Розы-Шипы

— Скажите, отец, когда все это закончится? Гулкие шаги эхом расходились по каменному коридору. Его продували тысячи ветров, но принцесса их не замечала, она летела вперед, желая лишь освободиться. — Он доказал вам свою лояльность, безукоризненную преданность, он прошел все ваши испытания, он выдержал и не сломался. Так почему он все еще здесь? Она прежде никогда не говорила с королем о том, чего желала. Они обсуждали лишь дела при молчаливом присутствии королевы. Розамунд не говорила с ними о чувствах и о жизни, о себе, о мечтах, и что самое главное — о страхах, потому что покажешь слабину, покажешь, что ты человек, и король вновь устроит очередную проверку, чтобы «закалить характер». — Вы и правда до сих пор считаете его изменником? Спустя три года после его приезда? Всю жизнь Розамунд жила будто шла по тоненькой тропке, зная одну пугающую истину — оступишься и умрешь. По обеим сторонам — ловушки, ловушки, тут руку оторвет, тут ногу, а тут кусок души. И на ужин король съест этот кусок души и будет весело смеяться. Он сидел перед камином, пролистывая какой-то старый документ. При виде Розамунд протянул, что не ждал ее без приглашения и неприятно удивлен. Она стиснула зубы. — Я пришла поговорить с вами, как с отцом и как с королем. Мы оба с вами знаем, какая неприятная сложилась ситуация со мной, Фредериком и пятым принцем. — Не понимаю, о чем ты говоришь, — невозмутимо ответил король, откладывая бумаги на маленький столик. — Понимаете. Она посмотрела в его глаза, уже выцветшие безразличные, на его острое лицо, на тонкие губы, которые так часто поджимались, когда она говорила что-то не то, и вздрогнула. Нет, она дойдет до конца. Она сможет это сделать. — Что ж, вероятно, понимаю. — У меня нет времени и желания надолго растягивать разговор. Я пришла высказать свои предположения и свои просьбы и разрешить, наконец, эту отвратительную ситуацию. Меня и Фредерика связывало нечто большее, нежели дружба, и вам, увы, стало это известно. Впрочем, иллюзий я не питала, я прекрасно понимала, что вы все равно узнаете, однако, надеялась на другой исход. По моему мнению, характер и склонности Фредерика прекрасно подходят для титула принца-консорта: он умен, благороден, решителен. Но ваша воля, как и стечение обстоятельств свели меня с пятым принцем Голсуори. Пятый принц — это катастрофа. Она встретилась с ним на приеме сразу после того, как порвала с Фредериком (порвала тонкую нить, за которую она хваталась в надежде не утонуть). И случилось нечто ужасное — пятый принц Голсуори оказался дураком. Глупым, самонадеянным болтуном, который говорил все, что думал. Он без устали шутил, стараясь понравиться всем, и оттого становилось совершенно очевидным, что к светской жизни его совершенно не готовили — скорее всего, о нем просто забыли. Первых принцев воспитывали в соответствии с ролью, которую им точно или возможно предстоит играть, но лишь по некоей удивительно трагичной случайности к власти мог прийти пятый по счету наследник, потому ему оставили роль разменной монеты. — Пятый принц развалит Норфлер, если дать ему власть. У него нет своего мнения, значит, он будет плясать под дудку Голсуори. Ему нельзя доверять.Увы, надо было посмотреть товар прежде, чем заключать сделку. Однако… мне придется строить с ним отношения и быть вместе до конца жизни, и я бы не хотела, чтобы это произошло на глазах у Фредерика. — Что же ты предлагаешь? Вернуть ему почести спустя всего три года и отправить управлять герцогством Манн? — Да, именно так! Голсуори уже прислал зерно, пора засеивать поля, пора отстраивать сторожевые башни на побережье, но справится и с этим его двоюродный брат, который сейчас управляет герцогством? Нет! Он развалил весь Манн, он только охотится и веселится, забыв о долге. Вы знаете и без меня, отец, что Фредерик сумеет поднять герцогство с колен, так позвольте ему сделать это, пока он не сломался. Не желаю терпеть его взгляды, когда прибудет мой будущий муж! Король вздохнул и потер переносицу. Кажется, он уже думал об этом, но сомнения все грызли его, хотя королевские шпионы ворошили все переписки Фредерика и следили за каждым его шагом. — Что мешает вам приставить к нему убийцу, который устранит его при первых признаках измены? — холодно и безразлично добавила Розамунд. Это и решило дело. Король посмотрел на нее будто с гордостью, взял большой золотой кубок и выпил до дна. — Ты права, герцогству нужна сильная рука… Я подумаю над тем, чтобы вернуть титул этому мальчишке… И будто камень с гулким грохотом свалился с души. Он уедет! Уедет и больше не будет терзать ее душу и терзаться сам, уедет, получив обратно то, чего желал больше всего на свете (Розамунд ведь не так самонадеянна, чтобы поверить что это она). Он получит награду за все свои страдания, а она получит долгожданный покой до того момента, как приедет пятый принц. — Это то самое лекарство, отец? Вы пьете его каждый день? Король кивнул. — Это хорошо. Нельзя, чтобы приступ повторился, Вы нужны сейчас Норфлеру как никогда. — Ты бы справилась, Розамунд, — он испытующе на нее взглянул. Она улыбнулась и покачала головой: — Но не так блестяще, как вы. А на что это похоже? Оно горькое? — Нет. Его щедро разбавляют малиновым соком, так что горечь почти не чувствуется. — Спасибо, Ваше Величество, за уделенное время. Пустая болтовня утомила Розамунд, и она резко поклонилась, попрощалась и вышла. Что ж, она свободна! Ну, или будет, ведь возвращение титула не самое скорое дело. Она вернулась в свою комнату и задернула шторы. Уже стемнело, и в углу приятно потрескивал камин, однако, свечи не зажигали — она не любила пустую трату, а зачем зажигать, если ее нет в комнате? Оттого в полумраке она не сразу заметила темную фигуру. Убийца? По спине пробежал холодок, но Розамунд вдохнула и выдохнула, успокоилась. Подошла к камину — там располагалась стойка с церемониальной рапирой, тяжелой, неудобной, но все еще смертельной. Розамунд схватилась за рукоять и резко дернула, развернулась и приставила клинок прямо к горлу незваного гостя. Тот быстро поднял руки, и в неясном мерцании огня она поняла, что это Фредерик. Со вздохом опустила рапиру. — Фредерик, что ты здесь делаешь? Она вернула оружие на место и повернулась обратно, но Фредерик был уже совсем близко, он обхватил ее руками, и ноги внезапно стали ватными, но Розамунд оттолкнула его. — Что ты делаешь? Ты ведь все понимаешь. — Роуз… Роуз, я схожу с ума. И ты сходишь, я вижу. Роуз… Зачем нам королевство, которому на нас плевать? Мы лишь маленькие шестеренки, так зачем нам служить механизму? Роуз… Давай убежим? И Розамунд, прежде утопавшая в его словах, в его близости, сейчас будто бы очнулась. Будто холодной водой окатили. Фредерик никогда бы такого не сказал! Никогда бы не забыл свой долг, свою страну, то, ради чего он вернулся посреди чумы! И она похолодела от ужаса — это очередное испытание короля! Он добрался даже до ее чувств, до ее нежно хранимого сокровища! Ему пообещали герцогство за одно-единственное предложение принцессе. Король решил проверить, действительно ли она разлюбила предателя, действительно ли так сильна, как заявляет. И внутри вспыхнула ярость, до этого момента тихо дремавшая. Она копилась много лет, она тихо ложилась и засыпала, но сейчас… Сейчас она пробудилась, и больше Розамунд не собиралась ее сдерживать. — Вот что я тебе скажу, Фредерик, — дрожащим от злости голосом прошептала она, — никакого побега не будет. Соберись. Я добилась того, что тебе вернут герцогство. Тебе придется восстанавливать весь Манн. Ты скоро уедешь, и нам обоим станет проще жить. А теперь убирайся из моей комнаты! Он продал ее! Он поступил так же, как и она — она обменяла его на Норфлер, а он ее на Манн! Они стоят друг друга. Но самый главный предатель здесь не Фредерик, нет… Король-кукловод, для которого все, даже собственная дочь — лишь марионетки, которых можно проверять без конца, а если они сломаются, быстро найти новых. Больше Розамунд не станет этого терпеть. Она ведь принцесса! Наследная, кстати.

──────── • ✤ • ────────

Розамунд смотрела на алые блики в бокале, где плескалось лучшее вино Норфлера. Такое же терпкое, как и сама страна. Награждение титулом состоялось совсем недавно, и Розамунд там, разумеется, присутствовала. Скучная глупая церемония, и эти хвалебные речи короля, того, кто еще вчера проверял, мучил и ставил условия, вызывали лишь волну раздражения. Потом, отменив уроки по фехтованию, бросилась в свою комнату и вызвала Альса. Альс — наемный убийца с юга. Уже немолодой, но подтянутый, сильный и, главное, верный. Розамунд спасла ему жизнь, прервав казнь, в обмен на клятву верности, пообещала спокойную старость, если он будет верен лишь ей одной, и он сдержал клятву. Короля Альс неимоверно злил, потому что его нельзя было выгнать, не оскорбив принцессу. Разумеется, ему устраивали проверки, как же без этого, но результаты оставались лишь в личных заметках короля. И Альса нельзя было убить — яды на него практически не действовали, он прекрасно владел холодным оружием и знал все про тайные убийства. Альс всегда был чрезвычайно полезен, и Розамунд готова была платить ему хоть драгоценным камнями, лишь бы он никуда не делся. Он возник незаметно, впрочем, как и всегда. Розамунд часто представляла, как он подкрадывается к расслабленным жертвам и перерезает им горло. Порой она видела, как он проделывает это с ней. — Есть весть от пятого принца? Когда он прибудет? — Через месяц, Ваше Высочество. Как раз тогда, когда Его Величество король утвердит план по восстановлению Манна с юным герцогом, и тот отбудет претворять этот план в действие. Розамунд хмыкнула и глотнула еще вина. Зря, конечно, она ничего не съела, но так вкус ощущался наиболее полно, а она намерена теперь почувствовать все, чего лишалась, живя в корсете, затянутом до такой степени, что порой она не могла вдохнуть. — А скажи-ка мне, Альс, что будет, если вдруг во время несчастного случая погибнет король Голсуори и первые четыре сына? Южанин помолчал, что-то вспоминая. Он много путешествовал, много знал и всегда интересовался, к чему приведет очередное убийство — смене власти или обрушению рынка или еще чему-то подобному. Альс умел делать выводы. — Насколько я знаю, в Голсуори очень запутанная система наследования. На трон может претендовать как и пятый принц, так и его дядя. Знать разделится на тех, кто пользуется влиянием на принца и не захочет это терять, и тех, кто понимает, что лишь его дядя сможет править страной так же хорошо, как и нынешний вполне здравствующий король. — Знаешь, звучит как гражданская война. — Это именно так, Ваше Высочество. — Полагаю, они в таком случае будут очень заняты, и им будет не до нападения на Норфлер, верно? Как же прекрасно, что в этой суматохе они нашли время, чтобы прислать нам припасы. — Да, Ваше Высочество, но остается также угроза со стороны Свейне. Розамунд знала об этом. Она думала об этом, о воинственных людях полуострова, об их быстрых кораблях, о коротких мечах, о разорительных набегах на побережья. Прежде их сдерживала лишь чума в Норфлере. — Ну что ты, мы же не какие-то дикари… В Свейне жили как раз-таки дикари. — Мы с ними цивилизованно поговорим о том, что происходит в Голсуори. Скажи-ка, Альс, у нас ведь еще остались те, у кого есть подозрение в заболевании? — Остались, госпожа. Все на карантине. — Чудесно. Передай им, что если они окажут неоценимую услугу принцессе, она обеспечит их семьи на всю оставшуюся жизнь. Она заплатит им денег, обеспечит работу. Она не лжет, когда заключает сделки. Впрочем, можно предложить этим людям самим назвать цену — мало у кого остались семьи после эпидемии. — Да, госпожа, как пожелаете. Еще какие-нибудь распоряжения будут, госпожа? — Да, есть еще одно. Король пожаловался, что его лекарство слишком горчит. Нужно добавлять туда еще больше малинового сока. Он мог бы ответить, что это не так. Что короля все устраивает, что за его лекарство отвечают другие. Но он лишь поклонился и сказал, что все будет сделано. Розамунд закрыла глаза, наслаждаясь ароматом вина. Голова у нее уже кружилась от выпитого, и вдруг стало так легко и просто. Она наконец-то сумела сделать все как отец. Он же этого хотел, верно? Превратить ее в хорошую королеву? Что ж, у него получилось, так пусть теперь порадуется, пока может. *** Через три недели после возвращения титула Фредерику Манну в Голсуори началась гражданская война. Во время бала в честь отъезда пятого принца во дворце разгорелся пожар. Погибли король и четыре принца. Говорят, какой-то пожилой человек храбро вытащил из огня виновника торжества и залился горькими слезами оттого, что не смог спасти остальных. Перед пятым принцем грозой навис королевский долг. Прежде никчемный и ненужный, он вдруг стал первым человеком в королевстве, и это почти свело его с ума. Его честолюбие пеленой затянуло сознание. Но его дядя не желал мириться с таким положением дел. Он выступил с пламенной речью о том, что пятого принца никак не готовили к роли правителя, а его, младшего брата короля, как раз готовили. Голсуори захлестнули кровавые споры о том, кому должен достаться трон. Раздираемый амбициями пятый принц отменил свадьбу, не потребовав при том возвращения припасов. Фредерик Манн, опасаясь нападения на королевскую семью, решил отложить свой отъезд. *** Через два месяца умер король. Говорят, перестало действовать лекарство, болезнь прогрессировала, и дозы уже не хватало. Врачи разводили руками, утверждая, что король не жаловался ни на что, замечал лишь, что вкус малинового сока стал ярче, однако списывал это на то, что слишком давно принимает лекарство и уже забыл, каков этот сок на вкус без него. По правилам наследования правительницей оставалась королева. Дочь утешала ее как могла, однако по Норфлеру поползли слухи, что это Свейне послали отравителей, чтобы устранить опасного и умелого правителя. Пораженная и испуганная королева тут же отреклась от трона и посвятила себя сиротам и обделенным. Говорят, эту мысль ей подала принцесса, которая хотела позаботиться о пострадавших от чумы и голода людях. Фредерик Манн остался еще на некоторое время, чтобы убедиться, что с вдовствующей королевой и наследницей трона ничего не случится. Временно он получил должность начальника личной охраны принцессы. Началась подготовка к коронации. *** Спустя месяц после смерти короля в Свейне вспыхнула чума. Говорят, в этом виноваты послы из Норфлера, но никто не может ничего доказать, так как при первых же признаках болезни разъяренные свейнары искромсали послов на куски. Обеспокоенный Норфлер разослал весть всем окрестным государствам, чтобы суда Свейне не пускали в порты, Голсуори, все еще раздираемый внутренними конфликтами, перекрыл Перешеек калеки, полностью изолировав Свейне от континента. Фредерик Манн получил весть, что брат женился на леди, весьма умной и образованной, и решил, что его советы нужнее в столице, особенно когда вокруг такая неспокойная обстановка. *** Через полгода состоялась свадьба королевы Розамунд Веллингтон и герцога, а ныне принца-консорта Фредерика Манна. Его острый ум помог быстро восстановить Норфлер после эпидемии и голода, а благодаря смелости и чести его полюбил народ, позабыв о позорном поступке его отца. А Розамунд… Розамунд улыбалась на замечания, как же все свалилось на соседей, будто в наказание. Она не изменила себе и тому, чему ее всегда учили, она все делала ради Норфлера, она отдала ему свою душу, свое сердце, хоть и приберегла кусочек для другого. В конце концов, что может быть лучше для Норфлера, чем такой правитель, как Фредерик?..