Цвет воспоминаний

      — Что поведать нам можешь, Куджин? Говорили с тобой предки наши?       Гулкий голос Готая вывел шаманку из транса. Еще за закрытыми веками увидела она, как чей-то силуэт загородил солнечный свет — то хан непокорных племен выжидающе скрестил могучие руки на груди и выжидающе взирал на мудрую шаманку, что знала ответы на все вопросы.       Куджин мелко встряхивает головой, прогоняя оцепенение, и, потягиваясь, встаёт с земли и берет в руки украшенный черепом посох:       — Говорили, хан Готай. Говорят предки наши, что неделя грядет особая, — резко очерченное лицо вождя вытягивается от изумления, из-за чего орчиха не может сдержать мягкой улыбки. В отличие от своего буйного отца Курака, Готай всегда внимательно прислушивался к ее советам, чем, несомненно, симпатизировал говорящей с Отцом-Небом и Матерью-Землёю.       — И что же будет? Не таи, шаманка! Говори скорее!       — Предки сказали мне, — властно начала Куджин, вздернув подбородок и лукаво сверкая алыми очами, — Что птицы ночи не будут теми, кем кажутся. Но полёты в ночи будут особенно благословенны в неделю эту.       Готай задумчиво почесал подбородок, хмурясь, — любой бы из других народов, кто увидел на лице хана такое странное выражение, уже побелел бы от испуга, молясь своим драконам и надеясь, что в следующую секунду не схватится орк за орудие. Однако же Готай покачал лобастой головой, пробасив в ответ:       — Не вижу смысла в словах твоих. О каких птицах ночи толкуешь, Куджин?       Ответ на этот вопрос таился среди густых крон деревьев, не желая днём выходить — и лишь сверкают таинственные желтые глаза из глубины дупла. Как придёт ночь и войдёт неделя в полную силу, так дадут они о себе знать…

* * *

      Неделя совы началась для непокорных племен особенно буйно. Казалось, эти загадочные птицы, не проявлявшие особого интереса к дневным обитателям равнин Ранаара, рассвирипели, подобно самим оркам. Потому что только орк может пойти на орка с такой яростью, да еще и выжигать всё на своём пути.       Миграция иролланских сов случалась редко, но в этом году они отчего-то решили посетить те места, где осели на данный момент орочьи племена. Вообще-то совы те отличались миролюбивым характером… большую часть времени. Но в свою неделю в них будто вселялись демоны, а потому они с неистовым криком нападали на поселения, что орки только и успевали тушить мелкие кострища, оставленные свирепыми белоснежными птицами.       — Об этом ты говорила, Куджин? Птицы ночи совсем распоясались, — мрачно буркнул Готай, поправляя остатки выжженной шевелюры. На это она обреченно вздохнула, качая головой:       — Эльфийские совы — лишь часть наших проблем, Готай.       Стоит ли говорить, что слова мудрой шаманки оказались пророческими? Потому что, узнав о буйстве иролланских птиц, демоны не стали сидеть без дела — нередко они обращались в сов и досаждали таким глупым оркам, что только и умеют, как махать кривыми топорами да ругаться и рычать.       — Хан Готай! — ворвавшийся в палатку шаманки посыльный тяжело дышал, будто мчался во весь опор несколько суток. Куджин заинтересованно и встревоженно взирала на вошедшего, но тот, казалось, не слышал ничего, кроме себя самого: — Демоны, хан Готай! Они птицами ночи притворяются. Орков жгут и досаждают непокорным племенам.       Взгляд хана медленно наливался кровью и необузданной яростью, а рука его взметнулась к висящему на поясе топору:       — Демоны? — утробно проревел он, из-за чего посыльный даже отшатнулся, опасаясь как бы ему не прилетело этим топором в голову. — Орки не станут терпеть демонов! Птицы ночи — порождения Матери-Земли, нельзя их трогать, но демоны… — хан замотал головой, недовольно рыча и явно желая прямо сейчас раскроить пару демонических голов. — Уничтожить! Убить всех! Орки не позволят, чтобы демоны насмехались над ними!       После этого стали орки излавливать демонов да выкидывать с обрывов под покровом ночи — как говаривала шаманка Куджин, в эту неделю особенно благословенны полеты в ночи, ведь так? Значит, помогут предки избавиться от черни демонической, ежели отправить их в полеты с обрыва?       Да вот только однажды поймали орки кое-кого особенного…       — Не трогайте меня, грязные ублюдки! — визгливо верещал мужчина в странных одеяниях, показавшийся Куджин странно знакомым. Солнце уже скрылось за горизонтом, наступала прохладная ночь, а орки готовились выкидывать в полеты очередную партию демонов — всё уже по привычному сценарию этой безумной недели.       Шаманка удивленно взметнула брови, кривя губы в ухмылку и заинтересованно усмехаясь:       — Надо же, с кем свел Отец-Небо дороги наши. Человек, что поклонялся королеве-демону?       Впрочем, потрепанный жизнью — и орками — Аларик, которого крепко под руки держали сыны непокорных племен кинул сердитый взгляд на опешившую шаманку. Называется, бежал от правосудия Империи… а попался в лапы этих грязных неотесанных варваров. Хуже и не придумаешь.       — Видимо, Святая Изабель так меня наказала… — в полубреду хрипло то смеялся, то плакал, то сердито рычал смертный, из-за чего Готай, стоявший подле Куджин недоуменно хмурился. Вот, что демоны творят с народами Асхана — рассудка лишают да в веру неверную обращают. — Да, это… это наказание… мне прощения нет… нет…       Куджин, покачав головой, лишь дала знак своим сородичам, как те потащили тщетно вырывающегося и визжащего проклятья Аларика к крутому обрыву. Еще несколько мгновений слышался его удаляющийся визжащий голос, который впоследствии затих, а орки же довольно зарычали и загоготали, хлопая в ладоши.       — Благословенны полеты в ночи, шаманка, — будто бы подслушав ее мысли, поддакнул Готай, пока его товарищи с довольными улюлюканьями уже тащили к обрыву жалобно скулящую, как обычная собака, адскую гончую, — Авось и демоны образумятся и наставит их Отец-Небо на путь истинный. Но что же делать с птицами ночи, что жгут наши поселения?       Орчиха медленно покачала головой, взметнув испещренную рунами и символами ладонь:       — Ничего, Готай. Они дети Матери-Земли — пройдет их неделя и оставят в покое нас. Не нужно гневить Мать-Землю убийством детей ее.       Вот так и прошла в непокорных племенах неделя совы — даже для буйных орков, чья жизнь состояла из пыла сражений, это было чересчур безумно. Поэтому, когда предки явили Куджин в полной луне знамение об окончании столь странного времени, шаманка облегченно вздохнула.       Хотя многие ее соплеменники явно расстроились, когда все демоны в округе закончились. Уж больно понравилось им выкидывать всех с обрыва.