В мягких лапах любви

Милана Борисовна Тарасова родилась на пару недель раньше срока в одной из стамбульских клиник. Девочка была крепкой, темноволосой, очень красивой, здоровой — десять по Апгар — и голосистой. Громким криком она сразу дала знать миру о своем рождении. И успокоилась, только когда ее положили на грудь счастливой матери. А Олеся, глядя на свою девочку, не могла сдержать слезы. Ещё утром эта кроха была у нее в животе, а сейчас лежит и смотрит на маму своими карими глазенками. За дверью родильного зала волновался молодой отец. Борису ещё не сказали, что его жена родила, поэтому он буквально изводил себя и не мог найти себе места. Появление дочери на две недели раньше срока его очень испугало, но Олеся была спокойна как никогда. Пришлось и ему соответствовать. Хотя когда ее увезли рожать, беспокойство нахлынуло с новой силой. Как же он мечтал услышать сейчас эти слова: «Ваша жена родила, у вас здоровая девочка». Тут, наверное, следует прерваться и рассказать о том, как же Борис и Олеся оказались в далёком Стамбуле и что происходило после их встречи. После встречи с Женькой им не сразу удалось покинуть город. Олеся заехала в дом, где жила с Воропаевым, чтобы собрать вещи — свои и Мишенькины. Тарасов, конечно, говорил, что не стоит, что для него не проблема купить новую одежду любимой и сыну. Но Леся все равно настояла на своем. Перед отъездом они решили заехать в ветклинику, которая когда-то стала местом рождения их любви. Клиника по-прежнему работала в здании, арендованном с помощью Бориса, и здесь все было почти так же, как два года назад, разве что Катя была в декретном отпуске да пара молодых медбратьев бродили по коридорам. Маринка всё-таки стала женой парня-владельца Арчи. Вика теперь носила фамилию Хованцева. А Пригов всерьез думал покинуть руководящую должность: — Старый я уже, Леська, — усмехнулся он. — Обычным рядовым врачом я бы остался, но вот директорство для меня перебор. Надо молодым дорогу давать, Игорю, например. Игорь, который в это время ел что-то из холодильника, чуть не подавился: — Не, вы что, я пас! Я же тогда из клиники вообще не выйду, а у меня теперь двое детей дома. В общем, клиника жила так же, как и прежде. И Лесе здесь все были рады, даже предлагали вернуться на работу. Но она, погладив свой живот, сказала: — Я бы с радостью, ребята, но, боюсь, малышка будет против. Но обещаю, что буду заезжать в гости. Попрощавшись с клиникой и с городом, Борис и Олеся отправились в Сочи, в новый дом. Переезд отнял у девушки много сил, и следующие сутки она спала, предоставив Борису заниматься Мишей, собакой и котами в одиночку. Фанта, как и предполагалось, сразу узнала хозяйку и едва ли не запрыгнула на нее с разбега. Мишеньку собака внимательно обнюхала, но переходить к близкому контакту пока не рискнула. Коты были тоже осторожны с незнакомым человеком, но все равно очень понравились Олесе — да и разве могут они кому-то не нравиться? А затем началась веселая жизнь. Сначала девушку ужасно мучил токсикоз. Борис только и успевал держать ее волосы во время позывов, гладить ее по плечам и спине, кормить лимонами — единственным, что она могла есть без последствий. Он стремился окружить ее заботой и любовью, уделить ей внимание, насладиться каждой секундой с ней. — Боря, тебе вовсе не обязательно сидеть со мной дома постоянно, — говорила ему девушка. — Я же понимаю, что тебе скучно, у тебя свои дела есть. — Дорогая, у меня нет ничего и никого важнее тебя и наших детей, слышишь? — отвечал он, целуя ее щеки. — Давай сделаю тебе чаю, может, токсикоз пройдет. А когда токсикоз прошел, на Лесю напало страшное желание есть. Среди ночи Борис часто заставал ее у холодильника — и вовсе не с солёными огурцами, которыми он предусмотрительно закупился! Нет, Олеся поглощала клубнику с шоколадом, сгущёнку, пирожные, торты — словом, все сладкое, что было в доме. А наутро переживала, что растолстеет и перестанет не только нравиться Борису, но и вообще пролезать в двери. Но Тарасова это не тревожило. Раз малышка внутри его любимой хотела сладостей, его задачей было исполнять. Да и Олеся с каждым днём становилась все красивее. Беременность придала ее фигуре женственности. Бедра округлились, что стало особенно заметно, если она надевала платье или обтягивающие штаны. Налилась грудь, из-за чего Олесе пришлось отказаться от белья. Бориса это только радовало, он не мог пройти мимо, не дотронувшись до нее. Он снова, как и два с лишним года назад, желал любить ее всю ночь напролет. Впрочем, Лесе тоже было трудно сдерживаться. На очередном приеме у врача она спросила, не повредят ли занятия любовью ее крохе. Гинеколог ее успокоила: беременность проходит отлично, ребенок развивается согласно сроку, так что никакой опасности нет. Лесе снова, как и в первый раз, было страшно и тревожно. Но Борис был предельно аккуратен, двигался так, чтобы не причинить любимой боли. Каждым движением он вызывал у нее стоны наслаждения. В глубине тела вновь и вновь рождалось желание, грудь стала чувствительной, и каждое нежное прикосновение Бориса к ней приносило нереальное удовольствие. Это была какая-то космическая близость. Тарасову нравилось видеть сияние любимых глаз — это для него было лучше всякого афродизиака. Он возбуждался и был готов снова отправлять Олесю к звёздам. В начале лета, как и положено, состоялось УЗИ, на котором Леся узнала то, что и так давно чувствовала: у нее будет девочка. Борис присутствовал на УЗИ вместе с ней и после такой новости не смог сдержать слез. Он любил эту малышку, даже несмотря на то, что она была зачата от другого. Это не играло для него никакой роли. Главное, что это была дочь его любимой, а значит, и его тоже. — Давай зайдём в детский магазин? — предложила Леся, когда они возвращались с УЗИ. — Я хочу посмотреть детскую одежду. Купим что-нибудь розовое для нашей крохи? — Я с радостью, — согласился он и повел Олесю в ближайший торговый центр. В детском магазине он чувствовал себя неуютно. Какое же тут все маленькое, будто для кукол! Ему не верилось, что дети рождаются именно такими. И что скоро он будет наряжать в эти вещи свою дочь. А Олеся на радостях бросала в корзину все, что попадется под руку: — Боже, какое платьице миленькое! А посмотри, какой костюмчик — можно на выписку купить. А пижамка какая розовенькая! Боря, я все это хочу! — Бери, — усмехнулся он, доставая кошелек. А сколько ещё покупок предстоит впереди! Их счастье омрачало лишь одно обстоятельство — суд над Воропаевым. Леся не пошла на него, но даже перед дачей показаний онлайн переживала так, словно ей предстояло увидеть своего мучителя лично. Но она молодец, мужественно выдержала это испытание. Разве что постоянно гладила округлившийся живот и считала пиночки своей доченьки. После этого у Олеси началось кровотечение. Не сильное, конечно, но Борис перепугался и позвонил врачу. Та пригласила молодых родителей на прием, ещё раз проверила, что все в порядке, и строго-настрого запретила Олесе нервничать. Тогда-то Борис и решил увезти любимую в Турцию до родов. Заодно и закончить строительные дела. Перед отъездом предстояло сделать несколько важных дел на родине. Сначала Борис и Олеся официально стали мужем и женой. Затем оформили лишение Воропаева родительских прав — за убийство первой жены и нерожденного ребенка и попытку убийства Леси он получил огромный срок. Олеся развелась с ним ещё до суда, но только сейчас, когда он не имел прав на Мишеньку, почувствовала себя свободной. Наконец, в Сочи приехали Маргарита и Иван. Курс реабилитации, оплаченный Воропаевым, дал свои плоды, и Иван уже вполне неплохо ходил. Но, конечно, стремился к лучшим результатам. А ещё больше мотивации придало ему скорое рождение внучки. Леся не стала скрывать от родителей правду о Воропаеве. Только умолчала о том, что он ее избивал и чуть не переехал на машине. Лишь сказала, что Воропаева арестовали за езду в пьяном виде, а потом выяснилось, что он убил бывшую жену, после чего Леся сама с ним развелась. — И правильно сделала, дочка, — вечером, сидя на просторной террасе, сказала Маргарита. — Ты уж прости меня, что я заставляла тебя выйти за него. Если бы знала, конечно, никогда бы так не сделала… — Мам, все хорошо, не переживай, — отозвалась Леся, обнимая Риту. — Главное, чтобы папа поправился. — А у меня хорошие новости по этому поводу, — Борис вышел из дома. — Я нашел в Стамбуле клинику, где готовы продолжить реабилитацию. Иван Михайлович, вас там уже ждут. — Боря, это же такие деньги, — Маргарита прижала пальцы к губам. — Даже не думайте о деньгах. Я отныне сделаю все, чтобы моя любимая была счастлива. А если счастлива она — счастлив и я. Олеся лишь зарделась и опустила глаза, в очередной раз думая о том, как ей повезло. В начале августа, незадолго до второго дня рождения Мишеньки, Тарасовы и Булатовы покинули Россию. Иван и Маргарита полетели в Стамбул на самолёте, а парой дней позже, оставив дом и животных на ответственную женщину-соседку, уехали на автомобиле и Олеся с Борисом и Мишенькой. И Леся, и Миша впервые переплывали Чёрное море на пароме, поэтому им было очень интересно все, что происходит вокруг. Миша с восторгом рассматривал море. — Такое большое! — довольно внятно произнес мальчуган. — А как же, сынок, — усмехнулся Тарасов. — А скоро мы приедем в город и будем каждый день смотреть на корабли. Здорово, да? — Ага, — подтвердил сынишка. На турецкой стороне прибывших встречали Мерт и Асие. Мерт, увидев Олесю, воскликнул: — Надо же! За нее и правда можно весь Карадениз отдать! А затем подошёл к Мише: — Ну привет, Михаил Бей. Рад с тобой познакомиться. Миша с радостью протянул руку бородатому, но веселому мужчине. А Олеся тем временем обнималась с Асие. — Так, тебе нужно хорошо кушать, — тут же сказала женщина. — Ты наверняка мало ешь, а ребенок страдает. Давай-ка сумку, не нужно тебе тяжёлое таскать. Мерт нашел для Олеси и Бориса уютный дом неподалеку от них, чтобы Асие, если что, могла помочь новой жительнице Трабзона. Тем более, Борису предстояло решить немало рабочих задач, и Олеся с сыном могли бы заскучать в одиночестве. Но этого, конечно, не случилось, в Трабзоне было не до тоски. Леся и Миша много гуляли, практически каждый день бывали на берегу моря. Погода радовала солнцем, новости из клиники, где начал лечение Иван, тоже радовали. Асие водила девушку по магазинам и помогала выбирать необходимое для ребенка. — Скоро тебе уже будет тяжело ходить, поэтому надо сейчас все купить, — наставляла она. — И тебя к родам нужно собрать, купить халат, ночнушку. И красную ленточку обязательно. — А это зачем? — удивилась она. — Это наша традиция. Красную ленточку повязывают всем только что родившим матерям, чтобы уберечь от сглаза. — Как интересно… Тогда, конечно, надо купить. Чем ближе становилась дата родов, тем больше волновалась Олеся. Ее обижало, что Борис проводил дома не так много времени, как ей хотелось бы. Она чувствовала себя брошенной и непривлекательной, даже несмотря на то, что Борис каждый день говорил ей, какая она красивая. По ночам Леся тихонько плакала, но понимала, что это все — действие гормонов. Борис сделал для нее столько, что глупо было бы сомневаться в его любви. В выходные за две недели до родов у Бориса наконец-то получилось оторваться от работы. Было решено съездить в Стамбул: прогуляться, развеяться, навестить родителей. Олеся обрадовалась этой поездке. — Вот и прекрасно, — сказала Асие, узнав о том, что Тарасовы собираются съездить на пару дней в Стамбул. — Мишеньку можете оставить у нас, мы с радостью за ним присмотрим. А вы проведите время вдвоем и отдохните, как следует. Так и поступили. В пятницу вечером, завершив дела, Олеся и Борис вылетели из аэропорта в Стамбул. На эти выходные у них были огромные планы. Борис хотел показать Олесе прекрасный город, прокатить ее на катере, накормить в лучшем ресторане. В субботу утром они поехали к Ивану и Маргарите. И каково же было Лесино удивление, когда Иван вышел навстречу дочери без трости, уверенно, по-военному твердо! — Папа-а-а-а! — закричала девушка, обнимая его за шею. — Тихо, тихо, девочка моя, — Маргарита схватила ее за руку. — Тебе вот-вот рожать, а ты прыгаешь, как козочка. Так ведь нельзя. Надо аккуратнее. — Да я уже привыкла, — Олеся обняла свой живот. — Мне даже нравится быть беременной. Куда пойдем гулять? — Давайте к набережной, — предложил Иван. — Больница рядом, а мы там ни разу не были. Прогулка была великолепной, погода, несмотря на осень, радовала теплом и солнцем. Леся вдыхала соленый морской воздух и радовалась, что ее малышка появится на свет именно здесь, на этой чудесной земле. Она наслаждалась каждым мгновением с родителями и любимым мужем, а ее глаза смеялись и светились счастьем. — Я так тебя люблю, Боря, — прошептала она ему в губы, нежно целуя у самого берега моря. В тот вечер они легли спать в предвкушении прекрасного завтрашнего дня. Но его начало было совсем не таким, как оба накануне представляли себе. Едва за окнами отеля рассвело, Борис почувствовал толчок в бок. — Боря! Боря, вставай. У меня, кажется, началось… Эти часы тянулись для Бориса, будто резиновые. Для Олеси, дочь которой прокладывала себе путь в этот мир, время, наоборот, летело. Даже боль рождения для нее была какая-то особенная. Ее перекрывало счастье, что скоро она возьмёт на руки свою любимую девочку, свою Милану. Под руководством опытных медсестер одной из клиник Стамбула она дышала, трудилась, чтобы малышка быстрее увидела мир. И когда раздался ее первый крик, не смогла сдержать слезы счастья. Когда врач наконец вышел и сообщил Борису о рождении дочери, тот едва смог сдержать свои эмоции. Хотелось кричать об этой радости на весь мир! Но кричать в больнице было нельзя, поэтому Борис просто обнял врача, принесшего ему радостную весть, а затем убежал на улицу звонить Ивану с Маргаритой, Женьке в Россию, Мерту с Асие, Снежному. Родители Леси, конечно, испугались, что дочь родила раньте срока, но услышав, что все прошло хорошо, перестали сдерживать радость. — Ну вот, теперь у Тимофея Васильевича есть невеста, — усмехнулась Женька, узнав, что ее подруга родила дочь. — Поздравляю, Борь! Береги их. Мерт и Асие тоже совершенно не ожидали, что дочь Олеси выберет появиться на свет в Стамбуле. А Снежный, с которым Борис общался редко из-за постоянной занятости, и вовсе не понял, как пропустил новость о том, что его друг станет отцом во второй раз. — Офигеть, ты даешь, Тарасов, — воскликнул он. — Ну, что тут сказать… Молодец! А когда ты успел-то? — Долго объяснять, Андрюх. Но спасибо за поздравления. И вы с Машкой там не затягивайте с детьми, ладно? Это такое счастье! Борису разрешили увидеть жену только к вечеру, когда она отдохнула от родов и приложила Милану к груди. — Дорогая моя, — Борис обнял Олесю, вдохнул ее запах, смешанный с запахом молока, и улыбнулся. Все его тревоги разом испарились. — Я так счастлив! Спасибо тебе за дочку! — Боря, родной мой, я тоже счастлива. Только посмотри на нашу Милашу — ее ведь могло не быть, если бы не ты. Я сейчас так себя чувствую… Знаешь… Как будто бы любовь окутала меня в теплый плед и обняла мягкими лапами. И все это благодаря тебе. — Теперь всегда будет только так, Олеся. И она ему безоговорочно поверила.