***
Дети Уизли вернулись после похорон отца похудевшие и подавленные. Следующие месяцы до конца учебного года они держались обособленно, что-то обсуждали между собой, накрыв себя чарами Муфлиато, иногда смотрели с неприкрытым интересом в сторону зеленоглазого гриффиндорца, но с ним или с кем-то ещё из львиного факультета не общались. Джинни ходила зарёванная с опухшими глазами и маячила перед Поттером алым флагом обвинения. Когда вечером весь состав факультета собирался в гостиной, она присаживалась недалеко, всегда напротив парня, и смотрела, впившись голодным взглядом в него. Когда это стало надоедать, Гарри решил посоветоваться с Сириусом. Но случилось нежданное.***
Ночью, когда спальня пятикурсников Гриффиндора, в кои-то веки не озвученная храпом Рональда, потонула в размерном дыхании подростков и Гарри тоже, наслаждаясь тишиной, глубоко заснул, в комнату кошачьей поступью вошли двое и бросили на кровати Сонные чары. Один из этих двоих приблизился к кровати рыжего соседа Поттера и стал его тормошить. Рон осторожно, чтобы не шуметь, выпрямился и оказалось, что он лежал в одежде. Затем трое заговорщиков подняли Мальчика-который-выжил Локомотором и медленно удалились из спальни. Волоча за собой спящего парня, они двинулись по сумрачным коридорам Хогвартса в направлении директорского кабинета. Профессор Дамблдор ждал у подножия лестницы и без слов пригласил своих подопечных за собой. При свете факелов в кабинете выяснилось, что эти двое — близнецы Уизли, Фред и Джордж, которые выстроились в ряд, ожидая дальнейших указаний. Дамблдор взмахнул палочкой в сторону спящего в воздухе темноволосого парня и выкрикнул: — Обливиейт! Сомниус! — Затем обернулся к рыжим, — План действий будет следующим. Вы отбываете в Министерство Магии и идёте к Отделу Тайн, с собой забираете и Гермиону Грейнджер. Я камином перемещаюсь на Гриммо и созываю Орден по тревоге защищать вас от Пожирателей. Сириус Блэк бросится спасать крестника, а Северус уведомляет Волдеморта, что Поттер едет с вами. Я сам притащу Гарри, когда настанет нужный момент. Откуда мог старый колдун предположить, что его бесценная палочка, выигранная столько лет тому назад во время показной битвы с Геллертом Гриндевельдом, его Старшая палочка темноволосому парнишке не может причинить вред. Откуда директор мог знать о летних передвижениях Поттера, о ритуале воссоединения, о невзрачном кольце Гонтов, которое незримо украшало его правый мизинец. Что уж говорить о мантии-невидимке, которую он всегда носил обернутой вокруг талии под одеждой. В действительности темноволосый парень проснулся ещё во время передвижения к директорскому кабинету — настолько ослабевшими оказались вдруг заклинания, наложенные братьями Уизли и теперь слушал внимательно наставления рыжим заговорщикам. За Сириуса он не боялся, Кричер не допустит старого интригана на Гриммо ни при каких обстоятельствах.***
Красноглазая морда свесилась над упавшим телом шестнадцатилетнего парня и надавила невербальной Легиллименцией на его сознание. Тихо смеясь про себя, парень убрал все щиты и пустил захватчика внутрь. Пора было уже объяснить этому личу его место в Мире магии. Парень показал ему белобородую фигуру директора школы, который обещал не вмешиваться в игру Тёмного Лорда взамен на сохранение жизни маленького сопляка, на которого старый чародей имел свои виды и настоящие события того Хеллоуина, когда погибли родители Гарри Поттера. Затем безжалостно показал захватчику ритуал его возрождения с точки зрения парня у памятника. Последние, самые сочные факты после ритуала даже не были досмотрены — с такой бешеной скоростью смылся из головы «Тёмный Лорд». Сознание Тома Риддла в теле Поттера бросилось вдогонку. То, что парень застал в голове змеелицого, удивило его до чертиков — ещё бы! Там, вместо личности зашуганного мальчика, выросшего среди ненавистных магглов, он встретил обезумевшую душу другого волшебника. Сознание настоящего Гарри скрывалось где-то на задворках и тихо хныкало. Лорд Волдеморт, ака Гарри Поттер, и не догадывался о втором подселенце в тело возрождённого после третьего задания Турнира лича — кусочке души одного жадного до славы и могущества волшебника, подселённом три года тому назад в шрам маленького второкурсника из Гриффиндора, когда он вернулся из Тайной комнаты. В памяти всплыло бледное воспоминание мальчика, когда, представ перед ясными очами своего любимого директора профессора Дамблдора маленький Гарри, сверкая изумрудными глазами, стал рассказывать как внизу, в недрах школы, он встретился с духом Тома Риддла и с тысячелетним василиском, который его покусал, а Фоукс спас его своими слезами. Тогда, слыша рассказ мальчика, посматривая на его затягивающийся и выздоравливающий шрам, старый колдун решился и взмахнул палочкой. Вспомнив это, он понял и свою невероятную ошибку в мыслях о судьбе своего крестража в шраме Поттера, Том смылся из головы красноглазого чудовища, отпустив его аппарировать поспешно отсюда. Знали бы Пожиранцы, кого зовут «Милордом», сразу заавадили бы себя из собственной палочки, сразу же после приветствия своего хозяина тем же зелёным салютом. — Гарри, мой мальчик, бери портал в руки и жди меня в моём кабинете! — приказал бородатый пид… педо… пердун, видя, что парень пришёл в сознание после налета «Темного Лорда». — А здесь о твоих друзьях я позабочусь сам. За разрушенной безвкусной статуей из чистого золота в середине Атриума только что появилась школьная медиведьма Поппи Помфри, которая левитировала перед собой пару носилок. На одних лежал обездвиженный Рональд Уизли, а на других — его, Поттера, подруга Гермиона Грейнджер — покалеченная, но вполне в сознании. Она дикими глазами осматривалась и, когда увидела Гарри живым и здоровым, напряжение и страх её отпустили и она отдалась успокаивающему воздействию Зелья сна. «Ох, попляшешь ты у меня, господин директор Хогвартса, — подумал полный ненавистью к старому интригану зеленоглазый парень и захлопал ему навстречу самым невинным способом пушистыми ресницами. — Пошурую я без тебя в твоём кабинете».***
Поттер приземлился грациозным движением — нечего играть в недотёпу, если ни одного Уизли нет на горизонте, на пол в центре овальной комнаты и с блеском в глазах огляделся вокруг. Та-акс, серебряные приборчики, завязанные на крови Поттера продолжают крутиться и рапортовать исправно всё о нём: как спал, как ел, как дро… занимался собою, какое у него физическое, психическое, магическое здоровье и т.д, и т.п. Парень засмотрелся в вертушки, знание о которых всплыло само собой в памяти. «Ага-ага, рычажок здесь активирует мою импульсивность — а, ну сейчас, иди на нуль! Хех, а тот прибавляет к моему природному занудству ещё и дикую лень — обнуляйся, милашка… Аха-ха, интересно, а реагируют ли игрушки на лича, если мы с ним делим кровь Поттера?» Десять минут спустя после прихода Гарри, все аппаратики на столе заработали в совершенно другом режиме, но директору вряд ли об этом станет известно, так как парень дополнительно поколдовал над ними, чтобы хозяин кабинета продолжал видеть старые показания. Закончив с поверхностью стола, зеленоглазый парень захотел было пошуровать в его ящиках и в шкафах с обеих сторон кресла директора. Приблизив руку к правой дверце, он почувствовал сигнальные чары, но он этого ожидал и никак не был ими озадачен. Он помнил эти чары с незапамятных времен — до Второй мировой войны, если быть точным, и легко их снял, внимательно запоминая последовательность наложения, чтобы затем восстановить снова. В шкафу нашлась папка с документами самого Гарри Джеймса Поттера. Открыв её и просмотрев её содержание, парень чуть не взревел от досады и отчаяния — здесь было всё: завещания родителей, отчёт о движении денежных средств на банковском счёте, нотариальные акты на недвижимость, доклады Петунии Дурсль о подробностях жизни племянника, доклады миссис Фигг, доклады и прошения Молли Уизли о выплате содержания Гарри, отчисления отпрыскам Уизли, готовый брачный контракт между Гарри и Джинни Уизли… Последнее вывело его из колеи — что? Брак с этой зарёванной прилипалой? Ага-ага, вот значит почему Малфой к нему придирался и над ним надсмехался! Обживаться, значит на его шее, ха! Этому никогда не бывать, только в их грёзах может привидеться. Взмахом палочки взбешённый парень создал копию этой папки, затем, подумав пару мгновений, создал ещё одно копию. Оригинал и одну из копий уменьшил, оригинал скрыл в кармане брюк пижамы, в которую был одет, а копию поместил в конверт, который нашёл в шкафу, среди остальных документов. Открыв одно из окон кабинета, условным свистом позвал свою сову, Хедвиг, и когда она прилетела и уселась на подоконнике, он сказал ей, зная, что за те годы, что птица прожила у него, стала его понимать: — Хедвиг, девочка, мне очень необходимо, чтобы ты срочно отнесла директору Гринготтса моё письмо. Только, будь осторожна, никому другому его не отдавай. Зелёные глаза парня впились в оранжевые кругляшки глаз белоснежной совы и он стал ждать, когда увидит в них согласие. Покрытые пухом веки мигнули раз и два, и три. Всё. Парень быстро настрочил главному гоблину следующее гневное письмо: «Господин директор Гринготтса, почему мне, Гарри Джеймсу Поттеру, последнему представителю своего рода, ничего из содержимого этой папки не известно? Кто назначил Альбуса Дамблдора моим опекуном, если у меня был крёстный отец, которого мои родители назвали моим единственным и неизменным магическим опекуном, после смерти которого я сразу становлюсь эмансипированным несовершеннолетним волшебником под служебной опекой Гринготтса? Почему, если в Завещании моих родителей написано, что Хранителем секрета их проживания был Питер Петтигрю, предателем моей семьи назвали моего крёстного отца Сириуса Блэка и его отправили пожизненно в Азкабан? Предупреждаю вас, что терпеть произвол не буду и мои активы перейдут в маггловскую финансовую систему сразу после окончания семестра, если я не увижу адекватных действий по восстановлению и сохранению моих интересов, моего имущества, а так же интересов моего крёстного отца. Запрещаю регистрировать любые контракты без моего личного согласия, подтверждённого личным присутствием и проверкой на магические воздействия — зелья, чары, внушение, Империус. Приложенный здесь Брачный контракт немедленно объявить недействительным и уничтожить! Альбусу Дамблдору к моим активам доступ прекратить! Украденное — восстановить с лихвой! О содержании Завещании родителей уведомить ДМП! Надеюсь на здравый ум гоблинской нации и её нежелание развязывать новую гоблинскую войну со мной. Гарри Джеймс Поттер и Блэк» Посмотрев на белое пятнышко удаляющейся совы, зеленоглазый парень закрыл окно и вернул в шкаф папку-копию своих документов, наложив на неё чары отвлечения внимания. Когда Бородач задумает посмотреть в неё, как только дотронется, сразу подумает о чём-то другом и перенесёт своё внимание туда. Закрыв дверцу и восстановив следящие чары на правом шкафу, парень решил пошуровать в ящике стола. Он не был заколдован ничем, а это выглядело подозрительно. Возможно, у директора было настроено что-то на прикосновения, поэтому парень решил попробовать открыть его деревянной линейкой, которую нашёл среди кучи пергаментов на столе. Догадка оказалась верной и как только ящик открылся на сантиметр, изнутри взвился белый пар, вероятно, ядовитый, но парень был готов и задержал дыхание, пока палочкой развеивал неизвестный газ. Внутри нашлась прямоугольная, прекрасно отделанная золотом коробка, на крышке которой парень узнал инкрустированный герб Поттеров — золотой кувшин с цветущей лилией в нём на хорошо знакомом перламутровом фоне, изображающем мантию-невидимку и девиз «Последний враг истребится — Смерть». Вряд ли кто-то, даже Великий оплот Света, Мерлин двадцатого столетия, мог наложить поверх шкатулки, в которой парень ожидал найти какие-то реликвии семьи Поттер, любые заклинания, поэтому он спокойно протянул руку и забрал шкатулку. Повертев её секунду, он подумал, что никаких скважин для ключей нет и сделал вывод, что откроется шкатулка только капелькой, всё-таки, поттеровской крови. Пока колол себе палец ножом для вскрытия почты, зеленоглазый задавался вопросом, мог ли директор открывать эту коробку в отсутствие собственника, то бишь Гарри Поттера? Мог ли держать у себя какие-нибудь запасы крови, волос и тканей парня утонувший в интригах по самое не могу профессор Дамблдор? И как он ими пользовался, если они у него существуют? Нужно было на всякий случай уничтожить их, но где они сохранялись, не в том ли шкафу, где что-то внутри отдавало этим бледным сиянием? Положив шкатулку в другой карман брюк, парень открыл не до конца закрытую дверцу светящегося шкафа. Внутри, на верхней полке, привлекала взгляд своей изящной отделкой большая фарфоровая чаша. Рядом с ней в идеальном порядке стояли несколько десятков стеклянных закупоренных флакончиков. Гарри вспомнил, что за чашу и что за флакончики упрятал здесь директор — это был Омут памяти, а содержание склянок — воспоминания. Парню стало интересно что за тайны бережно сохраняет Альбус и он стал перебирать их, чтобы прочесть написанное на бумажных этикетиках. «Г. Слагхорн» — прочитал на одной из них. «О, я помню кто этот Слагхорн — мой декан, декан Слизерина! Посмотреть или нет? Н-нет, всё-таки.» В последнем ряду нашелся флакон с надписью «Пророчество — С. Тр. о ЛВ и ГП». Тут парень не сдержался и решил происпектировать воочию данное воспоминание, выливая его содержание в светящийся перламутр Омута. Маленькая женская фигурка завертелась как балерина в маггловской музыкальной шкатулке, но в фигурке парень опознал молодую преподавательницу по Гаданию — Сивиллу Треллони. «Придёт тот, кто… — завещала потусторонним голосом гадательница — … и не сможет жить, пока жив другой… Когда седьмой месяц умирает.» — Черт возьми, черт… Сне-е-ейп… Значит, всё-таки, не дослушал до конца! — вытаращил глаза парень в недоумении, затем к нему пришло озарение и он стал дико смеяться, бросившись назад на кресло директора. — Не сможет жить, ахах! Ай да Треллони — значит, этому Пророчеству я должен за свою Лучшую участь с Ритуалом возрождения. Не означает ли это, что чёртово Пророчество исполнилось — ведь я жив-живёхонек, а Поттер — где он, под тяжёлым каблуком крестража Дамблдора. Возвращая всё на свои места, парень продолжал рассуждать над своим открытием. Наконец, вернулся к найденной шкатулке. Крышка коробки щелкнула и открылась сразу после падения первой красной капли. Внутри сверкали в своих гнездах два перстня — более тяжёлый мужской и более элегантный женский — из золота с гербами, как на крышке шкатулки. Особо не раздумывая, парень решительно надел мужской перстень на указательный палец правой руки, с мыслями, что — умереть, так умереть, но попробовав отстоять своё право, взяв жизнь в свои руки — достойная цель. Тёмная мощь забурлила в месте где-то внутри тела и как бы в другом, сказочном пятом измерении, стала расти и разгораться, пульсировать и искать выход наружу. Парень зажмурился, чтобы спасти глаза от яростного жара, в который его кинуло торнадо силы, схватился двумя руками за бешено застучавшее сердце, чтобы не позволить ему выпрыгнуть из груди, но какие ни были его предосторожности, ничто не могло остановить того потопа стихии, которая вырвалась наружу, из того места в пятом измерении, где были до сих пор упрятаны могучие силы этого тощего тела, позволяя лишь тоненьким ручейкам подкармливать магию тела Гарри Поттера. Когда, наконец, зеленоглазый осознал глубину преступления Дамблдора, удерживавшего у себя родовое кольцо и тем самым воспрепятствовавшего связи последнего Поттера с этой бесконечной мощью, он отпустил все внутренние ограничения и позволил магии сделать своё справедливое дело. Когда через энное количество минут в Хогвартс вернулся его директор, он застал на месте своего кабинета зияющую дыру в здании замка. Среди обломков и пожара, еле живой от испуга, но здоровый и дышащий, сидел бледный и вымазанный сажей Гарри, который, увидев ошарашенное выражение профессора Дамблдора, спокойно встал, отряхнул пыль и штукатурку со штанов, ляпнул: — Здорово, чувак! — и удалился. Борода директора мелко-мелко задрожала.