Сказка на ночь, или Сцены из частной жизни.

Там белоус торчит, как щетка жесткий; Там точно пруд зеленый разлился; Лягушка, взгромоздясь, как на подмостки, На старый пень, торчащий из воды, На солнце нежится и дремлет... Белым Пушком одеты тощие цветы; Над ними мошки вьются роем целым; И хлопоты стрекозок голубых Вокруг тростинок тощих и сухих. Ах! прелесть есть и в этом запустенье!.. А.Майков

1

У поваленной березы Летиция Нортон спешилась и пошла в кусты. Бланка, как обычно, безропотно двинулась за хозяйкой. Герцог спешился тоже, но в кусты идти не торопился. Женщина задумалась: покинуть его здесь или предложить следовать за ней? Бросить было неудобно, хотя вдова очень жаждала избавиться от спутника. Но вдруг "любезный кузен" обнаружил её исчезновение и послал вслед погоню? По дороге их могут быстро догнать, а вот в болото не сунется никто. И никто не подумает, что они решились пойти такой опасной дорогой. - Нам следует свернуть сюда, Ваша светлость! - вежливо сказала Летиция. - Там нет дороги, - возразил герцог. Кажется, он решил, что имеет дело с умалишенной. - Я знаю, там болото, - вздохнула дама. - Через него мы сократим наш путь на целый день, а может, и на два. - Или закончим его навсегда, - заметил мужчина и насмешливо продолжил: - Вам советует туда отправиться Создатель? - И Создатель, и здравый смысл, - отрезала она. - И чем же Создателю и здравому смыслу не угодила прямая дорога? - Тем, что она пряма. - Ваш Создатель любит кривые пути? - он был отменно вежлив, но Летиции захотелось оставить его навсегда в болоте, если он, конечно, туда полезет. - Если это путь во имя Создателя, он не может быть кривым. Своим участием Он делает самый кривой путь прямым. - То есть трясина перестанет быть трясиной? - насмешка в голосе была явной. - Нет! Там есть полузатопленная гать, и если знать, как правильно идти, то ничего не случится. Я ходила там не раз и даже поздней осенью за клюквой. Если вы боитесь, я вас не заставляю. Прощайте, - она продолжила путь. Но красавец-герцог пошел за ней, ведя за собой коня. Через некоторое время Летиция остановилась и достала из-за кустов длинную жердь, потом еще одну, которую и протянула ему: - Ступайте за мной след в след! Если отойдете в сторону и провалитесь, я вас не вытащу. Шли молча. Спутник был абсолютно спокоен и даже безмятежен, но Летиции почему-то вспомнился не раз виденный в северных лесах дикий кот. Такая же ленивая грация движений, способная в случае необходимости смениться быстрой и смертоносной атакой.

2

На болоте стояла тишина - глубокая и вязкая. Только было слышно, как хлюпает под сапогами темная вода. А вокруг худосочные кустики, и скрюченные елочки как древние старушки стоят, лишь изредка блеснет зеркальце озерка. Вскоре Летиция поняла, что её спутник, невзирая на свой блестящий вид, прекрасно знает, как ходить по болотам. Мужчина шел уверенно, не отставая и ловко выбирая подходящие места. Конь также был послушен твердой руке хозяина. Когда они вышли к красивейшей полянке с мягкой зеленой травой с душистыми белыми цветами и голубыми, как небо незабудками, графиня не смогла отказать себе в небольшой шалости. - Посмотрите, какая красота! Какие цветы! - воскликнула она, предварительно перегородив ему дорогу шестом. - Красота, смертельная! - ответил он. - Да,- выдохнула она, - но как манит! Так и хочется туда! - Эреа манит трясина? Странно! Нет, я понимаю, болото для многих притягательно, но редко кто осмеливается в этом признаться... даже самому себе. Да и предпочитают все больше не столь зыбкие места. - В болотах истинно есть нечто завораживающее, нечто таинственное - и в густоте сумрачных камышей, и в медлительной зыбкости под ногами, и в тишине зеленовато-желтых затонов. А вот эти зыбучие островки так и зовут к себе. Как же не любить это чудо! - женщина решила не обращать внимания на насмешку. - Да, вы поэтесса, сударыня! Но, увы, не могу разделить вашей любви к трясине! - Я не прошу! У болот надо родиться, чтобы их понять! - страстно сказала Летиция Нортон и вдруг смутилась. Дальше они шли в полном молчании. Она молчала, устыдившись недобрых пожеланий в адрес спутника, и ругала себя за несдержанность в мыслях. О чем думал он, было непонятно. Им еще долго пришлось идти по болоту, переходя с кочки на кочку, обходя зеленые островки и лужицы черной воды. В конце концов, болото медленно стало переходить в заболоченный лес, появилось больше кривых, причудливых сосен и чахлых тоненьких березок. С каждым шагом земля становилась все тверже, а деревья все прямее. Когда день стал явно клониться к закату, они ступили на широкое поле с высокими травами и, пройдя его, вышли к илистой речушке. Вдоль её берега тянулась узенькая тропинка, по которой уже можно было ехать верхом. Герцог вдруг спросил: - Эреа, от кого вы бежите? Какая вам грозит опасность? - Такая же, как и всем живущим на этой грешной земле, - флегматично ответила женщина и вдруг резко повернулась к спутнику: - А вам? Кому перешли дорогу вы? Он насторожился и как-то подобрался, но голос прозвучал безмятежно: - Какой странный вопрос, сударыня. К чему он? - К тому, - отрезала она. - Кузен моего покойного мужа никогда не был альтруистом. Впрочем, дураком он тоже не был. - А при чем здесь умственные и душевные качества нового графа? Вы не разъясните мне сей вопрос, любезная госпожа? - голос был все так же спокоен. Графиня поморщилась: - При том, что Гастон не стал бы подстраивать несчастный случай, чтобы сделать кому-либо приятное. А его умственные способности таковы, что он никогда бы не осмелился по собственной инициативе покуситься на такого человека как вы. - А вот сейчас поподробнее, сударыня, - уже жестко сказал мужчина. - Что вы знаете обо мне, и как вы догадались о намерениях вашего кузена? Женщину разозлил его тон: - О вас я не знаю ровным счетом ничего, кроме того, что вы сами изволили мне сообщить. Впрочем, герцогов ныне не так уж и много, а кэналлийцев-герцогов еще меньше. Хотя ни герцоги, ни герцоги-кэналлийцы меня никогда не интересовали. Вполне возможно, вы очень важная персона, но я о вас слышу первый раз. - Вы интересная особа! Но не будем о моей скромной персоне. Лучше о вашем кузене и ваших подозрениях, - холодно сказал он ей. - Тут все очень просто. Меня насторожило его горячее, даже слишком горячее желание, чтобы я проводила вас в малую гостиную. К тому же присутствие этого Жака и других похожих на него, но почему-то скрывающихся на конюшне. Жак всегда казался мне прирожденным убийцей - у него такой взгляд! А кабинет? Самое мерзкое место в этом замке. Отец моего покойного мужа построил этот дом прихоти ради и щедро начинил его всевозможными ловушками. Подземные ходы и потайные двери довольно-таки безобидны, а ловушка в малом кабинете... забыла, как это называется. Ну, когда при нажатии на рычаг проваливается отвесно пол? Да, еще с появлением Жака с ограды кладбища исчезли железные жерди, острые весьма. - Вас заставили написать мне письмо? - Нет, - госпожа Нортон вдруг рассмеялась. - О вас и письме я узнала только сегодня утром. Сначала подумала, что все это для меня, а потом поняла - много чести! Кто я, чтобы на меня столько сил тратить?! Сбросил с лестницы и никаких хлопот. Подумаешь, неудачно оступилась глупая женщина! А уходить сегодня решила уже давно. Просто нехорошо обещания не исполнять. Вот и взяла с собой для вас книгу. Подумала, будет ждать почтенный человек - ученый, - с горечью окончила графиня. - Извините, сударыня, что так разочаровал вас, - церемонно сказал герцог и продолжил её расспрашивать. Женщина рассказала все, что знала про Гастона, про его стремление избавиться от жены покойного кузена из-за денег. Наверно, она рассказала бы и больше под испытующим синим взглядом, но больше ей ничего не было известно. - К властям вы обратиться, конечно, не осмелились. Доказательств у вас ведь нет? - заметил он. - Нет, кроме моих слов, но я не собираюсь их больше никому повторять, - твердо заявила вдова. - Гастон, полагаю, уже обо всем догадался, а время убрать следы всех приготовлений у него есть. Не хочу, чтобы меня сочли умалишенной! Так что со своими проблемами разбирайтесь сами, ваша светлость! - Как-нибудь разберусь, - он поправил манжету, и без того безупречную, и очень серьезно добавил. - Благодарю вас за предупреждение, сударыня! Я ваш должник! - и еле слышно пробормотал: - И не стоит переоценивать кузена Гастона. - Нет, я же о себе думала. Вы мне ничего не должны! - замечание про кузена она предпочла не услышать. Герцог хотел что-то сказать, но тут Бланка решила показать свой коварный нрав, и потерявшая бдительность женщина свалилась с лошади прямо в речушку. Было слишком мелко, чтобы утонуть, но достаточно грязно, чтобы перемазаться в тине. Красавец-герцог вытащил её почти сразу, но она все равно вся вымазалась. - Сударыня, там дальше ручей. У вас есть запасная одежда? - он не позволил себе ни малейшей усмешки, хотя вид её был весьма уморителен. - Да, - стараясь держаться с достоинством, несмотря на ил и тину на платье и лице, ответила Летиция. И оглянулась, ища Бланку. Хитрая пакость благоразумно исчезла. Отрадно было лишь то, что зловредная скотинка умудрилось сбросить и седельные мешки. а то графине так и пришлось бы щеголять в мокром платье.

3

У ручейка за высокими и густыми кустами Летиция Нортон тщательно отмылась и переоделась в другую одежду. Светло-коричневое платье с бежевым кружевным воротничком, заплетенные в косу темно-русые, отливающие на солнце золотом волосы преобразили женщину. Образ неутешной вдовы-эсператистки исчез навсегда. Маленькое зеркальце, в которое она глянула, чтобы выяснить всю ли тину с себя смыла, отразило овальное бледное личико с большими темно-серыми глазами под тонкими темными бровями, небольшой прямой носик и красивой формы губы. Лицо не красавицы, но приятной особы. С толстой и длинной косой через плечо, без серых тряпок и серой пудры женщина выглядела лет на пятнадцать моложе. Да и на душе стало легче, будто вместе с тряпками она сбросила груз обид и опасений. За то время, пока графиня приводила себя в порядок, столичный щеголь развел небольшой костер в ложбинке. Причем, костер совсем не давал дыма и был почти незаметен. Также герцог расстелил плащи и достал нехитрую снедь. Волшебное превращение спутницы его не слишком удивило. Хотя он шутливо заметил: - Я, конечно, догадывался, что облачение святоши скрывает привлекательную даму! Но чтобы изменения были столь ошеломляющи! Сударыня, надо полагать, у ручья вас подменили найери? Женщина чуть покраснела под его внимательным взглядом и в тон ему ответила: - Нет, не там, а на болоте у старой ели, когда я повесила там вуаль! - А золотой браслет был подношением? "Все-то он замечает", с досадой подумала она: - Нет, платой! За то, чтобы старое отпустило. - Каковы же вы на самом деле, сударыня? - усмехнулся он краешком губ. - Сколько еще у вас лиц? - Лиц?- изумилась графиня. - Чопорную святошу сменила отважная лесная жительница, вскоре неожиданно обернувшаяся очаровательной юницей. Кем в свою очередь станет она? – пояснил герцог, не отводя от неё взгляда. - Наверное, все три лика истинны или ни один, - улыбнулась в ответ его спутница. - А юница?! Не смешно! В моем возрасте юность давно забыта. - В первый раз вижу даму старающуюся казаться старше. - Я не стараюсь - мне тридцать два, - с обидой ответила Летиция. - И мне, - улыбнулся он. Смутившаяся графиня, шагнула назад и опять чуть не свалилась в воду. Его крепкая рука удержала женщину. - Вы дали обет окунуться в каждый встреченный водоем? - Спасибо, я растерялась, - пробормотала она, смутившись и пытаясь заправить выскочившую из ворота платья цепочку с кольцом и эсперой… - Вы не позволите мне взглянуть на это кольцо, - вдруг спросил мужчина. Летиция протянула, герцог внимательно изучил кольцо с сапфиром. - Откуда оно у вас? - От бабушки, - растерянно проговорила женщина. - А откуда у неё, не знаю. Она его никогда не носила. Перед смертью отдала мне. - А кем была ваша бабушка? Из каких она мест? - герцог был очень настойчив. - Её звали Летиция Мейтленд. Мне думается, у неё кто-то из родни был с юга - Марикьяре или Кэналлоа. - А вы не похожи на кэналлийку. - Бабушка не была мне родной по крови. Но она меня воспитала. Мать умерла родами, а отец еще раньше. - Родных у вас нет? - Очень дальние. Они про меня и думать забыли, и я про них тоже. Зато и беспокоиться о них не надо. - Да, тому, кто без родных, подчас легко на свете, - кивнул герцог. - Вы можете обратиться с прошением к Её величеству. Королева охотно примет участие в вашей судьбе, ручаюсь. Летиция поморщилась и задумалась: а кто у нас сейчас королева? Да, и как зовут короля? Фердинанд или Франциск? Кажется, все-таки Франциск. Или Фердинанд? Нельзя же было только книги читать! - Благодарю вас! Но я собираюсь купить домик в небольшом городке или пригороде - подальше от этих мест. И жить там, забыв обо всем на свете, и чтобы обо мне все забыли. - Думаю, вам удастся получить желаемое. Женщина как-то сразу ему поверила, что все получится и будет хорошо. На душе стало легко и спокойно. Ночь наступала быстро. Белесая дымка над лесом сменилась мутно-вишневой, а вскоре наступила полная темнота, освещаемая лишь небольшим пламенем костерка. В его трепещущем багрово-красном свете все окружающее принимало причудливые очертания, а длинные черные тени метались и скользили, то приближаясь к огню поближе, то тая в кромешной мгле. - У вас глаза почему-то лиловым светятся, - нарушила молчание женщина. - Отблески костра. У вас тоже, - негромко ответил мужчина и поворошил костер. Тот недовольно зашипел и затрещал. Язычки пламени заскользили то вверх по сучьям, то куда-то в сторону. - Светятся лиловым? - удивилась женщина. Он продолжал заниматься с огнем. Когда Летиция уже почти забыла о своем вопросе, герцог ответил: - Нет. У вас словно по темно-лиловому небу светлые тени плывут, а иногда желто-зеленая искра проскальзывает. - Чудно! - протянула она, не зная, что сказать. Они снова замолчали. Костер догорал. Лишь в середине тихо светились угольки, алые ободки ползли по ним, а хлопья пепла, мелко дрожа, неохотно уплывали в ночь. Но тени не исчезли, а словно бы сгустились, ведя свой странный танец. Они пропали лишь, когда погас последний уголек. Наступила полная темнота. Тишина казалось чуткой, всеобъемлющей. Казалось, в целом мире кроме них никого и нет, а может, и мира тоже нет? Остался лишь этот чудом уцелевший уголок, за которым, не давая спокойно задремать, тайно наблюдает безмолвие.