На всю жизнь в памяти след, а над нами голубое небо (Книги про Гарри Поттера)

— Матушка, отец, кузины, братец, доброе утро, — презрительно поздоровался Сириус с родственниками, вышедшими из камина.       Сам парень вместе с друзьями, а именно Мародерами, Лили и Марлин расположился на диване. На появившихся за их спинами Малфоя, Лестрейнджей и Снейпа он только хмыкнул. Блэки удивлено посмотрели на жену Сириуса, но быстро вернули себе маски.       Марлин сидела рядом с мужем в черном красивом платье, со свободными рукавами. Одна ее рука сжимала руку супруга, а вторая покоилась на круглом животике. Молодая леди Блэк была беременна, это и вызвало удивление родствеников Сириуса.        Андромеда ушла час назад, дабы предупредить мужа куда она пропадет и попросить его на всякий случай приготовить вещи дочери. — Вальбурга, здравствуй, извини, что отвлекаем от дел, но думаем, что это действительно важно, — проговорила Дорея и рассказала о том, что произошло. — Что ж, думаю книги действительно нужно прочитать, — кивнула миссис Блэк и вместе с мужем, сыном и племянницами села на противоположный диван, тут в дверь раздался звонок. — Это скорее всего Андромеда, пойду встречу ее, — сказала Дорея, направляясь к парадной. — Позвольте узнать, откуда вообще взялись эти книги? — поинтересовался Орион, посмотрев на Карлуса. — Появились из неоткуда, — вздохнул мистер Поттер. — Я бы хотел попросить вас оставить все это в тайне. — Смотря, что написано в книгах, — холодно ответила Вальбурга, ее старший сын хмыкнул, и взглядом «я же говорил» посмотрел на Карлуса. Тот покачал головой, но говорить больше ничего не стал.        В этот момент в гостиную вошла Андромеда в сопровождение Дореи, и присев в легком реверансе, вновь поздоровалась с Карлусом, предпочитая не обращать внимание на присутствующих родственников. — Здравствуй Андромеда, рад снова тебя видеть, — поприветствовал девушку мистер Поттер. — Анди, как все прошло? — спросил Сириус, обнимая сестру и успешно игнорируя взгляды родственников. — Все нормально Сис, хотя мое письмо немного напугало мужа, но Тед остался с Нимфадорой, передавал вам привет. — Ну читать, пожалуй, начну я, — произнесла хозяйка дома, после того как Меда, сняв мантию, села рядом с кузеном и его друзьями. — Глава 1, Мальчик, который выжил. Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди. Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде. — Типичные маглы, — презрительно произнесла миссис Блэк. Мистер Дурсль возглавлял фирму под названием «Граннингс», которая специализировалась на производстве дрелей. — Что такое дрели? — спросил Сириус. — Инструмент, с помощью которого маглы делают дырки в стене, — на автомате проговорила Лили, посматривая на сына, сидящего в руках Сириуса.       Вальбурга с Орионом тоже кидали взгляды в сторону старшего сына, замечая определенные изменения в нем и с интересом поглядывая на его жену, которую видели только раз и то в газете, после объявление о том, что та стала женой старшего наследника Блэков, лорда Блэка. О Марлин они знали не так много, только то, что та полукровка и является племянницей Карлуса, дочерью его сестры Анны. Училась вместе с Сириусом на гриффиндоре. Это был полный мужчина с очень пышными усами и очень короткой шеей. Что же касается миссис Дурсль, она была тощей блондинкой с шеей почти вдвое длиннее, чем положено при ее росте. Однако этот недостаток пришелся ей весьма кстати, поскольку большую часть времени миссис Дурсль следила за соседями и подслушивала их разговоры. А с такой шеей, как у нее, было очень удобно заглядывать за чужие заборы. — Цветочек, — с беспокойством сказал Блэк. — Да, это она. Совсем не изменится, — горько усмехнулась Лили и прижалась к Джеймсу, пока остальные не понимающе смотрели на них, кроме Снейпа. У мистера и миссис Дурсль был маленький сын по имени Дадли, и, по их мнению, он был самым чудесным ребенком на свете. Семья Дурслей имела все, чего только можно пожелать. Но был у них и один секрет. Причем больше всего на свете они боялись, что кто-нибудь о нем узнает. Дурсли даже представить себе не могли, что с ними будет, если выплывет правда о Поттерах. — Больно надо, — хмыкнул Джеймс, получив укоризненный взгляд от матери и жены. — Сумасшествие не порок, — закатила глаза Марлин, тоже заработав укоризненный взгляд Дореи. Миссис Поттер приходилась миссис Дурсль родной сестрой, но они не виделись вот уже несколько лет. Миссис Дурсль даже делала вид, что у нее вовсе нет никакой сестры, потому что сестра и ее никчемный муж были полной противоположностью Дурслям. — Я не никчемный, — нахмурился Поттер. — Радуйся, что ни как они, — хмыкнул Римус. Дурсли содрогались при одной мысли о том, что скажут соседи, если на Тисовую улицу пожалуют Поттеры. Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, но они никогда его не видели. И они категорически не хотели, чтобы их Дадли общался с ребенком таких родителей. — Неужели у Поттеров настолько плохой сын, что даже такому ребенку запрещено с ним общаться? — ехидно спросил Рабастан, в ответ получив злой взгляд всех, кто сидел рядом с Джеймсом. Когда во вторник мистер и миссис Дурсль проснулись скучным и серым утром — а именно с этого утра начинается наша история, — ничто, включая покрытое тучами небо, не предвещало, что вскоре по всей стране начнут происходить странные и загадочные вещи. Мистер Дурсль что-то напевал себе под нос, завязывая самый отвратительный из своих галстуков. — Зачем одевать отвратительные вещи? — спросил Марлин. — Ну, радость моя, что еще остается носить моржу, — ответил Сириус и поцеловал Марлин в щеку. Его мать перевела оценивающий взгляд на девушку и презрительно хмыкнула. Пара заметила этот жест, но решила не обращать внимания. — Они с Сириусом красиво смотрятся вместе, — прошептала Нарцисса Беллатрисе. Та косо посмотрела на сестру, но предпочла ничего не говорить. А миссис Дурсль, с трудом усадив сопротивляющегося и орущего Дадли на высокий детский стульчик, со счастливой улыбкой пересказывала мужу последние сплетни. — Отвратительные люди, — сказала Нарцисса, находясь в объятиях мужа и прижимая своего сына к себе, украдкой посматривая на старшую сестру и брата. Никто из них не заметил, как за окном пролетела большая сова-неясыть. В половине девятого мистер Дурсль взял свой портфель, клюнул миссис Дурсль в щеку и попытался на прощанье поцеловать Дадли, но промахнулся, потому что Дадли впал в ярость, что с ним происходило довольно часто. Он раскачивался взад-вперед на стульчике, ловко выуживал из тарелки кашу и заляпывал ею стены. — Ужасный ребенок, — проговорила Андромеда. — Ему бы мою матушку, вмиг бы манерам научился, — сказал Сириус и все кто сидел рядом с ним рассмеялись. Даже Меда уткнулась брату в плече, едва сдерживая хохот, не замечая взглядов родственников. — Ух, ты моя крошка, — со смехом выдавил из себя мистер Дурсль, выходя из дома. — А они это еще и поощряют, ужас, — в презрение сморщила свой аристократический носик Нарцисса Малфой. Он сел в машину и выехал со двора. На углу улицы мистер Дурсль заметил, что происходит что-то странное, — на тротуаре стояла кошка и внимательно изучала лежащую перед ней карту. В первую секунду мистер Дурсль даже не понял, что именно он увидел, но затем, уже миновав кошку, затормозил и резко оглянулся. На углу Тисовой улицы действительно стояла полосатая кошка, но никакой карты видно не было. — Я кажется понял кто это, — Ремус переглянулся с друзьями. — Макгонагалл, да я тоже так думаю, — тихо прошептал друзьям Джеймс. — И привидится же такое! — буркнул мистер Дурсль. Наверное, во всем были виноваты мрачное утро и тусклый свет фонаря. На всякий случай мистер Дурсль закрыл глаза, потом открыл их и уставился на кошку. А кошка уставилась на него. Мистер Дурсль отвернулся и поехал дальше, продолжая следить за кошкой в зеркало заднего вида. Он заметил, что кошка читает табличку, на которой написано «Тисовая улица». Нет, конечно же, не читает, поспешно поправил он самого себя, а просто смотрит на табличку. Ведь кошки не умеют читать — равно как и изучать карты. Мистер Дурсль потряс головой и попытался выбросить из нее кошку. И пока его автомобиль ехал к Лондону из пригорода, мистер Дурсль думал о крупном заказе на дрели, который рассчитывал сегодня получить. Но когда он подъехал к Лондону, заполнившие его голову дрели вылетели оттуда в мгновение ока, потому что, попав в обычную утреннюю автомобильную пробку и от нечего делать глядя по сторонам, мистер Дурсль заметил, что на улицах появилось множество очень странно одетых людей. Людей в мантиях. — Неужели статут отменили? — шокировано спросила Лили. — Не думаю милая, скорее всего что-то произошло, — задумчиво ответила Дорея. Мистер Дурсль не переносил людей в нелепой одежде, да взять хотя бы нынешнюю молодежь, которая расхаживает черт знает в чем! И вот теперь эти, нарядившиеся по какой-то дурацкой моде. Мистер Дурсль забарабанил пальцами по рулю. Его взгляд упал на сгрудившихся неподалеку странных типов, оживленно шептавшихся друг с другом. Мистер Дурсль пришел в ярость, увидев, что некоторые из них совсем не молоды, — подумать только, один из мужчин выглядел даже старше него, а позволил себе облачиться в изумрудно-зеленую мантию! Ну и тип! Но тут мистера Дурсля осенила мысль, что эти непонятные личности наверняка всего лишь собирают пожертвования или что-нибудь в этом роде… — Делать нам больше нечего, — презрительно фыркнула Белла. Так оно и есть! Стоявшие в пробке машины наконец тронулись с места, и несколько минут спустя мистер Дурсль въехал на парковку фирмы «Граннингс». Его голова снова была забита дрелями. В отличие от мистера Дурсля, находившиеся на улице люди отлично видели этих сов, стремительно пролетающих мимо них одна за другой, и широко раскрывали рты от удивления и показывали на них пальцами. Большинство этих людей в жизни своей не видели ни единой совы, даже в ночное время. В общем, у мистера Дурсля было вполне нормальное, лишенное сов утро. Он накричал на пятерых подчиненных, сделал несколько важных звонков и несколько раз повысил голос на своих телефонных собеседников. — На мою маман похоже, только она телефоном не пользуется, — кажется Сириус и вовсе забыл, что она присутствует в комнате. — Да, я помню то письмо года 3 назад, — Джеймса передернуло. — Что за письмо? — с любопытством спросила Дромеда и бросила взгляд на тетю. — Сестрица, а ты уверена что хочешь знать содержание? — поднял бровь Блэк. Так что настроение у него было просто отличное — до тех пор, пока он не решил немного размять ноги и купить себе булочку в булочной напротив. Мистер Дурсль уже забыл о людях в мантиях и не вспоминал о них, пока не столкнулся с группкой странных типов неподалеку от булочной. Он не мог понять, почему при одном только взгляде на них ему становилось не по себе. Эти типы тоже оживленно перешептывались, и он не заметил у них в руках ни одной кружки для сбора пожертвований. Выйдя из булочной с пакетом, в котором лежал большой пончик, мистер Дурсль вновь вынужден был пройти мимо этих странных личностей, и в этот момент он абсолютно случайно услышал… — Невоспитанный магл, нельзя подслушивать чужие разговоры, — усмехнулся старший из братьев Блэк. — Кто ты и куда дел нашего Бродягу? — спросили Ремус и Джеймс, под звонкий смех Андромеды.       Нарцисса и Регулус грустно переглянулись, они бы сейчас хотели также сидеть и смеяться с ними, а не враждовать. Когда-то в детстве все 5 дали клятвы, что всегда будут вместе и всегда будут поддерживать друг друга, чтобы не случилось. Но и Беллатриса, и Регулус, и Нарцисса сами отдалились от них и теперь жалели об этом, даже Белла. —… да, совершенно верно, это Поттеры, именно так мне рассказывали… —… да, их сын, Гарри… — Всегда знал, что ты прославишь свою фамилию, — нервно рассмеявшись, сказал Рем. — Джим, при чем тут мы и Гарри? — дрогнувшим голосом спросила Лили, забирая сына из рук его крестного и прижимая к себе. — Не знаю Лилс, — обнимая ее и сына, сказал Джеймс. — Пророчество, может с ним что-то, — подала голос Марлин, заставив Снейпа скрипнуть зубами и сочувственно посмотреть на пару. Мистер Дурсль замер. У него перехватило дыхание. Он ощутил, как на него накатывает волна страха. Он оглянулся на шептавшихся типов, словно хотел сказать им что-то, но потом передумал. Мистер Дурсль метнулся через дорогу, поспешно поднялся в офис, рявкнул секретарше, чтобы его не беспокоили, сорвал телефонную трубку и уже набирал предпоследнюю цифру своего домашнего номера, когда вдруг передумал и положил трубку обратно на рычаг. Затем он начал поглаживать усы, думая о том, что… Нет, конечно, это была глупость. Поттер — не такая уж редкая фамилия. — В магическом мире один род Поттеров, — высокомерно и холодно отозвалась Вальпубга. Мистер Дурсль легко убедил себя в том, что в Англии живет множество семей, носящих фамилию Поттер и имеющих сына по имени Гарри. И он даже не может со стопроцентной уверенностью утверждать, что его племянника зовут именно Гарри. Он ведь никогда не видел этого мальчика. Вполне возможно, что его зовут Гэри. Или Гарольд. — Как можно не знать имя племянника? — искренни удивилась Нарцисса. — А ты кузина всех наших предков знаешь, да? — кинув взгляд на сестру, спросил Сириус. — Наследникам древнейших родов положено это знать и именно этому я учила тебя, Сириус Орион Блэк, — от холодного тона матери его передернуло, хотя внешне он этого не показал. — Это конечно верно, мадам Блэк, — как всегда встав на сторону брата, сказала Андромеда, — но я точно знаю, что и Нарцисса, и Беллатриса знают не всех наших предков наизусть. — Уж если на то пошло, то поставлю вопрос более точно, — протянул Бродяга, кинув мимолетный взгляд на миссис Тонкс. — А вы имя собственной племяннице знаете?       Дабы предотвратить ссору родственников миссис Поттер продолжила чтение, но Нарцисса потупила взгляд в пол, прекрасно понимая, что действительно не знает имя дочери Меды. В общем, мистер Дурсль решил, что ему совсем ни к чему беспокоить миссис Дурсль, тем более что она всегда ужасно огорчалась, когда речь заходила о ее сестре. Мистер Дурсль не упрекал жену — если бы у него была такая сестра, как у миссис Дурсль, он бы… — И как можно не любить родную сестру? — покачал головой Карлус. — Можно, — грустно ответила Меда, бросив взгляд на сестер. — Точно так же, как и ненавидеть родного брата, — четко произнес Сириус. — Я не ненавижу тебя, Сириус, — подал голос Регулус, грустно посмотрев на брата. — Серьезно? — насмешливо спросил Блэк, выгнув бровь, но не желая продолжать этот спектакль, кивнул хозяйке дома, чтобы та продолжила чтение. Но тем не менее эти люди в мантиях и то, о чем они говорили, — все это было странно. После похода за пончиком мистеру Дурслю было куда сложнее сосредоточиться на дрелях. Когда в пять часов вечера он покидал здание фирмы, он был настолько взволнован, что, выходя из дверей, не заметил проходившего мимо человека и врезался в него. — Извините, — пробурчал он, видя, как маленький старикашка пошатнулся и едва не упал. Мистеру Дурслю понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что старичок был одет в фиолетовую мантию. Кстати, старикашка нисколько не огорчился тому, что его едва не сбили с ног. Напротив, он широко улыбнулся и произнес писклявым голосом, заставившим прохожих обернуться: — Не извиняйтесь, мой дорогой господин, даже если бы вы меня уронили, сегодня меня бы это совсем не огорчило. Ликуйте, потому что Вы-Знаете-Кто наконец исчез! Даже такие маглы, как вы, должны устроить праздник в этот самый счастливый день! — Значит мы победим! — радостно воскликнула Лили. — Узнать бы какой это год? — предвкушающе потер руки Блэк. — Зачем тебе это, братец? — усмехнулась Дромеда. — Как зачем? Огневиски запасти, — вместе закричали Сириус и Джеймс, заставив Гарри и Драко заплакать от громко шума. — Сириус, Джеймс, — возмущено прикрикнула Дорея, когда малышей удалось успокоить и, к всеобщему удивлению, они вместе уселись посередине гостиной, играя в любезно наколдованные взрослыми игрушки, чтение продолжилось. С этими словами старикашка обеими руками обхватил мистера Дурсля где-то в районе живота, крепко стиснул его и ушел. Мистер Дурсль буквально прирос к земле. Подумать только, его обнял абсолютно незнакомый человек! Мало того, его назвали каким-то маглом. Что бы там ни означало это слово, мистер Дурсль был потрясен. И когда ему наконец удалось сдвинуться с места, он быстрым шагом пошел к машине, надеясь, что все происходящее сегодня — не более чем плод его воображения. Хотя мистер Дурсль крайне отрицательно относился к воображению и его плодам. Когда он свернул с Тисовой улицы на дорожку, ведущую к дому номер четыре, он сразу заметил уже знакомую полосатую кошку. Настроение его резко упало. Мистер Дурсль не сомневался, что это та самая кошка — у нее была та же окраска и те же странные пятна вокруг глаз. Теперь кошка сидела на заборе, отделяющем его дом и сад от соседей. — Брысь! — громко произнес мистер Дурсль. Но кошка не шелохнулась. — Ой дурак, — хлопнул себя по лбу Люпин. — Кому он это сказал? — ужаснулись Марлин и Лили, видимо поняв о какой кошке идет речь. — Что не так с кошкой? — не смогла удержаться Беллатриса. — Просто эта кошка, наш бывший декан, — усмехнулся Джим. Более того, она очень строго посмотрела на мистера Дурсля, так что он даже подумал: «Может быть, кошки всегда себя так ведут?» Затем, собравшись с духом, он вошел в дом, внушая себе при этом, что ему ни в коем случае не следует ни о чем рассказывать жене. — Подкаблучник, — констатировал Сириус. — Ты так говоришь, будто сталкивался с такими людьми, — усмехнулся Ремус. — Сталкивался, — кивнул Блэк. — Даже пример могу показать, — и кивнул в сторону обиженного младшего брата. — Сириус, — прищурилась Марлин. — Я молчу, дорогая, — быстро проговорил он, заставив всех в комнате рассмеяться, Орион и Вальбурга ограничились улыбками. Для миссис Дурсль этот день был, как всегда, весьма приятным. За ужином она охотно рассказала мистеру Дурслю о том, что у их соседки серьезные проблемы с дочерью, и напоследок сообщила, что Дадли выучил новое слово «хаччу!». — Очень важное слово, — презрительно сказала Вальбурга. Мистер Дурсль изо всех сил старался вести себя как обычно. Когда миссис Дурсль уложила Дадли в кроватку, мистер Дурсль поцеловал его, пожелал спокойной ночи и пошел в гостиную включить телевизор. По одному из каналов как раз заканчивались вечерние новости. «И в завершение нашего выпуска о странном поведении сов по всей Англии. Хотя совы обычно охотятся ночью и практически никогда не показываются днем, сегодня поступали сотни сообщений от людей, которые с самого рассвета в разных точках страны видели беспорядочно летающих сов. Специалисты не могут объяснить, почему совы решили изменить свой распорядок дня. — Тут диктор позволил себе ухмыльнуться. — Очень загадочно. А теперь я передаю слово Джиму МакГаффину с его прогнозом погоды. Как ты думаешь, Джим, не будет ли сегодня вечером новых дождей из сов?» 《Не знаю, Тед. — На экране появился метеоролог. — Однако сегодня не только совы вели себя необычно. Наши зрители из таких отдаленных уголков Англии, как Кент, Йоркшир и Данди, звонили мне, чтобы сообщить, что вместо дождя, который я пообещал вчера вечером, у них был настоящий звездопад! Возможно, кто-то устраивал фейерверки по случаю приближающегося праздника. Хотя до праздника еще целая неделя. А что касается погоды — сегодняшний вечер обещает быть дождливым…» Мистер Дурсль застыл в своем кресле. Падающие звезды, совы средь бела дня, странные люди в мантиях. И еще непонятное перешептывание по поводу этих Поттеров… Миссис Дурсль вошла в гостиную с двумя чашками чая. И мистер Дурсль почувствовал, как тает его решимость ни о чем не говорить жене. Он понял, что хотя бы что-то ему рассказать придется. И нервно прокашлялся. — Э… Петунья, дорогая… Ты давно не получала известий от своей сестры? Как он и ожидал, миссис Дурсль изобразила удивление, а потом на ее лице появилась злость. Все-таки обычно они делали вид, что у нее нет никакой сестры. Так что подобная реакция на вопрос мистера Дурсля была вполне объяснима. — Давно! — отрезала миссис Дурсль. — А почему ты спрашиваешь? — В новостях говорили всякие загадочные вещи, — пробормотал мистер Дурсль. Несмотря на огромную разницу в габаритах, он все же побаивался жену, и именно она была хозяйкой в доме. — Совы… падающие звезды… по городу ходят толпы странно одетых людей… — И что? — резким тоном перебила его миссис Дурсль. — Ну, я подумал… Может быть… Может, это как-то связано с… Ну, ты понимаешь… С такими, как она… Миссис Дурсль поджала губы и поднесла чашку ко рту. А мистер Дурсль задумался, осмелится ли он сказать жене, что слышал сегодня фамилию Поттер. И решил, что не осмелится. Вместо этого он произнес как бы между прочим: — Их сын — он ведь ровесник Дадли, верно? — Полагаю, да. — Голос миссис Дурсль был холоден как лед. — Не напомнишь мне, как его зовут? Гарольд, кажется? — Гарри. На мой взгляд, мерзкое, простонародное имя. — О, конечно. — Мистер Дурсль ощутил, как екнуло сердце. — Я с тобой полностью согласен. — Подкаблучник. — Сириус может хватит, все уже поняли, что ты не одобряешь такое поведение! — забыв про свою холодную маску, выкрикнул Регулус. — Что правда? Малыш Регги хоть что-то понял, — насмешливо произнес его брат и демонстративно отвернулся, не заметив улыбки брата. Ему было приятно слышать от брата свое имя, пусть и в таком сокращение. Больше мистер Дурсль не возвращался к этой теме — ни когда они допивали чай, ни когда встали и пошли наверх в спальню. Но как только миссис Дурсль ушла в ванную, мистер Дурсль открыл окно и выглянул в сад. Кошка все еще сидела на заборе и смотрела на улицу, словно кого-то ждала. Мистер Дурсль спросил себя, не привиделось ли ему все то, с чем он столкнулся сегодня? И если нет, то неужели все это связано с Поттерами? Если это так… и если выяснится, что они, Дурсли, имеют отношение к этим Поттерам… Нет, мистер Дурсль не вынес бы этого. Дурсли легли в постель. Миссис Дурсль быстро заснула, а мистер Дурсль лежал без сна, вспоминая все, что видел и слышал в этот день. И самая последняя мысль, посетившая его перед тем, как он уснул, была очень приятной: даже если Поттеры на самом деле связаны со всем случившимся сегодня, им совершенно ни к чему появляться на Тисовой улице. К тому же Поттеры прекрасно знали, как он и Петунья к ним относятся… Так что мистер Дурсль сказал себе, что ни он, ни Петунья ни в коем случае не позволят втянуть себя в творящиеся вокруг странности. Мистер Дурсль глубоко заблуждался, но пока не знал об этом. Долгожданный и неспокойный сон уже принял в свои объятия мистера Дурсля, а сидевшая на его заборе кошка спать совершенно не собиралась. Она сидела неподвижно, как статуя, и, не мигая, смотрела в конец Тисовой улицы. Она даже не шелохнулась, когда на соседней улице громко хлопнула дверь машины, и не моргнула глазом, когда над ее головой пронеслись две совы. Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила. В дальнем конце улицы — как раз там, куда неотрывно смотрела кошка — появился человек. Появился неожиданно и бесшумно, будто вырос из-под земли или возник из воздуха. Кошкин хвост дернулся из стороны в сторону, а глаза ее сузились. Никто на Тисовой улице никогда не видел этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды — таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемненными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос — очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два. Звали этого человека — Альбус Дамблдор, — выкрикнули мародеры и дали друг другу пять. Альбус Дамблдор. Казалось, Альбус Дамблдор абсолютно не понимает, что появился на улице, где ему не рады — не рады всему, связанному с ним, начиная от его имени и заканчивая ботинками. Однако его, похоже, это не беспокоило и он рылся в карманах своей мантии, пытаясь что-то отыскать. Он явно чувствовал, что за ним следят, потому что внезапно поднял глаза и посмотрел на кошку, взирающую на него с другого конца улицы. Странно, но вид кошки почему-то развеселил его. — Это следовало ожидать, — пробормотал он, усмехнувшись. Наконец во внутреннем кармане он нашел то, что искал. Это был предмет, похожий на серебряную зажигалку. Альбус Дамблдор откинул серебряную крышечку, поднял зажигалку и щелкнул. Ближний к нему уличный фонарь тут же погас с негромким хлопком. Он снова щелкнул зажигалкой — и следующий фонарь погрузился во тьму. После двенадцати щелчков на Тисовой улице погасло все, кроме двух далеких, крошечных колючих огоньков — глаз неотрывно следившей за Дамблдором кошки. И если бы в этот момент кто-либо выглянул из своего окна — даже миссис Дурсль, от чьих глаз-бусинок ничто не могло ускользнуть, — этот человек не смог бы увидеть, что происходит на улице. Дамблдор засунул свою зажигалку — точнее, гасилку — обратно во внутренний карман мантии и двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой и, даже не взглянув на нее, сказал: — Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл. Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо нее на заборе сидела довольно сурового вида женщина в очках, форма которых была до странности похожа на отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина тоже была в мантии, только в изумрудной. Ее черные волосы были собраны в тугой узел на затылке. И сразу было заметно, что вид у нее раздраженный. — Как вы меня узнали? — спросила она. — Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно. — Станешь тут неподвижной — целый день просидеть на кирпичной стене, — парировала профессор МакГонагалл. — Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок. Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула. — О, да, действительно, все празднуют, — недовольно произнесла она. — Казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет — даже маглы заметили, что что-то происходит. Они говорили об этом в новостях. — Она резко кивнула головой в сторону темного окна, за которым находилась гостиная Дурслей. — Я слышала. Стаи сов… падающие звезды… Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Подумать только — звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, что это дело рук Дедалуса Дингла. Он никогда не отличался особым умом. — Не стоит их обвинять, — мягко ответил Дамблдор. — За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья. — Знаю. — В голосе профессора МакГонагалл появилось раздражение. — Но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно. Они появляются на улицах среди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться, как маглы. Она искоса взглянула на Дамблдора своими колючими глазами, словно надеясь, что он скажет что-то в ответ, но Дамблдор молчал, и она продолжила: — Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез, маглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле исчез, это ведь так, Дамблдор? — Вполне очевидно, что это так, — ответил тот. — Так что это действительно праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку? -Что? — Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят маглы, — лично мне они очень нравятся. — Нет, благодарю вас. — Голос профессора МакГонагалл был очень холоден, словно ей совсем не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек — Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез… — Мой дорогой профессор, мне кажется, что вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это полная ерунда — Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто… Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя — Волан-де-Морт. — Это ведь не его настоящее имя, — сказали Джеймс и Сириус. — О чем вы? — внимательно посмотрел на ребят, спросил лорд Поттер. — Просто понимаете, один важный мне человек хотел присоединиться к нему, вот мы с Джеймсом и решили разузнать, — быстро поговорил Блэк, чувствуя на себе взгляды, Поттер кивнул в подтверждение его слов. — И много вы знаете? — Достаточно много отец, — ответил Джеймс. Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, поглощенный необходимостью разделить две слипшиеся лимонные дольки, похоже, этого не заметил. — На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, — продолжил он. — Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волан-де-Морта. —Да-да, конечно. — В голосе профессора раздражение чудесным образом сочеталось с обожанием. — Но вы не такой, как все. Все знают, что вы единственный, кого Вы-Знаете-Кто — хорошо-хорошо, кого Волан-де-Морт — боялся. — Вы мне льстите, — спокойно ответил Дамблдор. — Волан-де-Морт обладал такими силами, которые мне неподвластны. — Только потому, что вы слишком… слишком благородны для того, чтобы использовать эти силы. — Мне повезло, что сейчас ночь. Я не краснел так сильно с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки. Взгляд профессора МакГонагалл уткнулся в Альбуса Дамблдора. — А по сравнению с теми слухами, которые курсируют взад и вперед, стаи сов — это просто ничто. Вы знаете, о чем все говорят? Они гадают, почему он исчез? Гадают, что же наконец смогло его остановить? Впечатление было такое, что профессор МакГонагалл наконец заговорила о том, что беспокоило ее больше всего, о том, что ей так хотелось обсудить, о том, ради чего она просидела целый день как изваяние на холодной каменной стене. И буравящий взгляд, которым она смотрела на Дамблдора, только подтверждал это. Было очевидно: несмотря на то что она знает, о чем говорят все вокруг, она не поверит в это, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Однако Дамблдор, увлекшийся лимонными дольками, с ответом не торопился. — Говорят, — настойчиво продолжила профессор МакГонагалл, — говорят, что прошлой ночью Волан-де-Морт появился в Годриковой Впадине. Что он появился там из-за Поттеров. Если верить слухам, то Лили и Джеймс Поттеры… То они… Они мертвы…       Тишину в комнате разрезал плачь Лили и крик Сириуса: — ЧТО? ОНИ НЕ МОГЛИ! НЕТ, ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! — из его глаз полились слезы. Джеймс и Марлин старались успокоить Лили. Меда обняла Сириуса и стала что-то нашептывать ему, остальные представители рода Блэк переглянулись и сочувственно посмотрели на старшего из братьев Блэк. В этот момент миссис Блэк кажется поняла на сколько для ее сына важны люди сидящие рядом с ним. — Миссис Поттер, — Дромеда посмотрела на бледную хозяйку дома, — не могли бы вы принести успокоительное для моего кузена и его друзей, хотя думаю оно нам всем не помешает, — та кивнула, а Меда покрепче обняла брата. Она тоже не могла поверить, что таких добрых и жизнерадостных людей может не стать так рано. — Сириус, мистер Люпин, мистер Поттер, миссис Поттер, успокойтесь, пожалуйста, — все с удивлением и шоком посмотрели на миссис Блэк. — Это книги из будущего, а значит, если мы узнаем почему вы погибли, то сможем предотвратить это, — друзья переглянулись и кивнули, соглашаясь со словами матери Сириуса. — Я не люблю это признавать, но она права, — начал Блэк-старший, даже не пытаясь выбраться из объятий старшей сестры. Она всегда была единственным человеком, который в полной мере понимал и поддерживал его, — будущие можно изменить. — Сириус, — зло посмотрел на друга Джеймс, будто вспомним что-то. — Что Сохатый? — Питер, — практически прошипел имя Поттер. — Мерзкая крыса, — ядовито выплюнул Блэк. — Вам больше нельзя оставаться там, — нахмурился Карлус, обдумывая варианты. Орион и Вальбурга переглянулись и кивнув друг другу, последняя неожиданно спросила: — Может Гриммо? — Матушка? — скептически поднял бровь Сириус. — Ну что ты так на нас смотришь? Гарри внук Дореи, а значит в нем есть кровь Блэков. К тому же, раз ты его крестный, то значит он автоматически становится наследником и нашего рода, — пояснил Орион. — Кхм, они правы, — после нескольких минут молчаний сказал Сириус, переводя взгляд с крестника на родителей с братом и обратно. — Сейчас надежнее Гриммо лишь Черный замок, но дед затеял его реконструкцию. Правда единственная угроза сидит тут. — Речь идет о ребенке, кузен, — сказала Цисси, с сожалением смотря на играющих детей. — К тому же с нашей кровью, — подал голос Регулус. — Мы не собираемся вас выдавать, — откликнулась Белла. Остальные слизеринцы согласно кивнули. — Вы можете погибнуть, — нахмурилась Лили. — А могут перейти на нашу сторону, получив полною защиту, — сказал Карлус. — Даже если бы и могли, это было бы опасно. Да сейчас он находится не у нас, и на Лестрейндж- мэноре, как и на Малфой-мэноре установлены купала, через них не пройти. У Люциуса и Нарциссы ребенок, мы тоже ждем сына + метка, — вздохнул Родольфус. — А если я знаю как ее заблокировать? — поднял бровь Сириус, смотря в глаза кузинам. — Это опреденно упростит дело, — кивнула Вальпурга. — Но давайте позже, а сейчас читаем. Дамблдор склонил голову, и профессор МакГонагалл судорожно втянула воздух — Лили и Джеймс… Не может быть… Я так не хотела в это верить… О, Альбус… Дамблдор протянул руку и коснулся ее плеча. — Я понимаю… — с горечью произнес он. — Я очень хорошо вас понимаю. Когда профессор МакГонагалл снова заговорила, голос ее дрожал: — И это еще не все. Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но не смог. Он не смог убить этого маленького мальчика. Никто не знает почему, никто не знает, как такое могло произойти. Но говорят, что, когда Волан-де-Морт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли — и именно поэтому он исчез. Дамблдор мрачно кивнул. — Это… это правда? — запинаясь, спросила профессор МакГонагалл. — После всего, что он сделал… После того, как он убил стольких из нас… он не смог убить маленького мальчика? Это просто поразительно… Если вспомнить, сколько раз его пытались остановить… Какие меры для этого предпринимались… Но каким чудом Гарри удалось выжить? — Мы можем лишь предполагать, — ответил Дамблдор. — Возможно, мы так никогда и не узнаем правды. Профессор МакГонагалл достала из кармана кружевной носовой платок и принялась вытирать слезы под очками. Дамблдор шумно втянул носом воздух, достал из кармана золотые часы и начал пристально их разглядывать. Это были очень странные часы. У них было двенадцать стрелок, но не было цифр — вместо цифр там были маленькие планеты, при этом они не стояли на месте, а безостановочно вращались по кругу. Однако Дамблдор прекрасно понимал, что именно показывают часы, потому что он засунул их обратно в карман и произнес: — Хагрид задерживается. Кстати, я полагаю, именно он сказал вам, что я буду здесь? — Да, — подтвердила профессор МакГонагалл. — Но, я полагаю, вы не скажете мне, почему вы оказались именно здесь? — Я здесь, чтобы отдать Гарри его тете и дяде. Они — единственные родственники, которые у него остались. — Не единственные, мои ближайшие родственники это Блэки, — покачал головой Джеймс. — Это то так, но мы можем уже быть мертвы, — ответил Ремус, в то время как Блэк задумчиво смотрел на мать, отца и брата. — Неужели вы… Неужели вы имеете в виду тех, кто живет здесь?! — вскрикнула профессор МакГонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. — Дамблдор, вы этого не сделаете.Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдете другой парочки, которая была бы так непохожа на нас. И у них есть сын — я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал ее ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?! — Для него это лучшее место, — твердо ответил Дамблдор. — Когда он повзрослеет, его тетя и дядя смогут все ему рассказать. Я написал им письмо. — Письмо? — очень тихо переспросила профессор МакГонагалл, садясь обратно на забор. — Помилуйте, Дамблдор, неужели вы на самом деле думаете, что сможете объяснить в письме все, что случилось? Эти люди никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитостью, даже легендой — я не удивлюсь, если сегодняшний день войдет в историю как день Гарри Поттера! О нем напишут книги, каждый ребенок в мире будет знать его имя! — Совершенно верно, — согласился Дамблдор, очень серьезно глядя на профессора поверх своих затемненных очков. — И этого будет достаточно для того, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым прежде, чем он научится ходить и говорить! Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько лучше для него самого, если он будет жить здесь, далеко от нашего мира, до тех пор, пока не вырастет и будет в состоянии справиться со своей славой? Профессор МакГонагалл поспешно открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но, передумав, сделала глубокий вдох и перевела дыхание. —Да… Да, конечно же вы правы. Но скажите, Дамблдор, как мальчик попадет сюда? Она внимательно оглядела его мантию, словно ей вдруг пришло в голову, что под ней он прячет Гарри. — Его принесет Хагрид. — Вы думаете, это… Вы думаете, это разумно — доверить Хагриду столь ответственное задание? — Я бы доверил ему свою жизнь, — просто ответил Дамблдор. — Я не ставлю под сомнение его преданность вам, — неохотно выдавила из себя профессор МакГонагалл. — Но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен. Он… Что это там? Ночную тишину нарушили приглушенные раскаты грома. Их звук становился все громче. Дамблдор и МакГонагалл стали вглядываться в темную улицу в поисках приближающегося света фар. А когда они наконец догадались поднять головы, сверху послышался рев, и с неба свалился огромный мопед. Он приземлился на Тисовой улице прямо перед ними. Мопед был исполинских размеров, но сидевший на нем человек был еще больше. Он был почти вдвое выше обычного мужчины и по меньшей мере в пять раз шире. Попросту говоря, он был непозволительно велик, и к тому же имел дикий вид — спутанная борода и заросли черных волос практически полностью скрывали его лицо. Его ладони были размером с крышки от мусорных баков, а обутые в кожаные сапоги ступни — величиной с маленьких дельфинов. Его гигантские мускулистые руки прижимали к груди сверток из одеял. — Хочу мопед, — насупился Бродяга. — Такое поведение не подобает наследнику древнейшего рода, а уж тем более его главе, — холодно заметила Вальбурга. — И что? Я все равно хочу мопед, мой старый разбился, дурацкое дерево. — Мы знаем Бродяга, — смеялся Джеймс. — Ну наконец-то, Хагрид. — В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. — А где ты взял этот мопед? — Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил гигант, осторожно слезая с мопеда. — У молодого Сириуса Блэка. — Да у меня будет новый летающий мопед, — Блэк схватил на руки свою жену и закружил по гостиной под радостный смех самой девушки. — Это значит, что ты жив братец, — усмехнулся Рег, видеть брата счастливым для него было важно. — И правда, тогда почему я не забрал малыша? — Если я жив, то мы вместе сидим где-нибудь и спиваемся из-за горе, — хмыкнул Ремус и повернулся к паре, — мы по-любому очень тяжело восприняли вашу смерть. А насчет ребенка — я привез его, сэр. — Все прошло спокойно? — Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталась. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребенка, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мы летели над Бристолем. Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над свернутыми одеялами. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежал крепко спящий маленький мальчик На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-черных волос, был виден странный порез, похожий на молнию. — Значит, именно сюда… — прошептала профессор МакГонагалл. — Да, — подтвердил Дамблдор. — Этот шрам останется у него на всю жизнь. — Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор? — Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки. — Я читал, что шрамы от сильнейших проклятий убрать нельзя. Скорее всего от Авады тоже, но уверен он сыграет не последнюю роль. — Ты что делал? — удивилась Андромеда, посмотрев на Бродягу. — Читал кузина, я читал. — Я думала, ты не умеешь, — под смех в комнате, Сириус скрестил руки на груди и обиженно отвернулся от любимой сестры. Ну, Хагрид, давай ребенка сюда, пора покончить со всем этим. Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей. — Могу я… Могу я попрощаться с ним, сэр? — спросил Хагрид. Он нагнулся над мальчиком, заслоняя его от остальных своей кудлатой головой, и поцеловал ребенка очень колючим из-за обилия волос поцелуем. А затем вдруг завыл, как раненая собака. — Да чем вам собаки не угодили? — надулся Бродяга. — Что с ним? — спросила Цисси, заинтересовано посмотрев на кузена. — Просто он очень любит собак, — быстро сказал Ремус и ухмыльнулся, глядя на обиженного друга. — Тс-с-с! — прошипела профессор МакГонагалл. — Ты разбудишь маглов! — П-п-простите, — прорыдал Хагрид, вытаскивая из кармана гигантский носовой платок, покрытый грязными пятнами, и пряча в нем лицо.— Но я п-п-п-просто не могу этого вынести. Лили и Джеймс умерли, а малыш Гарри, бедняжка, теперь будет жить у маглов… — Да, да, все это очень печально, но возьми себя в руки, Хагрид, иначе нас обнаружат, — прошептала профессор МакГонагалл, робко поглаживая Хагрида по плечу. А Дамблдор перешагнул через невысокий забор и пошел к крыльцу. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из кармана мантии письмо, сунул его в одеяло и вернулся к поджидавшей его паре. Целую минуту все трое стояли и неотрывно смотрели на маленький сверток — плечи Хагрида сотрясались, профессор МакГонагалл яростно моргала глазами, а сияние, всегда исходившее от глаз Дамблдора, сейчас померкло. — Что ж, — произнес на прощанье Дамблдор. — Вот и все. Больше нам здесь нечего делать.Нам лучше уйти и присоединиться к празднующим. — Ага, — сдавленным голосом согласился Хагрид. — Я это… я, пожалуй, верну Сириусу Блэку его мопед. Доброй ночи вам, профессор МакГонагалл, и вам, профессор Дамблдор. — Интересно где он собрался искать меня? — В каком-нибудь баре не иначе, Бродяга, — грустно хмыкнул Лунатик. — Такое поведение не подобает… — У меня умерли лучшие друзья, в этом случае можно все! — огрызнулся Блэк. — Он прав матушка, — заметил Рег. — Это сказал мой брат? — удивился Сириус, с шоком смотря на младшего брата. — Я думал, мне послышалось, — также удивленно сказал Джеймс. — Клоуны, — фыркнул Регулус и улыбнулся брату. В этот момент Сириус в прямом смысле свалился с дивана, поднявшись, начал о чем-то шептаться с Медой, бросая взгляды в сторону родственников. Смахнув катящиеся из глаз слезы рукавом куртки, Хагрид вскочил в седло мопеда, резким движением завел мотор, с ревом поднялся в небо и исчез в ночи. — Надеюсь увидеть вас в самое ближайшее время, профессор МакГонагалл, — произнес Дамблдор и склонил голову. Профессор МакГонагалл вместо ответа лишь высморкалась. Дамблдор повернулся и пошел вниз по улице. На углу он остановился и вытащил из кармана свою серебряную зажигалку. Он щелкнул ею всего один раз, и двенадцать фонарей снова загорелись как ни в чем не бывало, так что вся Тисовая улица осветилась оранжевым светом. В этом свете Дамблдор заметил полосатую кошку, заворачивающую за угол на другом конце улицы. А потом посмотрел на сверток, лежащий на пороге дома номер четыре. — Удачи тебе, Гарри, — прошептал он, повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией. Ветер, налетевший на Тисовую улицу, шевелил аккуратно подстриженные кусты, ухоженная улица тихо спала под чернильным небом, и казалось, что если где-то и могут происходить загадочные вещи, то уж никак не здесь. Гарри Поттер ворочался во сне в своих одеялах Маленькая ручка нащупала письмо и стиснула его. Он продолжал спать, не зная о том, что он особенный, о том, что стал знаменитостью. Не зная, что он проснется через несколько часов от крика миссис Дурсль, которая перед приходом молочника откроет дверь, чтобы выставить за нее пустые молочные бутылки. Не зная о том, что несколько следующих недель кузен Дадли будет щипать и тыкать его — да и несколько последующих лет тоже… И еще он не знал, что в то время, пока он спал, люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шепотом или во весь голос: — За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил! — Красиво звучит, — заметил Рег. — Кому нужна такая слава, доставшись ценой жизни родителей, а братец? — яростно произнес Сириус.