Птичья Песня

На следующий же день в доме появилась служанка, немолодая женщина по имени Мэг, молчаливая и услужливая. Она мягко вытеснила меня с кухни, завладела кладовкой и одержала победу над грязью даже в самых дальних уголках комнат. Я не сдалась без боя и отвоевала право чистить львов и самостоятельно варить себе кофе. Между мной и Джеем образовалась стена неловкости. Мы сталкивались в коридоре или на кухне, здоровались и спешили разойтись, как будто вспомнив о срочном деле. Мне казалось, что вот-вот он позовет меня, чтобы поговорить обо всем, что произошло, но он лишь однажды задержался рядом, только чтобы пообещать, что вернет меня домой через пару месяцев, когда уляжется шумиха и Совет обратит свое внимание на другие вопросы. Робин заглянул пару раз и ненадолго – он был занят поиском Сета и его сообщников, но похоже, почти все они успели сбежать из этого мира. Однако часть не смогла скрыться. К моему удивлению, среди них была и Тео. – Но почему Сет не взял ее с собой? – Может, потому что она умнее, – пожал плечами Робин. Наверное, так и есть, размышляла я, намыливая щетку. Достоевский гордо глядел на редких прохожих, которые кивали мне, как старой знакомой. Тео умнее, но у Тун больше способностей к магии. Даже если Тео знает, куда скрылся Сет, она будет молчать, беспокоясь за судьбу сестры. Впрочем, уже не важно. Робин уверил меня, что в моем мире с угасшей магией этой компании делать нечего, поэтому не стоит об этом беспокоиться. Я вышла из кладовки, куда убирала щетки и тряпки, и чуть не столкнулась с Джеем. Я хотела привычно уже поприветствовать его и скрыться в своей комнате, но он вдруг заговорил. – Ты можешь это больше не делать. – Что? – не поняла я. – Не надо больше ничего делать, – как ребенку, медленно объяснил Джей. – Выбери какую-нибудь книжку с картинками из библиотеки, возьми деньги, сядь в городе с чашечкой чая или погуляй у реки – просто отдыхай. Мне ничего от тебя не нужно. Меня начали душить слезы. – Я уже наотдыхалась, – прошептала я. – Только не надо!.. – воскликнул Джей, но было поздно. – Прости. Я вытирала слезы, а они лились и не хотели прекращаться. Я быстро заговорила, пока он не ушел и пока я сама не успела передумать: – Прости, я все делаю не так, прости, что попросила львов пустить Сета в дом, что вообще согласилась на это, что не слушала Робина, что украла деньги, что... Джей подошел и нерешительно, как будто подражая своему другу, дотронулся до моей руки. Хоть я и обещала себе думать, прежде чем действовать, но иногда нужно следовать порыву. Я сделала шаг навстречу и уткнулась в его плечо – это было не очень удобно, ведь колдун был ненамного выше. Я была готова к тому, что он оттолкнет меня. Но он замер, а потом положил руки мне на спину и просто ждал. Его рубашка пахла первым весенним дождем, бризом с далекого моря и листьями подснежников, но даже через эту магию проникал запах зеркальной пыли, въевшийся в его кожу. – Не думай, что я хуже, чем я есть, – всхлипывая, говорила я. – Я делаю, не успев подумать, но я не со зла, я просто так хотела домой, что... А теперь я больше не хочу!.. Не отправляй меня обратно, пожалуйста! Я там пропаду... От его рук по спине распространялось тепло. Не наколдовал ли он чего-то успокаивающего? Я устала плакать и просто стояла, прижавшись лицом к промокшей рубашке. Наконец, он заговорил, медленно, с трудом вынимая из себя нужные слова. – Я тебя ни в чем не виню. Ты тоже... не думай, что я хуже, чем я есть. Но я должен вернуть тебя домой. Оставлять тебя здесь безответственно. Я хотела было запротестовать, но из моего рта вырвался только горестный вздох. – Я во всем виноват – притащил тебя сюда, ничего не объяснил, а сам не видел дальше своего носа. Вел себя как последний мерзавец... Я не знал, что делать – у меня не было других учителей, кроме Тина. А ты из другого мира, я не должен был ничего от тебя ожидать. Я сделаю, что обещал, но и ты не жди от меня большего. Я отстранилась, и он поспешил убрать руки. – Хорошо. Я вытерла лицо, а Джей кивнул и поспешил скрыться в библиотеке. С того дня мы стали еще больше избегать друг друга. Джей теперь сам выходил в город, и через ослабевшую связь я все же чувствовала, как он рад оказаться вне стен дома. Теперь я знала, как он любит город на Чернильной реке и как тяжело ему было запереть себя в доме. Робин объяснил, что любая вспышка магии, а то и просто короткий разговор с прохожим могли спровоцировать драконий коготь. К тому же, хоть Джей и знал городские улицы, но за тринадцать лет многое изменилось – а чем меньше дракон знал, тем больше ему времени понадобилось бы, чтобы сориентироваться. А для Робина каждая секунда была бы на вес золота. Когда Джей оставался дома, я убегала в город и бродила вдоль реки, бесцельно блуждала по кривым улочкам старого города, подолгу сидела у фонтанчиков в тени деревьев. Я даже сунулась в Дом всех богов в поисках утешения. Внутри было уныло, несмотря на необычную красоту этого места – солнце проникало в темный зал сквозь цветные стеклышки, образуя множество радужных световых столбов, в которых плясали пылинки. Стояла тишина, разбавленная шепотом молитв и шорохом одежды. Немногочисленные прихожане старались держать дистанцию, садились кто на пол, кто на скамейки и тихо говорили каждый со своим богом. В центре высилась колонна, покрытая маленькими мозаичными изображениями людей, птиц, зверей, среди которых затесались и солнце, сурово сдвинувшее брови, и два антропоморфных тигра с переплетенными хвостами, и еще много странных существ. Люди кидали на меня любопытные взгляды, и я поспешила покинуть Дом всех богов – здесь все равно не было того, что я искала. Я продолжала свои прогулки, чувствуя себя очень странно. У меня внутри как будто был комок ваты. Синтетической, скрипящей и никак не впитывающей кислоту, которая разлилась в груди. Раньше кислота хранилась в стеклянном сосуде и иногда выплескивалась и жгла, если неправильно держать его. А теперь я споткнулась и выронила сосуд, кислота разлилась, и в сердце впились осколки. Хватит, хватит ныть, Рина! Остается так мало времени, а ты только и делаешь, что пропадаешь внутри своей головы. Потонуть в жалости к себе ты успеешь и дома. Ведь город и правда прекрасен! Не зря Джей так любит его. Может, это его любовь к городу передалась мне по связи, или я, исходив с письмами все улицы и переулки, сама незаметно попала под очарование старой столицы. Ту же вату я набила в голову и притворилась, что я на той весенней экскурсии, когда мне было интересно просто ходить и смотреть по сторонам. Конечно, я знала, что притворяюсь, но вата в голове не позволяла особо задумываться. Книжный салон господина Туана. Я вытянула руку и нажала на кнопку воображаемого фотоаппарата: щелк! Здесь вы найдете редкие издания, но не заговаривайте с посетителями – рискуете попасть в дурную компанию. Громадный замок со смотровой площадкой. Ну, это стандартный туристический вид, не стоит кадра. Купите лучше магнитик. А туда вообще смотреть не надо, это здание тюрьмы. Вот статуя, изображающая лошадь, наклонившую голову к траве, и прилегшего рядом путника. «Путник усталый, ты сбился с пути...» – где я это слышала? Может быть, одна из считалочек? Неважно. Щелк! Старый рынок. Всевозможная экзотика, но никаких крылышек фей и корней мандрагоры – это все сказочки. Щелк! Сказочки, считалочки... Столько всего интересного, что так и останется лишь названиями и обрывками фраз в моей голове. И кто знает, не растают ли они, как неспокойные предрассветные сны, окутанные мхом и туманами, когда Джей разорвет связь и я забуду язык? Сказки трех сестер про превращения, книга о неразумных тварях – вот я уже и правильное название забыла! Зеленая владычица, жуткая птица с руками и даже те тигры из Дома всех богов... День давно перевалил за середину. Погода стояла приятная, теплая, и я была в том самом простом холщовом платье, которое отдала мне Элла. Я подвязала его поясом, но оно все равно сидело на мне мешком. Я отбросила свой воображаемый фотоаппарат и поспешила в лавку господина Руты. – Элла! Элла! – закричал Рута, высунувшись из лабиринта книжных полок. – Да что ты раскричался! – Элла с подносом выскочила из двери сбоку. – Уже несу! Ой! Элла, чей наряд из шаровар и кофты желтого цвета был настолько ярким, что чуть не светился в полумраке лавки, опасно поставила поднос на край прилавка, где уже теснились шкатулка с кассой и стопки документов, обняла меня и долго не отпускала. Я совсем смутилась и не знала, что сказать. Неужели по мне скучали? – Прилетела птичка-то, Рута! – А что я говорил? – Рута с довольным видом приглаживал топорщащиеся усы, бороду и гриву волос. – Ты чего только не говорил, даже когда можно было и помолчать, – нравоучительно заметила Элла. – Смотри-ка, и платье тебе идет! Вот, держи поднос. Помнишь, где столик стоит? А я пока за чашкой сбегаю. Я протиснулась между полками к островку столика, окруженного тремя креслами. Книги были составлены на пол. – Вовремя ты, – Рута схватил из тарелки печенюшку и поспешно проглотил, пока жена не видит. – Мы как раз закрываемся – посетителей сегодня мало, отчего не устроить себе ранний отдых. Только он смахнул крошки с усов, как появилась Элла, сунула мне чашку в руки и сразу схватила чайник. – Подставляй! А мы волновались. Печенюшки с мятой и лимоном, бери, бери, похудела-то как! Я не могла больше притворяться, что не замечаю их беспокойство, и с удивлением спросила: – А что случилось? Рута с Эллой переглянулись. – Во всех газетах, – пробормотал мужчина, потянулся куда-то под стол и извлек мятый газетный лист. – Да она читать не умеет! – махнула на него Элла. – Ну, заговор... Я непонимающе помотала головой, но уже начала догадываться. Неужели все знают? – Революционеры, – хмыкнул Рута и стащил печенюшку. – И разжигание конфликта с горцами, и нового короля им подавай, и вроде как ученица господина ан-Тарина вступила в их ряды. – Ну хватит, Рута, все сплетни пересказал! – шикнула на мужа Элла, увидев, как я изменилась в лице. – Мало ли, что напишут! А раз девочка все еще тут, у господина колдуна, то все неправда. Ты же все у него? – Ненадолго... – Что, выгнал? – ахнула Элла. – Да нет, я сама хотела, – понуро ответила я. – Что же, попрощаться зашла? – спросил Рута и потянулся к тарелке. Элла шлепнула его по руке и передвинула печенюшки поближе ко мне. Они были кисло-сладкие, рассыпчатые и таяли на языке, оставляя свежий мятный привкус. – Я еще пару месяцев тут побуду. Я вот что хотела... Сказки. – Сказки? – удивилась Элла. – Да, сказки трех сестер. Я очень хотела их прочитать, но не могу. Я думала, может, вы мне вслух почитаете? Я бы приходила раз в неделю... – Да приходи хоть каждый день! – воскликнула Элла. – Сейчас и начнем. Рута важно кивнул и, пока жена бегала за книгами, сунул в рот сразу три печенья и подмигнул мне. Я улыбнулась. Элла вернулась со стопкой книг. – Ну что, какую читать первой? Тут у меня не только три сестры. – А вот Лис – он же не сказочный? – поинтересовалась я. – Естественно! – ответил Рута. – Дед мой лично с ним общался! – Ну конечно, – саркастически произнесла Элла, разливая новую порцию чая. – А я думала, что лис – подросток, – вклинилась я в препирательства парочки. – То-то и оно, – ответил Рута. – Дед так рассказывал: как-то стал колдун играть в шахматы со Временем, да заявил, что будет жить вечно. Время и говорит – если выиграешь, то само тебе помогу, а проиграешь – до вечера не доживешь. Колдун согласился, ведь он был лучшим игроком во всех мирах. А Время его возьми да и обмани! Ему-то что ход вперед, что ход назад, что сегодня, что вчера – на то оно и Время. И начало оно забирать у колдуна час за часом, год за годом. Да не по порядку! Позабавиться решило. То девятнадцатый год заберет, то сорок третий, то второй. Вот юноша стоит перед ним, вот старик, а вот младенец лежит. Думает колдун – что делать? Вечер близится, годы уходят! И как только он вновь стал мальчиком, ожили все его тогдашние воспоминания! Вспомнил он присказку, что Время души в лисах не чает, хитрых, как оно само. Минуты не прошло – стоит уже взрослый мужчина, который у лучших колдунов учился. Только бы успеть! – думает. И тут же оборачивается лисом! Время так и встало. А колдун ему говорит: обратно не превращусь, пока не выполнишь, что обещало. Выиграло ты нечестно, так давай мне вечную жизнь. Делать нечего – не поднимается у Времени рука на лиса, пускай он и оборотень, а не настоящий зверь. Подарило оно ему особенный город, куда Времени вход заказан. Но годы не вернуло. Так и ходит по свету Король-лис, то в виде мальчика, то в виде лиса. Может и стариком обернуться, а может мужчиной средних лет с огненно-рыжей бородой. А кто в его город попадет – больше оттуда не выберется, потому как не захочет – ведь это лучшее место во всех мирах. Но и Лис пускает в свое маленькое королевство только избранных. – Ох уж эти сказочки! – махнула рукой Элла, дождавшись, когда Рута закончит. – Красиво, нечего сказать, только кто это со Временем в шахматы играть будет. Даже если Лис есть, то это очередной зарвавшийся колдун. Сколько их таких, кто полез в древнюю магию и получил по носу! И вообще Королю-лису повезло, мог бы так и застрять в лисьей шкуре. – До первого охотника, – добавил Рута. Похоже, он и сам не верил в сказку про Время. Три дня подряд я ходила к Элле, и она читала мне сказки. Мы садились рядом, и она водила пальцем по строке, чтобы я могла соотносить написание слов с их звучанием. Раньше мне не приходилось учить буквы языка, на котором я уже умела говорить. Дома всегда ждал заботливо приготовленный Мэг ужин, после которого меня клонило в сон. Я забиралась в постель, доставала блокнот и ручку и записывала сказки. Я попыталась нарисовать рыжего мальчишку и лиса, но рисунок получился такой жалкий, что я перечеркнула его. На четвертый день я прибежала в книжную лавку пораньше, потому что Элла пообещала приготовить на обед традиционную равнинную запеканку с розмарином и сушеным инжиром, рецепт которой ей прислала дочка. После этого она прочитала мне сказку про мертвую флейту и путника, сбившегося с пути, а потом отпаивала чаем, потому что из меня опять полились слезы. Я вспомнила, что слышала это название от старичка Габи, да и сказка была совсем не веселой. Я ненавидела свой дурацкий организм за то, что у него вечно слетал вентиль с крана, и пообещала себе: что бы ни случилось, больше я не пророню ни слезинки. В тот же день мне представилась возможность проверить свое обещание на прочность. Я все еще была в лавке – листала книги с картинками и сквозь полки разглядывала посетителей. Мне попался рисунок, на котором женщина в длинном платье стояла на вершине горы, а от ее ладони тянулась лента, переходящая в дорогу. По дороге скакали навстречу друг другу два вооруженных всадника. На втором плане над еловым лесом кружила стая воронов. В тот момент, когда я разглядела, что между деревьями кто-то прячется, меня настиг комариный звон в ушах. Я уже давненько не слышала его – будильник Джей отключил. Поставив книгу на место, я поспешила домой. Колдун нетерпеливо мерил шагами садовую дорожку. Только я миновала калитку, как меня догнал Робин, запыхавшийся, с красными пятнами на щеках. При этом выражение лица у него было отсутствующее. – В чем дело? – нахмурился Джей. – Я просил короля снять меня с должности. – А он?.. – выдохнула я. – Первый раз в жизни его таким видел! Он всегда спокойный и рассудительный, будто ему не пятнадцать лет, а все пятьдесят. А сегодня... Кричал, что раз все его бросают, то он тоже слагает с себя полномочия. Корону чуть в окно не вышвырнул. Сказал, чтобы ему привели первого встречного из города, и пускай тот управляет государством, а с него хватит. Мы его еле успокоили, а я еще час просил прощения и обещал, что останусь начальником тайной полиции до скончания веков. – Как тебе это вообще в голову пришло? – поинтересовался Джей. Робин развел руками: – Да ты подумай: заговорщиков упустил, в последний момент мы их обнаружили, да и то только благодаря Рине. К тому же, тебя покрываю, уж извини – но ты был не меньшей угрозой городу. Толку от меня! Но король со мной не согласен. – И никто не согласен, – Джей махнул рукой, приглашая нас в дом. На кухне Мэг готовила ужин, и колдун на секунду застыл, словно только что вспомнил о ее существовании. – Ладно, – пробормотал он и открыл дверь в столовую. Он зашел в комнату, но тут же вышел, держа в руках вазу с засохшими розами, которые отправились в мусорное ведро. Наконец мы сели за стол, Джей извлек из кармана сложенный вчетверо мятый лист бумаги и протянул мне. – Узнаешь? Я повертела листок в руках. Когда-то на нем был карандашный рисунок птички, балансировавшей на тонком колоске, а на другой стороне аккуратным почерком... – Тут слова другие, – нахмурившись, проговорила я. – Читай. – «Моя милая девочка, Вы читаете это письмо, потому что события сложились благополучно. Благодарю Вас за спасение жизни моему сыну и надеюсь на скорую встречу. Ваш молчаливый попутчик». Я протянула записку Джею, а он передал ее Робину. Тот прочертил над ней квадрат и стал изучать. – Это какая-то ошибка, – нарушила я повисшую тишину. – Я не спасала ничьего сына. Джей потер переносицу, как будто поправляя невидимые очки. – Как он выглядел? – Ну... На нем был вельветовый пиджак. Я и правда ничего не могла вспомнить. Экскурсионный автобус казался давно забытым сном. – Мы не заметили условие для изменения текста, – подал голос Робин. – Талисман на удачу, помощь в дороге, ловушка для сай... Я не могу разобрать, что еще тут намешано. Странная магия. – Но о каком сыне идет речь? – настойчиво спросила я. – О нем, судя по всему, – Робин кивнул на Джея. Тот нервно постукивал пальцами по столу. – Моя мать наотрез отказывалась о нем говорить. Я пытался расспрашивать соседей, но она запретила. Сказала, чтобы я отчима не позорил. И я заставил себя забыть об этом. Он снова постучал пальцами по столу, а потом хлопнул ладонью, ставя точку. – Завтра с утра отправляемся в твой мир. Собирай вещи. У меня как будто выбили почву из-под ног. – Я бы сегодня пошел, – не дал мне возразить колдун, – но уже поздно. Ничего больше не сказав, он вышел из столовой. Робину тоже нужно было возвращаться на службу, и, к моему ужасу, он сказал, что не сможет завтра придти попрощаться. Он обнял меня так, что на секунду я задохнулась, и заставил пообещать, что я не буду грустить. Слишком много обещаний для одного дня. Но данное себе я не нарушила – ни одна слезинка не упала из моих глаз. Тишина и глухой стук сердца – и больше ничего. Не знаю, сколько я просидела на кровати, глядя в пустоту. Солнце зашло, а сумерки сменились ночью, заполненной стрекотом цикад и шелестом листьев. Я вытряхнула рюкзак, разложила на полу вещи из полок и так и просидела до рассвета. Время и правда хитрая штука. Вроде бы два месяца – это так мало, но стоит их отнять, то сразу кажется, что в них могла уместиться целая жизнь. Время – недобрый шутник, оно сделало эту ночь стремительной, как падающая звезда. С первыми лучами солнца я вышла в тень мира, чтобы попрощаться со львами. После того как мы, зажав уши, миновали алых бабочек, я сняла рюкзак с уставшей спины и тащила его то в левой, то в правой руке. Морской берег, серый песок и тяжелые тучи. Здесь как будто стоял вечный ноябрь. Я смутно помнила это место. У меня не было времени оглядеться – свободной рукой я держалась за плечо Джея, потому что не могла видеть серебряные искры перехода, а моя магия слабела по пути к старым мирам. Я бездумно смотрела вниз и была сосредоточена на том, чтобы просто переставлять ноги – от меня большего и не требовалось. Поэтому я ничего не успела понять. Внезапно вместо плавного перехода, сопровождаемого легким головокружением, меня словно схватили за шкирку и вырвали из реальности. Я перекувырнулась через голову и рухнула на спину. Рюкзак приземлился в опасной близости от моей головы и завалился на бок. Я захлопала глазами. Через клочья молочного тумана проглядывало ночное небо, на котором сияли, перемигиваясь, звезды. Пахло мхом. – О, как неудачно! – раздался откуда-то сбоку расстроенный голос. – Мне так жаль! Лис, сколько раз я просил не говорить мне под руку! Я села. Передо мной стоял интеллигентный старичок в вельветовом пиджаке и качал головой. – Вы не ушиблись, девочка моя? – Я... Ну... Нет. Это что, тень мира? Вокруг нас был мох. Он покрывал всю землю, обломки черных и темно-красных с розовыми прожилками камней, раскиданных по небольшой полянке, не забрался только на плоский кусок угольно-черной скалы, служившей столом. Полянку окружал туман, через просветы в котором не только сверху, но и по бокам виднелось звездное небо. Мы как будто парили в космосе. – Именно! Моя личная тень мира. Прошу! – старичок помог мне подняться и подвел к стулу на изящных львиных ножках, обитому желтым сатином в широкую полоску. На каменной поверхности на кружевных салфетках были расставлены три фарфоровые чашечки и тарелочки, а рядом лежали серебряные приборы. В центре стоял кофейник, сахарница, сливочник и вазочка, наполненная печеньем и конфетами, но их теснил огромный шоколадный торт со свечками. Десять из двенадцати были оплавлены, а сам торт наполовину съеден. – До моего дня рождения осталось совсем немного времени. Мы отмечаем каждый оставшийся месяц, – непонятно объяснил старичок. – Мы? – опасливо переспросила я. Из-за противоположного края импровизированного стола показалась хитрая лисья морда, оскалилась и тут же спряталась обратно. – Расстроился. Я, представьте себе, творю заклинание, а он мне рассказывает, как правильно. Теперь ему полдня лисом ходить, раз превратился. Лис запрыгнул на стул и сунулся носом в чашку. Он совершенно не выглядел расстроенным. – Сейчас, сейчас! Старичок разлил кофе по чашечкам, лису налил в блюдечко, а меня заботливо спросил: – Сливки, сахар? – Можно, я пойду? – попросила я. – Всему свое время! – Но меня... – Ждут? О, я прекрасно знаю! И сам не рад, поверьте! Бегает, волнуется, ищет вас. Скоро обнаружит это место и начнет штурмовать. Характер! – старичок смущенно засмеялся. – Но я его пока не пущу. Мне с вами отдельно поговорить надо, девочка моя. Я осторожно взяла чашку и отпила. Старичок смотрел на меня своими болотно-зелеными глазами. В остальном у них с Джеем не было ни капли сходства. – Вот теперь поверила! – обрадовался старичок. Он потянулся к торту и кончиком пальца поджег одну из целых свечей. – Пока она горит, я расскажу вам сказку. А может, правду – вам решать, госпожа Екатерина. Семьдесят лет назад тогдашний король по местной традиции решил отвоевать занятые горцами территории – ничего нового. Он слышал, что существуют на свете древние артефакты – драконьи когти, из которых можно вырастить яростного дракона, непобедимое оружие. Один коготь был найден его предками и хранился в тайном месте за тридевять миров. Король посылал колдунов, чтобы те нашли четыре оставшихся камня. Не знал он, как, впрочем, не знал никто, что коготь есть всего один, и существовал он еще до разрушения мира. Колдуны возвращались ни с чем, и тогда король решил, что нужно создать новые. Колдуны все как один отказались, под страхом смерти Совет запретил им иметь дело с древней магией. Но нашлась парочка авантюристов – муж и жена. Начали они с охоты на алых бабочек. На этом, собственно, и закончили. Один коготь создан из сотни, значит, им нужно было четыреста экземпляров. Четыреста хищных существ, жаждущих заполучить тело, тысячи лет назад загнанные в отдельный мир. Из-за неумелых колдунов бабочки вырвались и атаковали соседние планеты, разлетелись выше и ниже по спирали, предпочитая, конечно, молодые миры с яркой магией. Совет бросил все силы на то, чтобы изловить страшных существ. Даже той паре, что выпустила бабочек, было позволено искупить вину, помогая в их поимке. Но на то они и были авантюристами, что качество для них стояло на последнем месте. Главное – быстрее выполнить заказ и получить деньги, а как – неважно. Женщина была на тот момент беременна, и случилось, что во время начавшихся внезапно родов бабочка каким-то образом попала в еще не рожденное дитя. Муж с женой решили, что сами разберутся быстрее, чем дождутся помощи – в тот момент они находились в мире с угасшей магией, и некогда было искать других колдунов. План состоял в том, чтобы на пару секунд заморозить время для бабочки, тогда родители с ребенком продолжат жить в настоящем, а бабочка всегда будет отставать на миг. И вот муж остановил время. Точнее, попытался – но никому не стоит играть со Временем. Лис тявкнул, как будто рассмеялся удачной шутке, и потребовал налить ему сливок. – Вышло так, что из-за неумелой и поспешной магии я родился спустя семьдесят лет в будущем. – Это вы что же, путешественник во времени? – спросила я. – Прибыли из будущего? – К сожалению, не совсем так. Я вот что скажу, птичка: времени нет, есть состояние. Настоящее – это та точка, в которой происходят изменения. Сейчас я говорю с вами, и с каждым моим словом меняется ход истории. В прошлом и будущем изменения невозможны. Там все выглядит так же, как здесь и сейчас, но на самом деле люди там всего лишь фантомы. Меня выкинуло в момент рождения другого ребенка, и я занял его место, родившись у случайной женщины. Будущее очень подвижно. Фантомы людей, предметов, городов постоянно меняются. Я шел в школу и мог обнаружить, что школы нет. В один день у меня было двадцать одноклассников, а на другой двоих недоставало, и никто не помнил о них. Моя мать вечером носила короткую стрижку, а утром у нее могли быть волосы до лопаток, сменившие к тому же цвет с черного на рыжий. Это был мой мир, в котором не было ничего постоянного, но я не знал другой жизни, пока в одиннадцать лет меня не выкинуло в настоящее. Я пробыл там два дня, в панике, не понимая, где я и как вернуться обратно. Я нашел свой дом, но там жили другие люди. Одна из моих школ – старое кирпичное здание – стояла на месте, но никто не узнавал меня. Да и я не узнавал школу, потому что она была только что построена. Ведь я попал почти на шестьдесят лет назад от своего рождения! Ни у кого не было телефонов, люди были одеты старомодно. Это был удивительный для меня мир, где ничто не менялось. Было лето, я спрятался в парке и переночевал на лавочке. Когда я проснулся, все было прежним – и дома, и школа. Я снова пошел в свой дом, и там жили те же люди, что и вчера. Тогда они вызвали участкового. К счастью, на следующее утро меня выкинуло обратно в будущее, но меня не оставляли мысли о том мире. Меня выкидывало еще несколько раз, и через некоторое время я научился контролировать эти прыжки. Однажды я понял, что это и есть настоящее. Тот момент, когда слова имеют вес, а поступки приводят к ощутимым последствиям. В шоколадном торте попадались пропитанные ликером вишенки. Я вытаскивала их и кидала лису, который уже выковырял все из своего куска. Шоколад он не уважал. – Чуть позже я научился перепрыгивать через настоящее в прошлое, – продолжал дедушка. – Это было удивительно! Если в будущем все постоянно меняется, то чем глубже в прошлое, тем оно плотнее, словно наскальная живопись на полотне времен. Но даже в ближайшем прошлом нельзя заговорить с людьми, они просто не слышат. Нельзя и спасти человека, если знаешь, что он умрет от несчастного случая... Я не смог спасти свою настоящую мать, когда она умерла во время родов, не смог остановить отца, когда тот, вернувшись домой, принял яд. Это было первое, что я попытался исправить, когда обнаружил, что могу путешествовать в другие миры, создавая этот небольшой замшелый островок. Лис положил голову на стол и прикрыл глаза, но уши его стояли торчком – он внимательно слушал. – ...предметы в прошлом будто прибиты гвоздями. Но там я многому научился. Я садился за стол к мастеру и наблюдал, как он пишет картину. Я слушал, как люди говорят на мертвых языках. Я следил за рождением великих поэм! Я видел, как строились пирамиды! Впрочем, это не так важно. Важно то, что я совершил ошибку, на исправление которой ушло много лет. Еще кофе? Я кивнула. Кофейник оставался полным, а кофе не остывал. – Как я уже говорил, в настоящем любое слово имеет вес. Я сразу пообещал себе, что ни в коем случае не буду влиять на решения людей, не буду подсказывать им, не буду пытаться изменить будущее. Буду незаметным. Уже тогда я знал, что есть события, которые зависят от любой мелочи – как цвет волос женщины, которая родила меня. Кстати, вы с ней знакомы. – Как это? – Мы вместе ехали в автобусе, – усмехнулся старичок, – нет-нет, меня не было там, с позволения сказать, в двух экземплярах. Она сейчас все еще носит своего собственного ребенка и вот-вот родит. Но вернемся к сказке или не сказке. Есть другие события и предметы, они остаются неизменными, скажем, как пирамиды – как стояли, так и стоят, в отличие от моей школы, которую то реставрировали, то сносили и строили новую, а иногда и вовсе разбивали на ее месте сад... Я пообещал себе не вмешиваться ни в те, ни в другие события. Но когда мне было около тридцати, я путешествовал по родному миру моих родителей и увидел ее. Темноволосая, голубоглазая, высокая... Сообразительная, острая на язык. Я влюбился по уши, очаровал ее. Я рассказал ей все о себе, и она поверила – прошло не так много времени с тех пор, как поймали последнюю алую бабочку, и живы были свидетели тех событий. Я пообещал ей, что стану жить как обычный человек. Мы построили домик неподалеку от ее деревни, и настали счастливые дни. Но недолго они продлились. Мне начало казаться, что Время не любит, когда я подолгу остаюсь на одном месте – ведь для настоящего я никогда не существовал. А быть может, это мое подсознание не могло смириться с тем, что я сам отрезал себе путь в восхитительные миры до и после настоящего. Как бы то ни было, меня снова начало выкидывать то в будущее, то в прошлое. Она терпела, она ждала. Но настал день, когда я вернулся в пустой дом. Я не пытался вернуть ее. Намного позже я узнал, что она вышла замуж и родила шестерых детей. Я ощутил легкую грусть, но был рад, что исполнилась ее мечта о большой семье и простой жизни. Долгое время я посвятил прошлому нашего с вами общего мира. Другие миры не интересовали меня. Чем только я не занимался! Много времени я изучал искусства, особенно меня увлекала китайская живопись. Вы знаете, горы, цветы, рыбы, птицы, драконы... Драконы. Я припоминал, что в будущем мира моих родителей всегда происходила крупная катастрофа с участием дракона. Это было одно из тех непоколебимых течением времени событий, след от которого тянулся далеко вперед, словно дым от потухшего костра. Еще бы – разрушена столица королевства Трех рек, окрестные поселения разорены, тысячи погибших! Я решил, что должен непременно посетить тот день, тем более что я и так мало времени проводил в мире моих родителей. Пора было изучить и его. Вооружившись кистями и чернилами, я выбрал холм с видом на Чернильную реку, прочерчивающую зеленые поля и разделяющую столицу, Анкарне, на две части. Я видел, как черная фигура, с каждой секундой увеличиваясь в размерах и теряя человеческие очертания, пересекает Старый мост, раскидывает людей, словно игрушки, устремляется к Дому всех богов, по пути сея хаос, сжимает лапой шпиль, а затем издает рев, который сотрясает землю. Горб на его спине лопается, обнажая маленькие перепончатые крылья: они не позволяют взлететь высоко, но он парит над городом, выпуская струи едкого алого пара. Старичок вздохнул и замолчал, а потом потянулся и извлек откуда-то снизу картину в черной раме. – Красиво? – грустно спросил он. На белой бумаге с рельефной фактурой был изображен китайский дракон. Его морда была плоской, брови угрожающе сдвинуты над маленькими глазками, из-под чешуи на лбу торчат ветвистые рога. Из носа и пасти с острыми клыками растекается акварельным облаком алое пятно. Когтистые лапы его разведены в стороны, тонкое змеевидное тело, заканчивающееся длинным хвостом, изогнуто буквой «S». Он шагает среди повисших в воздухе обломков, кирпичей, вырванных с корнем деревьев. Я помнила и чешую, и алый пар. Свежи были воспоминания об острых шипах и пульсирующем горячем камне в моей ладони. Лис спрыгнул со своего стула, подошел и положил голову мне на колени. Я хотела погладить его шерстку, а потом вспомнила, что это никакой не милый зверек, а самый настоящий мужчина, притом король. Я отдернула руку, а Лис зафыркал лисьим смехом, но голову не убрал. – Я так увлекся, – печально продолжил старичок, – что несколько раз приходил в этот день, прежде чем решил узнать, откуда взялся дракон. Но вы уже догадываетесь, что я обнаружил? Я промолчала, да ему и не требовался ответ. – Моя любимая бросила меня, когда узнала, что беременна. Ей нужен был человек, на которого можно опереться, а не искатель приключений, которого никогда нет не то, что дома – его даже нет в этом дне. В течение года я метался от настоящего к будущему, пытаясь понять, почему это событие никак не хочет меняться. У меня до сих пор лишь один ответ: для настоящего я не существую, поэтому оно старается выкинуть меня. И так же, хоть и с меньшей интенсивностью, оно предпринимает попытки избавиться от моего сына. И вот, двадцать лет назад я начал войну с будущим, в очередной раз нарушив данное себе обещание. На этот раз я поклялся спасти моего мальчика во что бы то ни стало, пускай бы мне пришлось перетрясти основы мироздания! Лис фыркнул, а я, забывшись, почесала его за ухом. – Да, мой друг прав! Все оказалось до нелепого прозаично. Первые годы я ходил в будущее как на работу. Я завел ежедневник, куда тщательно записывал события до появления дракона. У меня были таблицы, схемы, содержавшие все имена и встречи, все связи между людьми, вплоть до цвета их одежды. Я отслеживал малейшие изменения, пока наконец не решился действовать. Как я жалел, что не начал раньше! Ведь пятнадцать лет – это ничто, когда нужно изменить ход истории. Я начал с мира моих родителей, где мой мальчик похищал драконий коготь из-под носа у прислужников старого короля, прятал его в своем отражении и оказывался в заключении. Только попытавшись остановить его в тот момент, когда он находил камень, и потерпев несколько неудач раз за разом, я осознал весь ужас ситуации: мой сын забирает артефакт, чтобы помешать королю создать чудовищное оружие. Даже если мне удастся спасти его, то дракон овладеет телом другого человека, и город все равно будет разрушен, ведь дракон неуправляем. Я занялся проработкой других вариантов. Покинув зеркало, мой сын возвращался домой. И начинал расти дракон. Ведь вы наверняка знаете, девочка моя, в зеркалах все замедляется, вот и дракон долгое время спал. Как это ни печально, решение Совета запереть его в зеркале было гораздо мудрее, чем они сами думали. Я сосредоточился на нашем мире. Я был ограничен тем, что из семи зеркал осталось одно, стоявшее в безлюдном месте. Два зеркала приказала разбить Белая ведьма в качестве наказания. Колдун, запертый в зеркальном зале, испытывает мучительную боль, когда теряет одно из зеркал. Одно оставалось у нее для наблюдения, но тут я позволил себе самое что ни на есть прямое вмешательство, чтобы лишить ее этого удовольствия. Еще три зеркала были разбиты случайно, и я не смог их спасти – рано или поздно они переставали существовать. Дальнейшее я тысячи и тысячи раз менял, но результат был все тот же, я мог только сдвинуть его на несколько лет вперед или назад. Чего я только ни пробовал! Я не пускал экскурсию в отель, но в мирах с угасшей магией всегда находятся самоучки, которых так и тянет влезть в неприятности. Да и какой смысл, если срок заключения заканчивался, и мой сын, потерявший молодость, возвращался в свой мир, чтобы непременно разрушить его! Наконец, я нашел лазейку: чаще всего мой сын уходил один, но бывали дни, когда он брал ученика. Я ведь мог отправить правильного человека, вооружив его, подготовив. Но в мире с угасшей магией почти невозможно найти того, кто бы смог освоить управление ей с нуля. Каждый раз, внося изменение в настоящем, я мчался в тот день, но все было по-прежнему. С вариациями, конечно – иногда заговорщикам удавалось подкупить ученика, и тогда дракон, защищая себя, освобождался, когда они нападали на дом. Иногда ученика не было или он не доверял Сету, но дракон все равно рано или поздно появлялся. Я решил использовать госпожу Сай, заранее внушив ей мысль, что она должна заплатить колдуну из зеркала за то, что он рассказывал ей, где найти магические безделушки, и помогал оценивать стоимость и силу имевшихся в ее коллекции. Я перебирал учеников, посылая по очереди раз за разом всех участников тура, не глядя на возраст и пол. Неудача следовала за неудачей. Настоящее никогда не стоит на месте, и будущее становилось все определеннее. Времени оставалось все меньше, счет шел на месяцы! Подходил срок моего рождения. Понимаете, когда родится нормальный ребенок, это перечеркнет мое нелепое магическое появление на свет. Я не знаю точно, чем это грозит для меня, но уверен, ничего хорошего не ждать не стоит. С каждым днем я чувствую, как слабею, и мне все тяжелее сопротивляться настоящему, которое выталкивает меня то вперед, то назад. Скорее всего, я просто перестану существовать, ведь в будущем я проживал запланированную для этого мальчишки жизнь. Поэтому сейчас я и сижу на своем островке тени мира и никому не мешаю, а в день своего рождения уйду в Лисий город, над которым не властно время. Вернемся же к истории. Времени не оставалось, я пытался привлекать и других людей, и менять состав экскурсии. Нет, нет и нет. Но настоящее, как я говорил, не любит меня и уж совсем против того, чтобы я вносил свои поправки в течение жизни. Настал момент, когда я в отчаянии пустил все на самотек и день за днем наблюдал за рождением дракона, уж простите, нажравшись в хлам. Однажды утром, прихватив бутылку отличнейшего рома, я устроился на своем привычном наблюдательном пункте и стал ждать. Но ничего не происходило. Я спустился в город, я проследил за моим мальчиком, я ничего не понимал. Камня больше не было в нем. Я мигом протрезвел, бросился искать следы, пока все снова не изменилось. Мне на глаза попалась газета, где говорилось о заговоре и упоминалась ученица колдуна. И тогда я увидел грустную птичку. Нужно было отпустить контроль, и решение нашлось само! Как жаль, что я потерял годы, чтобы понять эту простую истину. Старичок улыбнулся мне и ненадолго прервал рассказ, чтобы налить еще кофе. Он предпочитал его со сливками и сахаром. Свеча почти догорела, оплавившийся воск стек некрасивой лужицей, запачкав торт. Для тоненькой свечки она держалась очень долго. Лис отошел и разминался, как кошка, вытягивая то задние, то передние лапы. – И что же дальше? – спросила я. – Дальше, – ответил старичок, выбирая конфету из вазочки, – я вернулся в настоящее, которое неумолимо бежало вперед, и присмотрелся к вам. До этого вы даже не всегда были в составе группы. Я пару раз отправлял вас в качестве ученицы, но как и с другими, ничего не получалось, а иногда бывало и хуже. И только теперь я заметил, что вы тот редкий человек, который, не имея доступа к качественной магии, каким-то образом научился управлять ею. Ваши фокусы с зеркалами неуловимы, а уж в мире с угасшей магией это настоящее чудо! Это был мой шанс. Я сделал так, чтобы каждый раз вы следовали за моим сыном. Однако будущее так и не могло определиться – быть или не быть дракону, но второй вариант хотя бы появился! Я усиливал его вероятность, как мог. Оставалось всего несколько дней до вашей встречи с моим сыном в настоящем. Мне бы уже не удалось задержать или перенести экскурсию, или каким-то образом отправить вас в этот отель на пару месяцев позже. Поверьте, я пытался, но вы были всегда как будто приклеены к своему дивану! Сдвинуть вас с места труднее, чем изменить русло реки. Старичок развел руками и продолжил: – В последние дни, трясясь в этом автобусе, я дорабатывал заклинание в записке. Мне нужно было постоянно быть рядом с вами, чтобы персонализировать его. Это особенно важно, чтобы организм не отверг рисунок. Я нагромоздил в это заклинание столько всего, что уже точно не упомню: кроме ловушки для сай там была и удача в дороге, и легкий путь, и изменяющийся текст. Мой самый огромный проект! И все получилось, как надо. Город стоит, дракон не родился, а главное – мой сын спасен. И все благодаря вам! Вы спасли моего мальчика, и за это я вам благодарен. Старичок с гордостью смотрел на меня, как на часть своего проекта. – Но я не понимаю, – протянула я, – как же это я его спасла, если я его предала? – Это была самая туманная часть будущего, которая менялась день ото дня. Вы не верили заговорщикам – тогда никто не узнавал о ваших способностях, никто не успевал остановить дракона, и все погибали. Вы договаривались с Сетом, но спокойно сидели в комнате, а он нападал на моего сына, и тогда дракон вырывался, чтобы защититься. Иногда вы не могли отправить сообщение Робину. Отследив этот вариант, я и придумал птицу-проводника. Простите за все, что вам пришлось пережить, девочка моя, но поверьте, моя вина лишь в том, что я затащил вас в это приключение. Я не мог контролировать происходящее. Я лишь отполировал ваше оружие. Любая фраза, любое неосторожное слово могли повлиять на результат. Старичок погрозил пальцем Лису, который только зевнул в ответ. – Я верю. Я и правда верила. Моя слабость – принимать решения мгновенно, не успев подумать – неожиданно стала моей силой. Никто, даже я сама, не смог бы отследить тот момент, когда у меня в голове щелкал переключатель, и я неслась совершать очередную глупость. – Я сказал, что сижу здесь и никому не мешаю, но я слукавил, – хитро улыбнулся старичок. – Это мое последнее вмешательство в историю. Вы знаете, милая моя, какой упрямый у меня сын – придумает что-то и идет до конца. Лис тявкнул. – Да, мой друг, есть в кого, ты прав! И вот он вбил себе в голову, что некая птичка обязательно должна вернуться в родное гнездышко. Но я позволю себе с ним поспорить: я хочу предоставить птичке выбор. Я подсмотрел варианты будущего, и сдается мне, что вам будет лучше идти вперед вместе. Настоящее не очень жалует нас с моим сыном, а вот ваша опрометчивость ему по нраву. Чем больше необдуманных решений – тем больше вариантов. Это в природе миров – стремиться к многообразию. Хоть миры и скопированы друг с друга, но не найти ни один, как две капли воды похожий на соседа! Сейчас я верну вас домой, а потом поговорю с сыном. Через несколько дней он придет и спросит, хотите ли вы остаться его ученицей. Подумайте хорошенько, Екатерина. Это большая ответственность – быть чьим-то якорем в океане времени. Но вы всегда можете выбрать старую жизнь, моя милая девочка. Старичок замолчал и довольно потирал руки, а я вдруг разозлилась. Демиург недоделанный! То он дергает за ниточки, распотрошив ткань мироздания, то предоставляет выбор, от которого зависит все! Но знаешь что, Екатерина, ведь если бы он не дернул за твою ниточку, ты так бы и потратила свою жизнь, наблюдая через монитор ноутбука за чужими. Смогу ли я теперь выбрать старую жизнь? Не лукавит ли вновь старичок, не скрывается ли за скромной внешностью расчетливый кукловод? – Мне пора, – довольно сухо произнесла я, вставая из-за стола. Пламя свечи захлебнулось в воске. Старичок тоже встал, улыбнулся и начал выводить пас руками. – Постойте, я забыла спросить! – воскликнула я. – Как вас зовут? – Каждый день по-разному, – хитро улыбнулся старичок. На меня рухнуло звездное небо. Черт возьми, нет, это не Лис ему под руку говорил, это дедуля сам так колдует! Всем мирам станет легче, когда он уйдет на пенсию! Я лежала на земле, а рюкзак придавил мне ногу. Звезды больше не сияли драгоценными камнями, рядом ослепляюще светил фонарь, а земля была холодной и влажной. Я поднялась и потащилась к подъезду, на ходу доставая из бокового кармашка рюкзака ключи. Я открыла дверь своей квартиры и включила свет в коридоре. Пахло непривычно, не потому, что меня давно не было дома – это был запах мужского одеколона. Шумела вода в ванной комнате, слышен был звук работающего телевизора. Из кухни вышел невысокий плотный парень с бутылкой пива. – Ты кто? – спросил он. Я не успела ответить, потому что из ванной комнаты выскочила Алина с мокрыми волосами, завернутая в розовое полотенце. – Катька! – воскликнула она и обняла меня. – Это что у тебя на футболке?.. Ты упала? На ее ладонях остались кусочки мха. Я вопросительно мотнула головой в сторону парня. – А это?.. – Это Макс. Я подумала, раз ты уехала, то ничего, что мы тут вдвоем живем? Я так мечтала вернуться домой, в привычный мир, а он взял и поменялся, не дождавшись меня. На следующий день в тревожном расположении духа я пошла к родителям. – Катя? – папа удивленно поправил очки. Он был такой же длинный, нелепый и растрепанный, как и я. – А мы тебя не ждали! Ты проходи, проходи... Не ужинала еще? У меня сейчас ученик, но я скоро освобожусь. Как раз к маминому приходу что-нибудь приготовлю. Я ушла в гостиную, полистала старый фотоальбом и убрала его обратно. От фотографий веяло прошлым, тем, которое никак нельзя изменить. Только наблюдать и пытаться чему-то научиться. В холодильнике обнаружились овощи. Я не стала дожидаться, пока уйдет ученик, и рискнула приготовить свое коронное блюдо. Рис переварился, а овощи самую малость подгорели, но это был мой лучший результат. Папа прибежал на запах, несказанно удивился и пошел выпроваживать ученика. В дверях он столкнулся с мамой. – Наденька! – раздался папин голос. – Там на кухне сюрприз! Я вышла в коридор. – Опять что-то купил не по списку? О, птица наша прилетела! Мама скинула туфли, расстегнула серый пиджак, вынула невидимки, и ее светлые волосы рассыпались по плечам. – Дай-ка я тебя обниму! – она подошла, и мне пришлось ссутулиться, чтобы быть с ней одного роста. Она чмокнула меня в щеку, оставив след розово-коричневой помады. – Смотри-ка, загорела, похудела... Гоняют тебя на работе? Мы сели за стол, и мама не преминула отметить, что огонь для овощей надо делать слабее, а рис не забывать помешивать. Несмотря на поучительный тон, в ее голосе слышалось удовлетворение: наконец-то кто-то взялся за ее дочь-растяпу и делает из нее человека. – Когда обратно едешь? – Я пока не знаю. – Уволили? – сурово спросила мама, и я, как в детстве, сжалась под ее напором. – Надя, расслабься, – вмешался папа. – Что, зарплату вовремя не платят? Начальник плохой? – Это она переживет, – недовольно перебила мама. – Да нет, все нормально. Мы с ним просто... мы с ним слишком похожи, – внезапно сказала я. Мама как-то неоднозначно пошутила по этому поводу, а папа возмутился. Они ругались, а я не слушала. Я была удивлена своим случайным открытием. Колдун лет сорока из другого мира и бестолковая девчонка почти в два раза младше его... и все же, у нас было много общего. Помолчать, когда нечего сказать. Украсть и спрятать так, чтобы никто не нашел. Закопаться в свои чувства, когда надо поговорить. Принять решение и не сдвигаться с места, защищая его. – Ты лучше на подчиненных своих шутки оттачивай, – говорил папа. – Ой, да что с ней будет, – фыркнула мама и вышла. Папа принялся рассказывать про свой институт, вспоминал смешные случаи со студентами, которые обязательно заканчивал восклицанием – как они такие тупые вообще школу закончили! Затем хвастался особо выдающимся школьником, который брал у него уроки. Я почти что наяву видела, как мой отец, сияя абсолютной белизной, собственной рукой накидывал покрывало черноты на своих учеников, а они, студенты, школьники, покинув класс, так же сияя, судили его. Я тряхнула головой – я сейчас занимаюсь тем же! – Мне, кажется, пора идти. Папа не возражал – у него еще лежала стопка контрольных работ на проверку. Мама вышла из комнаты в домашнем костюме и с аккуратно забранными в хвост волосами. – Приходи завтра в девять, пойдем к моему парикмахеру – я уже договорилась. У тебя на голове черт знает что. – А тебе на работу не надо? Мама закатила глаза и уперла руки в бока: – Сегодня пятница. Я бы на твоем месте позвонила в этот отель, прежде чем ехать обратно. Может, тебя там не ждут. Я покорно кивнула. Алло, это резиденция «У спящего льва»? Ах, сегодня «У проснувшегося»? Опять перепутала дни недели! Я хотела бы уточнить, требуется ли вам еще помощь бестолковой птицы? У нас стандартный набор – путаться под ногами, обижаться на пустом месте, считать себя истиной в последней инстанции и принимать молниеносные решения – качество не гарантируется. Бонусом идет обуглившаяся еда и испорченные продукты. Рыдания по поводу и без мы убрали по пожеланиям клиентов. Джей может просто не прийти. Ведь у него тоже есть выбор. – Мама, я не пойду к твоему парикмахеру, – сказала я, прежде чем покинуть квартиру. Мне казалось, что я застряла в аэропорту в зале ожидания. Рейс отменили, другой задерживается, посадку не объявляют. Все витрины изучены, попробованы самые дорогие духи в магазинах, выпит кофе. Все по кругу, и ничего не происходит. Я старалась не думать, и у меня почти получалось. Этот мир становился гораздо более реальным, чем тот, в котором я провела последние месяцы. Утром я покупала булку и шла к прудику кормить своих старых друзей уток. В один из дней ко мне подошла девочка-подросток и сурово сказала, что уток надо кормить семечками, а я обрекаю их на мучительную смерть. Утки, безразличные к ее словам, выискивали в траве крошки, но с не меньшим энтузиазмом набросились на птичий корм, который девочка купила в зоомагазине. И пожалуйста, не нужны мне такие друзья! Лето выдалось прохладное, то и дело налетал ветер и кидал в лицо мелкие капли дождя. Я гуляла, отщипывая по кусочку от булки, пока не замерзла. Вернувшись домой, я принялась разгребать полки и шкафы, безжалостно выкидывая в коробку бывшие когда-то бесценными диски, глупые книги, постеры, игрушки с персонажами фильмов. У двери высилась, грозясь упасть, башня из журналов с цветастыми обложками, а рядом лежала гораздо более скромная кучка университетских тетрадок. И зачем, зачем я хранила билеты из кинотеатров за последние десять лет?! Спасибо хоть чеки от попкорна в альбом не вклеивала! Рюкзак так и стоял в углу, потому что я боялась открывать его, пускай там и были лишь мои старые вещи. Я ничего не взяла из той жизни. – Это что у тебя? – Макс пришел на шум, когда в коробку полетел очередной предмет, но не вместился и съехал на пол, прихватив с собой пару дисков и книгу. Макс поднял диск с игрой, потом порылся в коробке и выудил коллекционное издание известного фильма. – Дай-ка я разберу. Он по-деловому вытащил у меня из комнаты коробку и направился к себе. Алина нашла мне превосходную замену. Мне хотелось остаться одной, но оказалось, что Макс работал без расписания, мог сорваться на вызов и утром, и днем, а мог просидеть весь день дома, если не было работы. Он чинил компьютеры. Алина, как и прежде, работала два дня, а один отдыхала. На следующий день у нее как раз был выходной, а Макса прямо с утра вызвали на миссию, как он это называл. Мы с Алиной сидели на кухне и пили мятный чай с печеньями из круглой металлической коробки, как в прежние времена. Но я больше не чувствовала себя той прежней Катей, Катькой, Екатериной. Рина осталась в другом мире. Кто же я теперь?.. Я потирала пятно клятвы и не могла сосредоточиться, как ни старалась. У меня звенело в ушах. – ...вот представь: центр Афин, Парфенон, обломки, колонны! И тут она бросается за ограждение, потому что увидела какой-то там редкий цветок! Гид чуть не поседел, думал, охрана нас всех из-за нее выпроводит! Я подскочила, уронив табуретку. – Катька, ты что? – воскликнула Алина, но я уже была у входной двери. Звон в ушах! Пятно! Да как же я не поняла! Я выбежала в коридор, всплеснула руками – не босиком же идти! Вернулась, заодно захватив ключи и накинув куртку. Лифт никак не шел, и я бросилась вниз по лестнице. Меня заносило на поворотах, и только чуть не споткнувшись, я замедлила шаг. Несмотря на моросящий дождь, волосы Джея и его плащ были сухими. Колдун выглядел иначе: с него как будто сошел слой пыли, лицо посвежело, волосы блестели, хоть и были, на мой взгляд, слишком длинными. И я вспомнила – ведь по словам лориного дяди это он пачками очаровывал красавиц и разбивал сердца. Теперь это не казалось удивительным. – У меня была долгая беседа с моим... отцом, – наконец, заговорил Джей, не глядя на меня. – Потом я взял паузу, чтобы все обдумать. Надеюсь, ты была занята тем же. Я молчала. – Ты ничего не знаешь ни о магии, ни о моем мире, не говоря уже о других. Мне придется учить тебя всему, и это не будет легкой прогулкой вдоль берега реки. Но зато я знаю тебя, хотела ответить я. Если ты приглашаешь меня в путешествие по бурной реке с извилистым руслом, крутыми порогами и неожиданными мелями, то... – Я согласна. Он изучающе посмотрел на меня болотно-зелеными глазами, а потом протянул руку. Пятно клятвы защекотало кожу, когда наши ладони соприкоснулись. Оно медленно меняло форму с кляксы на нечто, напоминающее вытянутый листок, а может и птичий силуэт. Джей улыбнулся и покачал головой. Он остался ждать на улице, а я, запыхавшаяся, вбежала в квартиру, снесла башню из журналов и встала посреди комнаты, не зная, что делать. – Алина! – в отчаянии крикнула я. Алина появилась в мгновение ока. – Что случилось? – Пожалуйста, помоги мне собрать чемодан! – беспомощно попросила я. – Куда это ты собралась? – подозрительно спросила моя соседка. Я улыбнулась: – Домой.