Энди сломает всё

___________________________ В воздухе кружат облетевшие лепестки первоцветов. И пепел, серый пепел — вот и всё, что она замечает. Ей бы радоваться — её сын уцелел, её муж жив. Она сама тоже жива. Ей бы спешить — пора искать пути, как не потерять всё после падения Лорда. Но, убедившись, что родные в безопасности, она, словно тень, возвращается в Хогвартс. Чтобы забрать кое-что у беспечных «победивших». Тех, кто получит теперь свой новый прекрасный мир всеобщего равенства. И едва ли выживет в нем, столкнувшись с тем, что миллионы слабых при отсутствии сотни сильных, что готовы делать необходимое для защиты всех, недолго будут миром наслаждаться. Грецкий орех и сердечная жила дракона — старая, верная. Не та, что подвела Белль в схватке. Та, что была бессовестно украдена — и Цисси помнит, когда. Попробуй, забудь день, когда Лорд узнаёт, что Гарри Поттер смог сбежать из твоего дома. Тогда Малфои пережили его недовольство. Сейчас они пережили его самого. Белль ставила верность превыше всего. Белль последовала за ним. Цисси уходит, так и не замеченная никем. Ей нечего больше здесь делать. Но кое-что еще привлекает её внимание у подножия башни. Рябина и волос единорога, кажется. Цисси неплохо разбирается в волшебных палочках, пусть и не на уровне мистера Олливандера. Эту палочку она раньше не видела — но магия всегда оставляет следы. Цисси поднимает и эту. Она удаляется от замка быстрым шагом, больше не оглядываясь. Палочка Белль холодит руку. Палочка племянницы, напротив, жжется. Не хочется верить, но это правда. Сестра убила Нимфадору. Сердце Энди разобьётся, когда она узнает. Сердце Цисси точно разбилось бы, если бы убили Драко. Какое счастье, что он выжил. Конечно, кто-то бы ей сказал. Это уж точно не должна быть именно Цисси. Но семья Цисси спаслась, а семья Энди — нет. Следуя неожиданному порыву, Леди Малфой аппарирует к маггловскому дому, к которому она, как раньше думалось, никогда не придёт. Её рука немного дрожит, когда она неуверенно стучит в дверь. Она опустошена — столь много она сегодня видела, столь сильно переживала. Кажется, уже нет возможности переживать что-то ещё. Но мысли о том, как она глянет в глаза сестре после того, что сделала Белль, вызывают новую волну боли в настрадавшемся сердце. Ей открывают дверь, твёрдо держа вскинутую палочку. Зло смотря и едва ли не проклиная с порога. Сам факт почти нападения не важен — увидев столь непохожее поведение женщины, Цисси понимает, что у боли пределов нет. Понимает, что осталась только она. Но, конечно, не смеет судить. Ради Драко Цисси сделала бы ещё и не то. — Не пользуйся ею на людях, — только и может выговорить она, беря себя в руки. Рябина возвращается хозяйке, а Цисси отступает на шаг. — Мне тоже очень жаль, — шепчет, исчезая с тихим хлопком. Исчезает хоронить палочку из грецкого ореха — хотя бы это, раз уж от её настоящей хозяйки ничего не осталось. Вытирать слёзы, что не к лицу несгибаемой леди. Поминать обеих сестёр. Жаль, палочку из лиственницы с волосом кэлпи, Нимфадора, поддерживая волю матери, не сможет положить в могилу. Могилу, на памятнике к которой будет выбито не то имя. А затем Цисси будет искать пути, чтобы семья не потеряла все. Да, как-то так она и сделала бы. Если бы у неё была возможность. Но её не было. По правде, после смерти Энди ничего не было. А может, не было и до.