Тепло под сердцем

Федор Сергеевич Фадеев, юноша романтической наружности и недюжинных талантов, хмыкнул. Корявые печатные буквы анонимного письма гласили: «Задание! Зделай список совсем ниимущих семей с детьми. И сироток! Спроси что они хотят и чтоб это было в лавке. Положи список на стол. Жди указаний! Аванс рубль! Член общества попечения совсем ниимущих детей». Поверх серых карандашных строк шли еще более корявые приписки: «дети до 6 лет!!!», «в Затонске», «1 деть 1 подарок» и «передай всей банде». Бандой добропорядочные граждане Затонска звали кучку юных лоботрясов под предводительством самого Федора. Мальчишки занимались обычными для их возраста делами - играли в войнушку, зимой катались на санках, летом грабили яблочные сады. Иногда даже попрошайничали, входя в соперничество с местными профессиональными нищими и устраивая драки за территорию. О детях банда подростков никогда не думала. Разве что, когда младшие братья начинали уж слишком мешаться под ногами, давали тем подзатыльник. Учиться Федор бросил давным-давно, поэтому ошибок в тексте не заметил, но ерундой заниматься не собирался. Он заглянул в конверт, с удивлением вытащил из него купюру, смял письмо, а затем вслух стал думать, на что потратит халявный рубль. - Блаженный какой-то писал, право слово, но за денежку спасибо. Пойду пожрать куплю, батя опять ничего не оставил. И конфет пацанам. И... - подросток задумался. Лежавшая на полке деревянная ложка вдруг взмыла в воздух и стукнула Федьку по голове. - Ой! Что за... - ругнулся Федор. В единственной комнате избы, где жили Фадеевы, никого не было. Парень поднял ложку и пробормотал: - Крыльев вроде нету. Сама упала? Ложка вырвалась из рук и постучала по Федькиному лбу, а затем - по зажатому в кулаке письму. - А-а-а... В смысле сделать надо? Изобразив в воздухе радостный танец, ложка улеглась на полку. - Да с какой стати-то? Твой рубль, что ли? - не заметив, что перешел на диалог с ложкой, воскликнул Фадеев. Из печки вылетела сковородка и угрожающе зависла над отроком. Федор потянулся за утварью, та отлетела вверх и, разогнавшись, стукнула по нестриженому затылку. Федька заорал: - Хорош драться, я понял уже! Много детей-то? «Сколько найдешь! Будет процент», - слетела со шкафа записка, написанная тем же неверным почерком. Предводитель банды закрыл глаза. Открыл. На записке появились новые буквы, и Федор, не веря себе, прочитал вслух: - 10 детей рубль. ... Отсмеявшись, Ангелина утерла выступившие слезы. Ну или то, что у ведуньи, давным давно утратившей телесную оболочку, могло за них сойти. - Митя, ты меня поражаешь. Член общества, ну надо же… - Так солидней, - хихикнул Митрофан. - Баба Геля, я верно написал? Федька согласился и всем своим рассказал. Правда, он передал, что даст рублик за 20 деток, и я его еще раз стукнул. Это ничего? Присматривающая за потомками провидица улыбнулась. Ребенок, которого ожидала её любимая внучка Аннушка, мог пойти не в маму, не в папу, а в неведомого роду медиумов делового человека. - Вижу, у вас, мужчин, свои правила. А откуда ты возьмешь деньги? - Будут! – ухмыльнулся шестилетка. Он уже рассказал о своем предприятии родителям, пообщался записками с дедушкой Петей, и от каждого получил обещание небольшой суммы. Еще мама собиралась по старой памяти организовать сбор пожертвований в полиции Затонска, поэтому за средства малолетний продюсер не волновался. Он больше переживал, что хулиганистые подростки не выполнят задание, и поэтому сейчас заторопился. - Баба, я полетел. Надо папе улику на месте преступления найти, бабушке Маше собрать булавочки – это я… ну… короче, мама велела. И к этим бандитам, вот. Старушка вздохнула и, решив подучить малыша грамоте в другой раз, молвила вслед: - Беги, Митя... Ей не надо было глядеть в будущее, чтобы знать, что Анне предстояло рожать в конце зимы. Сейчас Митрофан пользовался последними деньками абсолютной свободы. Совсем скоро он вновь станет человеком - крохотным пищащим комочком, рожденным у любящих родителей, забудет все приключения в качестве духа, и до возможности вновь поговорить с внуком, как с медиумом, пройдет еще немало лет. Поэтому Ангелина ценила каждое мгновение, проведённое с малышом. ... Совет в Филях, собравшийся на развалинах трактира у въезда в город, лениво покидался снежками и перешел к подсчету будущих барышей. - Серьга! – вызвал Федор шестнадцатилетнего приятеля - громилу, щеголявшего свежим фингалом. - Чо? - Через плечо! Сколько голопузиков опросил? Петька Полянкин, прозванный Серьгой за латунную сережку в ухе, сплюнул. - Десять. Ну девять, но гони рупь. Десятый у Васюхиных вечно спит, им совсем жрать нечего. - Запиши, что картошки хочет. Ладно, пряников. Делов-то, - практичный Сухарик подпрыгнул на горке и съехал с нее вниз. Федор помусолил карандаш, добавил на листочек десятерых. - Рупь потом, я же говорил, это будет нам подарочек. Диктуй, кому там чего. Мармеладу… куколку, чтобы с белыми волосами… четверть фунта шоколада... Это кто заказал? - Криволаповых девка, - буркнул Серьга. - Э, у них же еще тройня по полу ползает. Тогда им три фунта, - Федька решил не жадничать на чужие деньги. - Сухарик, теперь ты. Венька Сухарев, с трудом дождавшийся своей очереди, продиктовал по памяти аж пятнадцать имен. - Ты с дуба рухнул? Почему тут двое Сухаревых? - Мы тоже эти… малоимущие. У меня два братана, им шести нет, все это знают! Я ж не вру! - Лады. Колян? Толстенький, обученный грамоте Колька степенно достал из-за пазухи лист бумаги: - Сорок. О, сорок один, сеструха же моя мелкая. Лица мальчишек вытянулись. Внезапно с накренившейся крыши трактира на Кольку упал огромный пласт снега. Пацан заорал, замахал руками, выбрался из сугроба и удивленно воззрился на хохочущих подельников. - Чего ржете? Веньке братанов можно, почему мне нет? Ухмыльнувшись, Федька на всякий случай отошел от нависшей балки. - Сухарик не врет, а тебе я сейчас в рыло дам, неимущий нашелся. Ты в список голубей что ль записывал? И каждому по фунту раковых шеек? Ты, Колян, еще и дурак. - Да почему? – искренне не понимал сын лавочника. - Объясняю туповатым, - предводитель банды снисходительно оглядел соратников. - Знаете, кто нам денежек притащит? Анчутка! - Кто-о-о? Побожись! Да нету таких, что ты брешешь? – одновременно завопили мальчишки. - Вот не сойти мне с этого места! – твердо сказал Федор. – Чертик такой невидимый. А сам видит все, его не обдуришь. Серьга, скажи. - Я тоже сперва Федьке сказал, что Барановы мальки хотят велосипед и патефон, - басовито хохотнул Серьга. - Соврал, понятно, себе бы оставил. Так этот черт слетал к Барановым, узнал, что мальки выше папаши вымахали, и сунул мне в репу. Юноша дотронулся до синяка. - С ним не подерешься. Он сила! Сын полицмейстера Гриша по кличке Требуха, доказавший свою преданность банде и ни разу не сдавший ее отцу, все-таки засомневался. - Федя, ну какой анчутка? Сказки это. - Глупости, конечно, - поддержал его приятель, учившийся с Гришей в гимназии. Почесав затылок, предводитель расплылся в улыбке. - Требуха, вот ты вроде умный. Скажи, что надо сделать, что человек не осилит. Чертик тотчас выполнит, он мне подчиняется. Рот Федьки залепил большой снежок, прилетевший из ниоткуда. Отплевавшись, юноша выставил руку перед собой. - Не серчай, чуточка, это я так, болтанул. Гришка, загадывай. - Ну… пусть… вон шапка чья-то валяется, пускай мне принесет. Как по щучьему велению, вот! – придумал гимназист. Внезапно с шеи Гриши слетел шарф. Шапка поднялась в воздух, обмотала несуществующее горло шарфом и с высоты сажени сунулась мальчику в лицо. Требуха так и сел в сугроб. Пацаны пооткрывали рты. Первым опомнился Федька, уже не раз видевший эти чудеса. - Чуточка, а нос приделаешь? - он вытащил из кармана скукоженную морковину и подбросил вверх. У головы появился длинный нос. - Валенки, анчутка, валенки! - заорал Серьга. - Вон, с Коляна сними, я его держу! ... Хихикающий Митрофан собрал из тряпок страшилище, подвел к дороге и, улучив момент, выставил перед проезжей пролеткой. Лошадь дико заржала, встала на дыбы, ударила копытом по шапке. Перепуганный кучер подбежал помочь упавшему, но увидел на земле лишь одежду и громко завопил. Банда легла от смеха. Юный призрак довольно кувыркнулся в воздухе - он уже давно не играл с мальчишками, и баловаться на полную катушку ему очень даже нравилось. … Петр Иванович Миронов почивал. Предыдущий вечер удался, и сегодня, в Сочельник, мужчина намеревался спать по меньшей мере до обеда. Но вдруг сильно зачесался нос. Петр перевернулся на другой бок, громко чихнул. Одеяло сползло на пол, щеку мужчины что-то пощекотало. - Что? Где? – подскочил он, не понимая, в чем дело. Перед лицом качнулся лист бумаги. Петр Иванович протер глаза. «Деда! Нужна помощь!» - гласила записка. Мужчина крякнул. - Митя, опять? Да что же ты в такую рань… На тумбочке звякнула рюмка с чем-то ароматным. Принюхавшись, Миронов с наслаждением выпил волшебный эликсир. Настроение тут же улучшилось. - Хороший внук растет, - сказал дедушка Петя. – Понимающий! … Подозревая какую-то пакость, лабазник не отпускал полученные товары известному своими хулиганствами Фадееву. Пришлось Мите, как и при заказе, позвать взрослого. Петр Иванович похмыкал над счетом, дал денег извозчику, сунул в телегу рубль, утащил из ящика яблоко и посчитал свой гражданский долг выполненным. Оставшийся перед телегой предводитель банды вздохнул. Гора упаковок на телеге выглядела устрашающе. На оставшиеся после заказа деньги анчутка попросил юношу закупить яблоки в золоченой фольге, мандарины и марципановых поросят, и добавить их к самым скромным пожеланиям, поэтому работы предстояло много. - Сейчас начинать? – спросил Федор, когда извозчик отошел к знакомому. - Нет, летом! – фыркнул Митрофан. Записку писать было лень. Кроме того, папа еще вчера напомнил малышу не светить свои умения при честном народе, а перед лабазом толпились покупатели. Митя дернул юношу за ухо и уронил на землю рубль, выпрошенный у Миронова. Федька ухмыльнулся. – Понял, чуточка. Тогда зови всех наших. Можно ложкой по лбу! … Разговевшись скромным ужином, несколько дюжин малышей по всему Затонску нехотя оделись и вышли в свои дворы. Хотя еще две недели назад взрослые ребята обещали им подарочек, мало кто из детей верил – их семьи были бедны, денег на глупости у родителей не было, и никакой Иисус Христос или Мороз Иванович никогда им не помогал. Кто-то из мальчишек постарше уже заранее злился на розыгрыш, кто-то презрительно надувал губы, и лишь самые маленькие были готовы, что с небес упадет заветный пряничек. Последние подарки голодный как волк Федька, нахлестывая лошадь, развез сам. Осталось заехать только в один двор на окраине Затонска. Юноша вихрем слетел с облучка, подошел к покосившейся калитке и замер. На дворе уже стояла грустная, закутанная в обмотки девочка лет четырех. - Анчутка, что делать? – тихо спросил Фадеев, зная, что чертенок рядом. - Просто в руки отдать? Юный призрак улыбнулся. Он поднял в воздух маленький сверток и положил перед малышкой на снег. Та широко открыла глаза. Шуршащая бумага развернулась, и в свете луны искристо заиграл гранями заветный подарок. - Бусики! – ахнула девочка. - Я их так хотела! Мама, мама, смотли, что мне Святой Николай подалил! Мама!!! Девчонка метнулась в дом, вытащила на улицу женщину с усталым, полным забот лицом, показала ожерелье. - С неба упал! Мама! Ну плавда же! – надев подарок прямо на перелатанное пальто, малышка закружилась по двору. Женщина недоверчиво пощупала бусинки разноцветного стекла, подняла со снега мандарин. И, взглянув в темное небо, перекрестилась. - Спасибо, - прошептала она. … Куколки, кораблики и паровозы. Резиновые пупсы и щелкунчики. Шоколадки, карамельки, пряники и мармелад. Игрушечные сабли и матросские бескозырки «как у папы». Волшебный фонарь. Фигурки котят, ослика и почему-то слона. Лыжи, мячики, мишки, деревянные лошадки, свистульки и снова конфеты – с восторгом Митя смотрел на малышей, раскрывавших свои сокровища, и душа его пела. В это Рождество ни один малый ребенок Затонска не остался без подарка. Донельзя счастливый Митрофан взмыл над городом и заорал: - Говорят, что в Рождество К нам приходит божество, Ой, не верьте бредням, Только к шестилетним!