Укрощение строптивой

— Папа, ну так ведь нельзя. Когда ты в последний раз нормально ел и спал? — недовольно расхаживая по дому, Пия пыталась образумить отца. С того дня, как Гриффин покинула их дом, прошла уже неделя. За это время изменилось все, а в первую очередь сам Кодаторта. Первые несколько дней Пия думала, что скоро всё пройдёт, и отец станет таким, как раньше, но по прошествии недели фея понимала, что прежним уже ничего не будет. Всё это время мужчина был как будто не в себе: он не появлялся на уроках, прося директора его заменить, не занимался привычными делами, плохо спал и совсем не улыбался. Казалось, от привычного профессора с озорными огоньками в глазах не осталось ничего, кроме оболочки. В этом мужчине Пия не узнавала отца. Где та привычная мягкость и доброта? Где жизнерадостность и искренний смех? С уходом ведьмы Кодаторта изменился. И это пугало. Таким отрешённым она не видела его никогда, даже после развода с матерью. Сейчас казалось, будто вместе с Гриффин ушли все жизненные силы мужчины. С одной стороны, Пия должна радоваться, что ненавистная ведьма ушла из их жизни, но радости почему-то не было. Внезапно появившаяся пустота и плачевное состояние отца заставляли задуматься: а, может, всё это было зря? Может, это действительно была любовь, с которой надо было смириться? Ведь никогда она не видела Кодаторту настолько счастливым. Да и он, имея в прошлом не одну женщину, не знакомил никого из них с дочерью, а уж тем более не приводил в дом. Может, это было что-то большее, чем мимолётный роман? Признаться в собственной глупости Пия не могла, но смотреть на страдания отца тоже было выше её сил. Унижаться перед ведьмой и просить прощения — не позволяла собственная гордость, тем более, фея не была до конца уверена, что Гриффин не использует её отца, но вытаскивать Кодаторту из депрессии надо было немедленно. Правда, как это сделать, фея ещё не понимала.

***

Новости о том, что совсем скоро предстоит битва с Даркаром, совершенно не обрадовали ведьму. Несмотря на то, что она продолжала держать лицо, проводить уроки и ходить на всевозможные собрания, Гриффин была, мягко говоря, не в лучшей форме, хотя об этом и не стоило знать окружающим. Каждое утро начиналось с ужасной головной боли, а ночь заканчивалась тяжёлым хмельным сном. Каждый вечер, закончив работу и придя в свой кабинет, Гриффин привычно наливала себе бокал крепкого бурбона. Один, два, пять — количество выпитого смешивалось с окутавшим всю комнату крепким табачным дымом. Она хотела сбежать. От себя, от проблем, от чувств, что так сильно переполняли. Гриффин скучала. Так, как никогда-либо. А ещё ей было больно. Слова мужчины ранили. Кто бы мог подумать, что её, злую и ужасную, холодною директрису Облачной Башни, можно как-то задеть. Оказывается, можно. Дура, глупая дура. Всегда знала, что любовь — боль, но всё же повелась на эту сучку. И сейчас в попытке забыться ведьма раз за разом опрокидывала бокал, морщась от обжигающей горло жидкости. Сидя на подоконнике в заполненной густым дымом комнате, Гриффин проклинала себя, делая очередную затяжку. Дни перемешались с кошмарами, работа с эмоциями, а боль с медленными ударами сердца. Пускай слёзы уже не текли нескончаемыми потоками, пустота, появившаяся там, где, по её мнению, и так никогда ничего не было, пугала. Оказывается, она способна любить. И её любовь безжалостно растоптали. Недоверие убивало, а одиночество, вновь заполнившие всё, ужасало. Кошмар стал явью, возвращая в прошлую жизнь, а счастье закончилось в одночасье, изрядно поиздевавшись над её душой. Делая последний глоток, Гриффин поняла, что надо брать себя в руки. У неё слишком много обязанностей, и сейчас совершенно не время думать о себе. С утра, проснувшись с всё той же головной болью и подумав, что пора завязывать с алкоголем, Гриффин увидела сообщение от Фарагоды. Приведя себя в порядок и сообщив, что она улетает в Алфею, директриса Облачной Башни телепортировалась в школу фей. В своём кабинете её уже ждала Фарагонда.  — Приветствую, мисс Гриффин. Спасибо, что так быстро пришли.  — Давайте ближе к делу. У меня совершенно нет настроения на долгие беседы, — фыркнула ведьма, садясь в кресло.  — Мне нужна Ваша помощь в борьбе с Тёмным Фениксом.  — Фарагонда, Вы уверены, что Винкс готовы сразиться с Даркаром? — сложив руки на груди, Гриффин наблюдала, как её коллега расхаживает по кабинету.  — У Тёмного Лорда Блум, и её надо вытаскивать. Я не уверена в том, что девочки справятся. Поэтому, мисс Гриффин, я прошу Вас помочь.  — Вы хотите, чтобы мы отправились в измерение Реликса вслед за Вашими ученицами?  — Именно. Думаю, стоит прикрыть девушек, — Фарагонда уставилась в окно, о чём-то задумавшись.  — Хорошо. Я в деле, — Гриффин усмехнулась и, кивнув коллеге, испарилась. О том, что во время битвы ей придётся встретиться с Кодатортой, ведьма предпочла не думать. Проблемы нужно решать по мере их поступления, а сейчас у неё проблема только в одном — нужно хорошенько отоспаться. Прибыв в свою комнату и выпив снотворных трав, Гриффин провалилась в спасительный сон. Битва обещает быть сложной.

***

Когда портал открылся, и профессора прибыли в измерение Реликса, битва там уже шла во всю. Отразив несколько заклятий и быстро сориентировавшись, Гриффин и Фарагонда создали щит. Магические потоки бежали по всему телу, вызывая дрожь, а по лицу и спине градом скатывался пот.  — Глупые феи, используйте конвергенцию, — прошептала ведьма, выплëскивая остатки магии в барьер. Спустя несколько минут зал Реликса сотрясся от выброса позитивной энергии. Крик Даркара заполнил собой всё пространство. Подняв голову, Гриффин увидела, что всё рушится. Огромные булыжники начали осыпаться, грозясь раздавить кого-то. Кивнув Фарагоде, чтобы та уводила фей и специалистов в корабль, ведьма ринулась к тем, кто находился слишком далеко. Зелёная дымка окутала Гриффин, и та, вмиг оказываясь возле парней-специалистов, переносила их близь корабля. Земля под ногами трещала и проваливалась. Когда последний из мальчиков был телепортирован, взгляд ведьмы зацепился за кого-то лежащего на земле. Кодаторта лежал неподвижно, придавленный камнем и поражённый заклятием одной из Трикс. Оказавшись рядом с мужчиной, Гриффин первым делом заставила огромный камень улететь прочь, освобождая профессора Красного Фонтана. Присев рядом с ним на колени, ведьма прошептала несколько слов, и из её рук протянулись тонкие зелёные нити энергии, которые пропали где-то в груди Кодаторты. Когда он открыл глаза, Гриффин с облегчением вздохнула. Жив. Рядом вновь градом посыпались камни, а где-то вдалеке слышался крик Фарагонды.  — Улетайте. Я с ним! — надеясь, что нужные слова долетят до слуха феи, Гриффин вновь посмотрела на мужчину. Тот лежал, тихо постанывая. Понимая, что довести Кодаторту до корабля невозможно, ведьма решила создать портал. Она не была уверена, что их не расплющит где-то между измерениями, но это было единственным шансом спасти профессора. Дождавшись, когда Фарагонда с остальными улетят прочь, Гриффин попыталась исказить пространство. Истощëнная битвой и удерживанием щита, что защищал их от летящей груды камней, ведьма не сразу смогла открыть портал. Но как только это получилось, ведьма помогла подняться мужчине и, придерживая его, телепортировалась.

***

Пия лежала на диване, когда в гостиной послышался какой-то шум. Спустившись вниз, девушка оцепенела: в комнате стояла растрёпанная и бледная как смерть Гриффин, придерживающая окровавленного Кодаторту, который, казалось, был без сознания.  — Что стоишь? Помоги! — прохрипела ведьма, сгибая колени и пытаясь удержать мужчину…