2
Дэнни и Кассини шли рядом, шагая по асфальту. Золотистые волосы Дэнни охотно ловили ветер, как парус, и качаясь, как тоненькие деревья. В этот момент Дэнни поднимал голову, закрывая глаза, ощущая себя прямо как в фильме. У Дэнни в глубине души было желание снимать. Неважно что, неважно как, он хотел снимать, возможно, фильмы. И в такие моменты Дэнни чувствовал себя актёром, причём, весьма харизматичным. Когда поток ветра прекращался, Дэнни обратно опускал голову. Кассини шагал деловой походкой. Он смотрел куда-то вдаль, видать, думал о смысле жизни. Когда ветер дул, Кассини приходилось поправлять свои волосы, ибо они переваливали на бок. Это выглядело смешно, как он из раза в раз делал это на автомате. — Будет дождь? — спросил Дэнни кого-то, вытянув руку. — Да, наверное, будет дождь .— Кассини распахнул свои голубые, как вода, глаза. Так было лучше всего видно, что цвет волос чуть ли не в точности совпадал с цветом его глаз. Все думают, что Кассини покрасил волосы или носил линзы, но он сам говорит, что это у него так с рождения. Где правда, а где ложь Дэнни не знал. Никто, кроме родных Кассини не знал. А родных у него было немного. Бабушка и его мама. Всё. Больше никого. Дэнни устало вздохнул. — Не очень люблю дождь. Он уже знал, что ответит Кассини. — Да это же уютно! — Кассини повернул голову в сторону Дэнни, идущего с закрытыми глазами. — Дождь очень атмосферный. Дэнни скрестил руки. — Плевать, уютный, неуютный. Он раздражает. Не понимаю, что тут уютного. — Все говорят, что уютно. Значит это твой косяк. «Твой косяк». — Дэнни бесило это выражение Кассини. Это была его коронная фраза, которую он кидал как козырной туз последней картой в Дураке. Кассини усмехнулся и указательным пальцем ткнул в щёку Дэнни. — Твой косяк… Твой, — повторял он, тыкая пальцем. Дэнни не выдержал и вспыхнул. При помощи локтя он ударил по руке Кассини, тот убрал её, и когда Дэнни сорвался с места, Кассини побежал. Дэнни сжал руки в кулаки. Он словно был готов побить Кассини. Тот бежал и смеялся лишь сильнее. — Косячный! — сказал он через смех. Дэнни ускорился. В конце концов, он был в очень даже неплохой физической форме. Он был сильнее, быстрее, да ещё и вдобавок умнее Кассини. Но Кассини был хитрее. Когда Дэнни схватил его за плечо, он начал наигранно бить своего товарища. Тот имитировал звуки всхлипывания и боли. — Ай, ай, ай! — кричал Кассини, продолжая хохотать. — Остановись. — Дембиль, — обозвал его Дэнни, отпустив, как дохлую тушу кролика. Кассини попятился назад, указывая пальцем на Дэнни. — Человек-косяк, — напоследок поржал он, держась рукой за живот. — Косяк… закуренный косяк. Дэнни не слушал его. Уже не слушал, думая о своём. Вскоре Кассини догнал его. — Так что, мы идём завтра? — уже нормально спросил он. Так он был совсем другим человеком. Менее раздражающим. — Или когда? Дэнни лишь пожал плечами. — Зенфикс ничего не сказал. Можем завтра, если он пойдёт, может хоть послезавтра. Разницы-то нет. — Может, без Зенфикса пойдём? — вдруг спросил Кассини немного другим голосом. — В смысле? — Ну, в прямом, без него пойдём. — Ты чё? — Дэнни осуждающе прожёг его взглядом. — Ты не замечал ничего странного? — Нет, вроде. — Ты видел его морду? Он весь бледный, странный какой-то, — Кассини щёлкал пальцами. — Весь… сжатый какой-то. Не нравится мне это… вдруг он… — Эй! — вскликнул идущий рядом парень, перебив его. — Он — наш друг! И если мы пойдём без него, то это будет предательством. — Моральный, что ли, такой? — Нет, но я не поддерживаю тебя, в данном случае уж точно. Дальше они шли молча. Жили они рядом, их дворы разделяла одна арка, возле которой они и прощались. В этот раз даже попрощались они молча, будто таили друг на друга злые планы. Но на деле Кассини просто не хотел ничего говорить, а Дэнни понимал это, поэтому тоже молчал. Это не было обидой или злостью. Обычное явление. Дальше путь Дэнни к дому был коротким, как и у Кассини. Они даже тут были схожи. Просто прямая дорога. Дэнни жил в четвёртом подъезде, а Кассини — в пятом. Когда он дошёл, то завернул и бросил портфель на красную лавочку. Из портфеля он достал ключи. Два: один был от домофона, а другой — от самой квартиры. Он поднялся и приложил ключ к старому домофону. Наверное, он был старше его бабушки. Домофон не всегда срабатывал так, как нужно, но он не стал сегодня докучать парню и сразу пустил его внутрь. Даже Дэнни удивился этому, но с удовольствием принял этот подарок судьбы и побежал внутрь по тёмному подъезду. Жил Дэнни на втором этаже. Лифта в их доме не было. Он пробежался по лестнице за рекордные пятнадцать секунд и использовал уже вторые ключи. Дэнни одной ногой шагнул к себе в квартиру. Его сразу встретила собака, дав громкий приветственный лай. Он улыбнулся такой дружелюбности пса и полностью вошел в квартиру, закрыв дверь ключами. Дэнни присел и погладил собаку. — Привет, засранец, — сказал он, поглаживая голову собаке. Со стороны кухни был слышен звон посуды. Оттуда выглянула мама Дэнни. Женщина в возрасте, но по-прежнему сохраняющая свою былую красоту, из-за которой она когда-то и вышла замуж. Она очень обрадовалась, увидев своего сына. — Привет, милый, — по-доброму сказала она, протирая губкой глубокую тарелку, которая была мыльной. Дэнни поднялся, глядя на маму, захватив вместе с собой и собаку, держа её мёртвой хваткой. Собака начала злобно рычать, оскалив зубы, но Дэнни только больше дразнил её из-за этого. — Привет, — улыбнулся сын. — Хватит мучить Ричи! — усмехнулась женщина, уйдя обратно на кухню и поставив тарелку на стол. — Как в школе у тебя дела? Она всегда задавала этот вопрос. — Всё как обычно, — всегда отвечал Дэнни, поправляя волосы у себя на голове. Когда Дэнни выпустил Ричи из своей хватки, которую он очень долго тренировал так, чтобы собака не только не могла выбраться, но и укусить парня, (результаты этих тренировок были до сих пор видны на его руках) то Ричи встал у его ног, поднял голову и облизнулся. — Чего смотришь? Собака гавкнула и начала громко дышать. — Я не дам тебе это. Ричи заскулил. — Нет, даже не проси, засранец. После такого разговора с собакой, Дэнни пошёл в свою комнату, которую он делил со старшим братом. Он сбросил с себя всю школьную одежду, прямо как оковы. В ней ему было очень душно. Никого кроме мамы не было. — А где бабушка? — спросил Дэнни у мамы, открывая в комнате окно. — Она ушла в магазин, — ответила женщина, заканчивая мыть посуду. В комнате было очень много зелени. Повсюду стояли горшки с самыми разными, но вполне обычными растениями. За ними ухаживала бабушка, комната которой шла дальше и была очень тесной. В её комнате, в основном, расположились кактусы. Посреди комнаты Дэнни, у стены расположилась старая советская гитара брата, кочующая то в зал, то обратно сюда. Дэнни всего пару раз брал в руки эту гитару, играть на ней он не умел. Раньше брат часто играл на ней, но гитара попросту не держала нормально строй. А потому она сейчас стояла просто без дела. Рядом с гитарой находился стул. А на нём сидел жуткий плюшевый заяц. Ни брат, ни Дэнни не знают, как он тут появился. Это тайна, покрытая мраком. Брат вскоре стал склоняться к тому, что зайца купила мама, но когда Дэнни спросил её об этом, та отрицательно покачала головой. У этого зайца были пугающие белые пустые глаза. Плюшевое чудовище пугает Дэнни до мурашек. Его глаза снятся ему в кошмарах. Брат, увидев это, начал в открытую издеваться над младшеньким, передвигая его по комнате ночью и издавая жуткие звуки от лица зайца. Но Дэнни всегда клянётся, что он действительно ощущает холодный взгляд этого зайца, будто он наблюдает за ним, пока тот спит. Дэнни сел за компьютер, стоящий возле окна. «Надеюсь… Зенфикс, ты найдешь ответы».***
Ближе к шести часам. — Я дома… — Зенфикс медленно прошёл в квартиру. Никто его не встретил. Квартира будто была пустая. Зенфикс закрыл дверь и защёлкнул замок. — Есть кто? — спросил он. Никто не откликнулся. Только один звук послышался спустя пару секунд с того момента, как Зенфикс прошёл в квартиру. Это был плачь. Плачь его матери. Она всхлипывала, будто сдерживаясь от истеричного рёва. Звук исходил из зала. Зенфикс заглянул туда. Оливия сидела на коленях перед телевизором. Она прикрывала лицо руками. Маленький парень был в шоке от того, что увидел. Оливия никогда не плакала при нём. Он медленно подошёл к ней. — Мама… — тихо сказал он, — ты чего? Оливия не могла долго ответить, пытаясь убрать слёзы со своего лица. Она очень сильно покраснела. Когда она посмотрела на Зенфикса, тот увидел очень изнемождённые глаза родной матери. Они были уставшими. — Где ты был, сынок? — спросила она, тяжело улыбнувшись сквозь слёзы. — Я… — Зенфикс понял, что сообщение не дошло до мамы. — Я… В зал прошла сестра с очень злым лицом. — Отец тебя уже давно ищет, — первое, что она сказала, зайдя в комнату. — Посмотри на маму, как она переживала за тебя, придурок. — Я… — Зенфикс повернулся. Он сильно испугался того, как сестра смотрела на него. — Что? — сурово спросила она. — Что ты? Ты хоть понимаешь, что вообще наделал? Где ты вообще шлялся? Парень не знал, что ему ответить. В своей руке он сильно сжимал магнитик, подаренный Гринсом. — Чего ты молчишь? — сестра подошла ближе. — Ну? Объясняй. — Таиня, — хрипло сказала Оливия. — Не надо. — Что не надо? — у неё был очень противный голос. — Ты что, сама, что ли, не понимаешь, что если он будет так делать, то вырастет дурнем. Оливия покачала головой. — Нет. Он это не специально сделал. — Вот как, — Таиня сжала руки. — Со мной ты совсем по-другому обращалась. —Затем она посмотрела на Зенфикса. — Тебе ещё от отца влетит. И вышла из комнаты. Зенфикс, по-прежнему сжимающий магнитик, посмотрел на Оливию. — Мама… — он сел рядом с ней. — Извини, я… — Да нет, нет, — Оливия же поднялась с пола и вытерла остатки слёз. — Всё хорошо. Ты пришёл домой, Зенфикс. Зенфикс смотрел на неё, всё ещё сидя на полу. Он ощущал, как сильно потеет его рука от волнения. Лицо Оливии было добрым, она будто не злилась на Зенфикса. — И да… — сказала она уже без той доброты, которая была секунду назад. — Тебе ещё от отца влетит… Отец пришёл через несколько минут. На нём была серая куртка. В зубах он держал сигарету, ещё не потухшую. Он очень сильно хлопнул дверью — Где ты был, чёрт подери? — крикнул он очень громко. Такой тон был хорошо знаком Зенфиксу. Он уже понимал, что ему предстоит пережить за дальнейшие пятнадцать минут. Он понимал, что отец будет сильно кричать на него, задавая вопросы, будто это допрос полиции. Зенфикс понимал, что он не оправдается. — Ещё раз спрашиваю, где ты был? Зенфикс плохо помнил то время, когда отец не работал в полиции. Или он не помнил этого? Зенфикс не знал этого. Он воображал в своей голове доброго отца, который бы работал кем угодно, но только не полицейским. Почему он когда-то восхищался им? — Ты ответишь мне или нет? Может, потому что отец был героем?***
На часах было 21:17. Зенфикс лежал в кровати. Глаза покраснели от слёз. Над своей головой он держал магнитик. Руки болели, они были красными. Он смотрел на магнитик и из раза в раз перечитывал то, что было там написано. Его губы слегка подрагивали. Компьютер не работал. Шнур от него отец забрал себе и отдаст его он ещё явно не скоро. Вместе с ним был отключён и интернет. Роутер, стоявший на компьютерном столе, погас. Три зелёные лампочки уже не мигали загадочным свечением сквозь темноту. Это навевало тоску. Зенфикс громко шмыгал носом. Он надеялся, что его никто не слышал и что можно было спокойно поплакать в одиночестве. Крик отца по-прежнему вызывал сильный страх. Зенфикс вздрагивал каждый раз, когда слышал его в своей голове. Вместе с этим он проклинал себя. Всем сердцем. Он уже сам начинал бить себя по рукам, лишь усиливая физическую боль, но частично погашая душевную. «Придурок!» — повторял он слова сестры. — «Ну ты и придурок!» Из всего, что было способным унести Зенфикса из реально мира, остался лишь телефон. Но без интернета он мало, что мог сделать. Тем не менее, Зенфикс включил его и запустил игру. Единственную игру, которая у него была на телефоне. Обычная игра, которая была создана для того, что бы скоротать время. Звук был выключен и можно было услышать только то, как Зенфикс стучит пальцами по экрану. Он играл в песочницу. Игру в жанре выживание. Игра, в которую он очень давно мечтал поиграть и только спустя два или три года, когда отец всё-таки установил эту её на компьютер, Зенфикс смог окунутся в мир этой игры. Он так же плакал, когда впервые играл в эту игру. Плакал от счастья. Зенфикс вспомнил о свечках тогда, когда поставил факел. «Точно…» — он убрал руки от экрана телефона. — «Он же отдал мне свечки». Когда Зенфикс собирался встать с кровати, в игре перед ним, чуть дальше от него появился монстр. Свет от факелов плохо освещал его, а потому монстр выглядел чуть более жутко, чем обычно. Но Зенфикс не испугался и спокойно убил его, без какого-либо сочувствия. «Убей…» Монстр напомнил ему об этих словах. Также заставил вспомнить о рисунке и о сущности, изображенной на нём. Рисунок был сохранён. Зенфикс открыл его и стал вновь смотреть, думая о чём-то. «Не буди Лихо…» Зенфикс по-прежнему не до конца верил словам Гринса. Он не верил в то, что на него действительно стало охотиться какое-то Лихо. Тем более, в этой истории, в таком случае, было слишком много дыр, не позволяющих просто так взять и поставить точку в столь загадочном деле. Сердце сжалось, и Зенфикс опустил телефон, выключив его. «Скорее бы», — он закрыл глаза, которые сразу слиплись, и открывать их уже более не хотелось. — «Забыть уже это всё». Зенфикс был готов увидеть кошмар. Он не хотел, но был готов. Сон стал медленно приходить к нему. Последним, что слышал Зенфикс перед тем, как уснуть, был свист двери, которая захлопнулась. Свет от прожекторов осветил окружающую Зенфикса темноту. Он зажмурился. Свет бил прямо в глаза. Щёлк. Пара новых прожекторов засветились, но уже алым свечением. Зенфикс услышал хор. «Я уже во сне?» Толпа людей образовалась прямо вокруг него. А впереди него находилась сцена. Там плавал белый дым. «Я на рок концерте?» Грозный рёв перегруженной гитары дал точный ответ на поставленный вопрос. Из дыма буквально выпрыгнул парень с длинными тёмно-синими волосами. Его лицо закрывала маска, но Зенфикс сразу узнал самого себя. Двойник был одет в чёрное. Его левую руку украшал шипастый браслет. Зал встретил его бурными аплодисментами. Кроме самого Зенфикса. Он смотрел на себя с недоумением. «Что ты там забыл», — спросил Зенфикс себя. Он побежал к сцене. Толпа никак не преграждала ему дорогу. — Привет, Лос-Анджелес! — с хрипотцой прокричал парень. В этот момент он походил на самого брутального металлиста. Он провёл пальцами по струнам от головки грифа до конца ладов. Зал взвыл. — Я очень рад видеть вас всех! Зенфикс продолжал бежать. Он бежал с легкостью, будто его тело толком ничего не весило. Он увидел, как на сцену, из дыма вышли ещё двое парней. Они так же были в масках. «И вы…здесь?» Зенфикс узнал в них Дэнни и Кассини. Дэнни был барабанщиком, а Кассини — басистом. — Сегодня! — синеволосый гитарист стёр капли пота со своего лба и поднял руку вверх, держа в ней медиатор. — Прекрасный вечер! Он ударил медиатором по струнам, и зал наполнил плотный звук новых струн. Очень тяжёлый. Вместе с этим, Дэнни стал ритмично бить по барабанам. Гитарист подхватил это и стал наигрывать простую мелодию. Зенфикс уже почти добежал до сцены к этому моменту. — Это песня моей жизни, — тихо сказал гитарист в микрофон. — Моего пути и моих падений. Затем он набрал воздуха в грудь и прокричал. — Именно поэтому, — его голос чуть дрогнул. — Поэтому я здесь, перед вами. Я шёл к этому всю мою сраную жизнь, чтобы стоять тут, перед вами! Он заглушил струны ребром правой руки. — Так давайте же… — голос опять наполнился хрипотцой. — Давайте мы никогда не забудем этот вечер! Зенфикс подпрыгнул. Он был очень легким, а потому его унесло очень высоко. Прежде, чем он приземлился на сцену, он наблюдал за тем, как выглядит со стороны. — I watching you walk away… Hopeless! With nothing to sa-a-a-ay, yeah! Зенфикс приземлился. Он твердо ступил на поверхность сцены и стоял перед своим двойником. «Ты не видишь меня?» Говорить Зенфикс не мог, как бы он ни хотел. Он потянул руку вперёд. Она коснулась двойника. — Убей… В ту же секунду всё исчезло. Слова раздались эхом, и Зенфикс уплыл вниз, под сцену. В следующий миг перед ним оказалась приоткрытая дверь. Оттуда слышались страшные звуки. Дверь отворилась. — Мида? Девочка сидела на коленях с ножом или чем-то похожим на кинжал в руках. На полу не было пятен крови, но нож был грязным. Зенфикс не осмелился пройти внутрь. В комнате играла музыка, кажется, Мида любила её. Всю комнату освещала одна свеча. Видимость была плохой, однако Зенфикс чётко видел существо, стоящее над подругой. — Мида… Она услышала и очень резко повернула голову. Это выглядело неестественно. Ее лицо было совсем иным. Не глупым, не милым и даже не наигранным. Оно было пустым. Мёртвый взгляд, никаких эмоций и серый цвет кожи. Мида выглядела мёртвой. Она открыла рот и очень тихо сказала два слова. — Шагни внутрь. А потом она добавила: — Увидь Демона во мне. Она очень сильно сжала нож в руке. Зенфиксу показалось, что от него исходит свечение. Существо позади Миды двигало руками. У него были длинные пальцы и большая, широкая голова. Будто это маска. За спиной что-то торчало. Зенфикс не успел разглядеть что это было, как вдруг неожиданно проснулся. — Walk inside! See the Demon in me! Это играл будильник. Зенфикс тихо истерично рассмеялся. — Будильник… Он выключил его. Время было ровно 6:30 утра. — Уже пятница? — Зенфикс удивился. Самочувствие парня было крайне паршивым. Когда он встал на ноги, его покачивало из стороны в сторону. Его руки двигались очень вяло. Пройдя в ванную, Зенфикс увидел, что был бледным. «Как поганка!» — подумал он, как бы описала это мама. За дверью он слышал храп отца. Сердж храпел громко, и Зенфикс откровенно не понимал, как мама терпит это. Оливия всегда улыбалась и говорила. — Я уже привыкла. «Какой же я страшный». Зенфикс вышел и хотел сделать чай. Он зашёл на кухню и включил чайник. В этот момент мозг Зенфикса действовал будто на инстинктах. Парень вернулся к себе и открыл окно. С улицы подул теплый ветерок. Зенфикс лёг в кровать и повернулся на бок. Он слышал, как булькает и шипит чайник. «Услышу, когда он закипит». Его глаза закрылись. Веки были тяжёлые. Какое-то время он ещё был в сознании, но потом случилось невообразимое. Зенфикс видел самого себя. Он увидел своё тело, лежащее в кровати. — Какого… — в горле что-то застряло. Зенфикс стоял на полу и слышал, как его тело, лежащее в кровати, тихо дышит. Он помахал рукой. Ничего не ощущалось. Когда он дотронулся до себя, рука сперва остановилась, но когда он надавил на тело, она прошла внутрь. Это сильно напугало Зенфикса, и он отскочил. Чайник вскипел. Зенфикс услышал это. Характерный щелчок чайника. — Он вскипел? Зенфикс убедился. — Я в своей квартире? Это уже не было похоже на мир грёз, в который он попадал, когда засыпал. Это было уже нечто иное. Совсем другой уровень. В этой форме он прошёл на кухню. И то, что он увидел в окне, окончательно убедило его в том, что он либо сошёл с ума, либо это что-то ненормальное. — Еда… В небе летали те самые твари. Они были как птицы, порхающие в облаках под солнцем. Они все были разные, но всех их объединял общий внешний вид. Синие глаза. Яркие и страшные. Кости торчали из крыльев. Они летали, как стая коршунов. Некоторые — по кругу, а некоторые — по сторонам. Одни из них пикировали вниз, а другие взлетали вверх. Сказать, что Зенфикс впал в шок, это как сказать то, что слоны большие. Он не верил своим глазам. Он протёр их руками. Ничего не поменялось. — Еда… Он схватился за голову и убежал из кухни. Тело было лёгким. — Эй! Когда он забежал к себе, то увидел Таиню, стоящую перед телом Зенфикса. — Просыпайся, а не то проспишь. Она дёргала его за плечо. Это помогло. Когда Зенфикс моргнул, всё вернулось в норму. Он лежал на кровати. Было тепло. Зенфикс повернулся к Таине лицом и очень неестественно улыбнулся. — Спасибо. Таиня ничего не поняла. — Чего? Зенфикс встал с довольным лицом. И сразу сменил его. Ибо вспомнил, как ему было паршиво. Таиня ушла в ванную, а Зенфикс вернулся к себе. За окном ничего уже не было. Заварив себе кружку крепкого чая и выпив его, медленно и лениво, совсем не свойственно Зенфиксу, он стал чувствовать себя чуть лучше. В школу он собрался быстро. В этот день он вышел особенно рано. Портфель казался пустым, но он несколько раз проверил учебники. «Вроде всё», — закрыл он, наконец, портфель и накинул на спину. Когда он вышел с ним в коридор, его встретила Оливия, выходя из кухни с кружкой кофе. Она шла в зал смотреть телевизор по утрам. — Зенфикс! — она обрадовалась. — Ты как? Он промолчал, посмотрев на маму с фразой «по мне, что… не видно?» — Ты не болеешь? Всё хорошо? Зенфикс покачал головой. — Справку взял? Парень вспомнил, что как раз забыл её. — Нет, не взял, — наконец, сказал он. Оливия быстро зашла в зал и вынесла оттуда справку, протянув её Зенфиксу. — Вот. Он взял её и засунул во внутренний карман пиджака. — Там тепло? — спросил он. — Да, хорошо на улице. — Тогда я пойду без ветровки. — Конечно. Эта новость была приятной. Перед тем, как уйти, парень приклеил магнитик Гринса на холодильник и в очередной раз перечитал то, что было там написано. «Лучшему другу». — Его терзала совесть. Зенфикс быстро надел летние кроссовки и выбежал из квартиры. Когда он вышел на улицу, то убедился: было очень хорошо, как и сказала Оливия. Первым уроком была математика. Это было не очень плохой новостью. Но он хотел кое-что обговорить с Гринсом и как можно скорее. «Пока не забыл». Он влетел в кабинет, чуть ли не с ноги открыв дверь, и сразу осмотрел всех, кто сидел в классе. Гринс сидел на своём месте и что-то читал. Когда Зенфикс сел к нему, тот сразу убрал тетрадку. Это чем-то напомнило Зенфиксу его детство. — Ну, привет… — сказал Гринс, положив руки на стол, будто ничего не было. — Ты чего такой? Зенфикс смотрел на него, как нежилец. Он сощурил глаза и напрягся. — Послушай, — сказал он, выдавив из себя. — Что ты знаешь… о фиолетовом огне? — О том самом? — Да, он нём, — одобрительно кивнул Зенфикс. — Тот, который был в лесу. — Ну, это божественный огонь, насколько мне известно, — Гринс вытянул руку и покачал ею. — А что? Думаешь, это связано с пожаром. — Нет, — Зенфикс вдохнул побольше воздуха. — В том сне, где я, вроде как, видел Лихо, вокруг меня было кольцо фиолетового огня и ещё… — Зенфикс, — его прервала Нина, держащая в руке тетрадь. — Подойди сюда. Ученик опустил голову, встал с места и подошёл к учительнице. Она закрыла глаза. — Ты знаешь, какая у тебя оценка за контрольную? — Нет, — Зенфикс знал, просто верил в лучшее. — У тебя… двойка, — она показала ему его тетрадь, где стояла жирная отметка. — Знаешь, я устала уже это терпеть. Из раза в раз одно и то же, ты вообще… хочешь учиться? — Да. — Я не вижу этого. Уже который год я не вижу этого. — Затем она открыла глаза. — И я не хочу, чтобы ты и Гринса в это втаскивал. «Что?!» — Зенфикс очень сильно оскорблял её в голове. — «По-вашему, это я его туда затащил?» — Ты знаешь, лень заразна, очень, — Нина закрыла тетрадку. — Ты не глупый мальчик, но очень, очень ленивый. Приходи после уроков. — Хорошо — Зенфикс сел на своё место и уткнулся носом в парту. «Ну чёрт подери». Гринс сам сел к нему и тихо сказал. — Ты позвонил? — Что? — Зенфикс поднял голову со злым выражением лица. — Куда? — Я тебе листовку давал, ты звонил? — Нет, не звонил. Гринс будто разозлился. — Так позвони! — Прямо сейчас? — Э… — он растерялся. — Нет, нет, нет, не сейчас… — И почему же? — Они сейчас, — Гринс придумывал отмазку, — не работают! — Чё? — Зенфикс нахмурился. — Ты же сам говоришь позвонить. — Да, но, — парень чесал затылок, причём, очень нервно, — сейчас не лучшее время, но позвони, когда придёшь домой, обязательно! — Как будто вопрос жизни и смерти, блин. — О! Ты даже не представляешь, что может быть, если не постирать окна! — Гринс поднялся и протянул руки к Зенфиксу, как пугало. — Ужасные вещи. — Окна не стирают. — Вот увидишь, смертник! На такой странной ноте Гринс поднялся и ушёл. «Странный ты, однако, Гринс», — провожал его взглядом Зенфикс. — «Но… похоже, ты один тут способен понять то, в какую дрянь я попал. Не отрицаю, что ты просто сумасшедший или дурак, и ты вряд ли мне как-то поможешь понять это. Однако выбора у меня нет, я не могу больше никому кроме тебя доверить, хоть ты и такой… странный тип». Зенфикс выложил учебник с тетрадкой на стол и стал переваривать информацию. «Итак… я побывал во лесу, как-то встретился там с каким-то Лихо, которое является олицетворением самого зла и способно принимать облик других людей прямо как оборотень или вроде того. Меня укусила тварь и оставила…» — он посмотрел на руку и убедился, что пятно было на месте. Правда, оно было уже совсем маленьким и больше походило на точку, нежели на пятно. — «Эту вот штуку. Гринс назвал это меткой. Этих тварей, которые оставили её на мне, он назвал ловцами кошмаров, и то, вроде как, был не уверен. Не важно. Важно то, что ничего не сходится. Первой нестыковкой был дебильный Рейк со своими белыми глазами. И вообще весь тот сон — это одна большая нестыковка. Но если её ещё хоть как-то можно закрыть… то вот огонь, который излучало псевдо-Лихо, а это было именно оно… как олицетворение самого зла может создавать божественный огонь… это ведь невозможно, как ни крути. Значит, что-то из этого, а скорее всего абсолютно всё из этого — бред. Наверное. Вероятно. Я ведь даже не знаю, могу ли я доверять себе, своим глазам, своему разуму. Я ведь даже не знаю, зачем я сейчас лезу и изучаю это. А, нет, любопытство. Но я ведь вырос из этого. Все эти сказки про страшных монстров… это просто сказки, так? Верно. Этого не существует. Никакого Лихо, никакого Рейка, никаких ловцов кошмаров. Я уверен, что всему есть… другое объяснение. Возможно, оно не будет логичным, но другое, более приземлённое, да? Зачем я нужен какому-то там Лихо. Я же простой парень. Ничего плохого я не делал… ведь так?» Звонок прервал его мысли.