99 пощёчин и 1 поцелуй

Мисаки медленно плелась по вымершему тротуару, нахмурено смотря себе под ноги и совсем не замечала того, что Усуи не спеша шёл позади, намеренно отставая от неё на несколько метров, чтобы она не догадалась. Побыть в одиночестве, побыть наедине со своими запутанными мыслями было лучшим лекарством для брюнетки, которая чуть не умерла от эмоциональной вспышки. Чувствуя гниющую опустошённость, наряду с отравленным ядом в уголках души, она задрала голову наверх, встречая тусклыми глазами бледный лик огромной, сочной луны. Это ночное светило, королева гнусной темноты таила в себе нечто волшебное, мистическое. Безудержно глядя на яркую, блёклую луну, Мисаки начинала, наконец, ощущать какого это, гулять посреди пустынной ночи, совершенно одной, не испытывая при этом того пронизывающего сердце страха. Разве чем-то плох весенний, лёгкий ветер, трепещущий шелковистые волосы, разве не приятны серебряные сияния крохотных звёзд на небе, разве так уж ненавистно слышать бесконечные звуки проезжающих мимо машин, когда рядом никого? Подправив ремень сумки, Мисаки со вздохом облегчения посмотрела на оживлённую дорогу, где жизнь кипела в абсолютной гармонии, где жизнь играла в своём ритме, где только машины правили безграничными сиренами ночных колыбелей. Аюзава смотрела и смотрела на то, как машины останавливались на красный цвет, затем снова владели улицами, а она сама замерла на стороне безлюдного тротуара. Истинное одиночество сковало её израненные руки в тяжёлые цепи, не позволяя ей думать о чём-то светлом. Снова вспомнив про смерть отца, Мисаки вновь опустилась в самое дно гнева и грусти. Такуми с искренним волнением издалека наблюдал, как она мотала головой, поправляя волосы, пинала банку из-под сока и проходя через витрины магазинов, разглядывала на стекле своё мутное отражение. Образовалась минутная тишина, когда все машины в момент остановились. Мисаки тоже застыла посреди дороги, когда до дома оставалось идти совсем ничего. Она думала, как будет смотреть в глаза матери, узнав, что её муж ей изменял, что он вырастил чужого мальчика как своего, позабыв про собственную дочь. «Всё образуется. Всё будет хорошо» – беспрестанно твердила она себе, тем самым успокаиваясь и повторяя эти короткие фразы успокоения, уверенным шагом направилась домой. Усуи тщательно проследил за тем, чтобы брюнетка без приключений дошла до калитки и открыв дверь, зашла внутрь. Притормозив перед её домом, он просто смотрел, как в комнате девушки загорается свет. Он смотрел на её силуэт в окне и тревожные терзания не покидали его уставший ум. Засунув руки в карманы брюк, Такуми ещё раз пообещал себе защитить её во что бы то ни стало, после чего ушёл прочь к себе в квартиру. * * * - Ну-ка, что тут у нас? – с задумчивой миной протянула староста, проверяя отчёт, составленный Юкимурой Сёитиро – робким парнишкой, состоявшим в совете и являющимся личным помощником девушки. - Что-то не так? – с дрожанием в голосе спросил он, не сводя обеспокоенные глаза от жёлтой папки с бумагами. - Нет, но… – Мисаки снова пролистала отчёт от начала до конца и вынесла вердикт: – но надо исправить кое-где даты и дописать заключение. Держи. В целом всё правильно – обратно вручив ему папку, она взглянула на часы, тут же разозлившись. – А где же наш многоуважаемый президент? Только не говори мне, что в спортзале. - Ну, Комияма-сан в спортзале – едва слышно подтвердил Юкимура и заметив, как лицо старосты приобретает нотки раздражения, прикрылся всё той же жёлтой папкой, страшась её гнева. – Извините-извините, но ведь Комияма-сан является капитаном баскетбольного клуба. Ему позволено там быть, тем более скоро летние состязания между участниками других школ – затрепетал он машинально, отходя на безопасное расстояние и сел перед столом. - Он капитан?! – удивилась брюнетка, воскликнув, что Сёитиро аж подскочил на месте. После положительного кивка своего помощника, она с открытым ртом плюхнулась на стул. – Когда этот придурок успел стать капитаном? И как этот придурок всё успевает? Уму непостижимо. Я думала, он просто состоит в клубе. Но пахать за него я всё равно не собираюсь! Экзамены на носу, а этот олень прохлаждается. Не позволено! – с таким громким заявлением, Аюзава пулей выбежала из кабинета совета. Юкимура лишь расслабленно выдохнул, радуясь, что ему особо не досталось и со спокойной душой продолжил исправлять ошибки там, где указала староста. Тем временем Мисаки со скоростью света промчалась по коридору и притормозив у входа в спортзал, тихонько приоткрыла дверь. Любопытство взяло вверх, что она без лишнего шума наблюдала за тем, как президент тренировался, причём один. «Возомнил себя крутым? Тоже мне» – хмыкнула Аюзава, увлечённо смотря на его эффектные броски. Комияма буквально взлетал вверх, чтобы попасть в корзину, и староста не могла до сих поверить, что он являлся капитаном, хотя его броскам можно было позавидовать. Пока она стояла и задумчиво глядела, Кейта, заметив, что за ним ведут слежку, со всей силы запустил мяч прямо в дверь. - Ай, бли-ин – прошипела Мисаки, протирая покрасневший лоб и медленно вышла из своего укрытия. – Ты сбрендил? Что это вообще было? - Моя визитная карточка. Запомнила? – заулыбался капитан, давая ей знак, чтобы вернула мяч. – И чего это ты там пряталась? Записалась в мои фанаты? - Мечтай дальше – подняв мяч с пола, она яростно паснула ему. – Просто пришла напомнить, что ты бездельный, заносчивый, ленивый, высокомерный, напыщенный индюк, имеющим статус президента школы, как бы печально это не звучало – страдальчески закатив глаза, Аюзава жестом указала всё ещё улыбающемуся капитану выйти вон из спортзала. – Идём работать, у Юкимуры не восемь рук, чтобы всё за нас делать. И хватит так глупо лыбиться! - Когда злишься, ты очень милая – напоследок добавил Комияма, покидая спортзал. Мисаки промолчала, полностью его проигнорировав. По пути в совет, она умудрилась трижды поскользнуться на ровно месте, благо, не упала, так как Кейта крепко хватал её за локоть, каждый раз, когда она, расширив глаза, издавала мышиный писк. - Неужели мои безобидные слова произвели такой невероятный эффект, что ты даже забыла, как ходить? – наклонившись в её сторону, вновь засмеялся Комияма. - Ничего подобного! Пол просто скользкий – отмахнулась староста, почувствовав какой-то обжигающий стыд. Кейта как бы намекнув, недоверчиво стукнул её по голове и открыв дверь кабинета, оглядел изумлённую девушку, сказав: - Будем считать, что так. «Придурок» – про себя фыркнула Аюзава и развернувшись в другую сторону, резко притормозила, снова чуть ли не упав. Навстречу к ней не спеша шёл Усуи, у неё сердце начало мчаться как паровоз, ладони взмокли, по спине табуном пробежали холодные мурашки. Секунду растерявшись, она быстро крутанулась на пятках, желая убежать, пока её рассудок ещё готов был мыслить. «Беги. Беги. Беги! Чего же ты стоишь? Дура!» – ругалась она, сильно стиснув кулаки, но ноги будто отказали, не давая ей двинуться. Мисаки уже чувствовала, как он приближается, а сердце до сих пор колотилось в сумасшедшем ритме. Она вспомнила всех Богов, помолившись им, чтобы он прошёл мимо, но… - Мешаешь, староста – наклонившись к её уху, спокойно заявил Такуми, вызвав у брюнетки леденящую дрожь, что она буквально отскочила от него, прилипнув к стене и с неприязнью произнесла: - Путь свободен. Можешь катиться колобком. - За грубость могу и наказать – Усуи одарил её любезной улыбкой, хотя внушал воистину устрашающие ощущения. - Плевать – без колебаний бросила Мисаки, смотря на него без единых тёплых чувств. Где-то внутренне она чётко осознавала, что её любовь к нему потихоньку остывает. Каждый раз видя его она будет вспоминать своего отца, потом его измену, его предательство по отношению к ней. А ведь всё так хорошо начиналось... Пройдёт ещё несколько дней, может недель и Аюзава возненавидит этого олуха всем своим чернильным сердцем. - Просто оставь меня в покое – серьёзным тоном повторила она, задержав на нём хмурое выражение лица. Постояв минуту в напряжённом молчании, Мисаки махнула ему рукой и прошла мимо, что Такуми резко почувствовал жгучую боль, словно его сердце из груди безжалостно вырвали. Тело среагировало машинально, он мгновенно догнал брюнетку, нежно схватил за шею и повернул к себе. - Вот моё наказание – прямо ей в губы прохрипел он и уловив неподдельный страх в её янтарных глазах слегка приподнял её голову за подбородок и всё равно поцеловал. Поцеловал так, будто от этого поцелуя зависела его жизнь, будто без этого поцелуя он мог умереть. Всё сильнее прижимая её за талию, Усуи не мог сейчас остановиться, несмотря на упорные попытки старосты оттолкнуть его. Она буквально вцепилась пальцами в его волосы, чтобы хоть как-то уйти из этого плена, но он был куда сильнее и не отпускал её ни на миллиметр. - Эй, Аюзава, бабочка тебя дери, ты ку… – недовольно выходя из кабинета, Комияма запнулся на полуслове, увидев совсем нерадушную картину.