дорогой Кирилл

месяц спустя

~ повествование от лица кирилла ~ Белли и я остались дома и не вернулись в школу. Она стала плохим местом, да на столько, что я не могу решить, где хуже: у меня дома или в школе. Но у меня и выбора-то не было. Пока моя мать сквозь слезы говорила о том, каким опасным стал мир, как она не может пережить и дня вдали от меня, мой отец твердил лишь о том, что дома от меня больше пользы, чем в «какой-то школе». Как же все были счастливы, когда на каникулах я остался дома. Мать Белли слетела с катушек, когда её дочь вернулась домой спустя неделю. Между слёз и криков, слов о том, что она была ей нужна после смерти отца, исчезновение Белли показалось ей ужасным. Она думала, что потеряла и её. Однако, Белли говорит, что не жалеет проведённого времени у меня дома. Но она ещё никогда не испытывала столько вины в своей жизни. Мы с ней не видимся. У нас обоих свои дома, свои семьи и свои обязанности. Она пишет мне. Подбирает слова она отменно. Её сообщения наполнены любви и волнений. Но они и рядом не стояли с чувством, когда она рядом со мной. Они помогают мне держаться, верить, что тот волшебный момент, когда я снова её увижу, настанет очень и очень скоро. Моим родителям было бы не все равно, если бы она предстала перед ними во всей своей красе, в смелости и отваге, но сейчас, когда мир рушится на части и тонет в хаосе им не было и дела. Мой отец почти не спит, а мать загрызла свои ногти. Но пока любовь живет, они впервые не стремятся оборвать мое счастье. Скажем так, приходить сюда — не всегда хорошая идея. Это не только опасно для нее, но… террористы, что шныряют по нашему дому, уже устали сами от себя, и, я уверен, они бы не думали дважды, увидев молодую девушку. Я только что оттащил ее от одного, который осмелился поиграть с ее волосами, пригласив ее к фонтану в саду. Террористы сюда практически не выходят, но даже если и так, им понадобятся часы, чтобы нас здесь отыскать. Сад у нас большой. Я поднялся за ней, наблюдая, как она свесила ножки вниз. Она пыталась разглядеть огромную фигуру одного из амбалов в окне дома. Солнце уже садилось, так что мы видели только друг друга. — Он странный. — сверкали ее карие глаза. Я хмуро выдохнул в ответ, усаживаясь рядом с ней, борясь с желанием вернуться, и хорошенько ему надавать. — Без обид, — начала Белли, — Но люди здесь довольно-таки пугающие. Я практически соскучилась по директору, — она сделала небольшую паузу, а потом продолжила, — Но не по Кожепаровым. Они хуже всех. Я медленно кивнул ей в ответ. — Директор не такой уж и плохой, каким ты его считаешь. — После этих лет мучений с его стороны, трудно в это верится! — Он плохой, — продолжил я, — Но не ужасный. — когда Белли не ответила, в ожидании продолжения, я вздохнул, — Директор, эм… — я заерзал на своем месте, — Я заключил с ним сделку в начале прошлого года. Если я буду ему помогать с разными делами, он… Присмотрит за тобой. Защитит, если потребуется. Она уставилась на меня. — Вот почему ты все время шнырял в его кабинет. — Я бы не назвал это так… — И вот, почему ты пришел в кабинет завхозу, когда я была наказана! Директору тогда он был нужен. — В свою защиту могу лишь сказать, — я кивнул, подтверждая ее догадки, — Я не знал, что тебя вообще можно наказать. — Всё то время, я думала, что ты ненавидишь меня. — тихо начала она говорить, — А ты всего лишь заботился о моей безопасности. Тебе не обязательно было это делать. — И все же, — говорю я с довольством, — Мне определенно удалось тебе помочь. — она гримасничает, и я сдерживаю ухмылку, — Если бы не я, директор бы не отпустил тебя так просто. Ему было бы плевать, если бы ты оказалась в руках у Кажепаровых. Она молчала. Надеюсь, я её не расстроил. Солнце наконец нырнуло за линию горизонта, и небо озарилось невероятным сиянием: слияние розовых и оранжевых оттенков. — Прекрасно, не так ли? — сказала она вполголоса. Я поцеловал её в щеку. — Когда ты поняла, что влюблена в меня? Белли взглянула на меня, и в её глазах я увидел искры восторга. — Ты такой романтичный, — сказала она, покачивая ногами, — Если бы все узнали, какой ты романтик, то… — То вся моя репутация неприступного и холодного злодея была бы разрушена. Знаю. — продолжил я мысль за неё, — Ответь на вопрос. — Хорошо. — она взяла меня за руку, — Не было какого-то определённого момента. Это просто случилось. Не в конкретную минуту, не в конкретный момент, понимаешь? Ты просто… всегда был рядом. — Ты такая милая. — я улыбнулся. — Молчи. Теперь твоя очередь. Сначала я молчал, уставившись на небо. Но все же собрался с мыслями и заговорил. — Та ночь, Рождественская вечеринка. Когда мы несколько часов просидели на крыше. Только ты и я, даже несмотря на то, что ты ненавидела меня. Я не хотел влюбляться, но чем больше мы сидели с тобой там, чем больше ты говорила, тем сильнее я влюблялся. Я заметил, как её губы дрогнули в улыбке, а щёки стали розовыми. — Уверена, ты говоришь это всем девочкам, с которыми ты сидишь у своего фонтана. — Только тем, кто мне сильно нравится. Ветер коснулся наших плеч, и я сильнее сжал ее руку, надеясь, что она не замерзла. Она сжала мою руку еще крепче. На ее лице появилась легкая улыбка, и тогда она сказала: — В таком случае, я думаю, всё случилось как раз таки в нужное время. Мое сердце растаяло. «Может быть» — пробормотал я, когда все, что я хотел сказать, было «Я люблю тебя». Она положила голову на моё плечо, и я вдохнул запах её волос. Я не сказал ей, что чувствовал на самом деле. Я не говорил Белли, сколько тьмы и хаоса сокрыто во мне. Воздух был прозрачен, я не хотел разрушить момент. Она была моей путеводной звездой, моим лучиком чистого света. Она была полной противоположностью зла, что сидело во мне. Я не говорил ей о том, как напуган тем, что разрушил ее и продолжаю разрушать. Каждый раз, когда она уходила, я еле сдерживал себя, чтобы не броситься к ней, умоляя её вернуться. Я знал, что мое присутствие в её жизни — самое настоящее проклятье, но я был слишком слаб, чтобы сделать шаг назад. Каждый раз, когда она раскрывала передо мной свои объятья, я тут же тонул в них. Она бы рассмеялась. Я смотрел, как она убирает свои волосы с лица. Скажи мне, что я глупый. Может, так и есть на самом деле. Я не смог ей этого всего сказать. Потому что эта же тьма убила её отца. Его убили люди… люди, с которыми я знаком. Люди, которые спят под одной крышей со мной, которые завтракают на одной кухне. И она не просто справляется с его смертью, она находит силы, чтобы хоть как-то собрать осколки разбитого сердца ее матери воедино. Я скажу ей однажды, думаю я, когда она поворачивается лицом к ветру. Ее глаза закрыты. Это девушка, с которой я хочу провести всю свою жизнь. И когда этот день настанет, у нас будет много времени, и тогда я скажу ей всё. Всё, что у меня на сердце. Всё, что я ей не говорил. ~ Несколько часов спустя, я пожелай ей доброй ночи и вернулся в реальный мир. «Спокойной ночи. Я люблю тебя» — сказала она, устало закрывая глаза, когда её мягкая щека коснулась подушки. Она уснула прежде, чем я успел закрыть дверь. Она часто проводила время у меня дома, оставалась на ночь, и каждый раз я пробирался к ней в комнату, вместо того чтобы идти спать. Я любовался её лицом, её большими глазами, густыми ресницами. Я запомнил расположение ее веснушек, словно это была карта звёздного неба. Никакого разбитого мира. Только она.Доброе утро, я люблю тебя. Я сидел на краю лестницы, пока не увидел своих родителей на кухне вместе с незнакомыми мне людьми — людьми, которые вряд ли были в доме всю ночь. Они оживленно о чем-то говорили. — Да заткнись ты! — вскричала тетя, когда я наконец подошёл к столу, — Что ты имеешь ввиду? — Я думаю, что нам легче подождать здесь, пока… — Легче говорить, когда это не твой дом. — начал отец. — Если бы твой жалкий шалаш вдруг превратился бы в общественный дом… — Не понимаю, чего же мы ждём? — сказала Дарья. Её глаза горели. Террористы закружились рядом с ней, в непонятках смотря друг на друга. Она начала на них кричать. — Кирилл, куда ты идёшь? Я почти вышел за дверь, когда отец окликнул меня. — Я иду… — Ты не можешь сейчас уйти. — сказал он быстро. Я же оглядывался вокруг, пытаясь понять, разбудили ли все эти крики Белли, — Ты должен идти во главе… Кирилл, послушай меня. Ты можешь попасть в школу проще простого. — Отец, не будь дураком… — Я не дурак! — зашипел вдруг он, — Тебе это будет легко. Схвати всех, можешь воспользоваться помощью старых друзей. Приведи их к Тёмному Лорду… — он схватил меня за руку, — Ты понимаешь, что это будет значить для нас? Я никого не могу привести у самой смерти, тем более, Белли никогда не простит мне этого. Но может я смогу соврать отцу, что сделал всё возможное… Я бросил взгляд на кухню и увидел свою мать, которая всё ещё стояла у кухонного стола. Она была на взводе. — Мне нужно идти. — сказал я отцу, — Мне нужно к Изабель. Я пустился со всех ног, прежде чем он бы схватил меня. Я поднялся по лестнице, прямо к ней в комнату. Я запаниковал. Должен же был я разбудить её раньше. Я всё ещё не понимал, что происходит, но был уверен, что ей нужно поскорее уходить. Уходить как можно дальше от этих людей. От меня. Вот оно. Я понял. Вот, почему мы ходили кругами весь этот год, словно жизнь была нескончаемым радостным событием. Вот оно. Здесь это все заканчивалось.