Знаковые отношения

      — Это не то, чего я хотел, — бормотал парень, распутывая мелкие тугие узелки, неведомым образом образовавшиеся на верёвках, которые ему нужны были прямо сейчас. — Айщ, гадство. — Упрямые верёвки не поддавались пальцам Чонгука, будто не одобряли его планов на эту ночь. — Всё равно развяжу! — В ход пошли зубы, хотя кусать и тянуть не самые чистые верёвки приятного мало. Ничего, сплюнет потом.       Прохладный ночной ветерок озорно пробрался вдоль шейных позвонков. Чонгук поёжился. Он и сам понимал, что время убегало безвозвратно, и что скорее всего ему не удастся сбежать сегодня. Но эта ночь — единственная, когда костры «туристов» горели на побережье.       — Чёрт, чёрт, чёрт… — шептал Чонгук, представляя, как буквально через пару-тройку часов огонь погасят и от этих самых «туристов» останутся только чёрные круги костровищ.       — Помочь? — раздалось над его плечом. Слишком неожиданно. Очень близко. Чонгук вздрогнул, сжав пальцы на непослушном узле. И медленно развернулся.       — Гаин? — Облегчение пополам с досадой затопило его. Не учитель Сон, не сторож, что радовало. Просто Гаин — правильная девочка, робкая мышь, его соулмейт. — Почему не спишь? — «Как же я пропустил твой приход? Вот и верь в связь соулов…» — Лучше иди спать.       — Чонгук, но я могу помочь.       — Чем? — он уставился в её лицо, надеясь смутить, оттолкнуть и прогнать.       Она ожидаемо потупилась, прикусила губу.       — Узлы, например, — робко кивнула в сторону рук Чонгука. — Я хорошо их распутываю. Честно.       Чонгук хмыкнул.       — А дальше что? Уйдёшь к себе? — смотря на её нижнюю губу, уточнил Чонгук. И точно, Гаин принялась её кусать. «Сгрызёшь ведь, дурочка».       — Н-нет, — она всё-таки ответила, Чонгук еле расслышал что. — Не уйду.       — Хорошо, приступай, — протянул ей спутанные верёвки Чонгук. В конце концов, какая разница, Гаин распутает их или ещё кто? Быстрее неё он явно не справится, Чонгук не мастер ковыряться в мелочах, сидя на одном месте, он предпочитал действовать с размахом.       Гаин приступила. Под внимательным, следящим взглядом Чонгука её пальчики подрагивали, верёвки и ей не спешили сдаваться. Чонгук уже собирался насмешливо хмыкнуть, как заметил, что узел заметно ослаб, ещё чуть-чуть, и он развяжется, а там и весь клубок распадётся — теперь Чонгук поверил в это — благодаря талантам Гаин. «Ну да, она же вышивать умеет. Там же тоже всё нитками напутано…»       — Вот, подержи, пожалуйста, — протянула Гаин ему край верёвки. Несмело совсем протянула. Но Чонгук дураком не был, это же ему верёвка была нужна. Так что он принялся аккуратно сворачивать свободные выпутанные сантиметры, следя за Гаин по-прежнему внимательно, но уже без насмешки. Шанс посмотреть хоть глазком на «туристов» замаячил снова.       — Ловко ты, — вырвалось у Чонгука против его воли.       Гаин покраснела. Залилась краской до самых ушей. Она часто рядом с ним краснела, чем весьма досаждала ему. В самом деле, рядом с другими она вполне игнорировала даже пошлые шутки, почему от его слов полыхала как заря?       — Готово. — Гаин принялась сматывать вторую верёвку, пряча от Чонгука взгляд.       А Чонгук и не заметил, когда она закончила. Быстро она.       — Спасибо! — от души поблагодарил Чонгук, бросая взгляд на часы: он успевал! — А теперь иди спать. И молчи, что видела меня здесь.       — Нет!       — Что? — Уже потянувшийся прикрепить непослушную верёвку к опоре Чонгук застыл. Обернулся: — Что?       — Я с тобой! — Голос её дрожал, но сжатые кулачки и прямой взгляд подтверждали намерения Гаин. Чонгук опешил.       — Со мной ничего не случится. Я буду осторожен. Обещаю! — Он искал объяснение поведению Гаин и не находил подходящего. — В прошлый раз… И в позапрошлый… Случайно всё тогда получилось. Но я учёл ошибки и не полезу, если увижу опасность. Честно. Тебе ничего не угро…       — Нет! Я. Пойду. С тобой. — И Гаин судорожно вздохнула, выдав глубину собственных переживаний.       Чонгук нахмурился, взвешивая все «за» и «против». Времени спорить не было. Тащиться вместе с Гаин — не хотелось. Вот если бы вместо неё тут стояла Ким Боён… Он бы тогда не раздумывал: Ким Боён неженкой не была и готовой упасть в обморок не выглядела. Боён бегала наравне с парнями и так же ловко играла в любую спортивную игру. По скромному мнению Чонгука, с Боён даже веселее бы вышло. Но у неё не было метки на руке, а у Чонгука была. И мало того, у Чонгука и соулмейт имелся в наличии — Чхве Гаин, так что на Боён он мог только смотреть и вздыхать. И завидовать тому счастливчику, которому она предназначена.       — Чонгук, — позвала его Гаин, отрывая от горьких сожалений, — смотри, я специально оделась подходяще.       Он невольно пробежался взглядом по фигурке соулмейта. Действительно, не юбочка с рюшечками и кружавчиками, а обычные джинсы, и кроссовки вместо туфелек. И длинные волосы спрятала куда-то. Как ей удалось только?       Чонгук натолкнулся взглядом на широко распахнутые глаза Гаин, совсем чёрные в неверном лунном свете, и потерялся. О чём она думала? Почему ему не удавалось понять? Почувствовать? Она его находила, когда хотела, и угадывала настроение с лёгкостью — как мысли читала. Почему в обратную сторону связь не работала?       — Ладно, — решился Чонгук, — пойдёшь со мной. Только не ной, пожалуйста, если совсем тяжело будет.       Он отвернулся к верёвке, которую привязывал, стараясь выкинуть из головы мысли о Гаин и сосредоточиться на цели — «туристах».       — Я читала, что «туристов» будут гонять с пляжей…       — Их и так прогоняют. Если успевают застать.       — Да, конечно. Но теперь специально будут следить, чтобы они…       — Тоже считаешь, что они ненормальные? — перебил Чонгук, резко затягивая последний хитрый узел. — Что раз они не поступают в университеты, не идут работать, не регистрируют семьи, то, значит, плохие?       — Нет, я…       — Они не ждут, когда у них появится метка, а сами решают, с кем быть и где. И они имеют такие же права находиться на пляжах и жечь костры, как и мы. Только они — их жгут и гуляют в своё удовольствие, а мы — сидим за забором, а на пляж пойдём только с учителем и чтобы в дурацкие игры играть.       — Но я…       — А у меня и соулмейт уже есть, не отвертишься. Так что не бойся, я только посмотреть хочу. Не сбегу уж точно. — Он подёргал верёвку: — Готово. Смотри сюда. Я тебя сейчас обвяжу и буду страховать. А ты полезешь по верёвке. Не съезжай, а перехватывай, ногами упирайся в стену, вот в те неровности. Поняла? — Гаин посмотрела, куда указывал Чонгук и распрямилась, чтобы кивнуть. Он оценил её дрожащие губы, но промолчал, отступать поздно. — Когда окажешься на земле, я скину верёвку. Развяжешь её и смотаешь, а я тем временем спущусь. Готова? Или передумаешь?       — Да, — она подняла руки, чтобы не мешать Чонгуку обвязывать её, хотя вновь закушенная губа выдавала её волнение. Он хмыкнул, протягивая верёвку под мышками Гаин. Чонгука завязывание надёжного узла прямо на груди девушки не смущало, а вот Гаин дрожала, но оставалась на месте.       Чонгук не стал медлить, рассматривая смущённую девушку, затянул узел, дёрнул, проверяя, и отошёл к краю крыши.       — Этот конец, пожалуй, тоже привяжу…       Гаин шагнула к нему, заглянула за ограждение, вздохнула. Краем глаза Чонгук заметил, как её ладошки потёрли бёдра, обтянутые джинсами, и соединились впереди. Он протянул ей руку:       — Пора.       Она кивнула, вцепилась в протянутую ладонь и решительно села на ограждение. Чонгук бы и помог ей, но не знал, как. За что придержать, поддержать, подтолкнуть, чтобы ей не было страшно и она начала спускаться, он не знал.              Наконец, верёвка в его руках заскользила. Он упёрся ногами покрепче, сосредотачиваясь на ощущениях в ладонях. Как страховать спускающегося человека он только читал, на практике не проверял, да и не рассчитывал проверить, если честно. Но вот Гаин висела где-то там между третьим и первым этажами, а он понемногу высвобождал ей верёвку, надеясь, что угадал со скоростью.       Облегчение, которое нахлынуло на него вместе с ослабеванием верёвки, оказалось неожиданным. Он глянул вниз, убедиться, что Гаин спустилась целой и невредимой, и она помахала ему рукой. Гаин уже дёргала за узлы на своей груди, как и договаривались, так что Чонгук поспешил отвязать страховку — верёвка им ещё могла пригодиться потом.       Ему самому спуск дался легко. Чонгук спешил, потому рискнул и немного стёр ладони. Зато в итоге он стоял на земле, свободный, и успевал на побережье до рассвета. Улыбка сама растягивала ему губы, как он не старался сдержаться перед Гаин.       — Придётся бежать, — самым серьёзным тоном выговорил Чонгук, маскируя желание сорваться с места и помчаться, лишь бы оказаться там побыстрее. Гаин кивнула. И когда он шагнул в сторону моря, заторопилась следом.       Гаин держалась строго позади Чонгука. Если ему случалось притормозить, чтобы сверить направление по намеченным ориентирам, она успевала остановиться до того, как налетит на него. Хотя Чонгук не предупреждал о своих остановках и смене направлений. Сначала его очень даже устраивало, что Гаин бежала сзади — у него хватало, о чём подумать кроме неё. Но вскоре такой порядок начал раздражать. В конце концов, он за неё отвечал! А её не было видно!       — Гаин! — рявкнул Чонгук, останавливаясь и разворачиваясь. Как раз успел рассмотреть, как она вздрогнула и тормозила, неловко взмахивая руками и отстраняясь, чтобы не наткнуться на Чонгука. Он прищурился. — Избегаешь меня, что ли? И что ты вечно где-то отстаёшь? Не понятно, могу я идти быстрее или ты уже потерялась.       Запыхавшимся голосом Гаин ответила:       — Прости, я… — «Ну да, чего я ожидал… Конечно, сначала тысяча извинений…» Чонгук сморщился, как лимон укусил. — Я постараюсь идти рядом, не пропадать. И, Чонгук, мы можем и побежать. Я знаю, что ты спешишь. Я не отстану.       «Знает она, — сам не понимая почему, злился Чонгук, — не отстанет она…»       Он холодно смерил её взглядом. Она ответила вопросительно поднятыми бровями и сжатыми в кулачки ладошками.       Ему стало неловко и он перевёл взгляд за её спину, на пансионат, в котором они должны были сейчас крепко спать. Вместе с остальными сорока учениками, которые поехали в школьную поездку на побережье. За пансионатом темнел лес, высилась гора. До пансионата простиралось поле цветущего рапса, которое они изрядно потоптали, когда Чонгук прокладывал путь.       Что ж, поле скоро закончится, сменившись растительностью попроще и скалистыми породами. Идти без проложенных троп и облагороженных дорожек будет сложно. Чонгук подумал, а справится ли Гаин? Луна, конечно, светила, но не так уж ярко, чтобы смело шагать и не смотреть под ноги.       — Чонгук? — позвала Гаин, отвлекая его от раздумий. — Нам в какую сторону теперь?       — До дерева на утёсе, а потом вдоль обрыва, пока не найдём спуск, — не задумываясь, ответил Чонгук.       — Тогда пойдём? — Гаин почти шагнула к нему, в последний момент отшатнувшись. Но этого хватило, чтобы Чонгук очнулся.       Он развернулся, бросил в никуда:       — Нам сюда, — и бодро пошагал, прислушиваясь к звукам за спиной.              Дерево на утёсе оказалось раскидистой сосной, но Чонгуку некогда было любоваться пейзажами. С этого места отлично были видны костры.       «Не погасли!» — ликовал Чонгук.       Вся его душа устремилась туда, к манящим огням и колеблющимся теням. Он шагнул им навстречу, забыв об осторожности. Стопа неудачно попала на неровный камень, нога подломилась в колене, Чонгук потерял равновесие и взмахнул руками. Приседая, чтобы не рухнуть позорно на камни, он почувствовал неожиданное тепло. Гаин успела к нему на помощь, хотя толку из этого не вышло. Она лишь шлёпнулась вместо него, утянув и его сверху.       Ударившись головой о её плечо, Чонгук поднял лицо, заглядывая в её глаза, расслабляясь, раз уж случилось упасть так.       — Прости…       «Ну вот, опять».       Странные полуобъятия длились. Чонгук не спешил вставать. Гаин не решалась его оттолкнуть.Он чувствовал спиной её тепло и тонкие, проступающие под одеждой контуры тела.       — Чонгук, — позвала она его тихо, — ты не ушибся?       Он покрутил головой, практически потёрся о её плечо.       — А ты как? Цела?       Гаин вздохнула, немного перехватила тело Чонгука, ёрзая по земле.       «Ей неудобно!» — осенило Чонгука. Эта мысль заставила его резко согнуться, вырваться из обнимающих рук. Гаин охнула. Он развернулся к ней и выпалил:       — Гаин! Нам надо спешить! — и уставился в её лицо, выискивая намёки на эмоции. Даже приблизился, чтобы было лучше видно. Но она отстранилась, отодвинулась, сжалась, закрываясь от него.       «Боится? Меня?» — Чонгук ещё внимательнее вглядывался в Гаин, прищурившись для концентрации внимания.       — Чонгук… Может, мы… — Она не договорила, потому что он снова придвинулся, погружённый в исследования. «Не боится же? Раньше не стеснялась ходить хвостиком. С крыши со мной слезла. Ведь не боится же?» — Чонгук!       Гаин встала на четвереньки. Игнорируя острые мелкие камушки, пыль и грязь, она довольно ловко отползла в сторону.       — Да?       — Мы же спешим. Надо вставать. Я уже поняла, куда мы идём. Это далеко. Чонгук!       Уверенные нотки в её голосе отвлекли его от смысла сказанного.Такой тон больше подходил Боён, решил Чонгук. Но перед ним на коленях стояла Гаин — пусть и в джинсах, и в скромной кофте, и со спрятанными косами, но по-прежнему нежная девушка, а не смелая авантюристка.       — Гаин? — удивляясь сам себе, позвал Чонгук. — Что случилось?       Она метнула на него короткий странный взгляд и опустила голову. Чуть постояла так, потом села на пятки и достала носовой платок.       — Чонгук! Если ты передумал идти к «туристам», самое время повернуть назад, — деловой тон очень подходил обстоятельности, с которой Гаин протирала ладошки платком. — Если так подумать, то мы зашли достаточно далеко, чтобы считать прогулку состоявшейся. Кстати, тут очень красиво. Звёзды над морем такие яркие! — тут она сбилась на привычную Чонгуку мечтательность, и он улыбнулся. — И эта сосна! Сколько же ей лет! — Она обернулась к Чонгуку: — Мне правда здесь нравится. Именно сейчас. Ночью. — Она замолчала, сосредоточившись на испачканном платке. Потому следующие слова оказались для Чонгука неожиданными: — И с тобой. Спасибо.       Гаин встала, спрятала аккуратно свёрнутый платок, подняла моток верёвки и шагнула к обрыву.       — Не уверена, что успеем туда и обратно. Но может, хотя бы с «туристами» встретимся? А с учителем Сон потом разберёмся.       С этими словами она двинулась вдоль обрыва, предусмотрительно отойдя от края подальше. Чонгуку пришлось подняться. Отряхиваясь, он направился за ней.              Он догнал её в три больших шага. Ровная поверхность утёса закончилась, и дорога начала снижаться, виляя между валунами и мелким кустарником. Чонгук не стал обгонять Гаин, предпочёл идти следом. Он ждал, когда она позовёт его или попросит о помощи. Или просто расскажет о какой-нибудь ерунде, в которой он не разбирался. Гаин молчала. Иногда она опиралась на торчащие валуны, чтобы не спускаться слишком быстро. Под ногами шуршали мелкие камни вперемешку с песком. Пахло морем, вздыхавшем совсем рядом. Бледная луна играла с тенями, рисуя глубину там, где её не было.       Линия обрыва резко повернула, одновременно круто снижаясь к тонкой полоске песчаного пляжа.       — Чонгук, — позвала Гаин, оборачиваясь, — может, попробуем тут спуститься? Или там дальше не пройти?       Он взглянул на всё ещё горящие костры, прикидывая, как лучше до них добраться. Гаин ойкнула, ночь мгновенно наполнилась шумом катящихся камней, скрежетом, грохотом.       — Гаин! — Он шагнул вперёд и присел, почувствовав, как под ногами двинулись камни, казавшиеся надёжными. — Гаин?!       — Чонгук… — Её голос показался ему слишком глухим, слабым.       — Гаин! Гаин! — Он рискнул съехать вниз вместе со всем, что выскальзывало у него из-под ног. Поднятая пыль забивалась в нос, лезла в глаза, противным привкусом оседала на языке. Чонгук боялся, что придавит Гаин ещё больше, но иного способа оказаться рядом он не находил. — Гаин, ты жива? Гаин?       — Чонгук… — донеслось сбоку, когда Чонгук уже прикидывал, в какой куче камней начнёт копаться в первую очередь. — Чонгук, я тут, я цела.       Он хватался за всё подряд, нащупывая опору, которая его удержит. «Гаин. Гаин. Гаин», — стучало у него в висках. Наконец он укрепился на коварном спуске и повернул голову туда, откуда слышал голос Гаин. Она осторожно выглядывала из-за поломанного куста. «Жива», — выдохнул Чонгук, обмякая на склоне.       — Чонгук? — Гаин перелезла через куст, держась за него, ногой прощупывая почву. — Может, теперь проще вниз?       — Как?       — Съедем осторожно. Всё крупное уже скатилось, а мелкие камни нам так не навредят. Мы же сверху будем. — Гаин умудрилась пожать плечами, не отпуская куста. Немного помолчала и спросила: — Ты же меня поймаешь?       Чонгук молчал — обдумывал услышанное. Но все размышления о разумности спуска перекрывались последней фразой Гаин. «Ты меня поймаешь?» И этот дрогнувший голос, будто на Чонгука нельзя положиться.       — Чонгук. Мне… Я… — Чонгук посмотрел на Гаин, которая начинала говорить и затыкалась. — Мне страшно будет съезжать одной! — всё-таки призналась она. И Чонгук улыбнулся.       — Конечно поймаю! — Он чуть переместился, чтобы попасть на линию, по которой покатится Гаин. — Жду!       Гаин уселась на корточках на склоне, отпустила куст и поползла к Чонгуку, цепляясь руками за всё подряд. Он дёрнулся ей навстречу, готовый схватить её, как только дотянется.       — Смелее, Гаин! Тут не так далеко лететь. Я и так почти внизу, — неловко пошутил Чонгук. Но Гаин серьёзно кивнула и оттолкнулась от склона.       На Чонгука полетела противная пыль, он прищурился, защищая глаза, и чуть не пропустил момент, когда тело Гаин коснулось его тела. Рефлекторно он притянул девушку к себе и обнял, прекращая цепляться за склон. Дальше они поехали вместе.       Чонгук старался уберечь Гаин, потому прижимал её голову к своему плечу. Её пальцы сжимали ткань толстовки прямо над колотящимся сердцем, и Чонгуку было странно-тепло вот так, в обнимку с Гаин, съезжать на спине в облаке крупной пыли по неровным камням к полоске пляжа. Даже забившиеся под толстовку и края штанин камушки не казались таким уж мучением — так, мелкое неудобство. Он уткнулся в висок Гаин. Под зажмуренными веками мелькали круги.       Стопы наткнулись на преграду, колени спружинили.       «Приехали», — мелькнуло в голове у Чонгука.       Гаин сопела ему в плечо. Вокруг продолжала носиться пыль. Ноги и спина гудели.       Чонгук мог бы откинуться головой на камни, расслабиться и перевести дух, но он предпочёл удерживать Гаин, склонив голову к ней. Та и не возражала, притихла в его руках, храня между ними тепло. И вот это самое тепло, вполне естественное для двух близко расположенных тел, вдруг представилось Чонгуку в виде особенного сгустка. И его требовалось оградить, сберечь, взлелеять.       «Что за бред лезет в голову…» — попытался отрицать странные ощущения Чонгук. Но, кажется, слишком поздно: горячо было не около грудной клетки, а уже внутри. Именно там разгорелось нечто, разгоняющее сердце и отвлекающее от вообще-то прохладной апрельской ночи. В ушах стучало. Чонгук сглотнул. Жар, сконцентрированный в точке, где сходились рёбра, отвлекал от впивающихся в тело камней, от привкуса пыли на языке, от неудачно подвёрнутой ноги, к тому же придавленной телом Гаин, от шума волн, до которых оставалось совсем чуть-чуть. Отвлекал от всего — кроме Гаин.       Осознание, что причина новых ощущений находилась прямо в его руках, пробудило Чонгука. Признать, что у него появились чувства к Гаин, он посчитал нелогичным, но уже мог действовать, раз ситуация прояснилась.       Он отклонился, чтобы позволить ночному воздуху проникнуть между ним и девушкой и погасить странный жар. Гаин резко оторвалась от его плеча, вскинув голову. Её лицо оказалось прямо перед глазами Чонгука. Толком не различимое, оно ощущалось им.       Чонгук затаил дыхание. «Да что это такое? Как такое возможно?»       Ему захотелось приблизиться, снова уменьшить расстояние между собой и ею… Зачем — он не знал. Его тянуло — к ней — без видимых оснований. Он шевельнулся, сдерживаемый только мыслью, что напугает Гаин. Тело мгновенно отозвалось покалыванием, и следом по коже пронеслась волна жара. «Опять?! — недоумевал и одновременно возмущался Чонгук. — Это уже болезнь какая-то!»       — Чонгук, — добил его взбудораженные нервы шёпот Гаин, — ты в порядке?       — Да, — сдавленно прохрипел Чонгук, давая себе слово справиться с неведомой заразой и уберечь Гаин от последствий собственного смятения. И уже почти нормальным голосом продолжил: — Я цел.       — Хорошо, — выдохнула Гаин и задвигалась на нём активнее, собираясь встать. Тело Чонгука отреагировало новой волной напряжения и жара. Пришлось прикусить губу, чтобы не застонать.       «Нет, это точно болезнь. Может, простуда?»       Гаин встала на четвереньки и сместилась в сторону. На Чонгука сразу пахнуло свежим бризом — бодрящим до мурашек и острого чувства потери чего-то важного. Но дальше валяться на камнях было неразумно, и Чонгук, с трудом разминая мышцы, поднялся.       Гаин сидела у его ног и смотрела снизу вверх. Он протянул ей руку:       — Пойдём?       Она радостно, как показалось ему, кивнула и вложила хрупкие пальцы в его ладонь. Короткое напряжение руки, и Гаин встала рядом с ним. Потрёпанная, чумазая, но вполне бодрая:       — Мы успеем дойти до костров. И обратно пойдём другим путём. Думаю, пусть выйдет немного длиннее, но дорога будет попроще. А ещё уже расцветёт, и идти сможем быстрее.       — Мы не успеем к подъёму.       — Ничего страшного. Не исключат же нас из школы. Учитель Сон очень хороший человек.       Чонгук хмыкнул. Он-то не был любимчиком у учителя Сон. Скорее — его головной болью.       — Зачем тебе к кострам?       — Ну-у-у… — тянула время Гаин. Чонгук насторожился. Неужели опять какие-то «правильные» мотивы, вроде «чтобы присмотреть за тобой» или «чтобы ты не наделал глупостей, попал в беду, сбежал»?       Гаин отвернулась от Чонгука и подняла лицо к небу. Сердце Чонгука ухнуло к пяткам. Он и так знал, что Гаин — неподходящий партнёр для приключений, не то, что Боён. Гаин — не та приправа к адреналину и предвкушению, которых он ждал от ночной вылазки.       — Не зря же мы вытоптали рапс и скатились по камням до самого моря! — Её голос неожиданно ворвался в его унылые мысли. — Позорно и обидно отступать, когда мы забрались так далеко.       — Думаешь? — смотрел на неё в упор Чонгук, сморщив лоб и мучительно размышляя, что она имела в виду и почему так сказала.       — Уверена.       — А как же хорошие отметки, которые ты теперь вряд ли получишь? Нарушение дисциплины тут серьёзнее, чем просто ночью гулять вокруг пансионата.       Гаин сжала кулачки, прикусила нижнюю губу. «Больно же», — мелькнуло в голове Чонгука. И он уставился на эту закушенную губу, борясь с желанием прекратить её терзание.       — Всё равно. — Гаин заговорила и перестала терзать собственные губы. — Дойти и узнать, что там у костров, будет правильным. И интересным. Мы в любом случае пойдём вперёд, потому что тут я не смогу подняться. Мне страшно. И у меня ноги дрожат. Я же слабая, — она пожала плечами, словно просила прощения за собственное нетренированное тело. А Чонгук чуть не шагнул к ней. — Так что к рассвету мы не успеем вернуться, даже если отправимся обратно прямо сейчас. С учителем Сон… — она вновь покусала нижнюю губу, взволновав Чонгука. — Ты же сможешь промолчать и не возражать, когда он будет ругаться? Подтвердишь мои слова? Даже если я немного привру? — посмотрела на Чонгука Гаин. Ему ничего не оставалось, кроме как кивнуть, не раздумывая, на что он согласился. — Тогда остаётся только вариант дойти до костров. Вот только… — она снова замолчала и провела зубами по губе. Чонгук дёрнулся. — Я боюсь, что и туда мы уже не успеем. Прости.       — Я понял, — он поспешно шагнул к ней, чтобы успеть отвлечь от очередной пытки губы. — Мы пойдём к кострам, — он взял её за руку и потянул на себя. — Я не особо и рассчитывал там кого-нибудь застать, — почти не врал Чонгук, делая шаг к морю. — Костры слишком далеко, а учитель Сон позволил лечь слишком поздно, — он пробирался между завалов камней, выбирая, где Гаин будет легче. — Так что… — «…не мучай губу», — хотелось ему сказать, но он примолк. — Просто дойдём и посмотрим, что получится.       Море одобрительно шумело в стороне, ветерок ерошил Чонгуку волосы, песок поскрипывал под ногами, луна мягко светила вокруг. На душе у Чонгука установился покой. Тем более, что он не видел, кусала Гаин свою губу прямо сейчас или нет. А значит, мог о ней — губе этой — не думать. Потому что разве не странно, что он столько много о ней размышлял?              Идти по полосе пляжа было куда легче, чем вдоль обрыва. Единственное, что смущало — Чонгук не видел, куда они шли. Их вело море. И когда морю будет угодно вывести их куда-нибудь, тогда они и придут. Когда-нибудь.       Море смилостивилось и вывело их на открытое пространство. Широкий пляж, удобный спуск — вернее, подъём — и шанс увидеть, наконец, «туристов».       Чонгук торжествующе улыбался, шагая к цели, внезапно вновь замаячившей впереди. Гаин не отставала. Это Чонгук точно знал, потому что её руку так и не отпустил, оправдываясь заботой.       Спуск к пляжу выглядел почти культурным, видимо, им часто пользовались. Чонгук подумал, что это могли быть и «туристы». Ему даже показалось, что дым от их костров доносился и сюда. Он ускорился, почти взбегая по тропинке. Гаин сопела чуть позади.       — Смотри! Мы почти рядом!       — М-м-м?       — То есть, я помню, что костры горели рядом с невысокой скалой, отделяющей их от моря, — пояснил Чонгук.       — Нам далеко ещё? — голос Гаин прозвучал как-то слабо.       — Думаю, не очень.       Чонгук отвёл глаза от последнего из важных ориентиров, которые он наметил себе ещё днём, чтобы точно найти «туристов». Гаин стояла, держась свободной рукой за бок, и часто дышала. На фоне побледневшего неба её силуэт дрожал и раскачивался.       — Тогда поспешим, — выговорила Гаин, шагнув в сторону скалы.       Рука её дёрнула Чонгука за ней.       «Не отпустила!» — посмотрел Чонгук на их соединённые ладони.       — Да. Ещё немного, и сможем отдохнуть, — ободряюще сжал Чонгук пальцы Гаин.       Он осмотрел скалу, отделяющую его от костров, прикидывая расстояние и время. Один бы он добежал минут за пятнадцать-двадцать. Но Гаин устала. Пусть и не терзала губу, но дышала тяжело и ровно стоять не могла. Для девушки, предпочитающей вышивание и книги, она зашла далеко! И держалась отлично!       Чонгук погладил большим пальцем ладонь Гаин. Большего он пока сделать не мог. До костров надо было дойти. Теперь это принципиальный вопрос. Теперь костры означали не «туристов», а заслуженный отдых.       Гаин вздохнула.       Чонгук осторожно пошёл вперёд, прислушиваясь к сопению Гаин. Сердце его сжималось при мысли, насколько устала его девочка. «Стоп! Моя девочка? — раньше Чонгук не называл так Гаин даже в мыслях. — Хотя… Она же мой соулмейт. И моя единственная пара. Так что, наверное, мне можно её так называть. Она же девочка. Самая настоящая — нежная, хрупкая, милая…»       Размышления сбивали Чонгука с ритма. Он то ускорялся, то замедлял шаги. «Моя девочка», — засело у него в голове, вызывая улыбку, которую ему не удавалось контролировать.       Гаин споткнулась, на мгновение сжав ладонь Чонгука, и выровнялась. Её судорожный вздох вызвал у него волну заботы и умиления.       — Сильно устала? Хочешь отдохнуть?       — Нет, — просипела Гаин, — лучше дойдём до костров. Вдруг они ещё не погасли. Там тепло, там и отдохну.       — Хорошо, — ответил Чонгук, не зная, шагать ли ему быстрее или не торопиться, чтобы Гаин было легче.       — Чонгук, — позвала Гаин.       — Да? — с готовностью обернулся он.       — Я верёвку всё-таки потеряла.       Чонгук недоумевал, почему она заговорила о верёвке. Наверняка, та валяется на том спуске, где они чудом остались невредимы. Если бы Гаин ещё и верёвку уберегла… Она вообще не должна была её тащить! Это же его верёвка! Вернее, не его, а из хозблока…       — Извини, я был безответственен и невнимателен к тебе, — опустил голову Чонгук.       — Это не так, — немедленно отозвалась Гаин.       — Тогда обойдёмся, — заключил Чонгук. «А с хозяином верёвки потом разберусь».              Обогнуть скалу и выйти, наконец, на площадку, облюбованную «туристами», им удалось, когда небо посветлело окончательно. На месте бывшего лагеря остывали костровища. Едва заметный дымок вился над ними, намекая, что Чонгук сильно опоздал. Утоптанная трава, аккуратно сложенные ветки для костра — и никого.       — Ушли… — разочарованно вздохнула Гаин.       — Думаю, мы можем присесть на ветки. Они сухие и лучше холодной земли.       Чонгук потянул Гаин к заготовленной для костра куче. Вблизи ветки не казались такими удобными, торчащие в разные стороны веточки и сучки обещали, что мягко не будет.       «Ничего, посажу Гаин на колени», — решил Чонгук, выбирая, куда сесть так, чтобы остаться целым. Выбрав более-менее ровные палки, он развернулся и сел, осторожно поелозил, определяя, на что давил своим весом и мешалось ли ему что-нибудь слишком невыносимо.       — Гаин, садись на колени, — позвал он стоящую рядом девушку, чью руку так и не выпустил. Он поднял глаза на Гаин и легонько потянул её на себя.       — А тебе так удобно будет?       — Очень даже, — заверил Чонгук, — и теплее заодно.       Она робко положила ему руку на плечо и присела. Как на стул. Чонгук хмыкнул и, выпустив наконец её ладонь, обхватил Гаин покрепче, придвинул к телу. Она только ахнуть успела, как оказалась притиснута к Чонгуку.       — Вот так тепло будет, — заявил Чонгук, смело утыкаясь ей в шею. И уже оттуда невнятно произнёс: — Нос замёрз.       Чонгук чувствовал, как под его руками Гаин расслаблялась, позволяя по-настоящему обнять её. Она прислонила голову к его голове, и это оказалось очень приятным, так что Чонгук погладил её по спине. С закрытыми глазами Чонгук ощущал, как Гаин сглатывала. Это волновало его. Захотелось прижаться губами к пахнущей пылью, но всё ещё нежной коже, потереться о неё. «Нельзя! — остановил себя Чонгук. — Неправильно вот так приставать, пусть даже она мой соул».       Его сердце всё равно взволнованно застучало быстрее, с дыханием тоже творился беспорядок. Да и руки Чонгука решили посвоевольничать. Потому что сам Чонгук не собирался успокаивающее и согревающее поглаживание превращать в неторопливое изучение изгибов Гаин. Пока ещё только спины. Внезапно Чонгук осознал, что его живота касалось бедро Гаин — упругое, притягательное.       «Нельзя…» — мысленно повторил Чонгук, зажмуриваясь. Он собирался уберечь Гаин от колких веток, а не воспользоваться ситуацией, чтобы полапать девушку. Потому его ладонь не опускалась ниже поясницы. И вторая ладонь только поэтому застыла на животе девушки, неожиданно плоском и одновременно мягком.       «Я только чтобы разогнать кровь, — внушал себе Чонгук. — Надо растереть её мышцы, она же не привыкла к таким нагрузкам». Он задерживал дыхание, чтобы унять необъяснимо сильное желание сжать Гаин крепче, поднять голову и…       Внезапно Чонгук подумал, что Гаин — в отличие от него — умела чувствовать его настроения. Волна жара прошлась по его лицу, заставила чесаться уши и спустилась по шее вниз. Ему стало неловко, но отпустить Гаин оказалось выше его сил. К тому же, он обещал, что позволит ей отдохнуть и согреться. Скорей бы уже…       Чонгук пропустил тот момент, когда Гаин напряглась в его руках и сдавленно задышала. Из пучины переживаний его выдернул её голос:       — Прости…       Он не сразу понял, что она что-то сказала. И тем более не разобрал, что именно. Он оторвался от шеи Гаин, чтобы взглянуть на неё.       — М-м?       — Чонгук, прости… — чуть громче повторила она. И закусила губу! Опять!       «За что?» — чуть не спросил Чонгук, но сдержался, подумав, что Гаин ощутила его влечение к ней и посчитала, что оно ему не понравилось. Но он не был против! Наоборот! Это он мог смутить Гаин навязчивым желанием коснуться её интимнее…       «Чёрт! Совсем запутался!» — внятно подумал Чонгук. И дальше его мысль снова забуксовала, не способная разобраться, что имела в виду Гаин, в чём виновата не она и вообще.       — Чонгук… — возобновила разговор Гаин. — Наверное, мне стоит встать… Я…       «Вот уж нет!»       Чонгук напряг руки, чтобы удержать Гаин на коленях.       — Почему? Я же чувствую, что ты не согрелась. И вряд ли успела отдохнуть. — Он даже порадовался, настолько уверенно прозвучал его голос. Она продолжала кусать губу, отвернувшись от него. Но это только позволило Чонгуку рассматривать её в открытую.       — Наверное, — она чуть шевельнулась на его коленях, — пора отправляться обратно.       Голос её затихал с каждым звуком, а Чонгук внимательнее всматривался в её лицо, подолгу застревая на нижней губе. Кажется, он изучил её от и до и мог бы представить в подробностях с закрытыми глазами.       — Посидим ещё немного, — заявил Чонгук и уставился на нижнюю губу. Наверное, если поцеловать Гаин, он почувствует вкус крови…       — Разве тебе не тяжело? Я отдыхаю, а ты устаёшь. Это нечестно.       «Нечестно это когда ты можешь почувствовать меня, а я понятия не имею, о чём ты думаешь».       — Мне совсем не тяжело. Я тоже отдыхаю. И греюсь.       Гаин вздохнула.       «Возражения закончились?»       Чонгук улыбнулся маленькой победе, позволившей оставить напряжённую Гаин на его коленях. Не было особой причины удерживать её, ему просто хотелось. И почему-то радовало, что она не вырвалась и не встала, чтобы вернуться в пансионат, в котором скоро проснётся учитель Сон.       — Но…       — Гаин, что именно тебя тревожит? Со мной всё отлично, ты же знаешь. Ты же всегда про меня знаешь больше, чем я могу представить, — высказался Чонгук и замолчал. Он тайно надеялся, что Гаин своим ответом разрешит его сомнения, поняла она его желания или нет. А вот какой вариант его устроит больше, он не мог решить.       Гаин вздохнула и ссутулилась.       — Чонгук, дело в том… То есть, ты ведь мой соулмейт, а значит… Ой, нет, не так! Всё не так! Ты мне нравишься! Не как соул, понимаешь? А как соул, ну… — она покраснела так заметно, что отвлекла Чонгука от её губ. Он застыл, боясь спугнуть её откровения. Тем более, что он пока не понимал, как связан тот факт, что он ей симпатичен, со стремлением соскочить с его коленей. А она, запинаясь и отворачиваясь, продолжала: — И я только поэтому иногда позволяла себе… Помечтать. Да, верно. Я просто мечтала, — она поводила ладонью по плечу Чонгука, не то погладила, не то смахнула пыль. — И сейчас я тоже немного… замечталась…       Гаин всё-таки взглянула прямо в глаза ошеломлённому Чонгуку и замолчала, сжавшись.       — Гаин, я ничего не понял, — тоже помолчав, сознался Чонгук. И подумав немного, решился добавить: — Я виноват или нет?       Она хихикнула. Потом подняла руку и пригладила ему волосы. Очень нежно поправила отросшую чёлку.       — Вроде нет, — пожала она плечами. Получилось очень мило, кстати. — Разве можно быть виноватым, что тебя хочется кому-то поцеловать.       Брови Чонгука дёрнулись.       «Поцеловать?!»       Он нахмурил лоб, мучительно соображая, неужели она настолько хорошо его ощущала, что даже случайную мысль восприняла? Он же толком не успел подумать о поцелуе с Гаин, сдерживаясь, чтобы её не обидеть.       — Поцеловать? — спросил он вслух, потому что его мозг уже закипал, окончательно запутавшийся.       — Да.       — Гаин, подожди. Я не понимаю. Так ты даже случайную мысль можешь прочесть?       — М-м?       Чонгук наблюдал, как на лице Гаин сменялись выражения. Наконец она улыбнулась, видимо, разобравшись.       — Чонгук! Я не читаю твои мысли. Иногда ощущаю твои эмоции и настроение. И если хорошо подумаю, то понимаю, где ты можешь быть. Но это всё, честно. Знаю, что не особо интересую тебя. И если бы мы не были соулмейтами, ты бы и не взглянул в мою сторону, а продолжал бегать с Боён. Но меня к тебе тянет. И сейчас я боялась, что моё желание тебя поцеловать передастся тебе. И обманет тебя. То есть, как соул ты вполне можешь перепутать и принять мою эмоцию за свою. А это неправильно.       — Стоп! Давай по порядку самое главное. Ты не можешь читать мои мысли. Я точно не понимаю твоё настроение. Но если тебе сильно чего-то захочется рядом со мной, то и мне может передаться? Так?       Гаин кивнула, рассеянно водя пальцем по плечу Чонгука.       — Получается, что так.       — И ты думаешь, что хочешь меня поцеловать? — Чонгук наклонил голову, чтобы поймать её взгляд.       — Да.       — То есть, если я сейчас хочу тебя поцеловать, то это не моё желание, а твоё? Прямо обидно стало. Я-то боялся, что ты мои мысли прочтёшь и оскорбишься. И как нам теперь разобраться, чьё это желание, если я уверен, что моё?       — Я начала думать о поцелуях ещё на крыше.       Чонгук вздохнул:       — На крыше я думал о другом. Но, Гаин! Почему тогда мне на крыше не передалось твоё желание?       — Наверное, я не слишком близко стояла.       — Гаин! Это просто нечестно! Мне хочется тебя поцеловать! И что теперь делать, если это не моё желание на самом деле?       — Вдруг ты потом пожалеешь?       Чонгук не стал ждать дальнейших возражений: в битве разумов он всегда проигрывал Гаин. Он обхватил руками её лицо, чтобы не ускользнула, выдумав очередной довод, и коснулся губ. Простое прикосновение, а в голове будто фейерверк запустили. Чонгук обхватил её губы, чтобы касание перешло в поцелуй, не удержался и лизнул её нижнюю губу. Привкус пыли ему не мешал, он этой пыли успел наесться за ночь. Зато рот Гаин оказался гладким, жарким, заманчивым. Где-то внутри Чонгука зародился стон, заставивший вибрировать всё тело. И Чонгук понадеялся, что стон передастся и Гаин, заставит её дрожать от нетерпения, тянуться к нему.       Гаин ответила робкой лаской языка. Руками притянула Чонгука за плечи к себе, случайно тронув в вырезе горловины его голую кожу. Мурашки разбежались по Чонгуку кругами.       Чонгук прижал её к себе за талию — умопомрачительно тонкую и гибкую. Он целовал её не стесняясь и не раздумывая, чьё это было желание. На его ощущения такие подробности не повлияли. Гаин в его руках податливо прогибалась, будоража и провоцируя.       Он отстранился, только чтобы совсем не потерять контроль. Потому что его ладоням, забравшимися под кофту Гаин, нравилось ощущение бархатистой кожи, и они явно стремились получить максимум удовольствия от случайной вседозволенности.       — Думаешь, на нас влияет связь соулмейтов?       — Да. Я читала, что возможен резонанс, если…       Чонгук прервал её поцелуем. Коротким, но глубоким и искренним.       — Всегда хотел чувствовать своего соулмейта.       Он вернулся к желанным — он был уверен! — губам, чтобы насладиться даже головокружением. Потому что Гаин ему отвечала. Она тоже его целовала, забыв о смущении и наслаждаясь. И теперь, когда он мог почувствовать её…       — Гаин! — Она с трудом сфокусировалась на нём, потому что умная мысль пришла в его голову внезапно и он разорвал поцелуй слишком резко. — Но если ты знала, как внушить мне свои желания, то почему раньше так не сделала?!       Впрочем, ждать ответа Чонгук не стал. Он всё узнает сам. Со временем. Почувствует. Или попробует и проверит. Потому что теперь у него была способность, отличающая соулмейтов. А прямо сейчас его занимали поцелуи с Гаин, которая определённо потеряла от него голову.