Transparency

Буян купался в апрельской зелени – свежей, скорее изумрудной, чем малахитовой, еще не желающей спрятаться от солнечного света. Несмотря на царившую вокруг весну, в кабинете Сарданапала было довольно прохладно. Тот самый солнечный свет упрямо светил прямо в глаза молодому гостю академика, безрезультатно пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию. Хозяин кабинета посмотрел на явно расстроенную Ягге, только отошедшую от парня. Она покачала головой. - Наша магия тут бессильна, - с искренним сожалением произнес Сарданапал. – Мне очень жаль, Глеб. - Вашей вины тут нет. - Но я так и не поняла, что произошло, - спросила Ягге. - Это отсроченное проклятие вашей старухи? Она так насолила? - Наоборот, - Глеб усмехнулся. - Она сделала кое-что хорошее, пусть и совершенно случайно. Зачем ей нужен был слепой ученик, который даже руну начертить не может? Вот она и вылечила. У меня была болезнь сетчатки, которая рано или поздно лишила бы зрения, и ведьма, увидев «дефект», его исправила. Причем навсегда. Холод, сквозивший в голосе некромага в очередной раз неприятно удивил Сарданапала. «Ничем их не проймешь…» - С определенным подходом некромагия вполне может лечить, да. Но в чем проблема сейчас? - В печати Каина, - ответил Глеб. Он коротко рассказал о визите Мамзелькиной и их прогулке в Тартар. – Похоже, печать нанесла больше вреда, чем думала Аида. Я не могу ничего исправить. Лена и Жанна тоже. - Что обычная магия, что ваша не справится с таким проклятьем, это точно, - вздохнул Сарданапал. – Я поищу, может, какой-нибудь артефакт… - Не утруждайтесь. Мы с Аидой Плаховной уже нашли вариант. Я просто хотел удостовериться, что кроме него …ничего не поможет. - И что же вы придумали? - То, что мне совершенно не нравится. Повязка Фемиды. *** Прошло около месяца после спуска в Тартар, когда Глеб почувствовал неладное. На одном из кладбищ он оступился, потому что не заметил в темноте немного вылезший из земли корень дерева. Несколько дней он успокаивал себя тем, что «просто задумался». Пытался успокаивать. Бейбарсов слишком хорошо понимал, что некромаг не может «просто задуматься». Обостренные чувства не позволят. Еще неделю спустя он готовил простенькое зелье, и чуть не перепутал два порошка. Они стояли рядом, справа, и Глеб схватил не тот флакончик. Если бы не резкий запах, взрывом разнесло бы не только небольшой склеп, где Глеб устроился на пару дней. Оба порошка были красными, и отличались только оттенками и ароматом. Еще несколько дней спустя Глеб проснулся и почувствовал, что рядом примостился паук. Бейбарсов лежал на спине, смотрел перед собой и понимал, что чтобы увидеть этого паука, чуть не касающегося скулы, ему придется повернуть голову. «Так не должно быть.» И тут в памяти всплыл врачебный кабинет, высоченный по мнению четырехлетки доктор и спокойный, полный сочувствия голос. «- Сначала начнут ухудшаться периферийное и ночное зрение. Это займет примерно года два. Потом градус обзора начнет уменьшаться, зрение станет туннельным, и через пару лет… Мне очень жаль.» Глеб слишком резко сел, и голову пронзила острая боль. Будто два острых шила спрятались за висками. Еще через несколько дней он с трудом открыл утром глаза: снова появилось ощущение, что в них насыпали песок. Тогда-то Бейбарсов и понял, что сам не справится. Он позвал Аиду Плаховну, а та, едва его увидев, достала из рюкзака и сунула в руки какое-то укрепляющее зелье. Снова схватила за подбородок, внимательно посмотрела, и сказала, что без повязки всевидящей Фемиды тут не обойтись. - Это единственный вариант, парень. Иначе дела твои будут ой как не веселы. Печать-то болезнь ускорила – пара недель у тебя от силы. Если расколы не заделать, то и лечение твоей старухи не поможет. Оно пока и держит. - Но не можем же мы заявиться к самой Правосудию и попросить отдать повязку! – Глеб изо всех сил старался сохранять спокойствие. - Ну почему же? Тамошний отдел мрака она не больно жалует, и сам Лигул ей тоже не по душе, - пожала плечами Мамзелькина. – Может и подсобит. - Я не посмею забрать повязку Фемиды, - спокойно пытался донести до старушки Глеб. - Я не самоубийца! - А тебе и не пришлось бы. *** Сарданапал кивнул. - Да, повязок было несколько, но ко всем может прикоснуться только светлый маг. - Аида Плаховна говорила, что есть исключения – если этот светлый маг действительно захочет помочь, повязку можно использовать даже на некромаге. И тут начинаются проблемы. - Знаю, знаю, - вздохнул академик. - Они должны быть влюблены. В кабинете повисла тишина. Ягге не отрывая глаз от парня набила трубку, пыхнула несколько раз, и вдруг сказала: - Хочешь верь, хочешь нет, но есть еще один артефакт, помогающий не только видеть, но и видеть. Хотя за ним все равно придется идти светлому магу, который хочет помочь. Расстояние не велико – все равно в ту сторону. У этого артефакта покровитель с горячим нравом, но и сердце у него горячее, может сжалится. - О ком ты, Ягге? - Аполлон. А точнее – дельфийский оракул. Нам нужна повязка на глаза, а насколько я знаю, в храме Аполлона в Дельфах много занавесей. За века они должны были буквально пропитаться магией и возможностью открывать или возвращать зрение. Вдруг из какой шторы и удастся кусочек вырезать. - Ты уверена? Забывшись, Ягге повысила голос. - Мальчишка ослеп! Он слепой художник! Он, конечно, не агнец, но такого явно не заслуживает. - Ну и кого ты предлагаешь… Снова стало тихо. Глеб, хоть ничего и не видел, буквально почувствовал, что маги переглянулись. Он и без слов понял, что есть только один человек, который может хоть что-то сделать. - Нет! – запротестовал Глеб. - Нет, нет, нет! Поэтому я и был против. - Глеб. - Я не хочу, чтобы Таня рисковала. - Ты вообще ее встречал-то? – хмыкнула Ягге. - И разве не с ней вместе вы выбрасывали Черные шторы? - Тогда я был с ней рядом и от меня была какая-то польза! – крикнул Глеб в пустоту. – Какая польза от слепого некромага?! - Так и сейчас с ней иди, никто не мешает. Сила твоя при тебе. - Ягге… - Да знаю я про них, - отмахнулась старушка. – Только Танька жить спокойно не сможет, если не поможет. Ее же совесть с потрохами съест. - Академик, - Глеб повернул было голову туда, откуда раньше доносился голос Сарданапала, но по движению воздуха ощутил, что тот прошел мимо него в другой конец кабинета, в двери. Скрипнули петли, и академик тихо сказал: - Позови Таню. Глухой удар о пол – сфинкс пошел выполнять поручение хозяина.