Феанор будет смеяться

      Королева проснулась в постели в одиночестве, бережно укрытая одеялом. Она села на кровать и потянулась.       Окно комнаты было открыто и легкий летний ветерок раздувал светлые шторы, словно парус. Она завернулась в одеяло и босыми ногами прошлась к брошенному на полу халату, оделась в него и хотела пойти умыться, но внезапно вошли служанки и она спросила:  — А где король?  — Он ушел на собрание советников… — опешила служанка, собравшаяся поприветствовать ее.  — Вот как? Хм… ладно, приготовь мне наряд. Я быстро умоюсь и ты помоги мне собраться как можно скорее. Я хочу успеть на совет.  — Хорошо, — произнесла нолдиэ сухо, — Правда, не думаю, что король будет этому рад.  — Это не твое дело!  — Увы, королева, вы ошибаетесь. Это мое дело, поскольку я — нолдиэ, а Нолофинвэ — мой король, вместе с которым я прошла через Хэлкараксэ.  — Да ты много себе позволяешь при разговоре с королевой! Вы слишком дерзкие тут, я смотрю… — Лутиэн окинула нолдиэ холодным взглядом. В Дориате все служанки боялись ее, старались быть тенью и лишний раз не позволяли себе даже неаккуратного движения.  — Привыкай, королева, эти слова ты услышишь еще много-много раз. И не от меня.       Лутиэн почувствовала себя ужасно. Досада и злость охватили ее. Она ничего не ответила девушке и ушла купаться, а затем позволила служанкам помочь ей собраться. Они делали это с таким чувством, будто это одолжение и они вовсе здесь не служат. Непростительное отношение!       Наскоро собравшись и даже не позволив девушке убрать волосы, королева надела на голову корону и побежала в зал советов настолько быстро, насколько позволяли рамки приличия.

***

 — Мы получили сведения из Барад-Эйтель о том, что… — но внезапно ему пришлось прервать речь, потому что двери зала раскрылись и вошла Лутиэн.  — Почему король мой держит совет без своей королевы? — спросила она.  — Король думал, что королеве не будут интересны вести о ведении военного дела и численности казны.  — Опять король думает за меня. И снова ошибается, — улыбнулась Эльвиэль, — Я желаю быть помощницей и соратницей королю во всем, — сладким голосом пропела она.  — Ну что же, ладно, — ответил король, хмыкнув, — Садись и слушай. Продолжай, друг мой. Советник, сделав вид, что все в порядке, продолжил доклад. Высказались еще несколько слуг, начали рассказ о положении дел, и король давал свои замечания. Лутиэн стало скучно, но она изо всех сил старалась делать вид, что ей интересно, слушала внимательно, и когда Нолофинвэ спросил мнения королевы о том, что она думает о сложившихся обстоятельствах, он не застал ее врасплох. И когда она высказала его, король с одобрением кивнул и сказал:  — Делайте, как она сказала.       Лутиэн расплылась в довольной улыбке, а Нолофинвэ подавил в душе пугающие мысли о том, что его супруга слишком активно сует нос в дела его королевства.

***

      Королева сидела в кабинете мужа, в кресле у камина, укрытая большим шерстяным пледом, забравшись в кресло ногами.       Ее живот был едва заметен, но все же его можно было различить. Лутиэн вышивала, но затем отложила вышивку и положила руки на живот и заговорила:  — Диор… Так его будут звать. Он объединит нолдор и эльфов Белерианда под своей властью.  — Это все прекрасно, но мой наследник — Финдекано, и это не изменится. Кроме того, я и твой отец еще живы и, полагаю, пока не умрем.  — Конечно мой король, — сказала Лутиэн не оборачиваясь к нему и вернулась к вышивке.       А Нолофинве покинул комнату и отправился в зал совета. Его жена наконец-то показала свою истинную цель. Ему нужно было как-то повлиять на нее и показать истинное положение вещей.

***

      На следующий день он объявил королеве, что ему необходимо уехать в Дор-Ломин и она остается одна на дворце.  — Но почему же ты не берешь меня с собой?  — Я еду повидаться с моими подданными. Они люди, немного дикие и неопрятные. Королеве в положении необязательно этим любоваться.  — Что же, ладно.  — Я думаю, ты справишься, моя королева.       Нолофинвэ поцеловал ее и покинул дворец. Он оставил дом на свой страх и риск. Что она натворит?! Страшно представить. Но через какое-то время в Хитлум прибыли сразу два менестреля.