Сказка на ночь, или Сцены из частной жизни.

Покроется небо пылинками звезд. И выгнутся ветви упруго Тебя я услышу за тысячу верст: Мы - эхо мы – эхо, Мы долгое эхо друг друга. -------------------------- И даже в краю наползающей тьмы, За гранью смертельного круга Я знаю - с тобой не расстанемся мы! Мы - память, мы - память, Мы - звёздная память друг друга Мы - память, мы - память. Мы - звёздная память друг друга! Р. Рождественский

1

Дорога стелилась под ноги. Недолгие остановки, чтобы дать отдохнуть лошади - и снова в путь. Фиалка оказалась на удивление выносливой, она словно договорилась с дорогой. В Савиньяк он прибыл еще засветло. Бросив поводья расторопному слуге, стремглав взлетел по лестнице, на ходу сбрасывая плащ. В доме было как-то странно тихо. Дворецкий отступил в сторону, отшатнулась и служанка со стопкой белья в руках. У двери комнаты на втором этаже стояла Арлетта. - Росио, - выдохнула она. - Летиция? - Она родила. У тебя... - тихо сказала женщина. - К кошкам ребенка! Что с женой? – бросил герцог. Графиня молчала. Глянув ей в лицо, Рокэ все понял. Опять не успел! Он отодвинул женщину от двери вошел в комнату. В светлой комнате на полу валялись какие-то тряпки, их собирала служанка. Врач, отступивший от постели, подошел к нему и торопливо заговорил: - Монсеньор, я не понимаю… Все случилось так внезапно, буквально несколько минут назад… Все шло хорошо, но потом… Я ничего не смог сделать… Видимо, у герцогини было больное сердце… - Вон! – голос не дрогнул. - Монсеньор! – отшатнулся врач, служанка оказалась понятливей и уже выскочила за дверь. - Вон! На этот раз выбежал и врач. Алва, заперев, подошел к кровати. Все следы родов уже были убраны. Летиция спокойно лежала на широкой постели. Худенькое личико было бледно, глаза закрыты, длинные темные ресницы с золотистыми кончиками лежали недвижимо, волосы разметались по подушке - словно спит, лишь грудь не дрогнет. Рука еще теплая или нет? Просто у него руки такие холодные. Он долго глядел в её лицо. Чувств не было - ни горя, ни отчаяния – ничего. Они придут позже. Кто-то ломился в дверь, кто-то звал его или не его - какое теперь имеет значение. Он опять опоздал! Почему он не догадался раньше? Летти же рассказывала, что и мать, и бабка её умерли родами. Почему он забыл? Теперь поздно. Поздно?! Герцог опустился перед кроватью и поцеловал жену в губы. Они были холодными и почему-то горькими. Словно полынь... Все теперь будет полынь...

2

Темнота. Кромешная. Потом появились звезды, далекие и неяркие. Она летела к ним, но вдруг нечто дернуло её в сторону. Картина изменилась. Небо стало серым, а далеко внизу показался лес. Заснеженный, сказочный. Темные ели в белоснежных шубках, высокие стройные сосны, с шапками снега на раскидистых ветвях. Снег чудесен – пушистый, белоснежный, он так и сверкал, переливаясь в неярком свете луны. Ей захотелось туда, в этот сказочный лес. Но что-то мешало. Лишь сверху женщина могло смотреть на зимнее чудо. Пошел снег - крупный, мохнатый, он вальяжно спускался с небес, медленно кружась и слегка пританцовывая. Неведомая сила протащила её чуть дальше. Картина изменилась. Лес остался, но каким он стал? Где ласковая сказка, где предвкушение волшебства? Деревья стояли в синеватом инее, словно поседевшие от стужи. Воздух сгустился, а небо напоминало лед своей холодной бледно-зеленой окраской. Даже звезды казались примерзшими к небосводу. И тишина. Неживая. Ни птицы, ни зверя, только иногда сосны скрипят от мороза. А редкий снег колюч и похож на крупу. Вот запел-заскрипел снег. Кто-то идет. Мужчина, черноволосый и одет не по погоде. Ему бы на плечи меховой плащ. Вот уж и волосы чуть инеем тронуло. А ведь она его знает! Зачем он здесь? Ему же здесь холодно! Губы мужчины были плотно сжаты, брови сведены, а в ярких синих глазах боль и решимость. Порыв ветра бросил в лицо пригоршню колючего снега, но он даже не остановился. Летиции захотелось спуститься ниже, коснуться лица, укрыть плечи, но она могла лишь смотреть. Неожиданно на плечах её герцога оказался плащ – темный, подбитый седой лисой. Когда-то такой был у её бабушки. Ветер попытался сорвать плащ, но не преуспел. Мужчина, чуть наклонившись вперед, упорно шел. Куда же он? Она всегда знала, какой упорный у неё муж, но почему же он здесь, и почему она не может быть рядом? За плотно стоявшими елками мелькнул просвет – полянка. Поваленное дерево, по краям сосенки да елки, и лишь чуть поодаль затесалась березка. Тоненькая, почти бесплотная женская фигура прислонилась к одной из сосенок. Летиция чуть пролетела вперед. Женщина была знакома и незнакома. Бледное треугольное личико, тонкие черты лица, четкие губы. Нечто похожее она видела, когда смотрелась в зеркало. Но у неё никогда не было таких серых, словно заиндевевших губ, она никогда не была настолько бесцветной, будто выстуженной морозом. Незнакомка в своем серебристом воздушном платье казалась тенью. Наверно, она и была тенью, ведь ей в таком наряде было не холодно при такой лютой стуже. Женщина подняла взор – глаза словно выбелены стужей. На ум пришло сравнение - седые! Порыв ветра шевельнул рассыпавшиеся по плечам серебристые пряди. Не женщина, а зима. Хотя нет, зима прекрасна, а эта дама – бледна и бесцветна. - Ты не он! – сказала женщина, вскинув очень светлые, будто выстуженные морозом глаза на подошедшего мужчину. - Вы правы, сударыня, - согласился с ней он и церемонно поклонился. – Разрешите представиться. Рокэ Алва. Вы, полагаю, хозяйка сего края. Незнакомка, тряхнув густыми серебристыми волосами, тихо проговорила: - Здесь нет имен. А ты не он! Здесь ничего нет. Я лишь тень. Я лишь отзвук, эхо. Уходи. Тебе здесь не место. - Госпожа Тень, я пришел за своей женой, и так просто не уйду. Вы знаете, где она? – прищурившись, мужчина посмотрел на неё. - Можешь называть меня Госпожой опушки, леса или Эхом, раз тебе нужны имена. Но они все ложь, - женщина опустила глаза и прошептала: - Здесь я знаю все. Здесь холодно. Всегда холодно. Я так замерзла. Она зябко повела плечами, обтянутыми тонкой серебристой тканью. Платье её было слишком легким для такой стужи. - Прошу вас! – Алва ловко накинул ей на плечи свой плащ. Зачем же он так легко ей отдал единственную защиту от стужи? Летиция вздрогнула и попробовала спуститься ниже. Не получилось! Незнакомка запахнулась в плащ и, лукаво улыбнувшись, потерлась щекой о мех. - Вот ты какой! Ты не он. Уходи! Ты здесь замерзнешь. Я помогу тебе уйти. Стужа пропустит. - Без Летти я не уйду, - твердо сказал мужчина, делая шаг по узенькой тропинке. - Здесь холодно. Уходи. Ты же не он, - она чуть повела носом. – Но в тебе, возможно, есть его кровь. Ты можешь ответить за него! - Мне не привыкать платить по чужим долгам, - полуулыбка скривила губы. Странная незнакомка, склонив голову, нараспев произнесла: - Что радости мне брать плату с тебя? Ты не он! – голос её сорвался, и женщина перешла почти на крик: - И даже с него?! Что толку?! Разорви я его на куски, вонзи в него зубы, здесь не изменится ничего! Какой смысл мстить и проклинать – стужа не уйдет. Её лишь станет больше! Она обняла себя за плечи. - Изумительно! Ваши слова могли бы стать руководством для многих. Только как же быть с вашими делами, сударыня? – с холодной усмешкой смотрел на неё герцог. - Делами? - светлые глаза изумленно уставились на него. - Скажете, что проклятие Летти и её родственниц не ваших рук дело? - Проклятие? Моих девочек? На моих девочках нет и не может быть проклятий. Чужие проклятья над ними не властны, - незнакомка покачала головой. - Вот как?! А ваши? - Мои? Зачем мне проклинать своих девочек? Я любила их всех. И её последнюю люблю, - бледная особа стала почти красивой. В глазах блеснул огонек. Будто искра под слоем пепла вспыхнула. Алва поднял бровь. - Любите? Тогда верните Летицию, госпожа Эхо! - Зачем она тебе? Найдешь другую! Какая разница - та или эта? - дама нагнулась и, зачерпнув руками снег с двух сторон, протянула его на ладонях герцогу: – В какой руке лучше? Он усмехнулся, но ничего не сказал. Женщина, разволновавшись, сама ответила: - Везде один и тот же! Так и женщины. Так и мужчины. Все одинаковы. Что есть у одной, есть и у другой. Уходи, пока не поздно! Все уходили, и ты иди! Но Алва к снегу не притронулся. - Забавное утверждение, сударыня! Только вы сами его опровергли, заявив при встрече, что я не он! Если все одинаковы, то какая разница, кто я? Может быть, вам это покажется странным, но две руки, две ноги и одна голова – еще не все. Есть и другое, что делает нас разными. Удивительно, что вы этого не понимаете… Мне нужна именно моя Летиция. И я её найду. Впрочем, времени у меня, полагаю, немного, - мужчина еле заметно поежился. – Посему позвольте откланяться. Прощайте, сударыня.

3

Герцог поклонился и пошел по занесенной снегом тропинке. Ветер завыл. Деревья заскрипели, застонали. Лишь на полянке по-прежнему было тихо. Незнакомка стояла и смотрела ему вслед. Будто ждала, что мужчина повернет назад. Но видя, что он идет все дальше и дальше, быстрым текучим движением переместилась на тропинку перед ним. - Нужна?! Не натешился?! Не накуражился?! - напомнив кошку, защищающую своих котят, зашипела женщина, преграждая дорогу. – Предать еще не успел?! Сердце не разбил, душу не растоптал? Не выйдет!! - Все это не ко мне, - холодно посмотрел на неё Рокэ Алва. – Вы меня с кем-то перепутали. Он сделал попытку обойти упорно стоявшую на дороге даму. Та молча бросилась на него и цепко схватила за руки. Меховой плащ слетел с её плеч на снег, ветер подхватил его и набросил на нижние ветки соседней елки. Герцог попытался освободить руки, стараясь не причинить женщине вреда. Но в неё словно кошки вселились. Хрупкая, почти бесплотная, Госпожа ледяного леса оказалась неожиданно сильной. Её когти раздирали руки в кровь, длинные волосы хлестали по лицу, оставляя царапины. На миг мужчине удалось оттолкнуть её, но, зашипев, она бросилась снова. Зрачки в светлых глазах стали вертикальными, верхняя губа приподнялась, нос сморщился. Как смеет какая-то нечисть нападать на её мужа?! Летиция была в бешенстве. Но нечто так же не пускало её вниз. «Это мой муж! Мой любимый! Если надо будет, я его сама обижу! А другим не сметь!» Желание ободрать лицо серебристой даме стало почти нестерпимым. Летиция возмущенно хлестнула по неведомой преграде хвостом. Хвостом! Неужели опять она стала кошкой?! Раздался тихий хрустальный звон. Алве удалось высвободиться из крепкой хватки незнакомки. Герцог перехватил руки женщины и, прижав к её себе, сумел сдернуть с елки плащ. Дама не сдавалась, она кусалась, брыкалась и шипела. Но он все же сумел крепко закутать её в плащ. Женщину вдруг всю затрясло, и госпожа Эхо обессиленно привалилась к нему. Мужчина провел рукой по её волосам, так словно успокаивал чересчур нервную лошадь или перепуганную кошку. Летиция ревности не почувствовала, она понимала, что его жест всего лишь сочувствие. Герцогиня почему-то почувствовала гордость за мужа, сумевшего не поддаться мелочным чувствам и проявившим сострадание к столь несдержанно поведшей себя женщине. - Я не имею обыкновения предавать и куражиться, сударыня, - сообщил он, не сводя пристального взгляда с дрожавшей женщины. Та ответила ему хмурым взглядом и прошипела, готовая начать снова вырываться. - Лжешшшь! - Не имею подобной привычки! – сухо бросил мужчина. – Спокойнее, сударыня. Так волноваться вредно для здоровья. - Нет, лжешшь! – странная особа сморщила нос и, втянув воздух, растерянно сказала: – Нет, не лжешь! Озадаченной она была лишь мгновенье, а потом возмущенно воскликнула: - Вы все лжете, всегда! Даже веря в свои слова, лжете! У вас холодные сердца, лживые уста и мелкие душонки. Не пущу! - Вы совершаете ошибку, столь распространённую среди многих. Вы, сударыня, судите о явлении на основе всего лишь одного случая, - слова были едкими, но тон им противоречил. Рокэ говорил с женщиной очень спокойно, словно с малым ребенком. - Я не знаю, - шмыгнула носом, потерявшая весь боевой задор женщина. – Пусти, я не буду драться. Что же мне делать? - Может быть, пить настойку из кошачьего корня? - предложил ей герцог, разжимая объятия. – В подобных случаях очень помогает. - Здесь не бывает кошачьего корня. Зимой все под снегом, - печально поведала она. - Заготовьте весной! – бросил он и пошел дальше. Порывистый ветер взъерошил темные волосы. - Здесь всегда зима! Здесь не бывает весны! - прошептала ему вслед женщина: – Подожди! Герцог, обернувшись, поднял бровь. - Что-то еще? - с раздражённой вежливостью спросил он. - Возьми! Замерзнешь! - странная особа протягивала ему плащ. - Я не беру назад своих подарков! – губы скривила знакомая усмешка. - Зря! – горестно вскрикнула она. - Не ходи за ней! Ты же добрый. Ты не тот! Ты другой! Алва недоуменно посмотрел на женщину. Та продолжила говорить, ободренная его молчанием. - Уходи, прошу тебя! Ей будет лучше здесь! Ты не понимаешь! Здесь она будет свободна. Она никому здесь ничего не должна, её никто не обидит. Она даже сможет сама выбрать: остаться здесь со мной или уйти, туда, куда вы все уходите. Стуже не нужна душа, ей нужна жизнь. Она не останется здесь, если не захочет! У вас там нет свободы. Там надо, что-то делать. Там она принадлежит тебе. Там она вещь. А здесь ничего не надо делать. Здесь она свободна. Здесь даже пища не нужна. Здесь нет горя. - Здесь нет радости. Здесь нет жизни, - холодно бросил герцог. В глазах его заплясали странные искры. Они стали злыми и тревожными. - В вашем понимании даже морской огурец и тот не свободен. Ваша свобода страшнее смерти. Летиция в раздражении слушала странную речь не менее странной незнакомки. Что за бред несет эта женщина? Какая свобода? Свобода от обязанностей? Свобода от любви? Свобода от долга? Свобода от близких? К кошкам такую свободу! Когда ты один, когда ты никому ничего не должен, когда от тебя ничего не требуют, когда ты не любишь, не заботишься – да, ты свободен! Свободен от жизни! Рокэ верно сказал. К кошкам такую свободу! И, вообще, что она здесь делает? У неё дети, муж, кошки. Летиция возмущенно фыркнула и попробовала спуститься ниже в очередной раз. Как и до этого – ничего не вышло. Нечто прозрачное, отделяющее её от леса слегка затуманилось. Ей показалось, что там внизу стало теплее.

4

Мужчина провел рукой по волосам, стряхивая снег. Странная особа продолжала говорить. - Она у меня последняя! Ей будет здесь хорошо! Уходи! Я не проклинала своих девочек. Я хотела, чтобы им было хорошо. Я заботилась о них. Я их любила! Ты не понимаешь. Женщина сжала руки и торопливо продолжила: - Ты её обидел! Она плакала. Ей было плохо. И я её услышала. Но я не могла добраться до неё и помочь. Мне пришлось стать облаком. Это так неприятно - быть облаком, - бледные губы скривились от обиды. - Но я терпела и искала. Я нашла способ! Всегда найдёшь, если постараться. Люди могли все сделать за меня, но у них бы не получилось. Ты бы догадался. Ты умеешь чуять. Дама говорила, а Рокэ молча изучал её, как нечто диковинное. Летиция готова была согласиться с мужем – престранное создание! Так вот кому она обязана своими снами, так вот из-за кого она чуть не лишилась мужа. Ну, погоди, незнакомка! - Я стала туманом – это оказалось еще труднее. У меня почти получилось им помочь. Но она, моя последняя девочка… Все остальные будут твои! – госпожа Эхо вскрикнула и ровно продолжила. – Моя девочка решила иначе. Она бросилась на них сама. Но у неё было так мало сил. Она не позвала сестричек. Она может, её они слышат, а меня нет. Меня не слышит никто… никто… Она бы не вернулась, и я помогла ей. Она справилась. А мне было так легко, я почти была собой. А я не могу быть собой… Потом мы расстались, и я поняла, что смогу ей помочь остаться счастливой. Я всегда помогала всем своим девочкам. - Вот оно как! – Рокэ провел ладонью по глазам. - Я всегда им помогала! – гордо закончила женщина и посмотрела на собеседника, словно желая получить одобрение. - Какая прелесть! - покачал черноволосой головой мужчина. – Вы им помогали! Изумительно! А теперь помогите еще раз и отпустите Летти! Поверьте, сударыня, она будет вам благодарна! Женщина закусила губу. - Что-то не так?! – встревоженно глянула она в его лицо, нервно теребя серебристую прядь. - Все не так! У вас слишком оригинальный подход к счастью, - поведал ей мужчина, потирая исцарапанные запястья. - Вы даже радость растить детей у своих девочек отняли. Кстати, кто вы им? - Детей?! Но я… – серебристая особа казалась еще более перепуганной. – Они могли бы остаться, но не захотели… А последняя все отдала. Я не могу её отпустить. Стужа держит, не я. А отдать нечего! Тоненькие руки опустились и бессильно повисли. - Что же хочет стужа? – герцог говорил ровно и вежливо, словно вел ничего незначащий разговор на великосветском приеме. - Тепло выстудить. Жизнь получить, - словно во сне прошептала собеседница. – А отдать нечего. Ничего нет. - Что вы отдали? Чего нет? – требовательно спросил герцог. – О таких вещах, сударыня, не стоит умалчивать. Это слишком интересно и познавательно. – Я оставила девочкам все свои жизни. Девять лучей на камне холодном, чтобы вернуться или вернуть. Замерзшие слезы на нитке суровой, чтобы уйти от обид или в стужу шагнуть. Но ими редко пользовались. Последнее время – никто не захотел. Из всех, кто был рядом, лишь ты смог дойти и не уйти, - ответила женщина и горько рассмеялась: - А ни одной нет. Нет! Все кончились. Она отдала их все и даже больше. Ей помогли в конце. Но сюда они попасть не могут. Они меня не слышат и её не услышат. А ты их не знаешь. Она истратила все и не так. Все слезы сразу, ни одна не вернулась, все растаяли. Все лучи разом, ни один не вернулся, все расплавились. Слишком быстро. Слезы привели не сюда, а жизни исчезли невесть где. Она отдала их где-то и кому-то. Я не знаю. - Где-то и кому-то… - повторил мужчина, проводя руками по глазам. – Что ж, теперь все ясно. - Я виновата, - продолжало рассказывать странное создание. – Стужа тогда её потеряла, и я потеряла. А потом она заплакала, и я решила помочь. Я только все испортила. - Так вы сказали, стужа хочет получить жизнь? – ровным тоном спросил герцог. - Да, но больше её нет, - недоуменно ответила она. - Почему же? Моей хватит, чтобы вернуть Летицию обратно? – спокойно произнёс Алва, пристально глядя в глаза женщины. Та спокойно встретила его взгляд. - Она и так может её взять, если ты задержишься. - Я не думаю, что ей удастся легко получить нечто, с чем я не пожелаю расстаться. Я предлагаю вашей стуже обмен, - он снял с пальца кольцо с черным камнем. Дама помолчав, спросила: - Тебя там больше никто не ждет? - Ждут, - разглядывая кольцо, ответил мужчина. - Смогут ли они без тебя? - допытывалась женщина, дергая себя за прядь волос. - Им придется, - Алва опять надел кольцо: – Моя жизнь подойдет? - Да, - она все еще не понимала: – Ты не хочешь возвращаться? - Хочу, но только с женой! Ваш ответ, сударыня? - строго произнес он. - Подойдет, - женщина посмотрела ему в глаза. - Нужен какой-то ритуал? И как я узнаю, что Летти вернулась? - Алва опять прислонился к сосне. Он был спокоен и собран. - Только согласие. Узнаешь, - ответила на оба вопроса то ли пленница, то ли хозяйка леса. С ветки единственной березки скатилась капля, потом еще несколько. Они падали и застывали, превращаясь в лед. Вскоре все нижние веточки березы покрылись ледяной корочкой, которая сверкала и переливалась в холодных лучах луны. Набежавший легкий ветерок слегка качнул веточки. Раздался тихий и мелодичный, словно хрустальный звон. На черных волосах мужчины появился иней. Ветерок стих. Берёзка замолчала, а холод усилился. Даже воздух замерз. Черные волосы стали совсем белыми, и даже губы побелели. А женщина в серебристом платье съежилась. Ну нет, это уж слишком! У неё сейчас муж совсем замерзнет. Лечи его потом, мучайся. Сам-то он кого угодно вылечит, но когда до него дело доходит, то сразу начинается: «Оно само пройдет, не беспокойся», «Нет, отвар не нужен, я прекрасно себя чувствую». Только она же по глазам все видит. Нет, мужа надо уводить, пока не поздно. Ишь чего удумал – жизнью разбрасываться. С ума сошел! Она никуда без него не пойдет. Она не собирается становиться вдовой. Летиция почувствовала, что её потянуло куда-то чуть вбок и выше. Ну нет! К кошкам стужу! Без мужа она не уйдет. Они с Рокэ еще воспитают сами своих детей, чего бы там всякие полоумные не решили!

5

Легкий хрустальный звон, и она тенью скользнула вниз ему на плечи. Прижалась к его щеке. Он не почувствовал – тени невесомы, но нечто его насторожило. - Летиция? - муж оглянулся и чуть не упал в снег. Трудно удержаться на ногах, когда на плечах внезапно оказывается вполне взрослая, пусть и хрупкая дама. - Летти! - она была тут же прижата к его груди. Впрочем, этого женщина и хотела. Летиция одной рукой вцепилась своему герцогу в плечо, а другой смахнула с его волос иней. Он тут же растаял от одного её прикосновения. Как ни странно, но ей тут холодно не было. Губы Рокэ были холодны, но поцелуй их отогрел. Муж с усилием оторвал её от себя. - Уходи! Мне обещали, что тебя отпустят, - он смотрел так, словно хотел навсегда запомнить каждую черточку её лица. - В клятве слова не те, - невпопад ответила она. – Надо не «пока смерть не разлучит нас», а «и смерть не разлучит нас»! - Летти, уходи! – Алва посмотрел на женщину с опушки. Та потрясенно взирала на них. - Я не уйду! Без тебя не уйду! - шептала Летиция, уткнувшись носом ему в плечо. – Или я тут останусь, или вместе уйдем. Не прогонишь! Не получится! А то я опять отдам. - Так нельзя! Одной на двоих не хватит, - потерянно сообщила здешняя обитательница. - Не хватит? – поднял бровь Рокэ. - Но двоих и нет. Ведь мы же одно! Герцог взял свою жену за руку. - А если кому-то так нужна наша жизнь, то нам хватит и любви, - вдруг заявила Летиция, крепко сжимая руку своего любимого. - Пойдемте, сударыня, - вдруг Рокэ обратился к странной хозяйке здешних мест. - Я?! – изумилась та. – Но зачем я вам? - Полагаю, вас не стоит здесь оставлять. Подобное слишком опасно, - церемонно заявил герцог. – А то вдруг вы еще кого-нибудь захотите осчастливить. - Но я там не смогу. Меня же нет. Я всего лишь тень, отражение чужой оболочки. Мы не сможем уйти! Стужа не пустит. - Сударыня, мы что-нибудь придумаем, уверяю вас, - синие глаза смеялись. - Невозможно, - шептала она. - Такое глупое слово. Поверьте, сударыня, люди придумали его, чтобы не произносить слишком много слов, - он протянул ей руку. - Каких слов, Рокэ? - Летиция решила подыграть мужу. Странную блеклую особу явно не следовало оставлять одну. Тем более она кого-то ей напоминала. - О, их так много. Но ваше слово, дивная эреа, для меня закон. Фраза должна была бы звучать так: «В силу моего небольшого жизненного опыта и весьма узкого кругозора я полагаю сие маловероятным». Летиция рассмеялась. Робкая улыбка появилась и на губах незнакомки. Несколько капель упало с дерева на нос герцогини, потом на щеку. С соседней сосны с шумом обвалилась шапка снега. Рокэ подхватил жену на руки. Вовремя. Снег стремительно таял. Вскоре на том месте, где в тоненьких туфельках стояла Летиция, возникла лужица. Сугробы темнели и съеживались на глазах. Тоненькие ручейки, журча, бежали от них, чтобы слиться в один большой. Где-то высоко тренькнула птичка и испуганно замолкла, чтобы через миг разразиться целой трелью. Ей ответили другие. Совсем рядом с ними из-под снега пробился тоненький зеленый росточек первоцвета, вытянул робко ножку и с удивлением огляделся, вопрошая: «Не правда ли, это весна?» Удостоверившись, что не обманулся, раскрыл голубенький цветочек. За ним полезли и остальные. Над канавкой на краю опушки на голых прутиках орешника появились серебристые цветочки-сережки, а рядом с ними узенькие розовые языки цветов. А на другом краю опушки у небольшого болотца, еще скрытого снегом, на маленьком вечнозеленом кустарничке с белесыми отметинами по краю листа распустились красивые розовые колокольчики. Запоздавшая весна вовсю наверстывала упущенное. Оторвавшись, наконец, друг от друга, Летиция и Рокэ посмотрели на свою спутницу. Та забралась на поваленное дерево, чтобы не промочить свои босые ноги. Но от сырости ей спастись не удалось. Очередная шапка снега с шумом рухнула прямо на неё. Женщина по-кошачьи встряхнулась и фыркнула. Теперь Летиция поняла, кого она так ей напоминала – котенка, маленького, выброшенного под дождь котенка. Его вышвырнули жестокой рукой из тепла в холод и сырость, и он сидит и не понимает - за что же его так. - Я не смогу пойти с вами. Я не смогу стать собой, - жалобно проговорила она. – Простите меня за все. Так у меня получилось. - Собой? А кто вы? - спросил Рокэ. - Так это ты – «сестренка маленькая, глупая, балованная»? – воскликнула Летиция, начинавшая понимать что к чему. - Я! - печально упустила голову та. А могла бы и хвостик поджать, если бы он был. Такая мысль пришла в голову герцогине.