2
Дверь неспешно приоткрыли, но кто-то делал это с опаской. Из небольшой щели показался глаз с маленьким и трясущимся зрачком. — Кто вы? — спросили по ту сторону двери. — Мисс? Эрмак был на взводе. Когда Сердж смотрел на него, то видел, как по нему бегают волнения. Одного взгляда хватало для того, чтобы понять, насколько быстро бьётся его сердце. Поначалу он не понимал его, буквально. Всю дорогу он твердил об опасности, но какой — было совсем не ясно. «И только сейчас…» И только сейчас Сердж понял, в чём крылась вся проблема. По своему опыту мужчина мог определить сумасшедшего по взгляду, глазам, голосу. И тут всё сходилось настолько ровно, что казалось даже наигранным. Это-то и пугало. Женщина не выглядела как психически больная. Она выглядела, будто она хотела выглядеть как психически больная. — Мне нужно поговорить с вами, — он представился. — У вас не найдется пары минут? Она присмотрелась к нему, явно насторожившись только сильнее. Между ними был какой-то туман сомнений и напряжения. Эрмак был готов в одну секунду не то чтобы вырубить её. Скорее убить, не иначе. Понятное дело, что в действительности он делать этого не станет. «А вот она…» Очень плохо, но слышался плачь на той стороне. Тихий, детский и грустный плачь. Женщина, поняв, что его слышно, прикрыла дверь. — Уходите. Эрмак не был готов просто так уйти. Напротив, он становился только настойчивее. — Нам обязательно нужно с вами обговорить пару моментов, здесь и сейчас. Ситуация была странной. Он изо всех сил пытался походить на доброго мужчину, но Сердж, да и, кажется, сама женщина стали понимать, что они пришли сюда вовсе не из добрых пробуждений. К ним вообще вряд ли кто приходил из добрых побуждений, если судить по её глазу, выглядывающему из щели. — Мисс? Она огляделась. Когда Сердж увидел, что она смотрит прямо на него, то стало слишком не по себе. — Уходите, пожалуйста. Эрмак решил слегка сдать позиции, показав ей один палец. Она сперва этого не поняла, но он добавил: — Один единственный вопрос и я отстану от вас. Женщина явно замялась. Она сомневалась в себе, в них, в его словах и в правде в том, что это будет действительно единственный вопрос. И мыслила верно, это будет далеко не единственный вопрос. Но в итоге она кивнула. Это сразу понравилось Эрмаку. Он согнул, а чуть позже вовсе убрал палец. Серджу нужно было лишь ждать. Волнение внутри него только возросло, когда он вспомнил слова Эрмака, сказанные им тогда в машине.***
— Зачем ты спрашиваешь это? Он вздохнул. Видать, Сердж совсем его уже достал. — Послушай, — он положил обе руки на руль, крепко обхватив его. — Мне нужно только одно. — И что же? — Когда я скажу ей то, что ты не поймешь, то действовать нужно сразу, без лишних раздумий, лишних ожиданий и её реакции, тебе ясно? — Что ты такого можешь сказать, чтобы поступать так? — Просто доверься, я уверен, что она сделает всё, чтобы уйти от нас. Нехотя Сердж дал своё согласие на это безумие, на его взгляд. — Отлично, но будь готов к худшему, — несмотря на смысл фразы, он сказал это по-доброму. — А если ничего не случится? — предположил Сердж. — Каков шанс, что ничего не произойдёт, когда ты что-то скажешь? Как мне быть уверенным, что мы… не схватим невиновного? — Поверь, я знаю, на что иду и к кому мы сейчас направляемся, — Эрмак был действительно уверенным. — И ты сам это увидишь. — Хорошо, но зачем она нам? — Она должна что-то знать, — загадочно говорил он. — Что-то, но обязана знать, но я не думаю, что она просто так скажет нам это. — Ты сейчас про… то самое? — Я не знаю, — Эрмак пожал плечами. — Скорее всего да, правда, я уже сам запутался в этой чуши. В любом случае, этот клубок распутывать нам обоим, раз уж на то пошло. — Боже. — И не говори, держи в голове то, что я тебе сказал.***
Зенфикс их не слушал уже так несколько минут. Он глядел по сторонам, думая вновь о чём-то слишком великом для его сознания. «Когда я умру, то что со мной станет?» — это вызывало очень много вопросов. — «И как скоро я умру?» Зенфикс сам понимал, что думать о таком — сомнительное дело. А потраченное на это время можно было бы вложить на куда более дельное занятие. Он может сколько угодно думать об этом, но точный ответ парень получит лишь тогда, когда действительно умрёт. А к тому моменту всё это будет уже неважно. Вряд ли Зенфикс вообще поймёт, что умер. Его мозг просто перестанет думать, и он уйдёт в никуда. В пустоту, где нет ничего. Ни его, ни мыслей, вообще ничего. Всё будет так же, как когда он рождался. Он этого не помнит, а значит и смерть свою парень также не вспомнит и не поймёт. Но как только точка вроде бы была поставлена, Зенфикс сразу задумал о другом. О перерождении. Да, наверное, он действительно умрёт и ничего не вспомнит. Но множество произведений — сомнительных и не очень — говорят о переселении души в другое тело. Есть даже люди, которые помнят, как они были когда-то червём или более низким по разуму существом, ставшие после смерти человеком. Наверное, Зенфикс когда-то был рыбой, которая умерла, выпрыгнув из реки. «Действительно ли у меня есть душа?» Слишком умно для него, но Зенфикс уже не мог отпустить эти размышления. Он привязан к ним и они тащили его выше. Так бы его никогда не подтолкнули на это, если бы не последние дни, после которых он переосмыслил всё. И на первый толчок к этому сейчас было приковано максимальное внимание. Метка на руке и частицы, падающие с острых, как нож, деревьев. Когда он смотрел на них, глаза Зенфикса судорожно дёргались, мельком смотря на товарищей, ожидая, что вот-вот кто-то из них превратится в одну из этих тварей и скажет это тупое слово. Этого так и не случилось. В один момент Зенфикс почувствовал, что его сердце сейчас взорвётся. Мороз ходил, а порой по коже и топтал его. А ещё он чувствовал неприятный запах. Наконец, это прекратилось. Его ухо поймало нечто интересное для себя, заставив Зенфикса прекратить думать о смерти и что его будет ждать на том конце света. — Погоди! Кассини прекратил говорить, уставившись на него. Да и не только он, все в том числе. — Что? — Ты… хочешь сказать, — Зенфикс указывал на телефон Кассини, — что мы? — Верно. Мы. — Будем снимать фильм? — Да. Фильм. Правильно. — На твоём телефоне? — Ага. На моём телефоне, — он не прекращал кивать. — Вертикально?! Все молчали. А Зенфикс негодовал очень громко. Наверное, вся поляна его слышала. Но эмоции не давали ему трезво оценить ситуацию. — Так, дурак ты, сейчас так модно, — Кассини прекратил топить его своими глазами. — Ты не понимаешь, это сейчас тренд такой, все так делают, в тренде везде такие видео. — Ты… — Зенфикс хотел подбирать адекватные слова, он предпочитал общаться без мата. — Ты сильно головой ударился? Тобою в баскетбол играют? — Молодой человек, — Кассини подправил невидимый галстук, явно пародируя одного парня в очках. — Выбирайте выражения! Как некультурно! — Я, — он начал отходить в сторону, — я не собираюсь участвовать в этом бреде. Зенфикс не успел отойти даже на шагов десять, как Кассини сразу остановил его. — Стоять бояться! — заявил он. — Ты что, кидок? — Нет. — Если нет, то оставайся. «Боже», — парень еле как сдерживался, дабы не закричать. Но выбора не было. Разумеется, Зенфикс мог спокойно уйти, правда, последствия, которые могут быть позже, его напрягали куда сильнее. Зная Кассини и то, на что он способен, сейчас действительно лучшее решение — это просто остаться и перетерпеть. — Можно тогда хотя бы не вертикальное видео? — попросил Зенфикс. — Ну это тупо, правда. — Тупо? — в ответ тот удивился. — Тогда почему же это сейчас так популярно? Хочешь сказать, что все тупые, а ты умный? Вот-вот у Зенфикса начнётся нервный тик. Он уже пытался симулировать его от раздражения. — Тысячи мух не могут ошибаться… — с долей иронии сказал он. Кассини принялся опять объяснять всем всю суть будущего фильма, как они будут снимать его, при помощи чего и что всех будет ожидать. Далее он объяснил каждому, кто есть кто, у кого какая роль. Было видно, что Кассини явно и открыто импровизирует. Он мог несколько раз изменить свою позицию, дать другую роль, а после сказать совсем противоположное тому, что сказал раннее. И самым забавным было то, что никто, кроме Зенфикса не замечал этого. Зенфикс мало слушал Кассини, но понимал это, тогда как другие слушали с большим интересом, но не понимали очевидного. Зенфикс понимал, что скорее всего им было попросту интересно и забавно, в отличие от него самого. Им просто хотелось что-то сделать, пусть хоть и постыдную вещь, но искренне хотелось. А Зенфикс хотел сделать сразу хорошо, без этого откровенно низкого уровня качества. Да и фильм он не хотел снимать. Всё таки Зенфиксу больше по душе была музыка, а не паршивый кинематограф. И всё же, Зенфикс старался влиться в эту странную атмосферу. Ему не привыкать. В обществе странных искателей мистики он уже побывал, теперь время пришло для странного общества любителей снимать странное кино (если его можно было так назвать). В какой-то момент ему показалось, что у него это вышло. — У меня предложение! — Дэнни поднял руку. — Очень крутое предложение, прошу выслушать меня! — Я вас внимательно слушаю, Дэниелс, — Кассини почесал подбородок. — Можно… можно я нарисую главного монстра?! Предложение действительно звучало интересно. Изначальная идея Кассини заключалась в создании монстра, подобного призраку — невидимого. Потому что сделать его по-другому было попросту невозможно. Была также идея нацепить мешок на голову Зенфиксу, но тот вежливо отказался. Хотя все были за. — Нарисовать? — усомнился Гринс. — На бумаге, типа? — Нет, нет, нет, — быстро отказался от этого Дэнни. — Нарисовать потом на компьютере монстра, у меня даже есть его концепт. — А у тебя получится? — усомнился уже Кассини. — Ты ведь не такой крутой в монтаже видео. — Смогу, что это не смогу. — Ну, скажем так, ты — не я, — опять эта интонация, знакомая как Дэнни, так и Зенфиксу. — Спорим? — Ладно. Они даже пожали друг другу руки. Обычное предложение переросло в целый спор. Не удивительно, для них, по крайне мере. Бурные обсуждения продолжились: — И как он выглядит, Дэн? — Как… пёс с рогами, — Дэнни попытался изобразить рога при помощи своих указательных пальцев, что выглядело весьма комично. — Вот так, вроде так. Кассини стал размышлять. — И как мы назовём его? — Мне кажется, что лучше никак, — влился уже Зенфикс. — Давайте просто — Незнакомец. — Хорошо, тогда другой вопрос, — он продолжил интересоваться. — Как он будет взаимодействовать с нами? В смысле, мы изменим его поведение? И как Дэнни это нарисует? Вопросов много, но ответьте хотя бы на эти. Дэнни набрал побольше воздуха. — Пусть… пусть Незнакомец появляется — именно появляется, прошу заметить — где-то вдали, мелькает там и… ну что-то делает, короче. Пробегает, танцует, прыгает, катается, я не знаю… — Так. — А именно его взаимодействие с нами будет таким же, каким мы его задумывали ранее — он будет активно жестикулировать, но движения не будут иметь смысла — и в конце можно сделать типа скример, ну это, добавить страху. — Хм. На первый взгляд могло показаться, что Кассини эта идея не слишком нравится. У него было недовольное выражение лица, на котором было описано всё. Но когда он начал кивать, то всем всё стало ясно. — Хорошая идея, Дэниелс, — Кассини похлопал на полном серьёзе. — Прекрасно, однозначно прекрасно, мы взлетим до небес. — Точно, точно!***
Когда она кивнула, Эрмак будто застыл. Сердж так и вовсе слышал, как бьётся его собственное сердце. А ведь билось оно крайне быстро. «Что же ты удумал?» Эрмак словно услышал его, посмотрев и малость кивнув, говоря всем видом, чтобы Сердж был готов. Затем он повернулся обратно к женщине, выдохнул, собрался с силами и сказал: — Вы знаете ajnyatah? Сомнительная, совсем не вызывающая доверия тишина. Сердж совсем растерялся. Секунда, которая успела пройти с момента сказанных слов Эрмака, была наполнена таким напряжением, которое Сердж переживал впервые за годы своей работы. И, самое главное, непонятно, что именно вызывало это напряжение. Женщина действительно сорвалась. Она резко решила захлопнуть дверь, не сказав ни единого слова. Реакция Эрмака была на уровне. У него вышло кое-как остановить это, вот только… — Чёрт! Его руку защемило и не слабо. Он стиснул зубы, пытаясь не закричать отборными ругательствами. Женщина ещё пару раз пыталась закрыть дверь, только причиняя Эрмаку усиленную боль, но последний сдаваться не собирался. Та по итогу убежала. Мужчина со злостью распахнул дверь, а затем сразу схватился за свою руку. — Вот же… — рука слабо тряслась. На ней виднелись отчётливые следы от удара. Прежде чем они оба окончательно вошли в квартиру женщины, им довелось увидеть нечто поистине странное. Квартира была небольшой, всего две комнаты. Она выглядела старой, потрёпанной, одним словом — находиться там было неприятно. Обои в коридоре были почти содраны, за ними виднелась белая стена с серыми пятнами. На полу так и вовсе валялись штукатурка и прочий мусор. Общая атмосфера напоминала ремонт. Находиться здесь, смотреть на всё это и дышать этим воздухом было некомфортно. Не успели они ничего понять, как всю квартиру наполнил ослепительный свет. Очень похоже на конец света, взрыв или подобное. Сердж зажмурился. Он вообще ничего не понимал. Мужчина не успел даже открыть глаза, как уже услышал, насколько сильно и громко ругается Эрмак. — Чёрт! Чёрт! — повторял он, бил руками и ходил из стороны в сторону. Сердж хотел спросить его о многом, что сейчас случилось, но он не мог понять, когда это сделать, потому что, видя, как Эрмак горит от нервов, ему не хотелось только подогревать его. — Мы не успели! Женщина пропала. От неё не осталось ни следа. И от источника того таинственного плача тоже. Квартира опустела. Это вызывало ещё больше вопросов.***
— Снято! Все они ходили по лесу, строили умные лица, пытаясь вжиться в роли. — Ребята, снято! Снято! — Кассини махал руками, держа в одной из них свой телефон. «Всё-таки вертикально…» — Зенфикс испытывал сильный испанский стыд. Съёмки (если их ещё можно было так назвать) начались пару минут назад. Все только начали потихоньку вливаться в это. И главное, всем было нормально. Тот же Зенфикс снялся в одной сцене из трёх отснятых. И на удивление всех, даже его самого, у него вышло это неплохо. Конечно, его типичное каменное лицо немного было не в тему, но и так пойдёт. — Что дальше? — Дэнни не терпелось. — Ну? — А дальше… — Кассини огляделся. В лесу было тихо. Даже птиц не было слышно, как обычно бывает. Они ушли достаточно далеко. Уже и людей не было слышно. С одной стороны, это напрягало. К счастью, не слишком. Кассини приметил несколько красивых видов: кусты, деревья, цветы. Это ему понравилось. Он решил снять эти планы, чтобы разбавить картинку. — Я сниму немного… — Кассини нахмурил лицо. — Экспозиции! — Вот это слова! — Вот это да! — Мда… Кассини всё-таки любил использовать умные термины, и неважно, понимал он их или нет. Главное — чтобы звучало по-умному. Собственно, он и принялся снимать свою «экспозицию». Он бегал от одного куста к другому. Снимал цветы ближним планом. Снимал деревья и много чего ещё. И кажется, он слишком увлёкся. Это заставило Дэнни подойти к нему. — Кас, ну ты что там? — спросил он. — Тихо! — заткнул его Кассини. — Тихо, не видишь, что я снимаю экспозицию, ты слепой, что ли? — Но ты уже снимаешь это на протяжении десяти минут. — Ты слепой, я тебя спрашиваю? — Сколько можно снимать? — Дэнни негодовал. — Нет, ну ты тупой? — теперь они уже оба негодовали. Гринс подошёл к Зенфиксу. Они оба смотрели на это. Только Гринс пришёл к Зенфиксу вовсе не за этим. — У меня кое-что есть, — сказал он очень тихо, да так тихо, что даже Зенфикс его не услышал. — Я тоже голоден, — ответил Зенфикс. Пара секунд молчания и странного взгляда Гринса заставили Зенфикса подумать, что он сказал что-то лишнее. — Что? — Я говорю, — повторил он, — у меня для тебя кое-что есть. Зенфикс повторил вопрос, после чего Гринс открыл свой детский портфель. — Твою… Он вытащил оттуда миниатюрную камеру. А за ней — ещё одну. И ещё. — Зачем? Нахрена? — Будем искать, — Гринс закрыл портфель, сделав гордое выражение лица. — Рейка! — Алло, это психушка? — Зенфикс приложил телефон к уху. — Заберите меня, пожалуйста. — Да погоди ты! — Скорее! Я прошу вас, поскорее приезжайте сюда! — Остановись! — Гринс махал рукой, чтобы убрать телефон у Зенфикса, но он не доставал. — Выслушай меня! — Ну, ты постарайся. — Короче, это камеры, мы их прикрепим, — Гринс тыкал на ближайшее дерево, — вот сюда, понимаешь? — К сожалению, да. — И вот туда, и вон туда тоже, и туда, — он указывал на несколько деревьев. — А потом мы будет смотреть ночью, по очереди. — Ночью? Ты смеёшься? — Я серьёзно. У тебя же осталась симка от Терра? — Не помню, я её мог выкинуть. — Чего?! — Гринс не сдержался и выкрикнул, оперативно закрыв рот ладонью. — С ума сошёл? — Нет, но она маленькая, я что, думаешь, буду хранить такое? Зачем она мне? — Ты спятил, Зен! — Гринс попытался ударить его рукой по голове. — Терр же всё объяснил! — Да кто такой этот ваш Терр! — тоже громко сказал Зенфикс. — Странный он какой-то… — Это ты странный, ты подписал договор! — Можем его разорвать? — он улыбнулся, совсем чуть-чуть. Гринс опустил брови. Он был не столь зол, сколько расстроен таким предложением Зенфикса. Причём, Зенфикс этого не ожидал, и он опять ляпнул лишнее, явно лишнее. — Осталась, где-то, — попытался успокоить его Зенфикс. — Щас… Сим-карта действительно осталась, прямо в кармане. Лежала там, как ни в чём не бывало. Когда он показал её Гринсу, тот сделал лицо попроще. — Ну, вот и славно. Гринс, оглядевшись и убедившись, что те двоя до сих пор (сколько уже можно?) спорят между собой, стал по-тихому устанавливать камеры. — Когда ты вставишь симку, — попутно говорил он, — то тебе нужно скачать специальное приложение, я тебе помогу, если что. Представляешь, его написал сам Терр! Он крутой программист. Я не понимаю, как это работает, но оно работает, и только благодаря симке, поэтому держи её всегда при себе. Потом я дам тебе ключ, ты его введёшь, и мы подключимся к этим камерам и сможем смотреть! — Необычно… — Зенфикс слегка удивился. — Только не думаю, что там что-то будет. — Вот это мы и проверим, Зен, — усмехнулся Гринс, установив почти все камеры. Устанавливались они легко на первый взгляд. Камеры свободно прикреплялись к столбу дерева, да и выглядели они надёжно закреплёнными. Гринс, на всякий случай, несколько раз проверял надёжность закрепления. Должно быть, это ещё одна его традиция. И только когда Зенфикс, наконец, смог их нормально разглядеть, задуматься и повспоминать, что же это ему напоминает, то только тогда он вспомнил, что практически точно такая же камера висела у Гринса возле двери в подъезд. Это не было каким-то невероятным открытием или серьёзным поворотом, просто интересное наблюдение. — Ты тупой, прекрати уже снимать это! — Дэнни опять было уже собирался напасть на Кассини. — Да завались ты уже! — Кассини отталкивал его от себя. — Ты не понимаешь, что я лучше тебя знаю, как снимать. — Ну, так ты скажи, в чём смысл снимать этот помятый куст? В чём? Расскажи, раз ты такой умный. — Я так вижу, так лучше, так красивее. — Что тут красивого?! Это же просто обычный среднестатистический куст. Я такие каждый день вижу. В них нормальные люди справить нужду ходят, а ты как обезьяна пляшешь вокруг них, шаман ты нетрезвый. — Надоел! Я тебя сейчас вообще выкину отсюда! — Себя выкини, чёртов режиссёр продакшн. Гринс, глядя на это и то, как Зенфикс спокойно реагирует на происходящее, решил спросить: — Они всегда так? Зенфикс неловко кивнул. — Постоянно…***
Когда Мида открыла глаза после яркой вспышки, то она вновь оказалась тут. Спустя столько лет, с тех пор, когда она первый раз была тут. Она прекрасно понимала, почему они сейчас находятся здесь. Место, которое вечно было серым. Обитателей здешних мест нельзя было назвать людьми. Они походили на них, но это не люди. И когда Мида видела их, ей от всего сердца хотелось развидеть их, забыть на всю жизнь и больше никогда не вспоминать. Но это настолько отпечаталось в её памяти, что она всю жизнь видела их в своих кошмарах. Ей было всё равно, кто они такие, она просто боялась их. Её мать опять сидела перед ними на коленях. Как и тогда. Она плакала, не сдерживала свои эмоции. Ведь в её руке был кинжал. И теперь уже её кровь отпечаталась на его лезвии. Мида понимала, что именно поэтому они попали сюда. Когда Альфред был ещё жив, он сделал то же самое. Существа, которых Мида так сильно боялась, выходили из тумана. Они скрывали свои лица. Их было совсем немного, всего четыре. И среди них был тот, кого Мида хорошо знала. Тот, чьё лицо скрывалось за тыквой с вырезанной мордой. Она называла его незнакомец. Он говорил с ней, и далеко не раз. И именно через него она и узнала о белоглазом монстре, убившем её отца. И Мида не стала скрывать свой гнев, завопив так, что чуть не разорвала свою глотку. Эмоции, захлестнувшие её, всё ещё не позволяли ей связывать, да хотя бы просто произносить слова. Незнакомец отреагировал на это, просто улыбнувшись, как делал это всегда, когда она плакала. — Замолчи… — мать решила заткнуть свою дочь, пока не стало слишком поздно. — Пожалуйста, замолчи, дура. Мида медленно, но всё-таки замолкла. Взгляды этих монстров заставили её сделать это. Она почувствовала дрожь. Когда незнакомец открыл свои красные глаза, мать отдала ему кинжал и набрала побольше воздуха. — Помогите нам, — всё, что она сказала. Незнакомец стоял неподвижно. Он напоминал деревянное, старое и очень страшное пугало. Тыква, сидевшая на нём, только подкрепляла этот факт. А существа позади напоминали демонов. У них были рога, которые едва виднелись из тумана. — Он убил Альфреда… — сказать это ей было крайне трудно. — Он охотится за нами. Мида сидела на холодном полу. Или земле. Она даже не понимала, что это. Но от этого ей было холодно. Ей хотелось уже скорее уйти отсюда. Ведь она не хотела верить в происходящее. Существо открыло рот. Рот, который изначально был зашит. И то, что он сказал, Мида совсем не понимала. Это был язык, который знают лишь её мать и покойный отец. Именно они понимали их и разговаривали с ними, и Мида никогда не понимала то, о чём они говорят. И это пугало. Ведь само сознание всегда твердило ей, что такие твари никогда ничего хорошего не скажут. И лица её родителей только подтверждали это. Пугающее выражение лица матери и волнение у неё в глазах. Не трудно догадаться, что этот монстр сказал ей что-то плохое. А потом он протянул ей руку. Это был договор. Тот самый договор, который незнакомец пытался заключить с Альфредом, но тот отказался. Тот самый договор, который напугал Альфреда в своё время, из-за чего он старался оберегать семью. Что могло быть в этом договоре?***
— Давай договоримся, — наконец предложил Дэнни. — Ты… нормально, слышишь? Ты нормально снимаешь, а я перестаю доставать тебя. — Ты чё, ещё со мной тут договариваться будешь? — Тут все уже устали ждать, пока ты наснимаешь свои вонючие кусты! — Дэнни показывал на Зенфикса и Гринса. — Они-то хотя бы молчат, а ты дуб. — Ты сосна подбитая, надоел уже! Мы фильм снимаем или рекламу для лесорубов? — Мы снимаем художественный фильм! — Какой… — он уже не знал, что сказать. Зенфикс посмотрел на невидимые часы на своей руке, постучал ногой и закрыл глаза. — Вы тут уже… — сказал он, — полчаса спорите об этих тупых кустах. Кас, ты отснял то, что хотел? Кассини посмотрел на общую картину того, что он смог заснять, потом кивнул. — Вот, человек нормально спросил, — сказал он, пытаясь задеть Дэнни. — Человек нормальный нормально спросил. Как нормальный, а не как ты. Дэнни скрестил руки. — Я к тебе и так и сяк, так что помолчи, сосна. — Короче, ребята, я всё, закончил, — Кассини странно посмотрел на кусты, которые он снимал полчаса, он будто задумался. — Продолжаем. — И что сейчас? — спросил Зенфикс. — Давайте, мы сейчас снимем сцену, где появляется незнакомец? — с облегчением предложил Дэнни. — Сейчас? — поинтересовался Кассини. — А кто… — Пусть Зенфикс и Гринс. — Давайте! — последний был только рад. «Боже мой». Зенфикс нехотя встал возле Гринса. Они оба стояли на тропинке, а Кассини стоял позади, держа телефон, всё ещё вертикально. Дэнни же расположился где-то сбоку, за деревьями. — Рассказываю план! — Кассини говорил громко. — Слушайте внимательно! Вы сейчас идёте, потом, просто представьте, что вы его видите, показываете пальцем и резко бежите назад! Вы типа боитесь, ясно? — Я нарисую, что он появляется где-то там, среди тех деревьев, — Дэнни наглядно показал место, где якобы должен появиться монстр, внешность которого Зенфикс до сих пор не мог нормально представить. — И когда я скажу, что вы его увидели, то начинайте! Просто покажите, что вы его увидели! Кассини начал обратный отсчёт. А потом раздался характерный звук. Зенфикс совсем не понял, что ему делать. Гринс так вообще выглядел очень маленьким по сравнению с ним. Но они пошли. Пошли странно. — Вы его увидели! Зенфикс даже не услышал это, потому прошел ещё пару шагов. И только когда Гринс хлопнул его по плечу, то понял, что «вы его увидели». Как-то отыгрывать он всё равно не стал. Ему было стыдно. Лишь Гринс, кажется, вжился в роль и выжимал из себя все соки, тыкая пальцем вперёд, как-то шевелясь, качаясь и в целом делая странные движения. Стоит учитывать, что всё это происходило в полной тишине. Неловкой и постыдной тишине. Самым смешным было то, что это продолжалось несколько секунд и Гринс явно начал переигрывать. Это заставило Кассини закричать. — Бегите, дебилы! И они побежали. И всё их «актёрское мастерство» было выброшено в мусорку. Гринс бежал с красным от смеха лицом, а Зенфикс — с серым и безэмоциональным, совсем мёртвым лицом. — Снято! «Испанский стыд», — Зенфикс закрыл лицо рукой. Гринс начал обильно смеяться. Его рассмешили слова Кассини. — Бегите, дебилы! — повторял он, краснея сильнее. Если смотреть на это со стороны, то Гринс будто плакал. Очень сильно, у него даже слёзы выступили. Это вскоре рассмешило и Кассини, что было неудивительным. Дэнни тоже подключился к этому. Все они начали пересматривать это видео, смеясь сильнее. А Зенфикс искренне не мог понять, что же в этом было смешного. Его трудно рассмешить. На этом их «съёмки» и подошли к своему концу. Все к тому моменту уже устали и всем, как ни странно, захотелось домой. Кассини и Дэнни собирались пойти играть вместе. Они пробовали позвать Зенфикса, но тот отказался (ведь компьютер у него не доступен). Гринс же просто хотел домой. А сам Зенфикс желал поспать. Он устал. Безусловно, это был странный день, но он обошёлся без происшествий, что удивляло Зенфикса, ведь ситуаций было предостаточно. Его всё ещё мучал вопрос, касающийся Миды. «Как и почему?» А помимо этого, в мыслях творился полный беспорядок. Зенфикс уже не думал об этом. Он шёл молча, смотря в землю, вновь размышляя о смерти. «А если…» — он смотрел на левую руку, — «я уже мёртв? Просто я сам этого пока не понимаю?» Вопрос, на который нет ответа.