Повернулся

— В этом есть смысл, спуск вниз, окраина города, много мест, где можно спрятаться, Роман, ты хоть слушаешь? — спросил Логан, повернувшись, чтобы посмотреть на своего собеседника, на мгновение прервав поток аналитики. — Мы потеряли Вирга и Пэт, — был быстрый ответ, и Логан резко обернулся, глядя на улицу, как будто они выскочили из куста и закричали от удивления. — Зачем им отклоняться от группы? Особенно Вирджил, он всегда начеку, — ответил Логан, и его взгляд бросился в глаза. Он подошел к нему, чувствуя за спиной Романа, напряженного и готового к прыжку. Логан присел, глядя в землю. Нашивка, похожая на ту, которую Вирджил пришил к своей толстовке, вероятно, была пришита недостаточно туго и выпала. — Я не знаю. Но похоже, что мы по крайней мере знаем, в каком направлении они пошли. Хороший глаз, научи, — Логан встал, засунув нашивку в карман, и легким кивком принял похвалу. — Будем надеяться, что они оставили больше следов. Все, что находится за пределами главной дороги, ведет на небольшие переулки и переулки. Ничего однозначного. Они могли пойти в любом направлении, — он почувствовал, как его пульс участился при этой мысли. Он был уверен, что с ними все в порядке, Паттон, вероятно, заметил кошку и хотел ее погладить, забыв, что они были на задании и на потенциально опасной территории. И Вирджил последовал за ним, чтобы убедиться, что у него не возникнут проблемы. Они были в порядке. Они должны были быть. Роман вышел вперед, поскольку они следовали тактике Логана — поворачивать только налево. Большинство ответвлений были короткими или тупиковыми, и в этот момент они делали все возможное, чтобы сберечь энергию, а не в полной мере спринт, поскольку они методично смотрели на каждую темную дорожку. Прошло всего несколько минут, но напряжение, исходящее между Романом и Логаном, было достаточно сильным, чтобы сбить с ног любого, кто встанет между ними, тревога острая и царапающая грудь Логана. Потом они это услышали. Резкий, яростный крик. Они встретились взглядами на мгновение, прежде чем повернуться, как одно целое, и броситься на шум, не обращая внимания ни на какую опасность. Это был Верджил, и это было близко. Еще через минуту они вошли в узкий переулок, зрение Логана затуманилось, когда он увидел две фигуры на земле, у которых звенело в ушах и перехватило дыхание. Паттон прислонился к кирпичной стене с закрытыми глазами. Вирджил держался за рубашку, но даже сзади Логан мог сказать, что одна рука была сильно скручена, а одна нога сгибалась так, что никакая человеческая конечность не могла согнуться. Его рубашка была помята, на спине пересекали красные полосы. Они опоздали, они опоздали. Это была ловушка, он должен был заметить их отсутствие раньше, должен был внимательно следить за ними, должен был иметь лучшую стратегию их поиска, должен был что-то сделать. Он был стратегом. Он был математиком, планировщиком. Так почему же, во всех его расчетах, он никогда не рассматривал такую ​​возможность? — Ло! — крик прорезал его дымку, и внезапно все стало сфокусировано. Он снова мог дышать, он мог нормально слышать, как будто время снова двинулось в путь. Он неуверенно поправил очки и посмотрел на Романа. — Они целы, Ло. Паттона укусили, — он поворачивается, — а Вирджил… Ну, мягко сказано. — Я не глухой, понимаешь, — это был ответ Верджила, но в нем не было его обычно игривого презрения, он падал ничком, невзирая на хрип, сопровождаемый каждым его вздохом, и дрожание рук. — Правильно. Конечно, конечно. Нам нужно доставить их домой. Кто-то должен следить за Паттоном на случай… — он не успокоил эту мысль, не позволил ей. Потому что Паттон переживет поворот. Он был добрым, сильным и храбрым, и он мог пережить превращение, которое бушевало в людях, когда их тело менялось. — И мне нужны медицинские принадлежности, чтобы лечить травмы Вирджила. — Нет. Не раньше, чем Пэт​​… Я не важен. Я не уйду от него, — запротестовал Вирджил с огнем в голосе. Логан знал, что он, должно быть, наполовину заблуждается из-за одной только боли из-за конечностей, было удивительно, что он сам еще не потерял сознание, и споры с ним никак не улучшат ситуацию. — Ладно. Сначала мы позаботимся о Паттоне. Но Верджил? Ты важен. Ты так же важен для меня, как и Паттон. И сегодня я не потеряю ни одного из вас. Это неприемлемый результат. Итак, мне нужно, чтобы вы слушали меня и делали то, что я говорю. Ты понимаешь меня? — спросил Логан низким, но интенсивным голосом, вкладывая в него каждую каплю страха, беспокойства и ужаса, ничтожная доля этого успокаивалась, когда Вирджил кивнул. — Да, конечно, Ло. Я… — Вирджил перехватил дыхание, когда волна агонии промелькнула в его груди, и тут же Роман оказался рядом, поддерживая его. — Он в шоке. Если вы возьмете его, я могу взять Паттона. Из двоих он легче, — Роман кивнул, подхватив Вирджила на руки. Он знал, что это плохо, потому что Вирджил не сказал ни единого саркастического, язвительного комментария, просто не отрывал глаз от Паттона, лицо побелело от шагов Романа, прикусив внутреннюю щеку, чтобы не закричать. Первым они посадили Вирджила в фургон, лег на заднее сиденье, прислонившись головой к окну. Они были настолько осторожны, насколько могли, но любое движение заставляло лицо Вергилия бледнеть, а его зрение вспыхивало белым. Но он все равно притянул Паттона к себе, когда тот поместил его следующим, игнорируя пульсирующую боль в его руке, когда он крепко держал его, успокаивающе бормоча ему, поглаживая его волосы, чувствуя, как его температура обжигает, кожа липкая, а дыхание неглубокое. Он чувствовал легкую дрожь, сотрясающую тело Паттона, лихорадку, уже разъедающую его, и вся его собственная боль была забыта, когда он целовал мягкие кудри Паттона, продолжая свою ровную тихую болтовню, игнорируя собственное истощение, когда машина тронулась. Роман вел машину, изо всех сил стараясь ехать так быстро, как только мог, не заставляя машину подпрыгивать на дороге. Логан вытащил запасное одеяло, которое они хранили в машине на случай чрезвычайной ситуации, и обернул им их двоих. Он не сводил с них глаз всю поездку на машине, следя за тем, чтобы Вирджил оставался в сознании, возможно, у него было сотрясение, и если он заснет сейчас, то может и не проснуться. Одной этой мысли было достаточно, чтобы его сердце начало бешено колотиться, его разум потерял концентрацию и начал вращаться по спирали, пока он не почувствовал руку на своей руке, и, подняв глаза, увидел, что Роман рулит одной рукой, не отрывая глаз от дороги. — Они будут в порядке. Мы позаботимся о том, чтобы они в порядке, — его голос был низким и твердым, и обычно Логан ругал его за то, что он убрал руку с руля, обычно он приводил статистические данные, противоречащие словам Романа, обычно он вздыхал и смущенно фыркал, прежде чем перейти к другой теме. Он обнаружил, что прямо сейчас у него нет энергии для этих вариантов, просто одаривая Романа благодарным, хотя и немного сомнительным взглядом, неспособным сформулировать слова, чтобы поместить свои страхи в контекст, потому что он даже сам не был уверен, что это были за глубокое чувство утраты, пустоты и боли, которая не закончилась, которую он уже чувствовал в груди, осознание того, что он скорее вырвет свое собственное сердце, чем смотреть, на Паттона, стреляя в него, как молния, когда они втягиваются в привод их дома. Вирджил был едва в сознании, достаточно, чтобы он отказался отпустить Паттона, но недостаточно, чтобы признать иррациональность этого поступка, и из-за этого им двоим было трудно попасть в дом. Когда им, наконец, удалось, они уложили Паттона в кровать, укутав его всеми одеялами в доме, которые они могли найти, чтобы попытаться снять его лихорадку, даже тем, которое они дали Верджилу. Логан знал, что ему было слишком холодно, побочный эффект шока все еще поражал его, но каждый раз, когда он пытался приблизиться, пытался заставить Вирджила позволить ему взглянуть на свои раны, Вирджил отказывался, почти рассердившись на это предложение. Вирджил сидел на кровати рядом с Паттоном, вытирая лоб влажной тканью, непрерывно разговаривая с ним, поглаживая его волосы, сжимая его руку, напоминая ему, что он не один, несмотря на то, что он, вероятно, не мог слышать слова, это принесло Логану комфорт. Если бы у Паттона были его близкие, возможно, он проснулся бы быстрее. Возможно, он продержится крепче. Возможно, он не… Он оборвал эту мысль резким вдохом, повернулся и, не говоря ни слова, вылетел из спальни. Ему было больно стоять и смотреть и быть беспомощным, больно, что Вирджил не позволял ему смотреть на свои тяжелые раны, зная, что чем дольше они идут, тем выше риск заражения самого Вергилия. не выздоравливает. Было больно смотреть на слишком бледное лицо Паттона, щеки покраснели, а волосы стали липкими от пота, было больно видеть, как его грудь вздымается и опускается, было больно видеть его, обычно такого громкого и забавного и такого, такого тихого и неподвижного. Но быть там тоже больно, понял он, когда начал ходить по гостиной, крепко сцепив руки за спиной, опустив голову и глядя на бесконечно повторяющийся ковер, покрытый колеями. Было больно не знать, что там происходит, хотя это, без сомнения, ничем не отличалось от того, что было несколько мгновений назад, больно было думать, что Паттон может проснуться, а его может не быть, было больно думать, что Вирджил мог начинать проявлять признаки болезни, и его не будет рядом, чтобы заразиться, было больно знать, что ничего не изменилось, когда он вышел из комнаты. Его разум не переставал кружиться, не переставал выкрикивать статистику и информацию, которую он так тщательно запомнил о переходах от человека к вампиру, не переставал рассказывать ему то, что он не хотел знать, что уровень был низким. В такой ситуации, когда он не хотел. Что им ничего не оставалось, как дождаться завершения процесса. Прямо сейчас яд пробивался через систему Паттона, изменяя каждую из его клеток, изменяя и скручивая ДНК внутри во что-то иное, чем человеческое, что этот процесс был невообразимо болезненным, что тело тогда воспринимало измененные клетки как болезнь и боролись с ними. Он остановился. Он так тщательно избегал этого слова. Отказ признать это, потому что, если он не признал этого, тогда это не было реальным, это не было возможностью, это не учитывалось в этом уравнении. Мир крутился вокруг него, его дыхание было слишком громким для ушей, его сердце билось так быстро и так громко, что он был удивлен, как оно не вырвалось из ее границ. Паттон, улыбаясь на кухне, изобразил какой-то ужасный каламбур, вытаскивая печенье из духовки, заставляя Романа застонать, а Вирджил усмехнулся. Паттон, удивив Вирджила вечеринкой по случаю, каким-то образом выяснил, когда это было, хотя Вирджил никогда об этом не упоминал, даже Логан не знал, что это его день. Паттон, широко раскрыв глаза от пристального внимания, положил руки на стол, опираясь подбородком на руки, наклонился вперед, прислушиваясь и впитывая каждое слово, пока Логан читал лекции о звездах, космосе, его личным хобби была астрономия. А после того, как Паттон задавал вопросы, он действительно слушал, как никто другой, казалось, никогда не слушал. Паттон, милый, добрый, мягкий и всегда, всегда видящий лучшее в мире вокруг него, в людях вокруг него, даже когда они были готовы отказаться от самих себя. Паттон, одетый в свой любимый кардиган, с кошачьим капюшоном на плечах, с закрытыми глазами, сложив руки на груди, лежит, не двигается, всего лишь пустая оболочка того, что когда-то было человеком. Он медленно осознал, что кто-то говорит. Голос был далеко, слишком далеким, чтобы его можно было понять, но он подумал, что узнал его. Это был кто-то, кого он знал, кто-то важный. Смутно он заметил, как ритм постукивается по его руке, тот, с которым он был знаком, тот, которому он научил Вирджила. Медленно, урывками, он начал копировать это, попытался успокоить ураган, который был его разумом, попытался сосредоточиться ни на чем, кроме ровного удара по его коже, голос приближался все ближе. — Это хорошо, Ло. Так держать. У тебя все хорошо. — Что ж, — он прохрипел, и ритм остановился. — Что? — сбитый с толку голос Романа, затем, наконец, его зрение вернулось в фокус, и он увидел, как Роман присел перед ним на землю, когда тот упал на землю, и он сосредоточился на своей знакомой форме, продолжая дышать. — У меня все хорошо, а не у меня хорошо, — Роман закатил глаза, но все равно упал на колени, не отвлекая внимания от Логана. Логан понял, что его лицо было влажным, и почти удивительно вытерся. Когда он в последний раз волновался? Он не знал. Но они все еще шли, и он не мог их остановить, да и почти не хотел. — И, похоже, я не делаю ни того, ни другого, — он закончил, задыхаясь, наполовину смеясь, наполовину всхлипывая. — Паттон, и Вирджил не подпускает меня к себе, и я не могу это исправить! Я должен быть… Я должен знать, а я не знаю. Я не могу. Я… — Роман был застигнут врасплох. Логан был самым собранным и уравновешенным человеком, которого он когда-либо знал. Он никогда не видел его таким неуравновешенным, таким эмоциональным, таким испуганным. Он мог выдать вероятности и за доли секунды вычислить, каким образом они выберутся целыми. — Учить. — Я знаю! В этом проблема, я не могу… Я не могу быть оптимистом, потому что я запомнил факты, я запомнил вероятности, я знаю результат, но он не может… Он должен быть другим, он должен будь другим, потому что это Паттон, а не какое-то число, не процент или учебник, это Паттон, — он замолчал, сдавленные крики вырвались из его горла, а затем Роман обнял его, обнимая, чего Логан обычно уклонялся, контакт он обычно только терпел, но теперь это было похоже на спасательный круг, и он цеплялся за него. Роман так делал, будто мир исчезнет, ​​если он отпустит. — Отдыхать надо, учить. Ты измотан, — Роман пробормотал, и Логан покачал головой. — Все будет хорошо. Мне нужно встать, на случай, если с Верджилом что-то не так, на случай, если что-то пойдет не так, пойдет не так, с Паттоном, — он ответил. Роман отступил с беспокойством в глазах. — Вы знаете, сколько времени прошло? Вы не спали почти сорок восемь часов. Ты не поможешь, если недосыпишь, и ты это знаешь, — Логан вздохнул, вытирая лицо и поправляя очки. Роман был прав. Он не осознавал, что прошло так много времени, время текло для него странно, казалось, одна минута превратилась в часы, а иногда час был просто секундой. Иногда он моргал, и прошло почти тридцать минут, он знал, что это был признак недосыпания, шока, от которого он сам страдал, и он чувствовал, как нарастает сильное желание закрыть глаза. — Несколько часов. Всего несколько часов. Разбуди меня, если что-нибудь, абсолютно что-нибудь случится, каким бы тривиальным оно ни было. И почему тебе не нужно спать? — он ответил неохотно. — Потому что я коротко и хорошо сплю, не доводя себя до изнеможения. А теперь поспи. Если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, где меня найти, — Логан кивнул, онемевший, вздохи вырвались из последнего чувства, которое он мог вырвать из него, и он залез на диван, заснув через мгновение после того, как его голова ударилась о подушки, не понимая, что Роман не согласился с его терминами. Логан проснулся от сна, его глаза бешеные, а сердце колотилось, конец кошмара исчез, прежде чем он смог вспомнить, о чем он вообще был. Он яростно посмотрел на часы, понимая, сколько сейчас времени. Почти полдень. Он проспал почти двенадцать часов. Он вскочил с дивана и тихо прошагал по коридору к комнате Паттона, заставляя себя не колебаться, прежде чем войти в дверной проем, в ужасе от того, что он обнаружит, что там будет. Вирджил все еще не спал, сидя на кровати в той же позе, Логан не думал, что он хоть раз пошевелился. Он подошел, осторожно протянул руку и приложил ее ко лбу Паттона. Мгновенно его колени подогнулись от облегчения, и он упал на пол, легкость появилась в его груди, появилась внутри него, как фейерверк, смех вырвался откуда-то изнутри, которого он почти потерял. Глаза Вирджила расширились, и Логан собрался с силами, чтобы сформулировать слова. — Лихорадка спала. Лихорадка спала, Вирдж. Значит, он повернулся. Он цел. Он собирается… С ним все будет в порядке, — Вирджил откинулся на спинку кровати, провел рукой по волосам с длинным дрожащим вздохом, улыбка расплылась на его лице. — Роман пошел за едой. Подумал, что нам всем нужно поесть, но никто из нас ничего не приготовил. Он скоро вернется, знал, что буду присматривать за ним, — сказал Вирджил хриплым голосом, почти исчезнувшим. Логан кивнул, критически взглянув на Вирджила. — Как только он вернется, я позабочусь о тебе. Никаких жалоб, никаких споров, мы идем в гостиную, лечим ваши раны, а вы ложитесь спать. Паттон будет в порядке. Если ты уйдешь, он не исчезнет, — сказал Логан немного мягче в последнем предложении, видя, как его собственные страхи эхом отражаются на лице Верджила. Вирджил медленно кивнул, слегка сдувшись. — Ладно. Звучит хорошо, Ло.