Тепло под сердцем

Штольман подвинул Анне стул и на мгновение замер, глядя на полоску розовой кожи над воротничком. Уже две ночи Анна, не желая будить мужа своими ночными хождениями, уходила дремать и бродить в дальнюю гостевую комнату, и Яков наконец выспался. Но любимую видел только два раза – вчера за обедом в этом же ресторанчике, и сегодня. В городе произошло несколько громких ограблений, поэтому Штольман являлся домой лишь ночевать, урвав по часу днем на личные дела. Сейчас ему хотелось не поймать грабителей и даже не остановить Зотову, а ухватить губами эту нежную кожу. Он усмехнулся сам себе, сел рядом с женой и, не дожидаясь официанта, налил в бокалы минералки. - Аня, что ты будешь? … Митрофан появился в воздухе с победным криком, таким громким, что Анна от неожиданности выронила вилку. Воспользовавшись случаем, Штольман нырнул под стол. - Папа, она за углом стоит, вон за той булочной! Только что пришла! Сначала тебя издалека выглядывала, а когда ты с мамой встретился и сюда пошел, сделала вид, что гуляет! - Ты Семену дал знак? Яков знал, что Трофимов сейчас следил за ними из парадной напротив и был настороже, но предупреждение ему не помешает. - Конечно, пап! - Как она одета? - Как мальчик. Просто пацан в кепке, без инструментов, - потер щеку призрак, чем сильно напомнил Штольману самого себя. Поднявшись из-за стола летней террасы, Яков отпил воды из бокала, поставил его на край, небрежно бросил нож рядом с недоеденным гуляшом и предложил Анне руку. - Милая, давай я провожу тебя в дамскую комнату. Штольман бросил короткий взгляд на выставку фотографических аппаратов, что развернул на мостовой владелец соседнего с рестораном ателье. Громоздкие камеры были расставлены на высоких треногах, поэтому вертевшиеся рядом мальчишки пощупать технику не могли. Изредка фотограф выходил к своим красавцам и торжественно запечатлевал кого-то из прохожих, зазывая на следующий день получить карточку бесплатно. Все были довольны - и прохожие, и фотограф, и даже ресторатор, к столикам которого присаживались солидные мужчины, обсуждавшие тонкости модного искусства. В темной глубине ресторана Анна умылась, а затем, выйдя к мужу, обвила его руками. - Яшенька, нам здесь долго стоять? В душноватом помещении никого, кроме них, не было. Анна поцеловала Якова куда-то в шею, потерлась животом. Штольман довольно заворчал, подтолкнул жену обратно в уборную, закрыл за собой дверь и оперся о нее спиной. - Пока Митя не явится. Сюда, - показал он пальцем на свою щеку. Анна послушалась. - И сюда. Улыбнувшись, она провела языком по губам. - Ты сладкий, Яша. А пирожное только я ела. Почему так? Поискам ответа на этот вопрос Штольманы посвятили пару минут, пока в уборную не постучала какая-то дама. - Жену мутило, - открыв дверь, обворожительно улыбнулся Яков уставившейся на него матроне. Анна выскользнула из дамской комнаты вслед за Штольманом, села на длинную скамью за неосвещенным столом и капризно произнесла: - В следующий раз, Яков Платонович, я скажу, что это вам стало плохо. - Конечно, Анечка, - согласился Яков, задвигая её в угол. - Покажи, как ты меня вылечишь. … А на улице гомонили мальчишки, обрадованные желанным развлечением - фотограф дал им подержать одну из камер. Неожиданно один из пацанов сделал пару шагов к столику Штольманов, вынул руку из кармана и занес её над бокалом, из которого пил Яков. Бокал почему-то покачнулся, и парень, рефлекторно придержав стекло пальцами, сыпанул в воду белый порошок. У стоявшего на штативе аппарата, нацеленного как раз на нужный столик, вдруг сработал затвор, хлопнула магниевая вспышка. Молодой человек в кепке продемонстрировал отличную реакцию, тут же рванув с места. Когда дорогу заступил крепкий мужчина, парень в ловком прыжке оперся о неожиданное препятствие и вынес ногу так далеко, что смог задеть ею стол. Тарелки и бутылки упали на землю, брызнув во все стороны осколками, но бокал богемского стекла повел себя странно – он будто бы завис в воздухе, а затем задумчиво опустился на мостовую и обиженно звякнул. Прижав беглеца к земле, крепыш защелкнул на его запястьях наручники. Вышедший из ресторана Штольман снял фотокамеру с треноги и передал одному из солидных мужчин. Ему же он отдал бокал. - Госпожа Зотова, вы арестованы при попытке отравления. Доказательства в виде фотоснимка момента преступления и ваших отпечатков будут приобщены к делу, а содержимое бокала – отправлено на экспертизу. Предлагаю облегчить совесть и признаться в подобных злодеяниях. Оленька поднялась на ноги и сплюнула на мостовую. Штольман пожал плечами. - Яков! Я вспомнила! – воскликнула Анна. Отойдя вместе с мужем в сторону, она взволнованно зашептала: - Помнишь гимназиста Андрона Силантьева? Я тогда на кладбище стайку мальчишек видела, и один из них толкнул Андрона в могилу. Сейчас я абсолютно уверена, что это была именно эта девушка! Он так же тихо ответил: - К сожалению, мы не сможем этого доказать, но для получения Зотовой срока будет достаточно сегодняшнего эпизода. Если она, конечно, не сахар мне подсыпала. Штольман рассчитывал еще на пару дел, в которых уже видел зацепки для проведения дополнительного расследования. А вот как прижать Летягина, пока оставалось под вопросом. - Поезжай домой, Аня. Благодаря Мите и тебе мы поймали эту ужасную женщину. Я скорее всего буду поздно. … Дома Анну сразу потянуло ко сну. Она выпила чаю, приняла душ и уселась в кресло в тщетной попытке увлечь себя чтением, но проснулась, когда солнце из окон уже ушло. И поняла, что ночью будет опять бродить по дому. Вторая половина дня тянулась долго. Была уже почти полночь, когда Анна легла в гостевой комнате и закрыла за собой дверь. Но волновал Анну вовсе не собственный комфорт. Ей хотелось, чтобы Яков высыпался и дальше, несмотря на ее рваный режим, который никак не удавалось восстановить. Возвращения мужа она не услышала. Проснувшись среди ночи, Анна улыбнулась – её Штольман сладко посапывал рядом. Она осторожно сняла с себя тяжелую руку и бесшумно выскользнула в коридор. Вслед темной тенью шмыгнул Митрофан. - Митенька, только не буди папу, хорошо? Вы поздно вернулись? - Да! – громким шепотом сказал мальчишка. – Мы двоих грабителей поймали! Я не стану будить, обещаю. Я с тобой буду! В супружеской спальне Анна включила лампу и потянула с полки красочную книжку про путешествия. - Тогда сперва тебе почитаю, потом погуляем по дому. На чем мы остановились? А, на индейцах, вот эта страница… Пробудившись, Анна сперва не поняла, который час. Гардины были задернуты, свет не горел, и она поднесла к глазам будильник – шесть утра. А рядом вновь спал Штольман. «Вот же настойчивый», - хихикнула Анна. Она попыталась спустить ноги с постели, но муж пробормотал: - Не уходи. - Яшенька, ты приходишь за полночь и уходишь чуть свет. Тебе надо отдыхать. - С тобой лучше. Анна нахмурилась, тут же себя одернув. «Хорошо, упрямец мой любимый». Она легла рядом, но не прошло и минуты, как от нарастающего напряжения в ногах ей пришлось повернуться. И еще раз. И еще. Штольман убрал руку с ее плеча и уткнулся в подушку. - Яша, ну как же лучше, я верчусь непрерывно, и ты опять не спишь! Пожалуйста, давай я уйду в ту комнату, – едва не заплакала Анна, садясь на постели. Теплая ладонь нашла ее талию. Яков подтянул жену в кольцо своих рук и нежно поцеловал. - Я выспался, милая. Побудь со мной сейчас. Я соскучился. Прижавшись к нему, Анна вздохнула. «Глупая я. Яша целыми днями пропадает на службе и хотел бы ночью не только отоспаться». - И я знаю, куда направить твою энергию, - в темноте улыбка мужа едва угадывалась. - Митя, брысь, это для взрослых. Откуда-то со шкафа донеслось ворчание: - Выгоняете ребенка в ночь? Ну-ну. Пойду на кладбище котов погоняю. О, там же Рита мне всегда рада, поучу-ка я её целоваться, - восхитился собственной идеей невидимый Митрофан. - Буду поздно, не ждите! Штольман фыркнул от смеха, сдвинул одеяло и улегся на постель лицом вниз. - Погладь меня, Анечка. Можешь даже облизать. Анне тут же захотелось стукнуть наглеца подушкой, но муж добавил: - Пожалуйста. Мне очень нравится, когда ты так делаешь. Обезоруженная, Анна наклонилась и поцеловала темные кудри. Яков потерся затылком о её губы, пробурчал что-то довольное, и она принялась ласково гладить широкую спину. Когда Штольман стал сжимать и разжимать ладони, Анна осмелела. - Яша… - М-м-м? - Теперь повернись. Но прошу, не хватай меня сразу. Яков перевернулся, не забыв поправить сползавшее с талии одеяло. - Через минуту можно? - Яша! - А ты пристегни меня к кровати, - улыбнулся он, угадав ее тайное желание. Он нащупал у тумбочки саквояж и достал пару наручников. Когда Анна, борясь с тугими кольцами, обняла его коленками по сторонам от груди, а ткань ночной рубашки коснулась его лица, Яков сделал глубокий вдох. «А хорошая ли это идея?» - подумал он, но было уже поздно. Обрадованное любимым запахом тело решило, что кто-то слишком умный с его дурацкими вопросами может отдыхать. В голове Якова остались ощущения. Звуки. Образы. Нежные губы возлюбленной, ее мягкие руки, пленительные полные груди, покачивающиеся перед глазами. Довольные вздохи Анны. Она скользила бедрами по его торсу, целовала виски, губы и плечи, а Штольман вбивал себя пятками в постель. «Лежи смирно! Ты сам это предложил!» Яков был честен перед собой и понимал, что в спальне соглашается на все, чего бы не пожелала его юная жена. И каждый раз, подобно наркоману, смотрел на нее и думал, что он ведь старше. Терпеливее. Опытнее, в конце концов. И что может быть, на этот раз ему удастся не проиграть в самом начале. «Наивный ты, Штольман», - выдохнул он громко, пытаясь не застонать, когда пышная попка Анны опять толкнула его через одеяло. «Считай до тысячи. До ста. Один. Два … Пятнадцать... Ч-ч-черт!» - Анечка, - пробормотал он хрипло. Губы ее были заняты, и она что-то вопросительно мурлыкнула. - Сядь рядом. Ненадолго. Увлеченная своими изысканиями, Анна дотянулась до его уха и обвела мочку языком. Штольман зарычал. - Аня. - Еще немножко, Яша. Ты такой сладкий, – прошептала его мучительница. Еще немного Штольман не выдержал бы. Он незаметно отомкнул наручники ключами, которые спрятал в изголовье, и резко перекатил жену, нависнув над ее распластанным телом. Встретившись взглядом с его, таким тяжелым и таким темным, Анна охнула от пробежавшего между ними пламени. Подала бедра к Якову. Провела ладонью по нему, дрожавшему от сдерживаемой силы. Потянула завязки на хлопковых штанах. - Не надо, - выдавил он. – Тебе же нельзя. Анна приложила палец к его губам, легко толкнула обратно на спину. Спихнула надоевшее одеяло. Оседлав крепкие бедра, стянула через голову ночную рубашку и бросила её в сторону. - Тихонько можно. Помоги… Он подчинился. Сжал ладонями упругие полушария, поддержал Анну на весу и вздрогнул, коснувшись сочившегося влагой лона. Вновь приказал себе застыть, пока Анна осторожно принимала его в себя. Стиснул зубы, когда она скользнула вверх. И вниз. И вверх. Увидел закушенную губу, услышал прерывистый шепот: - Яша… Яшенька… Вцепившись в его руку до боли, Анна задвигалась быстрее. Большим пальцем он нашел скользкий холмик, поймал ритм, и вскоре ощутил пульсирующую ласковую волну, даровавшую освобождение. Не такое яркое, как если бы он все сделал сам, но счастливое лицо Анны было ему дороже собственного удовольствия. - Яша, у меня получилось, чтобы вместе! - она съехала по его влажному телу и звонко поцеловала. - Ведь получилось же? - Да, счастье мое. Штольман укрыл жену одеялом. Держа её в объятиях, он шептал, какая она красивая, страстная, щедрая, и что он постарается быть терпеливым. - Спи, где пожелаешь, Аня. Но прости, если я приду к тебе и просто обниму. Я не смогу без тебя долго. Он улыбнулся, поняв, что Анна заснула. Но все-таки шепнул: - Я так тебя люблю.