкой, — вальяжно протянув эти слова, мужчина подошёл к ней ближе и присел на корточки, чтобы смотреть ей в глаза. — Почему именно Хиаши? — она продолжала говорить себе под нос, складывая картинку целиком. — Потому что он тщеславный. Старый дурак хотел вернуть себе былое положение. А на тщеславии играть проще всего. — И тебе нужна была печать для управления Рейджи, а Хиаши имел доступ к печати Хокагэ, — все события молниеносно начали выстраиваться в хронологическом порядке. Кому ещё было под силу так искусно столкнуть лбами две деревни, заставляя их подозревать друг друга. — Это ты… ты стравил Коноху и Таки. — Мне нравится ход твоих мыслей. Сможешь понять, зачем? — спросил Якуши, видя, что она уже знает ответ на этот вопрос. — Вода… Тебе всё это время от нас нужна была только Вода. — Верно, — довольствуясь тем, что она поняла его намерения, змеиный шиноби снова встал и принялся собирать недавно разлитый яд, осторожно упаковывая его в специальные деревянные кейсы. — Наблюдать за тем, как вы легко друг друга подозреваете от малейшего дуновения ветра, очень забавно. Поставил печать Конохи, и вы уже мчитесь туда. — Но зачем было нападать на нас возле деревни Дождя? — желая заполучить последнюю часть головоломки, она задала свой вопрос, посмотрев ему вслед. — Непредвиденные обстоятельства, — ответил Кабуто, странно покосившись на Рейджи. — Я не мог предугадать, что Хьюга так сильно не захочет, чтобы его дочь была с Узумаки. Пришлось его убить, и это стало отличным поводом создать новое колебание между вами. Разве это не прекрасно? Как быстро люди готовы разорвать друг друга в клочья? Об этом я и говорю. Мир не готов к миру. Он привык жить в войне. И вы стали тому отличным доказательством. Поразительно просто выглядела сейчас распутанная головоломка. Найдя архивы и желая получить Воду, Якуши нашёл того, кто был приближен к Такикагэ и Воде Героя, а также часто покидает территорию деревни. Заручившись поддержкой Хиаши, он получил печать контроля и печать Хокаге, начиная претворять свой план в жизнь. Всё, что ему нужно было — это вытравить всех ключевых лиц из деревни. И он придумал для этого отличный план. Инсценировать нападение на святыню. Вспоминая странное поведение тех шиноби, Сакура была готова дать голову на отсечение, что они находились под печатью контроля. Выманив их, ему оставалось лишь подогреть подозрения, что кому-то в Конохе нужна вода и ослабить их бдительность, отвлечь внимание от самого артефакта. Сейчас, когда все в деревне, скорее всего, бегают и ищут Сакуру, вряд ли кто-то помнит о Воде. А если учесть то, что мужчина сворачивал лабораторию, именно сейчас он отправлялся за тем, ради чего всё это затеял. И никто не сможет его остановить. Идеальный план. Сложный, но блестящий. Если он был способен поставить под угрозу отношения двух деревень, используя только остатки Воды, в какой же хаос он сможет ввергнуть мир, имея полный сосуд? Одно не вписывалось во всю картину. Деталь, которая не подходила ни к одному элементу. Рейджи. Зачем ему было убивать мальчика? Зачем ему нужно было притаскивать сюда её? С одной стороны, это хорошо укладывалось в концепцию плана Якуши. Но он сказал, что Миура убил ребёнка не по приказу, да и её он приволок вопреки воле хозяина печати. Зачем? Что могло сподвигнуть самого совестливого и справедливого человека посягнуть на жизнь ребёнка? Она судорожно копалась в памяти, вспоминая всё, что о нём знала. Вспоминала каждый жест, каждое слово, каждый взгляд синих глаз, чтобы найти ответ. Харуно подняла глаза и посмотрела на него в поисках подсказки. Её товарищ избегал её взгляда. Даже под действием печати, полностью лишающей воли носителя рядом с хозяином печати, он всё равно выглядел виновато. Мысль, которая пришла в голову Сакуре, поразила её до глубины души и сильно уколола сердце. Эта мысль объясняла все его действия и вполне совпадала с тем, на что он был способен. Миура был сильным шиноби. Недостаточно сильным, чтобы полностью избавиться от печати, но достаточно сильным, чтобы сделать что-то против воли, что натолкнёт его друзей на путь разгадки. Мальчик погиб первым от готового яда. Рейджи однозначно знал, что, встретившись с ядом, Харуно поймёт, что входит в его состав. Именно смерть того ребёнка запустила расследование и дала возможность деревням работать сообща. Вместе. И если бы они больше доверяли друг другу, то смогли бы разгадать загадку раньше. Сакуре стало стыдно за все свои мысли. Она снова подумала о том, на какую жертву пришлось ему пойти, чтобы дать им эту зацепку. Непосильная ноша для того, кто превыше всего ставит жизнь. Но зачем Рейджи привёл сюда её? — Что ж, с тобой приятно поговорить, — застёгивая сумку, сказал Кабуто. — Но нам пора. Заканчивай. Взмахнув фиолетовым плащом, он направился куда-то в тень, но не в сторону выхода, оставив сумку на лабораторном столе. Рейджи же буквально побледнел от раздавшегося приказа. Словно вся кровь мгновенно покинула его тело. На деревянных ногах он делал к Сакуре шаг за шагом, вынимая тати из ножен. Клинок блеснул в пещерной полутьме и Харуно показалось что в блеске стали она снова рассмотрела знакомый взгляд костяной старухи. Так странно. Такума учил её смело смотреть страху в лицо. Не бояться боли, принимать её. Не бояться смерти, решительно идти на неё. Сейчас она чувствовала тревогу не от того, что ничего не могла сделать, а от того, что за все годы тренировок она только сейчас полноценно осознала то, что некоторое время назад сама выпалила в разговоре с Какаши. Она ушла, рассчитывая стать сильнее. Но на самом деле, она ушла, чтобы справиться с болью и быть счастливой. Так иронично умереть в тот момент, когда наконец понял свой путь. Смиренно глядя в глаза своего друга, она вспомнила Такуму, Какаши, Хару, Наруто и Саске. Всех дорогих её сердцу людей. Вспомнила, что недавно наговорила Какаши, и много раз пожалела о сказанном. Вспомнила, как в беспамятстве чуть не убила своих друзей, а также знатно подвела Оомори. Так уходить она не хотела. Не объяснившись с учителем, не расставив все точки с Хатаке. Рейджи, приблизившись к ней, замахнулся клинком и в следующий миг со свистом тати полетел по направлению к Харуно. Она смотрела ему в глаза, не струсив. Она была сильной куноичи. И сильным медиком. А сильные смотрят в глаза смерти. Но после того, как клинок достиг земли, боли не последовало. Послышался глухой треск. Кандалы слетели с запястий девушки, а сам Миура бросил клинок к её ногам. Мужчину начало трясти так, словно он обнажённый стоял на морозе. Сакура непонимающе посмотрела сначала на свои запястья. Потом на срезанные кандалы на земле, а после на своего товарища. — Я не могу долго сопротивляться, — прошипел он так, будто его переполняла агония. — Убей меня, Сакура, и беги отсюда, пока он не вернулся. Всё таким же непонимающим взглядом она смотрела на его внутреннюю борьбу. Его слова эхом отразились в её голове. Сакура перевела взгляд на клинок, лежащий на полу, словно это было нечто ужасающее, что трогать категорически нельзя. Миура упал на колени, порывистыми движениями схватил тати, зачерпывая вместе с рукоятью горсть земли, и нервно вложил её в руку подруги. — Я не… нельзя снять печать, — скривившись от боли, он прятал лицо под фиолетовыми волосами. — За тобой идут, но тебе нельзя здесь оставаться. Я не хочу убивать тебя. — Рейджи, сопротивляйся. Мы вместе выберемся отсюда, — пытаясь его успокоить и одновременно быстро принять решение о дальнейших действиях, Сакура положила руку ему на плечо. Рефлекторно повинуясь приказу, Миура схватил двумя руками её горло, прижимая к стене, и стал душить девушку, сильно пережимая артерии. Она была настолько ослаблена, что не могла сопротивляться. В груди было недостаточно воздуха, чтобы говорить, поэтому она обхватила его запястья в ничтожной попытке разжать мёртвую хватку. Он сильно приложил её об стену, от чего у неё закружилась голова. А возможно, так быстро угасала её жизнь. На глазах друга выступили слёзы. Он был не в силах сопротивляться приказу. Всё его нутро протестовало против этого, но печать была намного сильнее, полностью подавляя его волю. Злость и желание освободиться от оков лишь способствовали тому, что он сильнее сжимал её горло. — Не тяни, — жалобно простонал он, не сдерживая слёз. — Пожалуйста. В синих, как самые глубокие недра океана, глазах, она прочитала то, что он не мог сказать из-за печати. Он уже давно принял это решение. Тогда, когда убил того мальчика, он знал, что нет пути назад. Знал, как всё закончится. И знал, что его долг — защищать Такикагурэ, даже ценой своей жизни. В глазах начало меркнуть, ей оставались считанные секунды, а она так и не могла решиться спасти свою жизнь в обмен на другую. — Прими чёртово решение, Сакура, и никогда не сожалей о нём, это мой выбор, — его голос стал неожиданно серьёзным, хоть глаза по-прежнему были красными от слёз. Он знал её четыре года. Он знал, что нужно сказать. Они оба знали, что другого выхода нет. И только так она могла рассчитывать на слабую надежду на спасение. — До встречи, — всхлипывая носом, не видя ничего из-за слёз, Сакура крепко сжала рукоять в руке. Когда свет полностью померк, а грудь от отсутствия воздуха сдавило так, что там образовалась пустота, собрав последние силы, она провела клинком вдоль его тела, даже не понимая, куда конкретно пришёлся разрез. Хватка на шее ослабла. Жадно глотая воздух, Харуно инстинктивно потянулась к своей шее, поглаживая место, где только что были руки Рейджи. Вытирая слёзы, чтобы прояснить взор, она поняла, что по лицу растекается какая-то жидкость. Взглянув на свои руки, она увидела, что они были в крови. Миура упал там же, где и сидел. Сакура нависла над ним, поднимая его голову и укладывая ту к себе на колени. Убирая волосы с его лица, нервными движениями она размазывала кровь и по его лицу. Не сдержав эмоций, она заплакала ещё сильнее. Прижимаясь к его голове, она шептала извинения ему на ухо в надежде, что сможет сама себя простить за то, что сделала. Стараясь проникнуться каждым его словом о том, что это был его выбор и смириться с ним уже после того, как совершила то, что он хотел. — До встречи, Вторая тень Водопада, — хрипло сказал он, испустив последний вздох. Когда-то Такума сказал, что она будет достойной преемницей для него. Он вручил ей этот титул и знал — она сможет защитить эту деревню. Но самую высокую цену за мир заплатила не она, а тот, кто был сражён собственным мечом. Горечь и тоска были для неё слишком большой роскошью. Сейчас она должна была выбраться отсюда и не дать Рейджи погибнуть напрасно. Осторожно положив его голову на землю, Сакура тихо пробралась к кейсу с ядами, параллельно придумывая план побега. Стараясь не смотреть на тело своего друга, что она оставила за своей спиной, она схватила кейс и как можно тише направилась к выходу. Уже перешагнув через третью ступеньку, она резко остановилась. Ноги сковали несколько змей, не позволяя ей двигаться дальше. А голос, который раздался из-за спины, вызвал холодную дрожь по всему телу. — Куда-то собралась? — сказал Кабуто, оглядываясь по сторонам и оценивая обстановку. Не удостоив смерть Миуры никаким комментарием, он хмыкнул, как бы говоря о том, что на этом этапе справится и без него. Не мешкая, он вытянул руку в сторону замурованной Харуно и направил змей в атаку. Сакура не могла ни пошевелиться, ни увернуться. Приготовившись отбиваться единственным, что у неё было в руках — деревянным кейсом, — она замахнулась им, отбивая змей. Кейс слега приоткрылся и из него на землю высыпалось несколько шариков с ядами, энергетические эликсиры остались внутри. Она видела, как он их складывал в баночки других форм. Но прежде чем чемодан достиг цели, змеи были повергнуты яркой вспышкой молнии, появившейся из ниоткуда. Эта же молния уничтожила и тех, что держали её. Воспользовавшись ситуацией, она отпрыгнула в сторону и наконец увидела причину. Перед ней стоял Хатаке, заслоняя её собой от Кабуто. Взявшийся из ниоткуда Какаши так же как недавно Кабуто оценивал обстановку, продумывая план действий. Сделав шаг назад, чтобы быть ближе к Сакуре, он украдкой оглядел её, чтобы убедиться что она в порядке. Прислонившись к холодной земляной стене, она крепко сжала в руках чемодан. Харуно испытала невероятное облегчение, увидев его перед собой. Она и не питала никаких надежд, что кто-то сумеет её найти. В голове сразу же промелькнули слова Рейджи, которым чуть раньше она не предала значения. Он сказал, что за ней кто-то идёт? Неужели он знал, что Хатаке придёт? Но откуда и как? — Ты в порядке? — спросил её мужчина, стоя к ней спиной. В ответ она промычала что-то невнятное. — Как ты меня нашёл? — Я всегда учую твой запах. Несмотря на угнетающую обстановку, от этих слов ей стало тепло. Несмотря на то, как закончился их последний разговор, он пришёл за ней. Не отвернулся. Их соперник, будучи чрезвычайно раздражённым, не в силах больше наблюдать за этой картиной, ринулся в открытый бой с Хатаке. Выпуская из рук очередную порцию ядовитых змей, скрываясь в их облаке, он достал кунай, готовясь нанести удар. Какаши, вовремя поняв его приём, создал теневого клона. Когда Кабуто оказался на месте, где только что стоял он, развеянный в облаке дыма, он потянулся к Сакуре, желая выхватить у неё из рук кейс. В то же мгновение сильным рывком Какаши оттолкнул его от неё, уводя бой в сторону. Харуно не знала, что ей нужно было делать. Нутром она чувствовала, что должна остаться здесь, но разум протестовал и приказывал ей бежать. Она не помощник Какаши. Без чакры — она никто и, скорее всего, будет только мешать ему сконцентрироваться на битве. Приняв непростое решение, она поднялась со ступенек и побежала наверх к выходу. Кабуто, заметив, что девушка убегает с его ядами, воспользовался техникой Сеней Таджашу и выпустил из рукава змей, которые сковали нападающего из-под земли Какаши. Пока он держал его, Якуши сложил ещё одну печать и направил одну большую змею к Харуно. Та быстро достигла цели. Смешные попытки девушки увернуться без использования чакры не увенчались успехом. Всего через пару секунд её тело повалилось на землю, скатываясь со всех ступеней, на которые она успела взобраться. Змея крепко держала девушку, сковав её по рукам и ногам. Увидев, как куноичи кубарем катится вниз, Хатаке оттолкнулся от Кабуто ногами, кунаем прорывая себе свободу. Проводя серию коротких ударов, Какаши думал, как может справиться с ним. Ему всего-то нужно было продержаться до того момента, когда придёт Такума. Но его соперник был чрезвычайно силён. Он отправился за Сакурой, не имея чёткого плана. Задача была одна — найти и позвать Такуму, не встревая в бой. Но увидев, в какой опасности она находилась, он не мог оставаться в стороне. Если бы он знал, что его противником окажется Кабуто, он бы изначально изыскал способ взять с собой подкрепление. Хатаке был могущественным шиноби, а ещё умным. Поэтому он знал, сражаться с Кабуто на пике его сил — слишком рискованно. К тому же, просветив Сакуру Шаринганом, он понял, что она сейчас недееспособна. Но он во что бы то ни стало должен был её спасти. Осознав, что ему не удастся разделаться с ним в одиночку, он принял единственное верное решение. Сконцентрировав в руке Райкири, Какаши бросился на врага, делая вид, что идёт в открытую атаку. Когда тот встал в защитную позу, применяя лишь одну змеиную технику из своего арсенала, Хатаке резко изменил траекторию удара и что есть мочи вонзил руку, искрящуюся молниями, в стену, вызывая обвал. Не ожидавший такого поворота отшельник не успел отпрыгнуть или создать щит, в результате чего огромные массивы камней устремились на его голову, буквально вдавливая его своим весом в землю. Тяжело дыша, отмахиваясь от облака пыли, Хатаке оглядел завалы и, убедившись, что его соперника не видно и не слышно, он повернулся к Сакуре. Змея, обвивавшая её тело, исчезла, а это означало, что Кабуто как минимум без сознания и его приём прошёл успешно. Подбежав к ней, он приподнял её с земли, ладонью обхватив её лицо. — Какаши, — хрипло сказала она, в ответ протянув к его волосам свою руку. — Прости, что наговорила лишнего. Эти слова сами с собой слетели с её уст. Она вообще-то не хотела извиняться. Но при виде него слова сами сложились в это предложение. Она не верила, что всё так быстро закончилось. Хотя чего можно было ожидать от такого великолепного ниндзя. — Почему-то мне кажется, что лишним это совершенно не было, — снимая с себя маску, сказал он, целуя её в висок. Совершенно не беспокоясь о том, что он был грязный и в крови. — Как знать, сенсей, — она улыбнулась, чувствуя внутри спокойствие. То самое спокойствие, которое всегда приходило к ней рядом с ним. — Спасибо, что пришёл за мной. — Мне помогли понять, что я не могу иначе. — И кто же? — удивилась Сакура. — Ты не поверишь, — усмехнулся он, помогая ей подняться. — Пойдём. Скоро здесь будет твой учитель, и бьюсь об заклад, что я буду виноват, если он увидит тебя в таком виде. — Но Кабуто… — схватившись за ребро, которое, судя по всему, повредилось при падении с лестницы, ответила она. — Он не важнее, чем ты, — нежно поддерживая её за талию, Хатаке спешил убраться из этого места, поэтому следующие слова он прошептал себе под нос, не осознавая, что она всё слышит. — Ничто не важнее. Едва начав подниматься, мужчина замер как вкопанный и резко выгнулся. Вместо того, чтобы выпустить Сакуру, он ещё сильнее прижал её к себе. Не понимая, что происходит, Харуно пыталась спросить его, что с ним, но видела только, как он, сильно стискивая зубы, склоняется всё ниже и ниже, пока не достигает земли. Зарываясь пальцами в землю, Какаши выгнулся в спине, издавая протяжный низкий стон. Это напугало Сакуру ещё сильнее, пока она не заметила у его голени маленькую змейку, вцепившуюся в тот участок, что был перевязан бинтами. Ногой откинув рептилию, Сакура снова прильнула к Какаши. Убирая волосы с его лица, она снова и снова задавала ему вопрос: «Что с тобой?» — и каждый раз не получала ответа. — Как я и говорил — люди непредсказуемы, — отряхиваясь от пыли, Кабуто свободный от груды валунов, подошёл к ним, спокойно наблюдая за тем, как от боли корчится ниндзя. Выражение его лица не было победным. Скорее, он любовался представшей перед ним картиной. Сакура сразу же поняла — змея запустила не просто яд. А тот самый яд. Удобный способ доставки этой отравы. Кабуто склонился и поднял кейс. Она даже не пыталась его остановить. Всё её внимание было сконцентрировано на умирающем Какаши. В ней не было чакры, чтобы помочь ему так же, как и Наруто. Она не знала, что делать. Не знала, куда бежать. Одного дорогого ей человека сегодня она уже потеряла. Неужели её судьба была к ней так жестока, чтобы забрать ещё одного? — Но в конце концов, у всех один финал. Не пытайся выйти отсюда. Всё равно не выйдешь, — уходя в темноту коридора наверх, сказал Кабуто, применяя к узкому пространству технику Каму Сокай. — До встречи, Сакура. Счёт шёл на минуты. Какаши в агонии стал рвать на себе одежду. Так же как Наруто. Этот чёртов яд выжигал его изнутри. Она никогда и подумать бы не могла, что окажется такой беспомощной, глядя на искривившееся от страданий лицо. Именно сейчас она в полной мере осознала свою бесполезность. Чтобы она ни сделала, она не сможет его спасти. На глазах проступили слёзы, рот растянулся в плачевных стонах. Она пыталась держать его руки, сначала нашёптывая, а после уже выкрикивая, что всё будет хорошо. Убеждая в этом и его, и себя, она плакала и кричала, не в силах выдержать того, что ей приходилось видеть. Словно понимая её мысли, Хатаке перевернулся на живот, носом зарываясь в землю. Земля помогала заглушать его крики, которые он не в состоянии был сдержать. Эта боль не была похожа ни на что другое. Она прожигала не только тело. Разум, чувства, сердце. Он чувствовал, как всё пронизывают дыры, обугливая его целиком. Никто не заслуживает видеть, как умирает любимый человек. Никто не заслуживал того, чтобы просто сидеть рядом, не имея возможности помочь. — Пожалуйста, Какаши, — всхлипывая, сказала Сакура, прерывая свои рыдания над его содрогающимся телом. Он снова перевернулся на спину. — Я не знаю, что делать. Не знаю. Ненадолго сумев взять себя в руки, Какаши резким движением схватил её руку и крепко сжал. Этим простым жестом он попытался передать ей все свои чувства. Он так не хотел, чтобы она была здесь и видела это. И в то же время где-то под покровом всей этой пытки он был рад, что она была рядом. — Чёрт возьми, я же люблю тебя, Какаши. Ну, почему всё должно быть так... Признание с отчаяньем слетело с её губ. Она уткнулась головой в его грудь и снова заплакала. Сакура ощутила, как он сжал её руку. Осмелившись посмотреть ему в глаза, она увидела, как шевелятся его губы, пытаясь произнести хотя бы слово. Но из-за полыхающего пламени внутри, он больше не мог издать даже звука. Но ей и не надо было. Она знала, что он пытался сказать, и этого было достаточно, чтобы она почувствовала, как её сердце разбилось на миллионы маленьких осколков - как небо в Таки, под которым они вместе провели самый лучший вечер за всю её жизнь. Она ободряюще посмотрела на него и постаралась улыбнуться. Где-то вдалеке послышался сильный грохот, а с потолка в пещере посыпался мелкий песок. Изо рта Какаши пошла пена, а это означало, что конец уже близок. Даже если кто-то придёт, он ничем не сможет ему помочь. Только бы у неё была чакра. Возможно, она смогла бы повторить тот трюк, что проделала с Наруто. Недалеко от Хатаке что-то блеснуло в жёлтом свете лампы. Это была сфера с ядом, которую она уронила, когда отбивалась от змей. План молниеносно сложился сам с собой. Резко потянувшись к сосуду, она не раздумывая проглотила его. Если этот яд активизирует чакру, то, возможно, след от неё мог остаться в её каналах. Это бы заставило чакру делиться. И это сработало. Тело Харуно напряглось от боли, но вместе с ней она ощутила прилив силы. Чакра с небывалой скоростью начала наполнять иссохшие каналы. К боли куноичи привыкла, и уроки с Такумой не прошли зря. Та агония, в которую она добровольно ввергла себя, была пока терпимой. Сконцентрировавшись, Сакура запустила процесс формирования печатей. Это позволяло чакре не разрывать каналы, а скапливаться в них, тем самым пока не причиняя ей смертельного вреда. В запасе у неё было не больше минуты, ведь Хатаке всё реже поддавался конвульсиям, и всё чаще его взгляд становился пустым и отстранённым. С ужасом Сакура поняла, что в ней ещё недостаточно чакры для осуществления выброса. А судя по состоянию Хатаке, он не протянет до того момента, когда она сможет её накопить. Она судорожно искала решение, и на ум ей пришло только одно. Та самая техника, которую она придумала в лесу. Та самая техника, смысл которой до конца она так и не осознала. Но если вспомнить то, что после её применения её самочувствие улучшилось, и принять во внимание, что те выжженные листы восстановились не сами собой, то, возможно, молния усиливает проводимость медицинской чакры. А значит попытаться стоило. Харуно сконцентрировалась на тех ощущениях, которые испытывала тогда. Соединение двух противоположных элементов ей далось гораздо лучше, чем в прошлый раз. То ли сейчас она была более замотивированной, то ли приобретённое ощущение свободы внутри давало больший простор для действий. Она почувствовала разряды по всему телу и направила точку концентрации к ладони. Приложив её к почти недвижимому телу Какаши, девушка направила разряд в него. Ничего не вышло. Молнии просто устремились вверх, рассыпаясь маленьким облаком света. Не сдаваясь, Сакура сделала так ещё раз. Но снова не получила результата. Она испугалась. Впервые сильно испугалась, и вот теперь переизбыток чакры достиг апогея, и её скрутило так же, как Какаши. Стараясь сохранять положение, Харуно решила прибегнуть к последней попытке, ведь следующую осуществить уже не сможет. Чтобы усилить эффект, она сложила печать сверхпроводника и, приложив одну ладонь к себе, а вторую к нему, она образовала две точки концентрации и применила технику, удерживая её в активном состоянии столько, на сколько ей хватало сил. Всё небольшое пространство обваливавшегося подземелья озарила яркая вспышка тысяч маленьких молний, устремившихся вертикально вверх. Зелёный свет, вырвавшийся из этих молний, окутал их с головой. Перед тем, как отключиться, она услышала чьи-то шаги и крики. Сакура лежала на земле и, поддерживая глаза открытыми, увидела бездыханное тело Хатаке рядом с собой. Кто-то схватил её и, кажется, начал трясти, справляясь о её самочувствии. Этот тревожный нравоучительный тон, мог принадлежать только одному человеку. — Всё в порядке, Сакура. Всё хорошо, — нетипично для себя затараторил Такума, прижимая обмякшее тело своей ученицы к груди. Оглядывая помещение, он увидел тело Рейджи. Оомори нахмурился, но Сакура не увидела этого. Его золотые глаза под тёплым светом сияли как янтарь на солнце. Он повернул её голову к себе, и Сакура заметила, что его лицо было в крови. Но кровь была не его. Она никогда не видела его крови. — Такума, — прохрипела Харуно. — Какаши... он... — Тише, милая. Тише… Всё закончилось… Его голос стал спокойным, а сам мужчина начал раскачиваться, убаюкивая и без того отключающуюся куноичи. Сейчас было не время считать жертв и пострадавших. Они со всем разберутся потом. Даже если разбираться будет не с чём. Битва была выиграна, хоть и не каждая. Всё действительно подошло к концу.