Тепло под сердцем

Выйдя на улицу, Оленька пнула оставленную на тротуаре бутылку так, что та разбилась о чугунный столбик. Едва ли не первый раз в жизни на лице мужчины, которого выбрала Зотова, было ясно написано: «Вот вас мне ещё не хватало». Именно так отреагировал Штольман на появление девушки, а ведь ей пришлось пару часов караулить его на Пантелеймоновской, а главное - нарушить своё же правило не светиться в полиции. Дворник громко заругался, а Яков проводил Зотову хмурым взглядом. Штольман мог бы арестовать её и допросить, но никаких доказательств злого умысла привести не мог, да и не до Оленьки было следователю, когда жена сбежала неизвестно куда. Он отщелкнул крышку брегета - с отъезда Анны прошло ещё десять минут. - Митя, проверь. Яков уже третий раз посылал сына за Анной, и не мог понять, куда же она направляется. Даже то, что жену сопровождал Семен, беспокойство унять не помогало. Оно же и разогнало наркотик в крови, хотя мышцами Штольман владел еще плохо. Вернулся Митрофан насупившийся. - Мама отворачивается, - буркнул он. - Не хочет со мной разговаривать. Пап, что нам делать? - Работать, - не менее мрачно ответил Штольман. В кабинете он перелистал новые папки с делами о несчастных случаях, на сей раз полученные с окрестных волостей. В Выборге произошло три таких происшествия за полгода, в Павловске - два, в Гатчине - четыре. Через пять минут Митя без просьбы исчез и вновь появился, приплясывая. - Дядя Семен сказал маме, что до Царского Села можно доехать на поезде, а она - что поедут в экипаже! Это же значит, что они... - Едем, - Штольман сам был рад, что можно не сидеть на месте. Он взял подходящие дела, велел Захарову найти пролетку и неверным шагом направился в холл управления. - Я в Гатчину, - сообщил он дежурному. Затем подумал и добавил: - Сегодня уже не вернусь. … У перегона железной дороги Царское Село – Павловск Анна дернула Трофимова за рукав. - Семен Сергеич, давайте здесь остановимся. Дух погибшего Антипа Чернецова подплыл к рельсам и ткнул рукой в булыжник. - Вот здесь я ногу подвернул. Потом поковылял на дорогу. А тут они… Печально вздохнув, Антип махнул рукой в направлении захода солнца. - Они меня на телегу бросили и через Царское Село вон туда направились. Я еще слышал, как они про старую Катлинскую дорогу говорили. - Туда, - решительно сказала Анна, показывая на запад. Через четверть часа поездки сперва по мощеному Софийскому бульвару, а затем по красивейшей Парковой, откуда был виден Екатерининский дворец, лошадь вывезла спутников из Царского Села и пошла по тряской дороге, вздымая тучи пыли. «Прости, мамочка!!!» - подлетел к Анне листок бумаги. Сам Митрофан к пролетке не приближался - в предыдущий раз мама его демонстративно не заметила, сделав вид, что говорит с Семеном. Анна уже раскаивалась в грубости, но подзывать сына не хотела. Слишком сильно она сердилась на Штольмана, и хотя понимала, что малыш ни в чем не виноват, знала, что тот сразу начнет просить и за папу. «Негодяй! Сына прислал извиняться, сам очень занят? Не буду отвечать!» Взглянув на парящего невдалеке призрака, она едав не притянула его к себе, чтобы поцеловать, но расстроенный малыш исчез. Анна вздохнула. «Теперь я виновата оказалась. Вот как так вышло?» Пролетка миновала деревушку из трех домов. Из последнего выскочил подросток и уставился на седоков, проводив их взглядом. - Куда, Анна Викторовна? – спросил Семен на развилке. Рядом с Антипом возник ещё один дух. Хорошо одетый молодой человек в цилиндре указал на видневшийся впереди перелесок. - Вас что, тоже здесь убили? – всплеснула Анна руками. Дух кивнул и поплыл рядом с Антипом, указывая путь. Проезжая дорога кончилась. Анна выскочила из пролетки и побежала по тропинке, вьющейся среди чахлых березок. Привязав лошадь к низкому кусту, Трофимов направился следом. Через первую кочку Анна перепрыгнула, через вторую перешагнула, у третьей на секунду задумалась. - Анна Викторовна, я знаю такие места. Там впереди болото, - попытался воззвать к здравому смыслу Семен. - Правильно я понял, что у нас уже два трупа? Рекомендую убраться отсюда и вернуться с полицией. - Анна Викторовна! Анна схватила валявшуюся на земле палку и уперлась ею в траву, приготовившись перепрыгнуть влажную грязь. … Через несколько минут Трофимов, не отводивший глаз от Анны и уже дважды вытаскивавший её из обманчивого мха, твердо сказал: - Анна Викторовна, поворачиваем. Тут легко можно утонуть, и никто не узнает. Кроме Штольмана. Он меня самолично из трясины достанет и распнет. Анна вскрикнула, показывая под куст. Всмотревшись, Семен почесал затылок под кепкой - из грязной тины торчала чья-то рука. Трофимов обвел взглядом простиравшееся перед ними болото и заметил еще одну кочку, подозрительно напоминавшую чье-то колено. - Эй, крепыш, - раздалось сзади ленивое. - Канай сюда. И бабу свою прихвати. Обернувшись, охранник скрипнул зубами - на сухих кочках позади него и Анны стояли три мужика, один из которых держал в руке нож. А впереди было только болото. ... В полицейском участке Гатчины Штольман уже начал расспрашивать унтер-офицера по делу с несчастным случаем, как в участок влетел Митрофан. - Пап! Там дядьки! Они маму схватили и в какой-то дом запихали, и дядю Семена тоже! У него рука перебита и он связан, а мама напуганная! Яков изменился в лице. - Где именно? - Что? - переспросил унтер, но следователь без церемоний отвернулся от него и вышел на двор. - Митя, где они? Призрак шмыгнул носом. - Я не знаю названия. Могу туда же вернуться, к маме. - Захаров, собирай здесь всех свободных! - крикнул Штольман подчиненному и сосредоточился, продумывая. - Запоминай, сынок. ... Трофимов сплюнул кровь на пол и потер спутанными за спиной запястьями. На болоте Семен успел выстрелом вывести из строя одного бандита и почти достал второго, когда мужик в зеленой косоворотке попросту заехал ему дрыном по правому локтю. Револьвер у охранника тут же отобрали, заодно дав по зубам. До избы пленники дошли пешком, подпинываемые похабными окриками. Там Анну утащили в чистую комнату, а Трофимова бросили в сенях. Минуту назад Семену пришла в голову мысль, что он сошел с ума - руки его за спиной стали дергаться сами по себе. Кто-то невидимый сзади резал веревку. Когда запястья освободились, Трофимов припомнил дошедшие до него слухи о «сыскарике», появившемся в отделе вместе со Штольманом, а затем узрел перед собой листок бумаги со словом «Жди», подписанный давним коротким прозвищем Платоныча. Семен ухмыльнулся. Он убрал за себя обрывки веревки и непроизвольно скривился от боли. - Петюх, не бей его больше, - басовито распорядился вошедший грузный мужчина, выглядевший постарше зеленой косоворотки. - Когда с дамочкой разберемся, пойдешь с этим перетаскивать жмуриков. Ну и его потом туда же. - Почему я? – заныл косоворотка. Грузный резко обернулся. - Потому что это ты, мудень, их в болото укладывал. Лень было подальше зайти? Вот и доделывай, пока сам не лег. Разумеешь? Виновный в неаккуратном утоплении жертв Петюха угрюмо кивнул, но тут же поинтересовался: - Бабу-то можно? Чай для этого и привели… - Тебе? Бабу? – грузный бандит заглянул в комнату, расплылся в сальной улыбочке и решил: - Слишком для тебя хороша. Сперва пусть Гудь оприходует, потом я. До тебя и очередь не дойдет, я уж расстараюсь. Сотрется баба. Он громко захохотал. Анна вздрогнула и закрыла глаза. «Гудь… Боже… Опять я попала в историю. Опять Яков будет сердиться, но меня обязательно вытащит. Ой, нет, я не должна на него рассчитывать», - вспомнив, что обижена на мужа, она решительно мотнула головой и тихо позвала: - Митя… Митюша… Тут же появившийся призрак кинулся ей на шею. - Мамочка, ты больше не сердишься! Я тебе помогу, не волнуйся, сейчас все сделаю! Ты главное, не переживай! – он мгновенно исчез, и Анна не успела ничего сказать. «Яков на службе сейчас, он далеко, а Митенька сразу прибежал. Малыш мой верный. Хоть бы догадался полицию позвать, их тут слишком много для мальчугана», - погруженная в переживания, что попала в беду и подвела Семена, Анна не обратила внимания, что Митрофан явился не из воздуха, как обычно, а прокрался из-за двери. «Сама выберусь. С помощью Мити, конечно. И тоже ему скажу, чтобы папе ничего не говорил», - подумала Анна. «Ох, нет, так не надо. Ладно, потом разберусь… Через окно тут можно убежать?» Но за окном стоял один из бандитов. «Потерплю. Не будет же он стоять там вечно. Только бы с крохой моим ничего не случилось!» В сенях, дождавшись, пока мужик в косоворотке отвлечется, Митя подбросил Семену следующую записку. Тот еле слышно пробормотал: - От Царского Села на юго-запад, деревня в три дома в конце старой Катлинской дороги. Дом с флюгером. Когда листок упорхнул, а в левую ладонь Семена лег револьвер, на лице бывшего полицейского не отразилось ничего. Он был готов к схватке. … Сообщив отцу место, где засели бандиты, Митя затараторил: - Пап, надо быстрее! Там один сказал, что надо подождать Гудя, он маму… Призрак вдруг запнулся. - Он маму первым опри… Папа, я не могу это сказать! Штольман сжал кулаки. Экипаж, в котором сидели Яков и трое сотрудников отделения полиции Гатчины, мчался, будто влекомый ангелами апокалипсиса. На козлах сидел Захаров, и он знал, что главная цель - освободить Анну. За экипажем следовала пролетка со второй группой городовых. - Берем некого Гудя. Есть основания подозревать, что это Гордей Гудилин, - сообщил Штольман полицейским. - Привлекался два года назад, обвинение не было доказано, Гудя отпустили. Уже полгода, как его снова ищут, но до сих пор было неизвестно, где он прячется. Сейчас у него в руках двое заложников, в банде как минимум пятеро. План захвата… - и Яков обрисовал гатчинским, что нужно делать. ... За дверью вновь захохотали – Анна узнала отвратительный бас грузного. Голос второго мужчины был незнаком, но начальственен, и Анна с ужасом поняла, что приехал тот самый Гудь. Она кинулась к окну, распахнула его, сунула ногу наружу, но тут же была схвачена за лодыжку влажной рукой. - Дура, не балуй, - подпихнул Анну обратно мужик лет сорока. - А то Гудь рассердится и нам сперва отдаст. Лучше будь с ним ласкова, тогда он тебя при себе оставит, а нам уж так, облизнуться. Или на разок. Дрожа от ярости, Анна залезла обратно. Вдруг мужик поперхнулся и осел на землю, схваченный за горло крепкой рукой. Рослый полицейский запихал в рот бандита кляп, связал ему руки, затем подошел к окну и легко вынул девушку наружу. - Бегите направо, барышня, - шепнул он, - там вас ждут. А сам влез в дом и вытащил из-за пазухи револьвер. Пожилой урядник принял её в экипаже и не позволил высовываться. В доме началась перестрелка, и уже через несколько минут в кабинку забрался Семен – живой и веселый. - Анна Викторовна, у вас все в порядке? Гатчинские взяли этого Гудя и его банду. Оказывается, они уже полгода в этом болоте своих жертв топили. Так что вам благодарность от полиции. Можем ехать. Анна глянула из окошка, но увидела только, как последнего бандита заталкивают в экипаж. «Якова нет. Показалось? Да и как он бы тут появился», - она грустно уселась на скамью. - Поехали, Семен Сергеич. Домой я не хочу. Проводите меня, пожалуйста, в «Асторию». - Нет, Анна Викторовна, поздно уже. Давайте я вас в «Царьградскую» отвезу, там переночуете. Говорят, там останавливаются все богатые люди, которые хотят попасть на прием к императору. И зовите меня, пожалуйста, по имени. Анна кивнула. - Вы поужинаете со мной, Семен? - Разумеется, Анна Викторовна. Я заночую там же, сниму номер попроще, - сказал Трофимов. Он вышел из кабинки, уселся на козлы и показал стоявшему в тени дома Штольману большой палец. Стрелять, как и править, Семен мог и одной рукой. … В гостиничном номере Анна смогла спокойно подумать. «Яша не перестанет искать Прокопова. На следующий раз он вколет большую дозу и... Боже, Яшенька...» - Бабушка Геля! - взмолилась она. - Помоги, скажи, как мне его уберечь? Появившаяся на её зов Ангелина мягко покачала головой. - Аннушка, я не знаю этого. Могу сказать, что вы всегда будете вместе - долго ли, коротко ли, но рядом. Этого уже ничто не изменит. А вот будете ли вы радостью друг для друга или источником бед и обид, зависит только от вас. Думай, внученька. Тебе выбирать. Анна уткнулась лбом в оконное стекло. «Выбирать! Из чего? Слушаться мужа и стать своей бледной тенью? Делать, что хочется, и превратить Якова в неврастеника? Позволить Штольману защищать меня, как безвольную куклу, и смотреть, как он теряет здоровье или даже жизнь?» Внезапно ей захотелось спать. Она забралась на высокую постель, взбила подушку и расплылась в улыбке, завидев на тумбочке виноградную гроздь в форме сердца. - Митенька, спасибо! – шепнула она. - Ты сегодня спас и меня, и дядю Семена. Ты просто герой. Иди ко мне, мой хороший, я соскучилась. Мальчишка тут же вылез из-за занавески и сделал радостный кульбит. - Ма-ма, я те-бя люб-лю! – заорал он на всю гостиницу. «И я» - Штольман в соседнем номере прожигал взглядом смежную стену, но к жене не торопился.