Предложение
8 марта 2022 г. в 01:06
Примечания:
Мой подарок на 8 марта!
Первым, что почувствовала Элизабет, была ноющая боль. Это хорошо. Значит, девушка была еще жива. С трудом открыв глаза, Элизабет убедилась, что еще и находится в безопасности, в своей комнате в поместье Мориарти. Выходит, все получилось, и ее даже спасли.
Леди Мадельтон усмехнулась и прикрыла глаза. Она готовилась к смерти, но судьба подарила ей еще один шанс. Все же решение присоединиться к Мориарти было верным. Интересно, Диана не устроила ему истерику?
Подумав о своей лучшей подруге, Элизабет повернула голову и увидела стул, стоящий недалеко от кровати девушки. Кто-то сидел на нем, пока она спала. И это точно была не Диана, так как она всегда садилась на пол и клала голову на кровать, держа Элизабет за руку. Но кто бы это мог быть? Кого Диана решилась впустить?
Девушка уставилась на дверь, будто бы та могла дать ответы на ее вопросы. И, когда Элизабет уже хотела отвести взгляд, ручка двери дрогнула, предупреждая о посетителе. На пороге комнаты показался мужчина.
— Ты уже очнулась, — Элизабет сразу же узнала голос Уильяма. — Наверно, мне стоит извиниться. Из-за моей ошибки ты пострадала.
Голос Уильяма звучал тихо и устало. Будто бы мужчина долго мучил себя размышлениями о случившемся. Каково было ошибиться гению? Для всех Уильям Джеймс Мориарти был подобен богу: всегда все знал наперед, мог любую ситуацию вывернуть в свою пользу… а тут такая оплошность. Грызло ли Уильяма чувство вины или разочарование в себе?
Элизабет не знала. Она даже не могла точно сказать, действительно ли Мориарти задело случившиеся. Единственное, что Элизабет ясно ощущала, это то, что в мужчине что-то изменилось. Но что именно, сказать было трудно.
— Я ни в чем тебя не виню, — поняв, что слишком долго пристально смотрела на Уильяма, Элизабет отвела взгляд и быстро заговорила. — Знаешь, мне даже стало легче. Теперь я уверена, что ты человек, а не сверхсущество…
Уильям хмыкнул и сел на стул рядом с кроватью Элизабет.
— А до этого ты как думала? — вдруг с интересом спросил Уильям, положив подбородок на скрещенные руки. Такой пристальный интерес заставил девушку почувствовать немного неуютно.
— Ну… не ты ли при нашем повторном знакомстве на балу маркизы Хартингтон назвал себя дьяволом? Тебе это очень подходит. Ты и вправду мог бы быть воплощением дьявола, — на слова девушки Уильям усмехнулся. Из уст Элизабет это можно было считать комплиментом, учитывая, что она была готова отдать дьяволу свою душу.
— А сейчас я уже на него не похож?
— Мммм… сейчас я уверена, что ты человек, так что, скорее, ты прислужник дьявола.
— Это понижение в должности? — Элизабет не выдержала и тихо рассмеялась. Не думала она, что Уильям умеет так шутить. И не подозревала, что с ним можно так легко смеяться.
— Скорее, очеловечивание. Раньше ты казался богом преступного мира. Сейчас я вижу, что ты обычный человек. Просто превосходишь нас во всем. И от этого мне спокойнее.
— А если я все это затеял лишь для того, чтобы заполучить твое доверие?
— Тогда ты зря старался, потому что я и так доверяю тебе. Иначе не стала бы жертвовать собой, — легкий непринужденный разговор, за которым скрывались страхи и домыслы Элизабет. С каждым произнесенным словом тревога девушки таяла, уступая место спокойствию и уверенности в будущем, которое создаст Уильям Джеймс Мориарти.
— В следующий раз я не допущу ошибки, — резкий переход от шутливой перепалки к серьезному разговору. — Не хочется больше получать от Дианы.
Уильям поправил почему-то мятый ворот рубашки и достал что-то из кармана брюк.
— Возвращаю твое кольцо. И искренне надеюсь, что ты с ним больше не расстанешься, — Уильям взял Элизабет за правую руку и надел на средний палец кольцо, которое в больнице леди Мадельтон отдала Мориарти. — Мне кажется, если Диана еще раз увидит кольцо у меня, то даже Льюис меня уже не спасет.
Эти резкие переходы от серьезных тем к шуткам сбивали Элизабет с толку. Или же девушка просто еще не пришла в себя? Чтобы успокоиться, леди Мадельтон подняла руку к глазам, любуясь вернувшимся кольцом.
— Я думала, оно будет у Дианы, — погладив сапфир, Элизабет слабо улыбнулась. Почему-то расставание с кольцом было перенести сложнее, чем свою возможную гибель.
— У нас вышло небольшое разногласие по этому поводу. Диана сказала, что пока ты жива, она не посмеет к нему прикоснуться, — Уильям тактично не спрашивал, почему это кольцо так важно для Элизабет. У мужчины, конечно, были догадки, но озвучивать он их не спешил. Если Элизабет захочет, то сама расскажет. А пока Уильям будет терпеливо ждать, чтобы узнать все секреты леди Мадельтон.
— Что случилось в больнице? Я помню, что меня почти догнали, и я потеряла сознание, — Элизабет невольно прикоснулась к затылку, будто бы желая убедиться, что шишки нет.
— Льюис нашел меня через десять минут, как ты ушла. Я сразу же отправил их за тобой. По словам Льюиса, они встретили еще пятерых подопытных и нашли тебя без сознания в дальнем туннеле в окружении еще трех. Всех убили, а больницу пришлось сжечь. Но не волнуйся. Бонд заранее разбудил всех больных, так что из них почти никто не пострадал, — Элизабет сжала зубы. Она не хотела, чтобы пострадали невинные, но… кого здесь можно было считать невинным? Подопытных, на которых проводились эксперименты? Врачи, их проводившие? Медсестры больницы? Больные, лежащие в больнице? Кто из них невинен? А кто виноват? И если виноват, то в чем?
Столько вопросов и ни одного ответа. Да и есть ли смысл искать ответы на эти вопросы? Этим ты никого не вернешь. Сегодня снова кто-то не придет домой. Кто-то лишится мужа, сына, отца, друга. И снова по вине Элизабет.
Нельзя сказать, что совесть постоянно мучила девушку, но порой она все же задумывалась о последствиях своих решений. Убийство есть убийство, какие бы благородные цели оно не преследовало. Элизабет точно это знала и, решившись на этот шаг, отмела в сторону человеческую мораль. Но иногда девушку снедали мысли о разрушенных жизнях. Ведь каким бы плохим человек ни был, для кого-то он мог быть смыслом жизни. И сколько жизней разрушилось сегодня?
— Это потому, что они видели мое лицо? — глухо спросила Элизабет, комкая одеяло. Конечно, сколько еще в Лондоне рыжеволосых девушек? Десяток или два? Да даже если сотня, все равно слишком легко вычислить леди Мадельтон.
— Не только. Было необходимо уничтожить следы экспериментов. Да и мы не знали, сколько еще подопытных там осталось. Многие двери были закрыты, — Уильям не стал жалеть чувства девушки, которая чувствовала вину перед погибшими. Если ты выбрал кровавый путь, то должен понимать его последствия. И Элизабет понимала, потому нашла в себе силы равнодушно кивнуть и выкинуть из головы бесполезные мысли о боли незнакомых людей.
— Ты ведь заметил… не похоже, чтобы там создавали совершенных солдат. Ни один из подопытных не похож на воина. У них много силы и выносливости, но они их тела так тщедушны, а сами они не умеют обращаться с оружием. Маркиз Эдинтон нас обманул или же слухи оказались ложны? — Уильям кивнул, соглашаясь со словами девушки. Он тоже обратил внимание на эту странность.
— Я успел просмотреть некоторые документы, что ты достала из архива. Там было пару медкарт. И все больные имели травмы ног. Многие даже не могли ходить. И зачем вдруг таких людей отправлять на поле боя? Нет, уверен, цель у этих исследований была совершенно другая: найти лекарство. Все эти эксперименты — лишь попытка поставить кого-то на ноги. А все эти слухи о солдатах лишь для того, чтобы привлечь инвестиции.
— Тогда понятно, почему они так медленно передвигались. Но… почему такой отчаянный ход? Зачем эта больница и слухи о сверхсолдатах? — Элизабет спустя секунду поняла, что сама ответила на свой вопрос. Отчаянье. Оно натолкнуло на подобное решение проблемы. Значит, кто-то болен. Эта болезнь, скорее всего, связана с ногами. И болен ею кто-то из богатых аристократов. Больше ни у кого не хватило бы ни денег, ни сил и влияния для такого эксперимента.
— Ты ведь забрал образцы? Можно было бы показать их Эду. А еще поспрашивать у него, какой может быть диагноз с подобным лекарством. Я завтра же отправлюсь к нему, — в желании действовать Элизабет попыталась резко сесть и тут же сморщилась. Все же девушка перестаралась с раной, и теперь нога леди Мадельтон нещадно ныла.
— Рана не очень глубокая, но болезненная. Тебе прописали постельный режим минимум на неделю, — поймав удивленный взгляд Элизабет, Уильям пояснил. — Тебя осмотрел врач из Ми-6. И именно он перебинтовал твою рану. И похвалил тебя за мою перевязку. А Диана спит. Она не отходила от тебя все время. И только час назад Льюису удалось отправить ее отдыхать. Тебе тоже стоит отдохнуть. Еще раннее утро.
Элизабет казалось, что уже вечер. Она даже не обратила внимание, что за окном только начало светать.
— Ты спасла меня. Можешь просить, что хочешь, — Элизабет подумала, что ей послышалось. Чтобы расчетливый мужчина предложил такое? Но взгляд его алых глаз был серьезен. Это не было шуткой. Уильям и вправду исполнил бы любое желание девушки.
— Такими вещами не разбрасываются. Я приберегу свое желание до лучших времен, — Элизабет слабо улыбнулась, попробовав все обратить в шутку. Но Мориарти серьезно кивнул, не оставив девушке шансов превратить это в юмор.
— Отдыхай. Поговорим позже, — Уильям осторожно встал и, прихрамывая, двинулся на выход. И уже у двери его остановил голос Элизабет.
— Кто-то мог уцелеть. И организатор всего этого может знать, что ты ранен. Тебе будет лучше инсценировать ранение перед всеми, чтобы к тебе не возникло никаких вопросов, — конечно, лучше всего было отсидеться в особняке и подождать, пока рана заживет. Но это тоже могло привлечь лишнее внимание. Да и едва ли Уильям сможет долго просидеть без дела. У него еще есть работа профессора, которая так нравится Мориарти, и свои планы.
— Отдыхай, — повторил Уильям и вышел, оставив девушку одну. Некоторое время Элизабет продолжала смотреть на дверь, будто бы ожидая, что Уильям вернется, но, поняв всю глупость своего занятия (зачем вообще Уильяму было возвращаться?), легла на подушку и прикрыла глаза. Усталость быстро накатила на девушку, и вскоре Элизабет уже спала.
***
За два часа до пробуждения Элизабет Мадельтон
— Что Вы сделали с госпожой? — Диана зарычала и схватила Мориарти за ворот рубашки, притянув к себе. Девушке было плевать, что мужчина был ранен и сам едва держался на ногах. Он обещал защищать леди Мадельтон, а вместо этого госпожа была ранена и без сознания! Когда Моран внес на руках раненную леди Мадельтон, чье бедро было перемотано какими-то тряпками, Диана подскочила в ужасе и тут же бросился к вероятному виновнику. Девушка продолжала его трясти, со злостью выплевывая ему в лицо оскорбления, пока ее силой не оттащил от брата Льюис. — Ты действительно хочешь оскорблять Уильяма, вместо того, чтобы помочь Элизабет? — этот вопрос отрезвил Диану и заставил ее взять себя в руки. Девушка отвернулась от Уильяма и обратилась к Морану. — Несите госпожу в комнату. Я обработаю ее раны, — голос Дианы дрожал. Ей было так страшно за свою госпожу! Всегда сильная, спокойная, с неизменной легкой улыбкой, ее прекрасна госпожа сейчас напоминала сломанную куклу. Ее слабое свисающее с рук Морана тело заставляло думать о худшем. И только усилием воли Диана смогла прогнать эти гнетущие мысли. Уже в комнате Диана выгнала всех лишних и стала осторожно разбинтовывать кривую повязку на бедре. Удивительно, но руки девушки не дрожали, несмотря на то, что проступившая на бедре леди Мадельтон кровь пугала Диану. «Как говорила госпожа? Очень важно оставлять разум холодным, чтобы не допустить ошибку?» — эту фразу у себя в голове Диана произнесла голосом Элизабет. Ведь именно госпожа всегда успокаивала Диану и вселяла в нее уверенность. — Я принес чистой воды, — в комнату тихо вошел Льюис с тазом воды и парой бинтов. Никогда еще Диана не была так рада этому мужчине! Одна она бы не справилась, и его помощь была очень кстати! Он все равно пришел, несмотря на то, что Диана накричала на его раненого брата. Все же Льюис неплохой человек. И сейчас именно он был с ней в трудную минуту. — С-спасибо. Нужно еще раз обработать рану, — но не успела девушка прикоснуться к ране, как в комнату ворвался невысокий взлохмаченный мужчина с чемоданчиком. — Здесь раненая? — незнакомец немного заикался и ошарашено смотрел по сторонам, будто бы не верил, что находится здесь. — Да, осмотрите ее, доктор, — следом за незнакомцем в комнату вошел Уильям. Он опирался на трость и как-то странно смотрел на лежащую на кровати Элизабет. — Может, все же сначала я осмотрю вас? — доктор взглядом метался от Элизабет к Уильяму и обратно. — Нет, сначала девушка, — голосом, не терпящим возражений, ответил Мориарти. И доктору не оставалось ничего, кроме как подчиниться. — Тогда прошу всех лишних выйти. Девушка может остаться. Кажется, она что-то понимает в медицине, — Диана благодарно кивнула доктору и отошла в сторону, позволяя осмотреть рану госпожи. Девушка уже не обратила внимание, как вышли Мориарти, закрыв за собой дверь. Не слышала, как за дверями шумели остальные жители особняка, спрашивая о здоровье Элизабет. Все, что волновало Диану — это здоровье ее госпожи. Спустя полчаса, когда рана леди Мадельтон была обработана, а Диана получила строгие инструкции, что делать для выздоровления госпожи, Диана вышла в коридор и внезапно сползла по стенке. Ноги ее больше не держали, а на глазах сами собой навернулись слезы. Девушка даже не сразу поняла, что плачет, пока не увидела перед собой протянутый платок. Удивленно подняв голову, Диана увидела Льюиса. — Спасибо, — жалобным голосом, из-за которого девушке стало так стыдно, поблагодарила Диана и промокнула платком свои слезы. Ей хотелось убежать обратно в комнату, но ноги все еще не слушались, а руки дрожали от пережитого ужаса. Потому пришлось остаться и дальше сгорать от стыда, что Льюис увидел ее такой. Льюис не знал о чувствах девушки, но если бы знал, то сказал, что стыдиться здесь нечего. Он не видел в поведении Дианы ничего постыдного. Она просто переживала за дорогого человека и боялась его потерять. Льюис тоже волновался за брата, которого пошел осматривать доктор. — Знаешь, это я должен сказать спасибо, — младший Мориарти внезапно опустился на пол рядом с Дианой и вздохнул. — Элизабет спасла моего брата, и я безмерно благодарен ей за это. Когда она очнется, я лично скажу ей это. А пока хочу, чтобы ты знала, что я никогда не причиню ей вреда. Диана шмыгнула носом и удивленно посмотрела на мужчину, который оказался гораздо ближе, чем она думала. Их плечи почти соприкасались друг с другом. А такой близости Диана не позволяла себе ни с кем, кроме Элизабет. Диана всегда сторонилась других людей. Будучи бродяжкой сложно кому-либо доверять. И только Элизабет протянула ей руку помощи. Она защищала ее от этого жестокого мира. Дала смысл жизни и саму эту жизнь. Элизабет Мадельтон была для Дианы всем. И только рядом с леди Мадельтон Диана чувствовала себя спокойно. Рядом же с другими людьми Диана всегда ощущала беспокойство, будто бы каждый человек в любой момент мог причинить девушке боль. Потому Диана старалась избегать близкого контакта с людьми. Но здесь и сейчас, сидя так близко к Льюису, Диана внезапно осознала, что с ним ей так же спокойно, как и с госпожой. Этот факт настолько поразил девушку, что она замерла, продолжая смотреть на младшего Мориарти. Льюис неверно истолковал удивление Дианы и, усмехнувшись, сказал: — Я был не прав по отношению к Элизабет и признаю это. Когда брат впервые изъявил о желании принять ее в наши ряды, я был против. Я не понимал, зачем она нам нужна. Но… сегодня я понял, что в ней увидел Уильям. Она так же, как и все мы, желает создать лучший мир. И готова ради этого поставить на кон свою жизнь, — Льюис смотрел в заплаканные серые глаза Дианы и думал, что был дураком. Диана и Элизабет были так похожи на Льюиса и Уильяма в детстве. Те же желания и стремления. Только возможностей у Мориарти было больше. — Я знаю, что она хочет создать лучший мир. Но для меня она и есть целый мир, и я не хочу, чтобы она рисковала собой. Или хотя бы пусть позволит мне рисковать вместе с ней… — тихий надломленный голос Дианы совсем не вязался с ее образом в голове Льюиса. Для младшего Мориарти Диана была упрямой, немного взбалмошной, преданной, эмоциональной и сильной девушкой, которую было сложно сломать. А сейчас она размазывала по щекам слезы и прятала взгляд от мужчины. Раньше Диана бы накричала на него и прогнала или молча запустила что-нибудь. Но она лишь дрожащим голосом делилась своими самыми сокровенными мыслями, которые не говорила даже своей госпоже. И Льюису было как-то неловко их выслушивать. Он будто бы спрашивал сам себя: имеет ли он право знать об этом. Не пожалеет ли потом Диана о своих словах? Не будет ли его сторониться, когда пройдет минута слабости? Даже если ответ был бы «да», Льюис бы не смог уйти. Может, в будущем он об этом пожалеет, но сейчас он решил остаться с девушкой сидеть под дверями покоев Элизабет и молчать. Иногда молчание важнее слов. Слова не всегда ведут к пониманию. Порой они все еще больше запутывают. А в молчании людей могут найти то, в чем нуждаются. И сейчас Диана нуждалась в понимании и поддержке. Ей не нужны были слова. Только крепкое плечо, на которое можно было опереться. И оно было. Вот оно — плечо Льюиса, сидящего всего в нескольких сантиметрах. Робко, будто бы не веря, что делает это, Диана уткнулась лбом в плечо младшего Мориарти и всхлипнула в последний раз. Льюис, удивленный этим действием ничуть не меньше Дианы, замер. Казалось бы, мужчина даже боялся дышать, чтобы не спугнуть девушку. — Расскажи, что там произошло… — тихая просьба Дианы была такой же удивительной, как и ее поведение. Девушка обычно не интересовалась делами Мориарти и их миссиями даже если в них участвовала Элизабет. А сегодня она вдруг захотела узнать, что произошло. Льюис не мог отказать в этой просьбе, потому начал короткий рассказ. — Мы нашли его в единственной незапертой комнате. Он сидел перевязанный в углу и первым же делом сказал нам найти Элизабет и спасти ее. С Уильямом остался Бонд, а мы отправились на ее поиски. И нашли ее без сознания через несколько коридоров в окружении подопытных. Хорошо, что они нас не заметили, и нам не составило труда расправиться с ними. Если им сразу перерезать горло или пронзить сердце, они были не способны двигаться дальше. Мы вытащили Элизабет, на скорую руку перебинтовали ее рану и подожгли больницу. Бонд заранее поднял шум, так что пострадавших среди больных быть не должно было, — закончил свой рассказ Льюис. Все это время он не двигался, чтобы не беспокоить Диану, которая до сих пор утыкалась ему лбом в плечо. — Так вот почему от тебя пахнет дымом… — слова Дианы мужчина разобрал с трудом. Казалось, что девушка тратит свои последние силы на слова. — Знаешь, я ведь злюсь не на Уильяма. Я злюсь на себя за собственную беспомощность. Если бы я была рядом, я могла бы занять место госпожи и увести погоню. Я… — Ты серьезно в это веришь? — Диана отстранилась от мужчины и нашла себе в силы посмотреть ему в глаза. — Думаешь, что Элизабет позволила бы тебе рисковать? Наверняка она бы оставила тебя с Уильямом, а сама отправилась бы спасать его. Что Уильям, что Элизабет… эти люди будут рисковать собой, но никогда не позволят рисковать другим. Диана вздохнула. Возразить было нечего. Льюис был прав, но от этого не становилось легче. — Госпожа всегда беспокоилась обо мне. Она с первой нашей встречи защищала меня. Но я тоже хочу ее защитить! Как она этого не поймет?! — наверно, стоило признаться, что на свою госпожу Диана тоже немного злилась. Злилась на нее за то, что она всегда подвергала себя опасности, не думая о чувствах Дианы. И за эту злость Диане было стыдно. Ведь это ее госпожа! Разве на нее можно было злиться? Чувства путались, смешивались, поглощали друг друга. Злость перерастала в грусть и боль, которые тянули за собой тоску и жалость к себе. Эмоции накатывали волной, и Диана тонула в них без возможности вдохнуть так необходимого спокойствия. Снова появилась дрожь в руках, а в уголке глаз опять стали скапливаться слезы. Новая волна истерики вот-вот должна была начаться, но она разбилась о слова Льюиса, вселивших в девушку надежду. — Думаю, она понимает. Но ты все равно для нее дороже жизни. Разве не в этом заключается любовь к ближнему? Желать для него счастья, даже если ты будешь несчастным. Элизабет желает тебе лучшей жизни и рискует ради этого своей. Этого тебе не исправить. Можно лишь оставаться рядом с ней и во всем ее поддерживать, что ты делаешь и так. Да и потом… разве не по этой причине ты любишь Элизабет? Ведь она готова отдать свою жизнь ради других, — и почему этот надоедливый мужчина сегодня был так мудр? Почему его слова находили отклик в сердце Дианы? — Ты прав. Но я хочу сделать для нее больше… — внезапно Диана, озаренная пришедшей ей на ум идеей, схватила Льюиса за правый рукав и потянула чуть на себя. — Помоги мне! Научи меня сражаться! Тогда у госпожи больше не будет причин оставлять меня. Эти вдохновленные серые глаза, смотрящие на Льюиса с надеждой, не оставляли младшему Мориарти шансов отказаться. Он слишком хорошо помнил этот взгляд. Сам видел его в зеркале много лет назад. Отказать Диане, означало разрушить ее надежду быть достойной своей госпожи. Это обречь девушку на одиночество и заставить ненавидеть себя за беспомощность. Нет, так нельзя. Но и научить ее сражаться означало пойти наперекор брату. Ведь если Диана будет сражаться, то Элизабет постоянно будет о ней беспокоиться, что может в будущем помешать планам Уильяма. И как тут поступить? Молчание затягивалось, а хватка Диана становилась все крепче. В какой-то момент Льюису даже показалось, что если он откажет, то девушка сломает ему руку. Спасение пришло, откуда его не ждали. В коридоре показался невероятно довольный Джек. — Доктор осмотрел Уильяма. С его раной все в порядке благодаря Элизабет, — Льюис облегченно выдохнул от слов учителя. — Тогда я пойду к нему, — мужчина резко встал и тут же чуть не упал обратно на пол, так как Диана схватила его за руку. — Я пойду с тобой! — и взгляд такой решительный, что сразу понятно: спорить бесполезно. Если будет надо, девушка возьмет комнату штурмом, но отправится с Льюисом к Уильяму. Потому Льюис сдался и кивнул. Проводивший взглядом ушедшую парочку Джек довольно улыбнулся и отправился на кухню заваривать чай.***
— Вам очень повезло, что Вы не потеряли много крови. Будьте осторожнее и постарайтесь не напрягать ногу в ближайшую неделю. А лучше две, — у дверей комнаты Уильяма стоял доктор из Ми-6, в который раз напоминавший Мориарти о правилах выздоровления. — И девушке передайте то же самое. Чуть не столкнувшись с подошедшим Льюисом, доктор вздрогнул, изобразил поклон и юркнул к лестнице. Кажется, этому человеку было очень некомфортно здесь. Но мысли о его странностях тут же покинули голову младшего Мориарти, когда тот зашел в комнату брата, где Уильям с перебинтованной ногой сидел в кресле. — Все в порядке, — предугадывая вопрос брата, произнес Уильям. — Только придется неделю поберечься. Диана, хорошо, что ты тут. Элизабет просила кое-что тебе передать. Заметив выглядывающую из-за плеча Льюиса девушку, Уильям взял что-то со стоящего рядом стола и пальцем поманил Диану к себе. Такое обращение ей не очень понравилось, но она ведь и сама недавно вела себя неподобающим образом. Потому проглотила свое возмущение и подошла к мужчине. — Это кольцо просила тебе передать Элизабет. Она сказала, что ты поймешь, — Диана смотрела на кольцо госпожи в руке Уильяма, как на змею. Почему кольцо, которым так дорожила леди Мадельтон, у Мориарти? Это ведь почти единственная вещь, оставшаяся у госпожи от матери! Леди Элизабет ни за что бы с ним не рассталась! — Нет, я не приму его! Это кольцо принадлежит госпоже, и никто, кроме нее, не в праве носить его. Пока она жива, я не прикоснусь к нему. Верни ей кольцо, как только она очнется, — Диана насильно сжала руку Уильяма, пряча кольцо в его кулаке. — Никогда больше не смей забирать у нее кольцо. Руки Дианы чуть дрожали, и Льюис заметил это. Боясь очередной истерики, младший Мориарти подскочил к девушке и мягко надавил ей на плечи, успокаивая. Диана дернула плечами, сбрасывая руки мужчины, но все же взяла себя в руки и отошла от Уильяма. — Это кольцо очень важно для госпожи. Потому верни ей его как можно скорее, — уже гораздо спокойнее произнесла Диана и внезапно опустилась на одно колено. На секунду Льюис даже подумал, что силы оставили девушку и рванул к ней на помощь, но остановился в полуметре, когда Диана гордо подняла голову. — Но я пришла сюда не за этим. Знаю, госпожа принесла тебе клятву. И наверняка попросила, чтобы меня ваши планы не касались. Только меня это не устраивает. Знаю, что своим поведением не вызываю у тебя доверия, но… сегодня ты спас мою госпожу (хоть сначала и обрек ее). И, возможно, я смогу тебе доверять. Потому… Диана прокашлялась и, вспоминая, как клятву из одной книги, начала. — Я, Диана, клянусь вам в верности, пока ваши действия не вредят моей госпоже, — Уильям хмыкнул. Верность Дианы вызывала восхищение. И даже сейчас, хоть девушка и склонила голову, все равно сохранила свою гордость и верность Элизабет. — Элизабет убьет меня, но я не могу не принять твою клятву. Спасибо за доверие. А кольцо я верну сразу же, как Элизабет очнется, — Уильям бережно убрал кольцо в карман брюк. — Не убьет. Я стану сильнее: Льюис обещал научить меня сражаться, — от слов Дианы Льюис обомлел. Это она его молчание приняла за согласие? Нет, надо как можно скорее объяснить ситуацию. А то уже Уильям заинтересованно смотрел на брата со странной улыбкой. Но не успел мужчина оправдаться, как Диана снова заговорила, перебив Льюиса. — Тогда я пойду к госпоже, — Диана встала с колен, изобразила благодарный поклон и рванула за дверь. Госпожа нуждалась в ней. — Не ожидал, что ты так быстро приручишь Диану, — позволил себе смешок Уильям. — Ничего подобного, — устало вздохнул Льюис и невольно коснулся своего плеча, в которое не так давно утыкалась девушка. — Она делает, что ей вздумается, а ее дальнейшие действия совершенно невозможно предсказать. И я не обещал ей, что научу сражаться. — Но она пришла сюда из-за тебя. Может, Диана сама того не понимает, но она доверяет тебе. И почему бы тебе не заняться ее обучением? Конечно, на миссии мы ее пускать не будем, но навык полезный. Да и это укрепит доверие девушки. — Почему ты так цепляешься за их доверие? — неожиданный вопрос Льюиса на миг поставил Уильяма в тупик. — Прочные отношения строятся только на доверии. А в наших планах без этого никак, — такой простой ответ, но Льюис чувствовал, что за ним скрывается что-то еще. Что-то неуловимое, проскальзывающие в случайных жестах, в мимолетном взгляде, брошенном на Элизабет, в словах о светлом будущем. Но это нечто не мог разгадать ни Льюис, ни даже Уильям. — Ладно. Думаю, мне стоит присмотреть за Дианой. Сегодня ее поступки совсем абсурдны, — Льюис убедился, что с братом все в порядке, и теперь собирался решить оставшуюся проблему в лице Дианы. — Просто мы с ними похожи, — когда за Льюисом уже почти закрылась дверь, неожиданно ответил Уильям. Наверное, да. Льюис и сам думал об этом недавно: они и вправду похожи. Он вспомнил, как нашел Элизабет в подпольной больнице: ее хрупкое тело лежало на полу. Она была готова пожертвовать собой ради Уильяма и мира, который он создаст. И это заставило Льюиса иначе посмотреть на девушек и признаться самому себе, что он был не прав. — Льюис! — от мыслей младшего Мориарти отвлек голос учителя. И что Джек так поздно делает на кухне? — О чем задумался? — О том, что нужно присмотреть за Дианой. Элизабет ранена, и она может натворить бед. И хоть она дала клятву Уильяму, я все равно не знаю, что она сделает в следующий миг. Вдруг она решит, что Элизабет слишком рискует из-за нас, и… да что угодно сделает. Я совсем не понимаю женщин. — Даже я за свою долгую жизнь так до конца и не смог понять женщин. Просто будь терпеливым и помни, что женщины более эмоциональны. Никогда не знаешь, чем их заденешь. А Диана начинает тебе доверять, так что тебе стоит быть двойне осторожнее, — Джек внезапно подал Льюису поднос с чаем и печеньем. — А пока отнеси это Диане. Ей надо перекусить. Наверняка она всю ночь сидела и ждала Элизабет. Пусть поест и отдохнет. — Как будто это возможно. Пока Элизабет не очнется, она едва ли пойдет отдыхать. — А убедить ее отдохнуть — это твоя задача. Поверь, у тебя получится, — усмехнулся пожилой мужчина и, не слушая возражений, выпроводил Льюиса с кухни. Выбора у младшего Мориарти не осталось: учитель бы не пустил его обратно на кухню. Пришлось вновь подняться к Элизабет в комнату. Короткий стук в дверь, и она тут же распахнулась, будто бы Диана ждала, что Льюис придет. — Тебе надо поесть, — в ответ на немой вопрос девушки Льюис взглядом указал на поднос и прошел в комнату. — Печеньки? — девушка неожиданно улыбнулась и взяла одну печеньку. — Знаешь, а ведь это было первым, чем меня угостила госпожа. Я тогда попыталась обокрасть ее, а она поймала меня за руку, посмотрела на меня и сказала ждать. Я не знаю, почему тогда послушалась и не сбежала, но сейчас счастлива, что так поступила. Ведь госпожа вернулась через пять минут с горой печенья и сказала, что если мне некуда идти, то она может взять меня с собой… Диана с такой нежностью смотрела на печенье, погрузившись в свои воспоминания. И Льюис подумал, что печенье должно быть счастливо, раз удостоилось такого взгляда. — Поешь и отдохни. Неизвестно, когда Элизабет очнется, а ты изводишь себя, — когда все печенье было съедено, а чай выпит, Льюис перешел к тому, ради чего пришел сюда. — Как я могу? — мужчина ожидал, что девушка разозлится и скажет ему что-то грубое, но вместо этого Диана повернулась к Мориарти и устало заговорила. — Я должна убедиться, что с ней все будет хорошо. — Ты никак не можешь повлиять на ее пробуждение, так что нет никакого смысла сидеть у ее постели. А если ей что-то понадобится, а ты без сил? Лучше отдохни, чтобы встретить Элизабет улыбкой, — Диана не нашлась, что ответить. Льюис был прав. Во всем прав. И девушке ничего не оставалось, кроме как кивнуть, соглашаясь с ним. Диана молча отдала Льюису пустую чашку, поправила одеяло у госпожи, всматриваясь в ее лицо, словно в ожидании, что леди Мадельтон вот-вот очнется. Но этого не произошло. — Спокойной ночи… — прошептала девушка, открыв дверь в свою комнату, и, не дождавшись ответа, юркнула внутрь. — Спокойной, — мужчина еще пару секунд постоял в комнате и вышел за дверь. Когда в последний раз он желал кому-то спокойной ночи? Кажется, это было очень давно, в детстве, когда его и Уильяма только усыновила семья Мориарти. И вот спустя столько лет Льюис снова произносит эти слова. Только в этот раз они адресованы другому человеку. И из-за этого младший Мориарти как-то странно себя чувствовал.***
Неделю спустя
— Элизабет, Диана, вы готовы? — на пороге комнаты Элизабет показался Уильям с тростью, которая стала его постоянной спутницей после ранения. — Да. Только прошу: не рассказывай Эду о наших «приключениях». Он ничего не знает об этой стороне моей жизни, — Элизабет надела шляпу, отвлекающую внимание от ярких волос девушки, и вышла из комнаты вместе с Уильямом и Дианой. Мориарти медленно спускался по лестнице, опираясь на трость, а Элизабет опиралась на Диану, обеспокоенно смотрящую на свою госпожу. Диана уговаривала леди Мадельтон отложить поездку к Эду еще на неделю, пока рана не заживет (хотя желательно было бы обождать еще недели 2-3), но Элизабет была непреклонна. А просить помощи Диане было не у кого: Уильям поддерживал начинание Элизабет, а против Уильяма никто бы не пошел. Диана осталось в меньшинстве. И единственное, что ей оставалось, — это отправиться вместе с госпожой и следить, чтобы ей не стало хуже. И Элизабет не стала возражать. Девушка понимала, как напугала лучшую подругу, и ожидала худшего. Элизабет была готова к истерике Дианы, обвинениям в легкомысленном отношении к своей жизни, угроз, что Диана больше никуда ее отпустит. Но вместо всего этого Диана встретила проснувшуюся госпожу дрожащей улыбкой и крепкими объятиями. И на этом удивительное не закончилось! Чуть позже пришел Льюис и принес свои извинения за недоверие к Элизабет, а также дал слово, что больше не позволит себе плохих мыслей в ее сторону. И теперь каждый раз при встрече Льюис вежливо здоровался с Элизабет и Дианой. Вот и сейчас прошедший мимо младший Мориарти поприветствовал леди Мадельтон и как-то странно посмотрел на замершую Диану. — Сегодня вечером как обычно, — заметив, как Элизабет опирается на Диану, Льюис понял, что отозвать девушку не получится, потому решил просто сказать при Элизабет. Это ведь не тайна, верно? Рано или поздно, но Элизабет бы все равно узнала. — Да, я помню, — тихо произнесла Диана и покосилась на удивленную госпожу, но никаких расспросов не было. Элизабет лишь усмехнулась, покачала головой и двинулась к выходу. А ведь спросить хотелось о многом. Впервые у Дианы были какие-то секреты от Элизабет! Диана всегда обо всем рассказывала своей госпоже и каждый вечер проводила вместе с ней. А теперь у Дианы появились тайны. И по вечерам она где-то пропадала и возвращалась в комнату уставшей. Конечно, после слов Льюиса Элизабет хотя бы стало понятно, с кем пропадала ее подруга. Но все остальное… и когда только эти двое успели так сблизиться? Впрочем, это не было плохо. Наоборот! Элизабет была рада, что у Дианы впервые появился кто-то, кроме госпожи. Кто-то, с кем она проводила свое время и доверяла. Именно этого и желала Элизабет для своей подруги. И благодаря Льюису это желание сбылось. — Прошу, — Уильям привычно подал руку Элизабет, желая помочь ей забраться в кэб, но в этот раз девушка не спешила воспользоваться его помощью. Леди Мадельтон задумчиво посмотрела на протянутую ладонь, затем перевела взгляд на трость, на которую опирался Уильям, и снова посмотрела на руку. — Я не настолько слаб. Твое сомнение больно бьет по мужской гордости. Элизабет фыркнула и все-таки приняла помощь мужчины. Диана последовала примеру госпожи и забралась в кэб, где устроилась рядом с Элизабет. Уильям же сел напротив и закрыл дверь, сказав кучеру трогаться. Диане вспомнилось, как они точно так же (если не считать отсутствие Льюиса) возвращались вместе в Лондон. Тогда Диана сторонилась Мориарти и желала как можно скорее покинуть его общество. Сегодня же девушка не испытывала ничего подобного. Пусть Диана еще не до конца доверяла Уильяму, но больше никаких отрицательных чувств к нему не испытывала. — Что ответил маркиз Эдинтон? — спустя какое-то время спросила Элизабет. Из-за больной ноги девушка не покидала своих покоев, а Уильям с таким же ранением навестил ее только один раз, так что новостей девушка не знала. — Узнав, что ни о какой армии речи не идет, маркиз потерял интерес. Но обещал узнать, у кого из аристократов могут быть проблемы с ногами. — И все? Даже не поинтересовался, как все прошло? — Элизабет показалось, что маркиз — человек любопытный. — Он успел прочитать в газетах о пожаре и сделал свои выводы, — пожал плечами Мориарти и внезапно произнес. — Как ты и советовала, я упал с лошади. — Что? — дружный вопрос от девушек заставил Уильяма довольно хмыкнуть. — Чтобы замаскировать свое ранение и объяснить хромоту. Правда, мне желали помочь столько девушек, что пришлось спасаться бегством при помощи Льюиса. Иногда я понимаю, почему ты прячешь свою красоту: все-таки утомительно было бы бегать от поклонников. Элизабет на такой комплимент лишь фыркнула и отвернулась к окну. Продолжать эту тему она не собиралась. Да и что ей было сказать? Что ее пугает замужество и зависимость от воли мужчины? Что она не видит достойных кандидатов? Или что ее эта сторона жизни вообще не интересует? А, может, стоило сказать, что не считает себя особо красивой? Ведь с самого детства все смотрели на ее алые волосы и отворачивались. А в Лондоне пристально смотрели, как на диковинную зверушку. Конечно, в Лондоне редко встретишь рыжеволосых. Только Диана смотрела на леди Мадельтон с искренним восхищением. И она считала, что ее госпожа очень красива, потому слова Уильям восприняла с улыбкой. Эх, как прекрасно было бы, если бы госпоже не приходилось скрывать свою красоту. Ведь так больно смотреть, как Элизабет долго выбирает одежду, скрадывающую ее внешность. Леди Мадельтон почти никогда не позволяла себе красивых платьев, дорогих украшений. Девушка всегда равнодушно проходила мимо всех этих вещей, к глубочайшему сожалению Дианы. Наверно, только на балу графа Ларкинс Элизабет позволила себе блистать. Все остальное время девушка была лишь тенью самой себя. Так несправедливо! Но это было решением госпожи, и спорить Диана не имела права. Вот и сейчас Диана промолчала, хотя ей хотелось поддержать разговор и сказать госпоже пару комплиментов. Останавливало ее лишь понимание того, что Элизабет им не обрадуется. Потому пришлось ехать до аптеки молча. — Прошу, — Уильям первым выбрался из кэба, двигаясь очень ловко с тростью. И не скажешь, что мужчина был серьезно ранен. Элизабет даже позавидовала его ловкости, ведь сама девушка неуклюже выпрыгнула из кэба, пошатнувшись. И только крепкая рука Уильяма уберегла Элизабет от позорного падения. — Лучше обопрись на меня. Раньше Элизабет фыркнула и отказалась от помощи. Но теперь девушка знала, что Уильям не пытается показать свое превосходство, а искренне беспокоится, чтобы не возникло проблем. Этот мужчина никогда ничего не делает просто так и не преследует мелкие цели. Потому с ним можно не беспокоиться о таких мелочах как мужское эго и прочее. С ним можно быть собой. — Подождите! — замешкавшаяся Диана выскочила из кэба и тут же оказалась рядом с госпожой, готовая подать ей свой руку для поддержки. Но вовремя заметила, что Элизабет держится за локоть Уильяма, и, поджав губы, отошла чуть в сторону. Вот и ослабляй бдительность! Тут же протянут руки к госпоже и попытаются увести ее. Хоть Диана и обещала себе лучше относиться к Мориарти, это не касалось ситуаций, когда он так нагло воровал госпожу! И ведь, судя по довольной усмешке, мужчина сделал это нарочно! Диане много чего хотелось высказать ему, но нельзя было: на людях надо соблюдать приличия. Вот и пришлось молча идти рядом и надеяться, что в аптеке не будет посетителей, и Диана сможет высказать Мориарти все, что она о нем думает. И сначала девушке показалось, что ей повезло: в аптеке никого не было, кроме Эда за прилавком. Но как только девушка захотела высказаться, скрипнула дверь позади Эда, и в аптеке показался ее владелец — мистер Джон. Невысокий худощавый мужчина с лысиной, которую пытался прикрывать шляпой. Их у него была целая коллекция! Все друзья и частые посетители его аптеки знали об этом и преподносили в подарок шляпы. Сегодня мистер Джон был в черной шляпе с перьями павлина. Она смотрелась бы смешно на любом другом человеке, но не на мистере Джоне. Может, из-за сине-зеленого костюма? Или же гордой походки и уверенного взгляда? — Леди Мадельтон! — одновременно воскликнули мистер Джон и Эдмунд. — Добрый день, мистер Джон. Как ваша жена? — вежливо спросила Элизабет и помахала Эду. При нанимателе разговаривать с его работником было невежливо. И Эдмунд понимал это. Потому кивнул в ответ и улыбнулся. Но улыбка тут же исчезла, когда парень заметил, что леди Мадельтон держится за локоть рядом стоящего мужчины. Этот мужчина уверенно держался и был богато одет, так что Эд сразу признал в нем аристократа. И что такой человек делал рядом с леди Элизабет? — Благодарю за беспокойство, сейчас ей намного лучше, — обычная светская болтовня. Разговоры о здоровье, повышении цен на лекарства, погода. Хоть Элизабет и узнала уже интересующую ее информацию о здоровье жены мистера Джона, она не могла закончить разговор, так как это было невежливо. А обижать мистера Джона не хотелось. Он слишком многое сделал для Эдмунда, которого никто не хотел брать в ученики. Только мистер Джон доверился Элизабет и поверил в мальчишку, дав ему шанс. — Ох, я, наверно, утомил Вас разговорами. Да и не уделил внимание вашему спутнику, — мистер Джон все же осознал свою ошибку и обратил внимание на Уильяма, который весь разговор простоял с вежливой улыбкой, хотя мистер Джон очень грубо нарушил этикет, не поприветствовав мужчину выше его по статусу. — Позвольте представить Уильяма Джеймса Мориарти. Уильям, это мистер Джон Аддерли, — девушка представила друг другу мужчин и с удивлением увидела, как загорелись восторгом глаза владельца аптеки. — Вы… тот самый Мориарти? — от волнения у мистера Джона сбилось дыхание, и он несколько раз глубоко вдохнул, успокаиваясь. — Вы меня не знаете, но мой друг очень тепло отзывался о Вас. Вы так помогли ему! Благодаря Вам он теперь работает в лондонской оранжерее. Может, помните его? Мистер Бартон. Он еще женат на Мишель. До приезда в Лондон она была сама не своя после смерти ребенка, но теперь она снова улыбается. А еще моя жена подозревает, что Мишель снова беременна. Мистер Джон так торопливо говорил, будто боялся, что Уильям уйдет, не дослушав до конца. И во время разговора все время тянул руки к Мориарти, но тут же одергивал себя и прижимал их к груди, чтобы уже через несколько секунд снова потянуться к Уильяму. Наверно, в глазах мистера Джон Уильям Мориарти был святым. Иначе объяснить это восхищение во взгляде и требовательное желание прикоснуться Элизабет не могла. — Я хочу сказать, что безмерно благодарен Вам за помощь моему близкому другу, — мистер Джон низко поклонился Уильяму и внезапно обратился к Эду, который все это время стоял в шоке от происходящего. — Обслужи этого лорда по высшему разряду, чтобы он остался всем доволен! А Вы, лорд Мориарти, обязательно приходите еще. Вам здесь всегда будут рады! Лучшие лекарства по самым низким ценам! Я бы с огромным удовольствием лично обслужил Вас, но мне пора. Леди Мадельтон, Вас я тоже всегда рад видеть! Судя по блеску в глазах мужчины, Элизабет теперь могла рассчитывать на дополнительную скидку, так как смогла заработать несколько очков репутации благодаря знакомству с Мориарти. Когда хлопнула дверь аптеки, возвещая об уходе мистера Джона, Элизабет с интересом посмотрела на Уильяма, ожидая подробностей той истории с мистером Бартоном и Мишель, но Мориарти разочаровал ее, шепнув «позже», и подошел к прилавку, за которым стоял Эд. Паренек недовольно покосился на Мориарти, стараясь не смотреть на локоть мужчины, за который держалась Элизабет, но все же смог вежливо улыбнуться. — Что милорд желает? — Эдмунду казалось, что он уже привык обслуживать аристократов, к которым испытывал только негативные эмоции, если не считать леди Мадельтон. Но почему-то обслуживать Уильяма Джеймса Мориарти Эду было невыносимо. Он даже закусил щеку изнутри, чтобы удержать вежливую улыбку. И это не укрылось ни от Элизабет, ни от Уильяма. — Не стоит так официально, — с добродушной улыбкой начал разговор Уильям. — Ты ведь друг Элизабет, верно? Эд удивленно посмотрел на леди Мадельтон. Мог ли он считаться ее другом? Он ведь просто парнишка, которого она спасла. Но, судя по легкой улыбке леди Мадельтон, она была не против звать Эдмунда другом. — Допустим, — парень все никак не мог понять, чего от него хочет этот мужчина. А главное: что он вообще здесь делает вместе с леди Элизабет? Почему леди Мадельтон опиралась на руку этого мужчины? Он высокий, хорошо одетый, красивый, статный. На его фоне Эд смотрелся совсем жалко. Но даже не это больше всего раздражало Эдмунда. Больше всего его злило то, как гармонично Мориарти смотрелся вместе с Элизабет. Эдмунду до безумия хотелось на место Мориарти, но паренек понимал, что он не составит ей достойную пару. Уильям Джеймс Мориарти напомнил Эду, что он и леди Мадельтон из разных миров. И как бы хорошо она ни относилась к Эдмунду, едва ли самое заветное желание паренька исполнится. — Я повредил ногу, упав с лошади. Может, ты сможешь мне помочь? Какие лекарства посоветуешь? — как и обещал, Уильям не стал вмешивать Эда в их дела, потому начал издалека. — Какие чаще всего берут при боли в ногах? Эд был прекрасным работником. Он знал наизусть все лекарства, их составы и способы применения. И ему приносило удовольствие делиться своими знаниями с посетителями. Потому Эдмунд с огромным удовольствием принялся за рассказ, на время даже забыв о своем раздражении в сторону Мориарти. Элизабет внимательно слушала Эда и улыбалась. Ребенок, умолявший спасти его мать, вырос и стал прекрасным юношей, способным спасать других. Он стал прекрасным аптекарем, и Элизабет не могла не гордиться им. — А если что-то более серьезное? К тебе никогда не обращались с просьбой создать лекарство? — Хм… — Эд задумался на миг. — Было пару раз. Такой сухой ответ не мог устроить Уильяма, но спрашивать дальше было опасно: пришлось бы рассказать часть правды об их приключениях, а Элизабет хотела избежать этого любой ценой. Потому Мориарти искал обходной путь. Но, как ни странно, нашла его Диана. — У госпожи появилась новая знакомая. Она недавно вернулась из-за границы и хотела бы найти своего старого друга. Но единственное, что она помнит о нем, — это то, что он не мог самостоятельно ходить. И мы хотели бы ей помочь найти его. Вот и подумали, что он мог обращаться в аптеки и к врачам, — Диана подошла к прилавку и шепнула Эду. — Ты же знаешь госпожу, она не может никому отказать в помощи. Эдмунд украдкой посмотрел на Элизабет и кивнул. Он, как никто другой, знал, что леди Мадельтон невероятно добрая. И если есть шанс помочь в ее добрых начинаниях, то Эд сделает все для этого. — Странно, что она больше ничего не запомнила. А сколько ей лет? Ее друг ровесник? Парень? — на вопросы Эда ответов не было. Хоть Диана и сказала про друга, они не были даже уверены, что человек, которого они ищут, мужского пола. И что было сказать? — Она пережила ужасные события, и частично потеряла память. А я постаралась не давить на нее. Прости, что подбросила тебе такую сложную задачу, — стоило Элизабет начать извиняться, как Эд тут же встрепенулся и внезапно исчез за прилавком, чтобы через пару секунд появиться вновь, но уже с тетрадкой. — Помочь Вам — это удовольствие для меня. Было пару посетителей, подходящих под описание. Я стараюсь запоминать, что чаще всего покупают посетители, потому записываю все их покупки. Сейчас посмотрим… Тетрадь была толстой, а почерк очень неразборчивым, так что времени на ее изучение должно было уйти много. Это было очевидно всем, потому Эд, зная, что мистер Джон вернется только под вечер, повесил табличку «Закрыто», вынес из подсобки два стула, чтобы дамы могли сесть, и вернулся к тетради. Уильяма он нарочно проигнорировал, но мужчину это не волновало. Все, что ему было интересно, — это записи в тетради. Спустя полчаса у Элизабет стали болеть глаза. Разбирать почерк Эда было очень тяжело, да еще и тусклое освещение усложняло задачу. В какой-то миг Элизабет даже была готова сдаться и на сегодня закончить, но радостный вскрик Эда вернул леди Мадельтон надежду. — Вот! Нашел! Не все посетители болтливы и называют свои имена, потому я для себя их описываю. И семь месяцев назад пришла странная женщина. Она была очень богато одета, но ее волосы были взъерошены, а глаза лихорадочно блестели. Она высыпала горсть монет и потребовала самые действенные лекарства от боли в ногах. И все спрашивала, что может помочь лучше всего. Но она так ничего и не купила по итогу. За ней пришел мужчина и увел ее. Я отложил лекарства, что она просила, но за ними так никто и не пришел, — Эд гордо демонстрировал свои корявые записи, рядом с которыми красовался рисунок женской шляпки. Уильям и Элизабет переглянулись. Та женщина и вправду могла оказаться той, кого они искали. Отчаянье, принадлежность к аристократии и проблемы с ногами у кого-то из близких. Все сходилось. И как было жаль, что ее имя не было известно. — А было что-то запоминающееся в ее внешности? — если бы спросил кто-то другой, Эд бы покачал головой и сказал, что это было слишком давно. Но ради леди Мадельтон Эдмунд был готов напрячь свою память. — Хм… кажется, у нее был шрам на запястье. Когда она бросила деньги на стол, я еще удивился, откуда у благородной леди может быть шрам, — Элизабет от радости взъерошила волосы Эда и крепко обняла его. От шока юноша замер и даже, кажется, не дышал. Что ему было сделать? Обнять леди Элизабет в ответ или же не стоит? Можно ли считать это благодарностью? Столько вопросов в голове и ни одного ответа. Да и спросить нельзя! Эдмунд так распереживался, что не успел насладиться этими короткими объятиями. — Спасибо, Эд! Ты нам очень помог! — Элизабет улыбнулась, но ее улыбка тут же превратилась в гримасу боли, что не укрылось ни от кого из присутствующих в аптеке. — Госпожа, что с Вами? — Диана тут же подскочила к леди Мадельтон. — Ерунда. Просто голова закружилась, — Диана не верила, что от простого головокружения Элизабет, прекрасно умеющая держать себя в руках, могла бы позволить себе такую гримасу. Может, леди Мадельтон перетрудила ногу? А ведь Диана говорила ей, что надо подождать, пока рана заживет! — Нога болит? — шепотом спросила Диана, наклонившись к немного бледной Элизабет. — Нет. Правда, закружилась голова и что-то кольнуло. Думаю, мне полегчает на свежем воздухе, — Элизабет слабо улыбнулась, чтобы успокоить свою подругу, но добилась обратного эффекта. — Все время Вы говорите, что все в порядке, и молча терпите боль. Прошу, доверяйте мне, позвольте разделить с Вами все тяжести и горести, — тихий надломленный голос Дианы пронзил Элизабет до глубины души. Вся та боль Дианы, которую Элизабет не замечала, нахлынула на леди Мадельтон. Все страхи, переживания, надежды — все, что скрывала в себе Диана, наконец коснулось Элизабет. Так странно осознать до безумия важную вещь в разговоре о головной боли. Но мудрые мысли посещают нас тогда, когда их совсем не ждешь. Элизабет не ждала никаких откровений, но получила их. И теперь не знала, что с ними делать. — Диана… я… — слова не находились. Словно их все стерли из памяти девушки. — Давай все же выйдем на улицу. Элизабет протянула руку подруге, и этот жест сказал Диане намного больше, чем могли бы слова. Знак доверия, уважения, желания быть вместе. Большего Диане и не надо! Она с улыбкой взяла госпожу за руку и помогла ей выйти на улицу. С уходом девушек в аптеке повисло напряжение. Эду стало сложнее сдерживать свое раздражение в сторону Мориарти, а Уильям, прекрасно осознающий истинные чувства парнишки, хотел вытащить их на волю. — Не стоит волноваться за Элизабет. Мы с Дианой о ней позаботимся, — Уильям улыбнулся, и от этой улыбки Эд сморщился. С уходом леди Мадельтон терпение юноши дало трещину, и он больше не мог притворяться. — Вы тот наниматель, о котором говорила леди Элизабет? — глухо уточнил Эдмунд, убрав прочь свою тетрадь. — Говорите, что позаботитесь о ней, но Вы хотя бы знаете, чего она хочет? Леди Элизабет не такая, как Вы думаете. — А ты считаешь, что хорошо ее знаешь и можешь лучше о ней позаботиться? — Уильяма позабавило, что Элизабет представила его нанимателем, но как-либо комментировать это не стал. — Уж точно лучше Вас. Вы ее не заслуживаете. Леди Элизабет добрая, искренняя, совсем не похожая на вас, аристократов. Она думает в первую очередь о других, а не о том, как набить свой карман, — Эд гордо задрал голову и смело посмотрел в глаза своему собеседнику. — А ты знаешь меня, чтобы утверждать подобное? — Мориарти усмехнулся и внезапно приблизился к парнишке, оказавшись всего в десяти сантиметрах от него. — Так что ты можешь сделать для Элизабет? Как ее защитишь? Может, женишься на ней? Ты в нее влюблен? Пронзительный взгляд алых глаз, которые видят тебя насквозь, Эд выдержать не смог. Эдмунд отвернулся, чтобы скрыть свое смущение, и пробормотал уже гораздо менее уверенно. — Женюсь. Стану чуть старше, открою свою аптеку в Брендтоне и возьму леди Элизабет в жены. Я люблю ее еще с того момента, как она протянула мне руку и сказала, что поможет спасти маму. В тот день я поклялся, что сделаю все ради этой женщины. И если Вы обидите леди Элизабет, то я сделаю все, чтобы отомстить. Уильям не выдержал и рассмеялся. Какой суровый взгляд у парнишки! Казалось, что если бы Эд узнал, что Мориарти как-либо обидел Элизабет, то бросился бы на Уильяма с кулаками. Удивительная преданность! Все же Элизабет смогла собрать вокруг себя по-настоящему верных людей. И это вызывало уважение. — Что смешного? — Эд насупился, пожалев, что вообще заговорил с этим аристократом. Что они вообще понимают в этой жизни? Они же ничего не видят, кроме себя и денег. Как они вообще могут понять кого-либо наподобие леди Мадельтон? Как они могут узнать о тех чувствах, что Эд испытывает к леди Элизабет? — Ничего. Меня просто впечатляет твоя решительность и преданность. Только ты не подумал, что Элизабет может не дождаться тебя? Или что она тоже из аристократии? — голосом змея-искусителя поинтересовался Уильям. Мужчина пытался посеять сомнения в душе Эдмунда, чтобы проверить его. И Эд хоть и замер на миг, от своих слов отказываться не стал. — Я не дурак и прекрасно понимаю, что мы с леди Элизабет из разных миров. Только Вы не понимаете, что она другая, и ко мне она гораздо ближе, чем к Вам, — Эд нашел в себе силы и снова посмотрел в глаза Мориарти. — А если она выйдет замуж, то пусть будет счастлива. И тогда я тоже буду счастлив… Мудрые слова для юноши. Уильям думал, что Эд одержим Элизабет, так как та когда-то помогла ему, но ошибся. Чувства Эдмунда были нечто большим. Это не обычная детская влюбленность, не глубокая привязанность, а первая любовь парнишки. Немного наивная, но такая чистая, что Уильям на миг ощутил легкую зависть. — Ты и вправду ее любишь. Ответом Мориарти был румянец на щеках Эда и отведенный в сторону взгляд. Хотя Уильям не спрашивал. Он утверждал. Интересно, а Элизабет знала о чувствах паренька? Должна была, они же так очевидны. Решив убедиться в своих выводах, Уильям выглянул в окно и увидел, как к Элизабет приставал какой-то человек. Он хватал ее за руки и тянул на себя, а Диана бегала вокруг и била его. Но незнакомец не обращал внимания на эти удары, продолжая удерживать Элизабет. Не тратя время на размышления, Уильям выскочил из аптеки и в один момент оказался возле леди Мадельтон. Схватив за руку нарушителя ее спокойствия, Мориарти дернул его на себя, чтобы он отошел от девушки. — Не стоит приставать к леди, — Уильям улыбнулся, и незнакомец нервно сглотнул. В этой улыбке он прочитал свой приговор. — Послушайте, произошло недопонимание. Я просто… — мужчина попытался оправдаться, но Мориарти не пожелал его выслушать. Он вывернул руку незнакомца, заставив того пискнуть от боли, и наклонился к нему, что-то шепнув. Судя, по дрожащей руке и взгляду, лихорадочно бегающему туда-сюда, слова Уильяма напугали незнакомца. По крайней мере, как только его рука была выпущена из тисков Мориарти, незнакомец поклонился, извинившись, и тут же затерялся в толпе. — Благодарю, — тихо сказала Элизабет и невольно коснулась своего кольца. Знавшая привычки своей госпожи Диана нахмурилась и взяла леди Мадельтон за руку, чтобы успокоить. — Разве это не тот художник, что преследовал Вас на прошлой неделе? — задумчиво поинтересовалась Диана. — Вы с ним уже сталкивались? — Уильям нахмурился и обернулся на звук открываемой двери. — Леди Элизабет! Кто это был? Он ничего с Вами не сделал? — Эд подскочил к леди Мадельтон и стал осматривать ее руки в поиске синяков или царапин. Такая забота вызвала легкую улыбку девушки. — Нет, все в порядке. Но, думаю, мне лучше вернуться, — Уильям кивнул и отправился ловить кэб, а Эдмунд остался топтаться рядом. Ему было очень неловко после разговора с Мориарти, и он всеми силами пытался не выдать своего смущения. К его счастью, Элизабет слишком задумалась, чтобы обратить внимание на странное поведение паренька. — Пора отправляться, — вернувшийся спустя пару минут Уильям отвлек Элизабет от мыслей и еще больше смутил Эда. Паренек от злости все выпалил этому чертовому аристократу. А если он все расскажет леди Элизабет? Как она отреагирует? Рассмеется? Разочаруется в нем? Разозлится? Или же просто не поверит? Эдмунд еще не был готов, чтобы о его чувствах узнали. Он еще не сделал того, чтобы стать достойным леди Мадельтон, потому молчал о своей любви. Его еще не воспримут всерьез. И если Мориарти проговорится… Эд в панике взглянул на мужчину, помогающего леди Элизабет сесть в кэб. Уильям почувствовал этот взгляд, обернулся и едва заметно улыбнулся. И что означала это улыбка? Обещание молчать или же желание позабавиться? И даже спросить нельзя, так как лорд уже сел в кэб и закрыл дверь. Так Эдмунд и остался один у аптеки в попытке разобраться с тем, что только что произошло. — Все точно в порядке? — Элизабет была слишком бледной, и это беспокоило не только Диану, но и Уильяма. — Да. Мне полегчало на воздухе, а тот мужчина не причинил боли. Он только схватил меня за руки и внимательно рассматривал. Уже второй раз он это делает. Но в прошлый раз он сразу же отстал, стоило сказать, что это неприлично. Сейчас же он будто не слышал меня. — Если хочешь, могу попросить Фреда найти его и разобраться, что ему нужно от тебя. — Я не стою таких стараний. Да и какая разница, зачем ему я? Вреда не причинил, и ладно, — Элизабет вздохнула и прислонилась к стенке кэба, прикрыв глаза. Кажется, она переоценила свои силы. — Эд бы с тобой не согласился. Ты ведь знаешь, что он любит тебя? — Элизабет фыркнула, но глаза так и не открыла. — Это всего лишь детское восхищение. Я спасла его мать, привезла в Лондон. Вот он и возвел меня на пьедестал. Со временем это пройдет. — Ты уверена? — Уильям вспомнил, каким взглядом Эдмунд провожал Элизабет и покачал головой. — А если не пройдет? — Тогда я просто исчезну из его жизни, — Элизабет украдкой посмотрела на Уильяма, и он все понял. «Я ведь могу даже не дожить до его признания. А он еще молод. Сможет найти новую любовь», — прочитал Мориарти в ее взгляде, и больше к этой теме возвращаться не стал. Мужчина даже не понимал, зачем спросил об этом. И он, и Элизабет обречены на расплату за свои грехи и думать о любви для них глупо.***
Две недели спустя
Впервые за долгое время все жители особняка Мориарти собрались вместе за завтраком. Казалось бы, им надо было многое обсудить, но в столовой стояла тишина, нарушаемая лишь едва слышным стуком приборов о тарелку. Диана, которой кусок в горло не лез, уныло гоняла по тарелке кусочек омлета и украдкой посматривала на Уильяма. Неужели он так ничего и не скажет? Девушка точно видела, как вчера поздно вечером Фред залез через окно третьего этажа и отправился к Мориарти. Фред точно что-то разузнал! Но почему Уильям не спешил делиться новостями? Он до сих пор не доверял им? Или же хотел продумать план, прежде чем сообщать всем новости? Но завтрак уже подходил к концу, а Уильям так ничего и не сказал. Вообще никто не сказал ни слова! И это нервировало Диану. — Какой вкусный чай, — произнесла Элизабет первые слова за весь завтрак, за что удостоилась от Дианы преданного взгляда, полного благодарности и восхищения. — Это дарджилинг. Сорт назван в честь одноименного города в северной части Индии, — с легкой улыбкой поддержал разговор Джек, и вскоре молчание сошло на нет. За столом обсуждалась погода, радующая жителей Лондона отсутствием дождя и редкими солнечными днями, меню на обед, новые театральные постановки. Все это обсуждают нормальные люди за столом. Но Диана жителей особняка Мориарти нормальными не считала и ждала от них иных разговоров. Например, что-нибудь связанное с их дальнейшими планами. Но Уильям упорно молчал, и никто другой не поднимал волнующую Диану тему. Девушка даже подумала, что завтрак так и закончится без важных новостей, но Уильям смилостивился над Дианой. — Кажется, мы нашли того, кто стоял за экспериментами. — взяв паузу для пущего эффекта, Уильям сделал очередной глоток чая и продолжил. — Вчера Фред вернулся с задания и подтвердил мои догадки. Мы нашли среди аристократов трех женщин со шрамом на запястье. Одна обедневшая баронесса, которую мы тут же вычеркнули из списка, так как среди ее знакомых нет никого с достаточным количеством денег и влияния. Сестра графа, вернувшаяся год назад из-за границы. Ходят слухи, что состоянием семьи распоряжается именно она, так как ее брат слишком глуп. Но, понаблюдав за ней, я пришел к выводу, что она тоже не та, кто нам нужен. Слишком любит азартные игры и предпочитает вкладываться в искусство. Является меценатом нескольких молодых художников. Последней в списке была графиня Карлайл. Ее муж владеет несколькими фабриками и активно вкладывается в различные изобретения. — Иными словами, открыт к новому и готов рисковать, — задумчиво добавила Элизабет, когда Уильям умолк на миг, чтобы сделать еще один глоток. — Именно. У Карлайл в браке было двое детей. Первый умер спустя полгода, а второму недавно исполнилось десять лет. Леди Карлайл очень тяжело переживала смерть своего первого ребенка, и граф Карлайл отправил свою супругу лечиться. И отправил вместе с ней бывшую няню своего первенца. Странно, не находите? Ее не уволили, а отправили вместе с графиней. Вот только обратно в Лондон она не вернулась. Но Фред, проследил за леди Карлайл, обнаружил эту няню в старом, но хорошо обставленном доме. Она присматривала за пятнадцатилетним парнем, который все время сидел в кресле. И да, он не может ходить. Это стало очевидно, когда няня вместе с еще одной прислугой переносила парня на кровать. И парень этот безумно похож на графа Карлайл. — Хочешь сказать, что он и есть умерший сын графа Карлайл? Но почему они объявили его мертвым? Если мать ездит к нему, а отец ищет способ поставить его на ноги, то им на него не все равно. Зачем же тогда было умертвлять его для общества? — судя по взглядам, этот вопрос интересовал не только Элизабет. — Граф был молод, только-только получил наследство. Скорее всего, ему было стыдно признать, что у него больной ребенок. Наследником его было не сделать, а ребенку бы в будущем досталось от аристократов. Вот он и решил спрятать ребенка. Не самое обдуманное решение, но стоит ли осуждать молодого графа? — Уильям усмехнулся и, невольно посмотрев на свою ногу, которая совсем недавно зажила (но все равно изредка болела), добавил. — И да. Земля, на которой построена больница, семьдесят лет назад принадлежала роду Карлайл. И там вполне могли сохраниться подземные ходы, о которых потомки рода могли знать. Элизабет хмыкнула, вспомнив свои приключения в катакомбах больницы, но ничего говорить не стала. Вместо нее взял слово Альберт, который рассказал о результатах исследования сыворотки. Она влияла на нервную систему: человек не чувствовал боль, но и все прочие ощущения притуплялись. Человек преодолевал свои физические возможности, но платил за это заторможенностью сознания и чувств. — По документам, добытым Элизабет, можно сказать, что исследования длятся уже несколько лет. И это уже третья сыворотка, которую удалось создать. И, если бы не сожгли больницу, она бы точно не стала последней, — после слов Альберта наступила тишина. Незаданный вопрос висел в воздухе, погружая всех в свои мысли. Что же делать с графом Карлайл? Моран, не видевших испытуемых, так как остался на крыше больницы, равнодушно пожал плечами. Его не особо интересовала судьба графа. Если бы ему сказали убить его, он бы это сделал. Если бы приняли решение оставить в живых, Себастьян лишь пожал плечами и забыл о графе, словно его никогда и не существовало. Фред же вспоминал измученную улыбку графини Карлайл и ее нежный взгляд, подаренный сыну. Что с ней случиться, если ее муж, пытающийся спасти их ребенка, умрет? Не будет ли это слишком жестоко? Он ведь не сделал ничего ужасного. По сравнению с другими аристократами, которых Фред встретил на своем пути, граф Карлайл был добрым человеком. Бонд тоже считал, что граф не самый плохой человек. По крайней мере, в больнице все были благодарны неизвестному спонсору (теперь не было никаких сомнений, что им был граф Карлайл). Что станет с больницей теперь? Если Карлайл останется в живых, он мог бы восстановить ее, чтобы и дальше помогать людям. Да и его исследования могли бы поставить медицину на новую ступень. Джек тоже считал, что графа стоило оставить в живых. Дворецкий Мориарти видел, что люди, над которыми проводили эксперименты, шли на это сами. Никаких следов насилия не было видно. Даже ремни, которым привязывали во время операций было не изношены, что говорило об их редком использовании. Альберт еще не был готов принять окончательное решение. Он был бы не против еще понаблюдать за графом, чтобы узнать его дальнейшие действия и, уже опираясь на них, принять решение. Диана же не была так благодушно настроена к неизвестному графу. Из-за него пострадала госпожа, и за это он должен был ответить! Льюис был согласен с любым решением брата. И только Элизабет все не могла определиться с решением. С одной стороны, она не понимала решение графа спрятать своего сына. Ее настораживало, что мужчина позволил себе отказаться от сына и спустя столько лет вдруг решил найти лекарство от его недуга. Верно ли они поняли его мотив? Вдруг все это лишь уловка? Но не слишком ли это было сложно? Мысли путались. Было бы намного легче, если бы леди Мадельтон могла хоть немного лично пообщаться с графом, чтобы суметь понять, что он за человек. С другой стороны, Элизабет понимала, что граф никому по-настоящему не причинил вреда. Для всех испытуемых этот эксперимент был последней надеждой, и они сами соглашались на него. Граф старался ради сына, но невольно пытался помочь и другим людям с тем же недугом. И не стоит забывать о вкладе графа в развитие медицины и поддержке изобретателей. Этот человек мог бы многое сделать для Англии, но его методы не позволяли Элизабет доверять графу. Почему он решил все делать подпольно? Зачем такие сложности? — У кого какие предложения? — вопрос Уильяма застал девушку врасплох. Пока все высказывали свои решения, Элизабет вспоминала просмотренные карточки испытуемых и сжимала руки в кулаки. — Элизабет? Девушка и не осознала, что высказались все, кроме нее, пока Уильям не обратился к ней. — Я… мне кажется, что граф Карлайл не сделал ничего ужасного. Вот только меня смущают его методы. Он мог бы многое сделать для медицины, помочь многим людям, но… — Элизабет не могла подобрать слов. В голове все еще была каша противоречивых мыслей, а скептический взгляд Морана запутывал все еще больше. — Его не стоит убивать. Он может многое подарить Англии. Только стоит направить его энергию в нужное русло. Уильям довольно улыбнулся и, убедившись, что с Элизабет почти все согласны, предложил свое решение. — Тогда отправим графу письмо с предложением продолжить свои эксперименты, но уже на официальной основе. В случае же отказа, мы обнародуем его незаконную деятельность, не забыв упомянуть о скрываемом первенце, — такое решение устраивало всех. Остаток завтрака прошел в тишине и неуловимым образом закончился в гостиной за еще одной чашкой чая. Диана, которая привыкла ухаживать за своей госпожой, чувствовала себя некомфортно, когда Льюис вместо нее налил Элизабет чай и положил ей на блюдце пару печенек. Но усилием воли сдержала себя и не стала отбирать у мужчины работу, хоть и смотрела на него обиженно, словно бы он нарушил какое-то обещание. Льюис этот взгляд старательно игнорировал, хоть и ощущал неприятное зудящее чувство на затылке. — Хм. В последнее время в газете становится все больше новостей из мира искусства. Пишут про новую театральную постановку и купленную герцогом Веллингтон картину неизвестного художника, — Уильям перевернул страницу и замер. Затем медленно, будто бы не веря, поднял взгляд на Элизабет и снова посмотрел в газету. И так несколько раз, пока окончательно не убедился, что глаза его не обманывают. Уильям молча встал, чем привлек всеобщее внимание, подошел к Элизабет и протянул ей газету. Элизабет склонила голову, но все же взяла газету в руки и тут же зацепилась взглядом за то, что поразило Уильяма. — Что там, госпожа? — Диана не сдержала своего любопытства и заглянула леди Мадельтон за плечо. Увиденное заставило девушку замереть и в шоке посмотреть на госпожу. — Черт, что такого там в газете? — Бонд тоже не выдержал и подошел, чтобы посмотреть. Но и он в шоке замер, когда увидел причину странного поведения Уильяма и девушек. Фреду не позволила скромность поступить так же, как Бонд, но парень тоже с интересом поглядывал в сторону газеты. Даже равнодушный к подобным вещам Моран пару раз бросал заинтересованные взгляды в сторону Элизабет с газетой. Молчание затягивалось, а терпение любопытных подходило к концу. Чувствуя напряжение в воздухе, Элизабет нашла в себе силы развернуть газету, чтобы показать всем, что в ней скрывалось. А была в ней фотография картины неизвестного художника, которую герцог Веллингтон купил. И на картине этой была изображена Элизабет в образе валькирии! Спутать ее с кем-либо другим было невозможно. Та же фигура, тот же взгляд, наклон головы (если бы фотография была цветной, они бы наверняка увидели алые волосы и небесно-голубые глаза). Не оставалось сомнений, что это была именно Элизабет Мадельтон. К тому же в статье было упомянуто ее имя как музы художника. — Не узнать невозможно… — пробормотал Моран, пока все остальные не могли подобрать слов. И это ведь всего лишь фотография. Как же тогда выглядела Элизабет на самой картине? В голове Дианы предстала в легком доспехе Элизабет с занесенным над трехглавым чудищем копьем. Длинные алые волосы воительницы развивались на ветру, словно знамя победы, а голубые глаза были подобны небу в ясный день. — Но когда госпожу успели нарисовать. Да еще и выяснить ее имя? — Диана отвлекла всех от созерцания картины и задала действительно важный вопрос. — Художник должен был видеть Элизабет лично, а не на фотографиях. Слишком точно переданы черты. А в последнее время Элизабет никуда не выходила. Только… — Элизабет как всегда продолжила мысль Уильяма. — Думаешь, это тот мужчина, что приставал ко мне у аптеки? Он меня очень пристально рассматривал, видел, как я выходила из аптеки и мог выяснить мою личность, — леди Мадельтон сделал глубокий вдох, чтобы унять дрожь, и встала. — Пожалуй, я пойду к себе. Мне надо отдохнуть. Никто не стал останавливать ее. Только Диана молча пошла следом. — Думаешь, из-за этого будут проблемы? — уточнил Льюис, когда девушки уже скрылись на лестнице. — Уверен, — не такой ответ хотелось услышать младшему Мориарти, но реальность была жестока. И в этом пришлось убедиться через несколько дней. В тот день, когда Элизабет увидела свою картину в газете, девушка целый день не выходила из своей комнаты. Все сидела у окна и расчесывала свои волосы. В какой-то момент Диана подумала, что госпожа их обрежет, с таким остервенением Элизабет водила расческой по волосам. — Госпожа, давайте лучше я, — Диана забрала расческу из ослабевших рук госпожи и принялась осторожно расчесывать волосы Элизабет. Они были такие мягкие, шелковистые. Любая леди позавидует! Но госпожа своих волос всегда стеснялась и старалась спрятать под страшненькой шляпкой. — Я уверена, все будет в порядке. Элизабет лишь усмехнулась на слова утешения и прикрыла глаза. Ей хотелось бы верить, что все и вправду будет хорошо, но реальность была жестока. Уже на следующий день Уильяму пришло множество писем с просьбой о личной встрече в особняке Мориарти и вопросами о леди Элизабет. Откуда люди так быстро узнали, что леди Мадельтон проживает в особняке Мориарти, можно было только удивляться. — Тут и тебе несколько писем пришло, — Уильям появился в комнате Элизабет рано утром, чтобы убедиться, что с девушкой все в порядке. Но, судя по синякам под глазами, в порядке она не была. — Даже читать не хочу, — леди отвернулась к окну, показывая, что не желает разговаривать. И навязываться мужчина не стал. Просто оставил письма на столе и вышел. Эти проклятые белые конверты мозолили глаза, и Элизабет схватила письма и бросила их в ящик. Лишь бы не видеть их. Забыть про них. Сделать вид, что ничего не было. Но Льюис, появившийся на пороге комнаты спустя пару часов, не позволил это сделать, принеся еще десяток писем. Конечно, можно было их также бросить в стол или еще где спрятать, но Диана все равно их уже видела. Нет, она бы не осудила и даже предложила бы их сжечь. Диана сделала бы все, чтобы подыграть госпоже. Только это было трусостью. А быть трусливой перед Дианой Элизабет точно не желала. Потому со вздохом забрала письма и достала другие из ящика. Всего их набралось четырнадцать. А ведь Уильяму и Альберту, как хозяевам поместья, наверняка тоже писали. И, может, у них еще больше писем. От этой мысли девушке стало совсем тошно, и она разорвала конверт, чтобы быстрее прочитать письмо, пока не передумала. С первых строк Элизабет захотелось разорвать письмо на кусочки, а лучше сжечь его. Эти приторные слащавые фразы и до смешного банальные комплименты слишком напоминали поведение брата леди Мадельтон, которого она презирала. И кто такой «великий обольститель»? Судя по подписи, барон Эшли. О нем Элизабет ничего не слышала, а значит, он не оказывал никакого влияния на лондонское общество и не был замечен в подозрительных делах. Не самая выдающаяся личность, но у него хватило смелости одним из первых написать леди Мадельтон. И Элизабет даже не знала: восхищаться этой смелостью или же проклинать ее, но склонялась больше ко второму варианту. Прочитав еще несколько писем, девушка окончательно убедилась в своем решении. Будьте прокляты те, кто написал такой слащавый бред. И с каждым днем количество проклятых все увеличивалось вместе с присланными ими письмами. Уже на третий день писем была целая стопка, которой был растоплен камин в гостиной, по просьбе Элизабет. На четвертый день, мужчины, так и не дождавшиеся ответа, стали присылать подарки. Цветы, сладости, украшения. Все это леди Мадельтон попросила Джека оставлять в коробке у ворот особняка. — Когда-нибудь они сдадутся, — утешала Диана госпожу на пятый день. Но с каждым днем становилось все только хуже. Бонд уже жаловался, что невозможно выйти из особняка, чтобы не столкнуться с навязчивыми слугами аристократов, которые пытаются впихнуть тебе подарки для леди Мадельтон и узнать, почему она не отвечает на письма. Иногда в дождь можно было даже заметить несколько человек под зонтами, стоящих у ворот особняка Мориарти. Это было какое-то безумие, из которого Элизабет не видела выхода. Девушка в последние дни не выходила из своей комнаты. Занавесив окно, Элизабет лежала в кровати и читала книги. Когда ей надоедали книги, она метала ножи в мишень, представляя на месте той всех мужчин, посылавших ей письма и подарки. Как будто в Лондоне мало женщин, жаждущих мужского внимания! Но они решили зациклиться на Элизабет, относящейся к мужчинам с легким снисхождением. И ведь она и даже не нравилась! Далеко не ее красота покорила мужские сердца. Больше всего мужчин привлекала ее известность. Сейчас леди Элизабет Мадельтон была музой художника, чья картина понравилась самому герцогу Веллингтону. И тот, кто покорит сердце этой леди, станет Аполлоном, чьими спутницами были музы. Элизабет была не прекрасной девушкой из мужских мечтаний, а обычным трофеем, которым можно похвастаться перед другими, ценным призом, желанной добычей. И от этого в крови леди Мадельтон кипела ярость. Хотелось отыскать того проклятого художника и вытрясти из него душу. А потом отправиться к герцогу и повесить купленную картину валькирии ему на голову. И после этого скормить каждому мужчине, отправившему Элизабет письмо, их «великие» сочинения. Но это было лишь мечтами. В реальности же Элизабет заперлась в своей комнате в жалкой попытке спрятаться от этого фарса. Вот и сегодня Элизабет сидела в комнате и читала книгу, когда внезапно дверь распахнулась без стука, и на пороге комнаты показались братья Мориарти. А за ними маячили и остальные жители особняка. — Так и будешь прятаться? — Уильям вошел в комнату, быстро огляделся в поиске свободного места, и сел на софу. — Ты решила, что будешь делать дальше? Сразу к делу. За это девушка и уважала Уильяма, но сегодня эта черта раздражала леди Мадельтон. Не будь здесь других людей, она бы проигнорировала Уильяма или даже выставила его из комнаты. А так пришлось отложить книгу и повернуться к гостям. — Наверно, вернусь к себе. Я слышала, как Бонд говорил, что у особняка караулят. Мы не можем спокойно выходить и заниматься своими делами. Это ставит под угрозу весь план. Потому будет лучше, если я уеду. Мне ведь все равно, где прятаться, — Элизабет говорила спокойно, но руки ее дрожали. Всю свою жизнь она старалась избегать чужого внимания. Быть незаметной, ничем не примечательной девушкой — вот основная задача для выживания. Чтобы никто не интересовался ее делами, не навязывал общество высшего света, от которого Элизабет тошнило, не склоняло к браку, из-за которого леди Мадельтон могла бы потерять все, что она смогла создать после смерти отца. И сейчас все пошло прахом. Весь Лондон теперь знал о существовании леди Элизабет Мадельтон и активно интересовался ею. Что могло быть хуже? — И ты так просто сдашься? Я не узнаю тебя! — Бонд отодвинул плечом Льюиса и решительно вошел в комнату, чтобы встать перед Элизабет. — И это та Элизабет, которая сумела удивить Уильяма? Которая предложила стать приманкой для похитителей? Та, кто рисковала своей жизнью ради нашей общей цели? С чего это какие-то жалкие мужчины пугают тебя? Пламенная речь Бонда встряхнула Элизабет. И вправду, почему она позволяет себе такую слабость? Почему опускает руки, когда сражалась всю свою жизнь? — И вправду… — Элизабет усмехнулась и гордо подняла голову. Вот та девушка, которую бывшая Ирен Адлер впервые встретила. Гордая, сильная, уверенная в себе. — Приношу извинения за недостойное поведение. — Так что ты все-таки будешь делать? — пока все неожиданные гости искали себе место (все же комната Элизабет не была предназначена для вмещения девяти человек), Уильям ждал ответа от Элизабет, которая, кажется, пришла в себя. — Надо подумать. Отказать им всем невозможно, так как это вызовет лишь еще больший интерес. К тому же, будет подозрительно, если девушка моего возраста с маленьким состоянием без родственника мужского пола будет отказываться от встречи. Можно было бы выбрать несколько вариантов и попробовать вытерпеть их, а затем, оказывая одинаковое количество внимания всем, попробовать их рассорить, чтобы отвлечь от себя внимания. Но, боюсь, что здесь можно добиться абсолютно противоположного. Они могут еще больше надоедать мне в попытке заставить сделать окончательный выбор, — Элизабет сморщилась и устало вздохнула. Ей было неприятно даже думать о том, чтобы провести с напыщенным аристократом свое драгоценное время. — Или выбрать того, кто не противен тебе и не помешает нашим планам, — Бонд сел на кровать Элизабет и очаровательно улыбнулся. — Думаю, любой из нас сыграет роль твоего кавалера. — Они все аристократы, и, если я выберу простолюдина, это лишь разозлит их, и они будут еще более настойчивыми, — Бонд хотел ответить на слова Элизабет, но его перебил Уильям. — Тогда выход очевиден. Выходи за меня, — наступила гробовая тишина. Каждый в комнате, кроме Уильяма, пытался уверить себя, что ему не послышалось. Но если Моран чуть не открыл от удивления рот, то Бонд только задумчиво хмыкнул. Джек же как-то странно улыбался, а Фред молча отвел взгляд в сторону. Ему будто было неловко слышать подобное из уст Уильяма. Альберт мимолетно взглянул на брата и едва заметно улыбнулся. А Льюис и Диана замерли, будто их парализовал шок. — Или за любого из моих братьев, — как ни в чем не бывало продолжил Уильям. — Влияния семьи Мориарти хватит, чтобы большинство кандидатов на твое внимание сдались. Оставшихся же отпугнет брак. Ухаживать за замужней женщиной никто из них себе не позволит, чтобы не опорочить себя. Элизабет все это время молчала и смотрела Уильяму в глаза, будто бы пытаясь понять, о чем думает этот мужчина. Наверно, только он мог так легко заговорить о браке, пусть и о фальшивом. — Если не можешь решить сейчас, подумай до завтра. Но ты ведь понимаешь, что это лучший вариант? — это было сказано таким тоном, что Элизабет сразу поняла: Уильям настаивает на положительном ответе. И его дальнейшие слова окончательно подтвердили эту догадку. — Скажешь завтра, кого выбрала. И под удивленными взглядами Уильям первым покинул комнату Элизабет. Остальные же некоторое время неловко мялись в комнате, говорили какие-то слова утешения. Они пришли сюда, чтобы поддержать Элизабет, а вместо этого стали свидетелями странной сцены. — Уильям просто пытается помочь, — неловко улыбнувшись, произнес Бонд в попытке разрядить обстановку. Но, судя по задумчивому взгляду Элизабет, выходило не очень. — Но это и вправду хороший выход. Замужнюю леди никто не будет беспокоить, — вмешался Джек и как-то странно улыбнулся. — В любом случае, выбор за Элизабет. Какое решение она примет, так и будет. Фред кивнул, соглашаясь с дворецким, а Моран лишь хмыкнул. Он не ожидал подобного от Уильяма, но говорить об этом вслух не решался. Все и так были в шоке, а про Элизабет не стоило говорить. Элизабет сидела у окна и крутила кольцо на пальце, отрешено глядя в окно. В последнюю неделю ей пришлось нелегко, а тут еще и неожиданное предложение Уильяма. Ей и вправду надо было многое обдумать. — В любом случае, мы поможем тебе, — неловко кашлянув, Моран похлопал девушке по плечу и вышел из комнаты. А за ним потянулись и остальные. Осталась лишь верная Диана, не знавшая, как утешить госпожу.***
— Брат, я принес оставшиеся письма, — Льюис положил на стол Уильяма уцелевшие после встречи с леди Мадельтон три письма. Уцелели они лишь потому, что их принес Джек и положил на комод. — Отлично, — Уильям под удивленным взглядом брата вскрыл письма и пробежался по ним взглядом. — Ты всегда так настаивал, чтобы письма для Элизабет оставались нетронутыми, а сейчас их читаешь, — Льюис помнил, как однажды хотел прочитать письмо, пришедшее Элизабет из родового поместья, но Уильям схватил его за руку и наказал впредь не делать ничего подобного. А сейчас брат сам нарушал это правило. — Сомневаюсь, что она была бы против. Да и едва ли Элизабет станет их читать, учитывая, что все остальные пошли на растопку камина, — Уильям отложил первое письмо, сделал какую-то заметку в своих бумагах и приступил к следующему письму. — Стоит понять, кто самый настойчивый из поклонников Элизабет и с кем могут возникнуть проблемы. Льюис зашел брату за спину и увидел список фамилий и имен с краткими пометками. Где-то Уильям указывал количество писем, где-то слишком запоминающиеся эпитеты из писем, а порой просто рисовал какую-то закорючку. — Тебе не кажется странной эта статья? Писать о покупке герцога да еще указывать имя музы неизвестного художника. Словно кто-то хочет привлечь внимание к Элизабет. И тогда назревает вопрос: насколько этот человек знает Элизабет. Если хорошо, то он должен понимать, сколько неудобств это создаст для нее. Если же почти не знаком с ней, то мог подумать, что делает благое дело. Пока не пойму это, не смогу понять мотив, — Уильям нахмурился и отложил бумаги в сторону. Мужчина ослабил ворот рубашки и тяжело вздохнул. Он явно устал, но будто не желал в этом себе признаваться. — Мы же нашли решение проблемы, так что об этом пока не стоит думать. Лучше отдохни, — Льюис умолк, но Уильям понял, что он хочет что-то спросить. — Хочешь что-то спросить про мое предложение? Прости, что не спросил вашего с Альбертом мнения. Альберт сказал, что его все устраивает, и я подумал, что ты тоже не будешь против. Волнуешься из-за Дианы? — вопрос Уильям заставила младшего Мориарти встрепенуться. — Причем тут она? Если такова твоя воля, я последую ей. Но мне все же интересно… как ты думаешь, кого она выберет? — Уильям ответил далеко не сразу. Он потянулся к сигаретам, поджег одну из них и медленно затянулся. Хорошо, что было открыто окно, и дым не задерживался в кабинете. — Скорее всего, она выберет тебя. Альберт как наследник рода покажется ей мужчиной слишком высокого положения. Брак с ним точно привлечет внимание аристократии и породит множество слухов, которых Элизабет хотелось бы избежать. Меня она даже не будет рассматривать, так как именно я предложил этот вариант, и для нее согласиться — значит признать еще одну власть на ней. А Элизабет на это не пойдет. Остаешься только ты. Приемный сын семьи Мориарти и признанный бастард барона Мадельтон. Вы примерно в равном положении, и такой брак никого не удивит, — Уильям сделал глубокую затяжку и совсем другим голосом продолжил. — Тебе ведь тоже показалось странным, что такой простой вариант как брак с одним из нас даже не пришел ей в голову? Самый очевидный вариант она не стала рассматривать. Значит, изначально отказалась от него. Скорее всего, дело ее в прошлом. Для такой женщины, как Элизабет, брак — это клетка. Она не желает зависеть от мужчины. — А тебя устроит такой выбор Элизабет? — прямо спросил Льюис. Кажется, весь вечер Уильям только и думал об Элизабет. Он хорошо изучил ее привычки, запретил беспокоить их с Дианой, даже изменил расписание уборки Джека, попросив того начинать с библиотеки, в которую Элизабет уходила по утрам. Еще ни к кому Уильям так не относился. Мог ли он… — Почему меня должен волновать ее выбор? Кого бы она ни выбрала, все пойдет по плану. Так почему я должен беспокоиться? — Уильям выдохнул дым, потушил сигарету и закрыл окно. — Ты прав. Глупый вопрос, — Льюис вздохнул и покачал головой. Какие глупые мысли порой в нее приходят. — Я пойду. Надеюсь, ты тоже пойдешь отдыхать. Время позднее.***
Диана сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя после тренировки с Льюисом, поправила волосы и вошла. Ничего не поменялось за отсутствие Дианы. Леди Мадельтон все так же сидела у окна, крутила кольцо матери и смотрела в никуда. — Госпожа. Может, принести чаю? — Диана хотела хоть как-то помочь госпоже, но единственное, что пришло на ум, — это чай. — Нет, благодарю. Ложись спать. Уже поздно, — голос Элизабет звучал совсем глухо. — Вы еще не ложитесь? — в ответ Элизабет покачала головой. Диана не хотела оставлять госпожу одну, но в глубине души понимала, что это именно то, что сейчас необходимо. Однако даже так девушка не могла просто уйти. — Я уверена, что Вы примите лучшее решение… Кого бы Вы ни выбрали, все наладится. Элизабет молчала. Ее длинные алые волосы водопадом спускались по спине, словно реки крови. В полумраке комнаты это смотрелось особо завораживающе. Элизабет и вправду была похожа на валькирию, и неизвестный художник смог это рассмотреть в леди Мадельтон. Ах, как жаль, что эта картина доставила столько хлопот госпоже, и сейчас из-за чертовой картины Элизабет приходилось делать сложный выбор. — Вы выберете не Уильяма? — уже коснувшись ручки двери своей комнаты, вдруг спросила Диана. Девушке только сейчас пришло в голову, что госпожа могла выбрать не Уильяма. Ведь иначе она бы не стала так долго размышлять. Значит, госпожа выбирает между Альбертом и Льюисом? — Да. Я не выберу Уильяма, — Диана прикусила губу и резко открыла дверь, быстро исчезнув в своей комнате. Почему мысль, что госпожа может выбрать Льюиса так напугала ее? Почему от этой мысли так тяжело в груди? — Что бы ни произошло, я навсегда останусь на стороне госпожи, — прошептала Диана и рухнула на кровать. Что бы ни случилось, она будет рядом с Элизабет. Ничто не способно изменить это решение. С этой мыслью Диана уснула, так и не раздевшись. А Элизабет осталась сидеть и размышлять о своем будущем. Предложение Уильяма удивило ее, но оно и вправду являлось лучшим выходом из ситуации. Вот только… замуж Элизабет отчаянно не хотелось, даже если брак будет фальшивым. Поместье Мадельтон перейдет под управление Мориарти. Если Элизабет совершит ошибку, отразится ли это на ее людях? Нет, Мориарти не такие. Они не будут использовать ее наследство как рычаг давления. Они и вправду просто хотят помочь. Но как себя ни убеждала Элизабет, внутри нее все противилось браку. «Это ради нашей общей цели. Если от меня не отстанут, это создаст всем проблемы», — продолжала убеждать себя леди Мадельтон. И в этот раз страх перед браком отступил, спрятался в закромах сознания и позволил девушке мыслить ясно. Альберт Джеймс Мориарти, унаследовавший все состояние семьи. Благородный мужчина, пользующийся популярностью у женщин и уважением у мужчин. Брак с ним сделает Элизабет графиней, позволит ей войти в высшее общество и… привлечет лишнее внимание. Богатый граф и бастард барона из глубинки. Такой брак вызовет множество пересудов. Чем она его покорила? Это будет главным вопросом у женщин, которые не смогли выйти за Альберта замуж. И от них можно будет ожидать проблем, как и от остального высшего общества. Наверняка будет множество приглашений на званые вечера, где захотят увидеть молодую пару. Какие-то из них придется посетить, а это совсем не то, чего хочется Элизабет. Она всю свою жизнь старательно избегала всех светских мероприятий, а тут добровольно идти на них? Нет, к такому Элизабет не готова. Брак с Альбертом избавит ее от поклонников, но не от пристального внимания высшего общества. Уильям Джеймс Мориарти. Тот, кто это предложил. Умный, хитрый мужчины, в чьих сетях Элизабет уже запуталась. Опутывать себя еще и нитями брака с ним леди Мадельтон не собиралась. Только не он. Только не еще одна зависимость от него. Этот вариант девушка даже не собиралась рассматривать. Льюис Джеймс Мориарти. Приемный сын без права наследования. Спокойный привлекательный мужчина, на которого с интересом поглядывают женщины, но не рассматривают его в качестве мужа из-за его низкого статуса. С ним точно не придется посещать множество званых вечеров, отвечать на множество поздравлений и проводить пышное торжество. Приемный сын и бастард. Пара, которой никто не удивится. Ни у кого не возникнет лишних вопросов, да и не придется разбираться с обиженными женщинами, как в случае с Альбертом. По всем параметрам прекрасный вариант, если бы не одно очень весомое НО. Льюис был единственным человеком, с которым Диана свободно общалась. Кажется, она к нему даже привязалась. И что будет, если Элизабет выйдет за Льюиса замуж? Не изменятся ли отношения Дианы и младшего Мориарти? Не станет ли Диана воспринимать Льюиса как мужа своей госпожи и не будет ли его сторониться? Не воздвигнет ли стену между ними? Зная Диану, Элизабет могла утверждать, что шанс этого велик. Диана всегда ставила леди Мадельтон на первое место и ради ее блага была готова отказаться от всего, что ей дорого. Даже от своего первого друга в лице Льюиса. А Элизабет была с этим не согласна! Диана только начала открываться людям, учиться жить без госпожи. Впервые свой вечер Диана разделила с кем-то помимо Элизабет. Впервые улыбалась мужчине. И все это могло быть напрасным, если Диана решит, что ее дружба с Льюисом может помешать браку госпожи. Тогда, может, стоит выбрать Альберта? Элизабет почти согласилась на этот вариант, но тут в голову стали заползать мысли о предстоящих светских приемах, притворных поздравлениях и женской зависти. Девушку передернуло от этого. Соглашаться добровольно на эту пытку? Элизабет долго колебалась. На одной чаше весов была спокойная жизнь и равный брак, а на другой — благополучие самого близкого человека. И что же выбрать? «Да, так будет лучшего всего», — подумала Элизабет и усмехнулась, приняв окончательное решение.
Примечания:
Комментарии к главе: https://vk.com/melia_larson?w=wall-198251738_199
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.