Тепло под сердцем

К обеду Анна смогла немного успокоиться. Она поняла, что Яков прав – если Митя нужен старику с кладбища для каких-то темных дел, то развоплощать малыша он не будет. Мальчика из сна было жалко, но тут Анна сделать ничего не могла, поэтому решила отвлечься на повседневные дела и дождаться мужа, который обещал разузнать про отца Савелия. Приглашенная модистка уже примеривалась, как расставить платья на чуть пополневшей талии Анны, когда в гостиную вошел Штольман. Поздоровавшись, он позвал жену на первый этаж, а там к супругам присоединился Петр Иванович. Яков коротко пересказал происшедшие ночью события. Миронов, разумеется, юного призрака не видел, но уже давно понял, что Штольманы общаются с ним, как с сыном. Яков хотел поделиться итогами своих сегодняшних изысканий, но Анна спросила: - Яша, ты обедал? Я прикажу подать. Анна видела, как устал муж после бессонной ночи и утра на ногах, каким напряженным выглядело его лицо. Ей хотелось, чтобы он хоть немного отдыхал дома, а не беспрерывно занимался загадками. И несколько минут, проведенных в спокойствии, делу не помешают. - Я вижу, Яков Платонович, ваша семейная жизнь вполне удалась, - поддразнил зятя Миронов, проследив его взгляд, направленный на фигуру удаляющейся Анны. Штольман, по обыкновению, промолчал, но на лице его появилась легкая улыбка. … Молодой Крюков уединился с Летягиным в отдельной комнате, куда не доносились голоса гостей. Новый хозяин дома пожал руку медиуму, а затем выписал щедрый чек. - Денис Вениаминович, я вам так благодарен! Вы прямо груз с моей души сняли… Летягин широко улыбнулся. Он был в отличном настроении. Ему действительно нравилось, когда клиенты были довольны его работой, и, хотя случаи бывали разные, сегодня он мог собой гордиться. - Дух вашего батюшки легко поделился информацией. Он разорвал свое последнее завещание в пользу той дамы, и даже если вы получите от нее судебный иск, сможете доказать ее преступные намерения. Клиент перекрестился. - Еще раз благодарю. При случае обязательно буду рекомендовать вас знакомым, господин Летягин. Я просто восхищен. И последняя просьба… - Разумеется. - Сможете прямо сейчас вызвать дух моего отца? Я хотел бы попрощаться не только с телом. Мысленно вздохнув, Денис закрыл глаза. Призраки приходили к нему редко, видно их было плохо, и они почти не говорили. Но сегодня медиум был в ударе и стоило попробовать, тем более после такого достойного вознаграждения. - Дух Ивана Крюкова, встань передо мной… … - Бывший священник Прокопов умер от болезни сердца год назад. В течение считанных месяцев после его смерти в полицию поступило три запроса на расследование гибели его родных. Разбирался тогда не я, но я поднял архивы, - рассказал Штольман в конце обеда. Анна удивилась. - Трое умерли вслед за отцом семейства? От горя? - Непохоже, - качнул головой Штольман. - И умерших было четверо. Друг за другом отправились в мир иной все сыновья Прокопова – Лаврентий, Алексей и Василий, а также двадцатилетний внук Игнат, но никаких свидетельств насильственной смерти найдено не было. Лаврентий – от сердечного приступа, Алексей - под колесами проезжавшего экипажа, Игнат утонул. Василий сломал шею при падении в овраг. - Похоже на какое-то проклятие, - высказал пришедшую на ум мысль Миронов. - Похоже на смерть гимназиста Андрона… - Анна задумалась о том, что видела на кладбище. Подождав, пока её внимание вернется к разговору, Штольман продолжил: - Я в проклятия не верю, Петр Иванович. Мотива не нашли. Наследственных выгод никто не получил, дом остался невесткам. Одна из них, кстати, и просила расследовать все смерти. Сейчас ей приходится хуже, у нее трое детей от Лаврентия, а мужчин в семье не осталось. У вдовы Алексея – одна дочь. Взглянув на Анну, которая немного побледнела, Яков добавил: - Я заезжал к ним в Мурино. Убийцами они не выглядят. Обе сказали, что Савелий их не любил, но он вообще к женскому полу относился пренебрежительно. И что недавно второй сын Лаврентия сломал ногу на улице – вроде как прохожий толкнул. Петр Иванович, поедая бисквит, глубокомысленно заметил: - Значит, проклятие еще действует. - Яков, я вспомнила! – вдруг выпалила Анна. - Там, на кладбище, старика будто поддерживали под руки двое мужчин. Они были младше, но очень похожи. Может, это и есть его сыновья? Если так, значит, он призвал их к себе после смерти. А если предположить… - Что это он их убил? – догадался Петр. На лице Штольмана было написано сомнение. - Чтобы призраки убивали? Да еще и родственников? Разве что разрыв сердца у старшего Лаврентия, когда к нему явился дух отца, но это же отец, а не чудище заморское. Я подумал о другом… - Яков Платонович! А давайте мы с вами вместе прогуляемся по кладбищу! – прервал его Миронов, в ажитации тыкая в Штольмана вилкой. Оживление дядюшки было таким непосредственным, что Анна улыбнулась. Петру Ивановичу, как и ей, в последнее время явно не хватало приключений. - Вдруг нас так напугают эти призраки, что вы, Яков Платонович… Ну ладно, ладно, скорее я… - Дядя! - Не беспокойся, Аннет, господин Штольман вытащит твоего мягкосердечного дядюшку с любого света. Так ведь, Яков Платонович? У Штольмана были свои причины пройтись по Смоленскому, и он согласился. В явление духа, да такое, чтобы умереть со страха, он не верил ни капли, но спутник ему как раз требовался. - Мы сейчас отправляемся? Подождите меня! – Анна была настроена решительно. Петр Иванович возвел очи горе. Штольман потер подбородок. - Аня, ты же… Она повернулась на стуле к мужу, наставила палец ему в грудь и грозно нахмурилась. - Яков Платонович, вы что, полагали, что я дома останусь? Митя и мой сын! А как вы без меня поймете, что говорят эти мерзкие духи? - Но я так понял, они при тебе и слова не скажут. Анна улыбнулась, и Штольман заподозрил неладное. - Пойдем со мной наверх, покажу, что придумала. Дядюшка, мы скоро. … Модистка подогнула брюки прямо на девушке и критически оглядела свою работу. - Госпожа, мне потребуется около получаса. Подшить, убавить, переставить пуговицы. Вам нужен эффект, позволю поинтересоваться, чтобы было пикантно или по-мужски? «Куда уж пикантнее», - Штольман хмуро взирал на женщин, занимавшихся подгонкой одежды. Выгнать из гостиной Анна его не смогла, и теперь улыбалась, глядя, как муж ерзает в кресле. - По-мужски, - ответила она. Склонившись к уху модистки, Анна шепнула: - Про первый вариант я у вас позже спрошу. Она скрылась за ширмой и через минуту вывесила на нее сюртук и рубашку. - Яша, помоги, пожалуйста, - позвала Анна, и, когда он подошел, пожаловалась: - Петелька узкая... Взявшись за пояс свободно сидевших брюк, Штольман просто сдернул их с жены, не расстегивая. Взгляд его уперся в грудь, прикрытую кружевным бюстгалтером, ладони остановились на скользком шелке панталон. Нижнее мужское белье Анна надевать не стала. Под воланами панталон виднелись полупрозрачные чулки, а на узких ступнях Анны лежали спущенные брюки. - Спасибо, - улыбнулась Анна. Яков глубоко вздохнул, сунул руки в карманы и понял, что пора убираться. Тем более, что модистка стояла в двух шагах. Он буркнул: - Жду внизу, Анна Викторовна, - и вышел из-за ширмы. … Фарфоровая кукла с раскрытыми объятиями кинулась на Лаврентия и замерла, уткнувшись губами в его призрачную шею. - Ц-ц-ц, - озвучила она поцелуйчики. - Папочка! Хочу конфетку! Дай конфетку! Просьба куклы звучала все настойчивее, и Лаврентий проворчал: - Да отстань уже. Надоел! - Да, папочка. Прости, папочка, я так больше не буду. Пойду убьюся во гробах, - тоненький голосок раздался откуда-то сбоку, и Лаврентий от души выругался. В склеп вошел Савелий, и стало как будто темнее. - Лавр, - нахмурившись, произнес отче. - Прости, отец, - повинился Лаврентий, но тут же добавил: - Но ты сам видишь, это не ребенок, а сущее наказание. Ты уверен, что он нам нужен? Игнат от него уже плачет. - Игнат твой – неженка и девчонка, и, если он не перестанет рыдать по любому поводу, ты знаешь, что я сделаю. Может, он вообще сын Алексея? Этот трус не захотел пойти со мной. Лаврентий закусил губу, сдерживаясь. Даже здесь он не мог возразить главе призраков. - Выйдите все, дети мои. Когда призрачные стражники вышли из склепа, Савелий грозно сказал: - Митрофан, подойди. Нам надо поговорить. Кукла покачала головой и пропищала: - Не надо. Я вас боюсь. Применив умение притягивать духов, Савелий вытащил мальчишку из-за камня. - Ты умеешь перемещать предметы, Митрофан. Это редкое явление, и ты будешь нам очень полезен. Если согласишься жить с нами добровольно, я перестану тебя удерживать здесь. Все кладбище в твоем распоряжении. Тебе же нравятся могилки и памятники? – осознав, что мальчишка не поддается давлению, бывший священник перешел на уговоры. Но юный призрак, выросший в приюте, не верил никому, кроме бабушки и новых родителей, и продолжал придуриваться. - Ой, дяденька, не бейте меня, Христом богом прошу… Не забирайте меня отсюда… Здесь так весело! На голову предводителя кладбищенских духов посыпались камни. Савелий вздрогнул. Если мальчишка в неволе, под страхом развоплощения, мог сделать такое, что же он мог сотворить в хорошем настроении? В способности Митрофана переселить духа в человека, как было сказано в пророчестве, отче не сомневался, но сперва нужно было заставить призрака подчиняться. Прокопов решил прибегнуть к последнему средству. - Если через три земных дня ты не согласишься стать мне сыном, я тебя развею. Выйдя из склепа, он кивнул Лаврентию. Изнутри донеслось залихватское: - Я помру, меня положат Во тесовый белый гроб На гробу то подпишите Что помер через любофф! - Ишь ты, сыном ему. Разбежался. У меня папа с мамой есть, - бормотал Митя, царапая что-то ржавым гвоздем на животе куклы. На память Риты он не надеялся, девчонка была слишком мала для подробных инструкций. ... В гостиную первого этажа вошел полненький юный господин в котелке. Губы его были строго сжаты, а походка смахивала на мужскую. Ткань сюртука ровно спускалась с плеч на торс, не давая и намека на девичью грудь. Подправив платок в нагрудном кармане, Анна подошла к Штольману и низким голосом попросила: - Яков Платонович, завяжите мне, пожалуйста, галстук. Мне с этой стороны непривычно. Штольман кашлянул. Встав с дивана, он взял в руку поданный Анной галстук. Накинул ей на шею. Усилием воли подавил в себе желание притянуть негодницу так, чтобы их губы встретились, и тщательно завязал простой узел. С веселым прищуром взиравший на племянницу Петр заметил: - Аннет, ты себя недооцениваешь. Тебе бы в театре играть. - Только через мой труп, - еле слышно пробормотал Штольман. Он вытащил из саквояжа коробку с гримом, перебрал кисти. Выбрал цвет, мазнул кисточкой над верхней губой жены, нарисовав еле заметный темный пушок – так, чтобы мужественность этого пухлощекого персонажа не вызывала явных сомнений. Серыми штрихами сделал грубее линии подбородка и щек, фиолетовыми изобразил набрякшие подглазья. Анна взглянула на себя в зеркало и захлопала в ладоши. - Как чудесно вышло, Яша! Я же могу теперь неузнанной гулять, если тебе вдруг тайный агент понадобится! Пожалуйста, зови меня в таких случаях! Она схватила дядюшкину трость, еще раз посмотрелась на свое отражение и обернулась к мужу: - Да я просто вылитый приказчик Лазюкин с нашей почты! Яков, это так здорово! Метнув предупреждающий взгляд на Миронова, отчего тот согласно кивнул и испарился в коридоре, Яков крепко взял жену под локоть: - Анна Викторовна. Здорово – только со мной. Застану вас на улице в таком виде в одиночестве, пеняйте на себя. Голос его был каким-то скрипучим, но Анна, в восторге от своего преображения, не обратила не это внимания. - Яков, я целыми днями сижу дома, как привязанная, и выезжаю только в больницу. И почему ты приказываешь мне, как себя вести? - Потому, что несу за тебя ответственность. Анна уже много раз решала для себя проблему подчинения мужу в вопросах безопасности, всегда приходя к одному и тому же выводу – она слабее, чувствительнее Штольмана, у неё гораздо меньше навыков и она, в конце концов, беременна. И свою правоту Яков многократно доказывал, вызволяя ее из передряг. Но сейчас Анну несло: - То есть только потому, что ты – муж? Не желая вступать в спор, он просто кивнул. - Я так не согласна. Я – взрослая женщина, и вполне понимаю, на что иду. Внезапная широкая улыбка Штольмана повергла Анну в недоумение. - Что смешного я сказала, Яков? Ухмыляясь, он одним движением поднял ее на руки. Анна взвизгнула, но Штольман, не обращая внимания на её возмущенное лицо, отнес к лестнице и стал подниматься по ступенькам. Он знал, что стоило ему подержать любимую в руках, как у нее волшебным образом исчезало желание доказывать свою самостоятельность. - Яша… - взмолилась Анна, осознав, что сейчас ее просто запрут в спальне. - Ммм? - Опусти меня. - И что ты будешь делать? Она дождалась, пока муж поставит ее на ноги, с удовольствием огладила налитые плечи. - Пойду с тобой на кладбище. Почувствовав, как вновь взлетает в воздух, она заторопилась. - Я не буду ходить в мужской одежде без тебя рядом. Раскрасневшаяся Анна выглядела невыносимо очаровательно даже под гримом. Приникнув к её губам, Яков едва не свалился с лестницы, когда Анна обняла его сильнее. Он удержал равновесие и проводил её вниз. Зарождавшийся конфликт был исчерпан, и довольный Штольман прошептал: - Первый раз целую кого-то с усами, милая. Придется их вновь рисовать. … В холле Петр Иванович с недоумением рассматривал грязную фарфоровую куклу, врученную постучавшим в дом кучером. Завидя супругов, Миронов отметил их умиротворенный вид, но сейчас его занимало другое. - Полюбуйтесь. Похоже на письмо от вашего Митрофана. Но почему на кукле? Штольманы склонились над игрушкой. На потемневшем от времени животе было нацарапано: «М.Конюш.6. Дайте ему рубль! Я в пор. на Смол. кладб. Митя». Яков в восхищении покачал головой. - Аня, я горжусь нашим сыном. Настоящий мужчина. - Твое влияние, Яша, - вздохнула Анна, одновременно обрадованная и расстроенная весточкой. - Слова лишнего не скажет, чтобы меня не волновать. В каком это он порядке, если домой прийти не может? Вот что хочешь теперь думай. - Не в полядке, - шепнула хмурая призрачная девчушка лет пяти, осторожно выглядывая из-за шкафа. - Отвезите меня облатно. Я покажу, где он.