В мягких лапах любви

Десять лет назад — Маргарита Степановна, Иван Михайлович, к сожалению, Леночку мы вам отдать не сможем, — развела руками Нина Петровна. — У Леночки нашелся двоюродный брат, а у него уже своя семья, большой дом, он очень долго искал сестренку и хочет ее забрать. Поэтому мы отдадим девочку ему. Рыжеволосая женщина лет сорока уткнулась в плечо мужчины военной выправки и еле слышно всхлипнула. Мужчина приобнял ее за плечи и прошептал: — Ну, тише, тише, не плачь… — Ваня, у нас было пять лет попыток самостоятельно забеременеть, три попытки ЭКО — и все сорвалось, — забормотала Маргарита, вытирая слезы. — У нас было четыре попытки усыновления, и каждый раз то находились родственники, то ребенка отдавали другим родителям. Ваня, ну неужели мы этого недостойны? — Маргарита Степановна, пожалуйста, не плачьте, — Нина Петровна подошла к паре. — У нас много других замечательных детишек возраста Леночки. Да у нас все детки прекрасные, воспитанные, добрые. У вас ведь документы готовы, не нужно собирать их в пятый раз. — Ваня, давай на улицу выйдем, мне плохо… — оставив слова директора детского дома без внимания, прошептала Маргарита, хватаясь за руку мужа. — Да-да, Рит, идем, — Иван сжал ее руку. Они покинули кабинет, который стал им уже почти вторым домом. Сколько раз они приходили сюда, знакомились с ребенком, сколько раз бегали с документами… И все это, видимо, было зря. Иван и Рита познакомились почти пятнадцать лет назад, будучи еще совсем молодыми, в одной компании. И неожиданно обнаружилось, что у них много общего: одинаковые интересы, музыкальные вкусы. Они любили одинаковое кино, любили прогулки по городу и звезды, но больше всего увлекались морем, около которого и жили. Иван даже устроился работать в местный порт. Рита же, романтичная натура, мечтала быть членом экипажа, но, как известно, женщина на корабле — не самый хороший знак. Поэтому она отучилась на гидрометеоролога и устроилась на станцию. Тогда отношений у них не возникло: ветреный Иван был окружен женским вниманием, да и Рита не была обделена мужским. Один ухажер, другой, за третьего даже почти вышла замуж — но тут случилась беременность. Ее жених оказался не готов к детям и изменил Рите прямо в их постели. На фоне этого у девушки случился стресс, и она потеряла ребенка. Именно Иван оказался тем, кто вытащил Риту из затяжной депрессии. После этого они поженились. Но завести ребенка никак не удавалось — видимо, причина была в выкидыше. Отчаявшись, они решились на усыновление. Ей хотелось именно девочку, лет восьми-одиннадцати, еще не подростка, но уже со сформированным характером. И почему-то светленькую, с глазами цвета моря. Долго и старательно они оформляли документы, консультировались со специалистами и даже со священниками, сделали ремонт в квартире… Первую девочку, восьмилетнюю Таню, забрала мать, которая восстановилась в родительских правах, вторая — смешливая десятилетняя Тося с украинским говором (она была откуда-то с Кубани) — приглянулась паре из Италии, куда ездила на оздоровление. Катюше было тринадцать, и хоть по возрасту она не подходила паре Булатовых, но с Ритой они буквально сразу стали лучшими подружками. Казалось бы, вот оно, счастье, — но затем нашелся Катин папа из Эстонии, которого девочка видела еще малышкой, но сразу вспомнила. Расставание с ней Рита, привыкшая к мысли, что это ее ребенок, пережила особенно болезненно, у нее даже прихватило сердце. Месяц лечения в больнице, два курса препаратов, курс успокоительных — удочерение пришлось отложить. И вот сейчас новый удар. — Рит, сердце? — испуганно спросил Иван, когда жена буквально сползла по стенке. — Нет, нет, просто… Жарко так, парит. А ведь осень уже совсем скоро. Супруги помолчали. Рита на скамейке в тени обмахивалась папкой с документами, будто веером. Иван сел рядом и взял ее за руку: — Рит, может, посмотрим мальчиков? Или детей постарше? — Ваня, ты не понимаешь! Я во сне видела ее именно такой! Она бежала ко мне, светленькая, голубоглазая, в розовом платьице! Значит, нам нужна именно такая девочка. Иван вздохнул — этот сон стал Ритиной навязчивой идеей. Он приснился ей в ночь после потери ребенка, а затем — в ночь после первой попытки ЭКО, правда, тогда оказалось, что эмбрион не прижился. Сам он был не против мальчишки, например. Или даже ребенка старше, чтобы уже сразу быть ему больше другом, нежели родителем. Но Риту как заклинило. — Ой, вы еще не уехали? — Нина Петровна вышла из здания. — Да, жарко сегодня… Давайте, может, в столовую пойдем, компота холодненького попьете? — Рит, ты как? — посмотрел на жену Булатов. — Угу, — кивнула она. — Я правда очень пить хочу. В столовой — достаточно уютной комнате со столами, застеленными светлой скатертью, дежурные — несколько девочек пятнадцати-шестнадцати лет — накрывали на стол. Нина Петровна усадила Ивана и Маргариту, а затем окликнула одну из воспитанниц: — Кристина, принеси, пожалуйста, три стакана компота. Девочка мгновенно оказалась у стола с подносом и, поставив перед гостями запотевшие стаканы, пожаловалась: — Леська опять на дежурство не пришла. Ну, Нина Петровна, сколько можно уже? Почему я за нее должна работать? — Ох уж эта Леська, — покачала головой женщина и отпила компота. — Вот неугомонная, вечно ее где-то носит. Как бы опять куда не вляпалась, как весной с мотоциклом было. — Да Трезора она дрессирует, — фыркнула одна из воспитанниц, проходивших мимо. — Я ее пять минут назад видела, когда мусор ходила выносить. Не волнуйтесь, я ее позвала. — Спасибо, Варя. Леська у нас собак очень любит, — пояснила Рите и Ивану Нина Петровна. — Ее даже из предыдущей семьи вернули из-за этого. Она в дом двух дворняг со стройки притащила. — А родители животных, видимо, не любили? — уточнил Булатов. — Да не в этом дело. Там и мамаша была себе на уме. Может, и хорошо, что Леська у них жить не стала. Вроде же нормальная девчонка, а не везет. Характер у нее, конечно… Чуть что — сразу драться лезет, она у нас боксом занимается. В этот момент в кухне появилась невысокая темноволосая девочка. Ее грубоватая походка и мускулистые плечи выдавали в ней спортсменку. Да и сам стиль отличался от одежды ее подруг: спортивные шорты, кроссовки и майка без рукавов. — И че орать вот было, — пробурчала она, столкнувшись нос к носу с Варей. — Так, а чего ты опаздываешь? — принялась наезжать она. — Отвали, — Леся мягко отодвинула ее в сторону и прошла на кухню. Рита проводила ее глазами. Именно при виде этой хамоватой девчонки ее сердце почему-то дрогнуло. Рита поняла, что внутри у нее нет и следа от этой напускной грубости. От Леси, наоборот, повеяло тоской и одиночеством. Видимо, не раз девочка столкнулась с предательством, раз обществу людей предпочитает собак. — А расскажите о ней, пожалуйста, — попросила она Нину Петровну. Та проводила Олесю взглядом, покачала головой и вздохнула: — Сложная девочка. У нас с семи лет. Родители погибли во время взрыва в Волгодонске, росла с бабушкой. Когда бабушка умерла, Лесю путем всяких перестановок и перетасовок отправили к нам. Она вообще-то хорошая, но долго ни с кем общий язык не могла найти, все одна да одна. Потом ее вместе с Женей поселили, они так и жили до этого года, но Жене уже через несколько дней уезжать — она в военное поступила. Леся очень из-за этого сейчас переживает. — А почему вы говорите, что она сложная? — Рита продолжала наблюдать за движениями девочки, которая разливала суп по тарелкам. — Ох… Ну, вот ее в десять лет в семью забрали. Потом через год вернули — у них свой ребенок появился. Потом в двенадцать то же самое — вернули. Она после этого вдруг решила на бокс записаться. У нас недалеко зал спортивный есть, мы поговорили с тренером, он разрешил Лесе заниматься. Потом история была два года назад — наш физрук девочек насиловал. И к Лесе тоже приставать стал — она его избила сильно. И буквально через пару месяцев избила до крови двух мальчишек в секции. Не знаю уж, что произошло, она не говорила. А весной угнали мотоцикл с еще одним нашим воспитанником, Мишей Рифановым. Ох, натерпелись мы тогда: и проверки, и инспекции, и все, кто угодно… Рита сделала последний глоток из стакана с компотом и тронула Ивана за руку: — Вань, давай мы ее возьмем. — Кого? — не понял мужчина. — Ну, Леську. Ну, трудное у девчонки детство, но она ведь хорошая. — Э-э-э… А как же твои стандарты? — Да ну их! — махнула рукой Рита. — Нина Петровна, скажите, а можно нам Олесю забрать? — В каком смысле — забрать? — казалось, директор детского дома подумала, что они пошутили. — В прямом. Видно, что девочка прекрасная, только очень одинокая, а тут еще расставание с подружкой… — Вы серьезно, что ли? Маргарита Степановна, у нас полно хороших девочек, похожих на Леночку и Танечку, если хотите постарше — ради бога, вот Кристина, Варя, — она показала рукой на воспитанниц. — Умницы, красавицы, готовить умеют, хорошо учатся, хотят в институт поступать. Но Леся… — Нина Петровна! — Рита повысила голос. — Леся замечательный ребенок. Мы готовы стать для нее друзьями, помочь ей осуществить ее мечты, дать ей возможность заниматься спортом, поступить в любой вуз, какой она выберет. — Давай ты все-таки подумаешь, — призвал супругу к разуму Иван. — В тебе сейчас говорят эмоции, а в нашем деле это плохой советчик. — Я своего мнения не изменю!

***

— Боря! — Олеся едва не вырвала дверь палаты, в которой находился Тарасов, и, вбежав, принялась оглядываться по сторонам в поисках мужчины. Тот лежал в кровати у стены и улыбался, а его лицо украшали куски лейкопластыря, которым врачи залатали свежие ссадины. — Живой, слава Богу… Она счастливо выдохнула и подошла к его кровати. Страх, который нарастал внутри нее в течение тех пятнадцати минут поездки на такси, постепенно растворился, тиски, возникшие вокруг сердца, разжались, дышать стало легко и свободно. А глаза от облегчения стали наполняться слезами. — Леська, — тихо произнес Борис, протягивая руку и сжимая в ней Лесины пальчики. — Ну, и чего приехала? Я в порядке, завтра поеду домой, вместе новый год встретим. — Боря, мне когда позвонили, я подумала, что ты все, — она всхлипнула. — Думала, что не переживу этого… Я в этом году уже потеряла близкого человека, больше не хочу. — Малышка, ну, чего ты себе там навыдумывала? — он сел, удобно оперся на подушку и потянул Лесю к себе. Она пересела поближе к нему. Борис провел пальцами по ее лицу, смахивая невольно скатившуюся слезинку. — Куда же я от тебя денусь-то… — он заправил за ухо прядку ее волос. — Борь, что случилось? Как ты в аварию вообще попал? — спросила Леся. — Да как… Ехал тебя с корпоратива забирать, а тут какие-то дети на дороге решили пофотографироваться — поколение соцсетей, блин, — он улыбнулся. — Я еле успел руль вывернуть, а машину на встречную полосу вынесло. Там в меня маршрутка и врезалась. Да ерунда, сама видишь, отделался царапинами. Иди сюда. Он обнял Олесю, провел ладонями по ее спине. Девушка прижалась к его груди, слушая стук его сердца под одеялом. И хоть лежать таким образом было не очень удобно, ей не хотелось прерывать эти прекрасные мгновения. — У меня последний раз такое знаешь когда было, — страх за Бориса раскрыл какие-то внутренние двери, заставил Лесю довериться ему. — Когда я от приемных родителей уходила. — Что случилось? — куда-то в Лесину макушку спросил Тарасов. — Ты никогда об этом не рассказывала. — Не люблю просто вспоминать. Уже четыре года прошло. Тогда как раз тоже был новый год. Я приехала домой из академии, хотела отпраздновать с Ваней и Ритой. Зашла домой, — говорить стало значительно труднее. — Все было как обычно, но Рита меня почему-то долго обнимала. А Иван… Он был какой-то угрюмый, как будто что-то случилось. Мы поели, посмотрели кино по телевизору — там что-то новогоднее было. Я рано спать пошла, сильно устала просто — семь часов дороги. А утром проснулась и услышала, как они разговаривают. И Рита говорит: «Как мы Лесе в глаза смотреть будем после такого?» — И что ты? — спросил Борис. — Ничего, — вздохнула Олеся. — Позавтракала с ними, как ни в чем не бывало. А потом сказала, что еду к друзьям. А сама на вокзал за билетом и в общежитие рванула. Добиралась часов двенадцать, потому что с пересадками. Сим-карту выкинула, чтобы они не звонили. Но Ритин номер я все равно наизусть знаю. — Леська… — он гладил ее по волосам, шокированный, не зная, что говорить. — Осуждаешь меня, да? — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнесла Леся. — Я сама себя осуждаю. Думаю, ну почему не спросила, что случилось? Мы же одна семья. Но меня в тот момент как током шибануло. Первое, о чем я подумала, — что они меня выкинуть на улицу хотят, как котенка. А как мне жить тогда? Как себя собирать после предательства? Ну, я и ушла. Они вроде бы даже приезжали в общежитие, но я попросила вахтершу, чтобы их не пускали. И в академии я их пару раз видела, но убегала, пряталась. — Почему же ты вернулась в этот город работать? — Не знаю, — вздохнула Олеся. — Повзрослела, поумнела. Хотела с ними как-то наладить отношения. Это сначала. А потом подумала: оставлю все как есть. У них уже столько лет своя жизнь, зачем мне возвращаться и лезть. Да и они уже как-то подостыли. Весной мы с ними на улице увиделись, я на другую сторону перешла на всякий пожарный. Может, они меня даже и не узнали. А с тех пор все… Может, уехали куда… Ой, извини, что я тебя гружу всякой дичью, тебе это, может быть, и неинтересно. Борис молча гладил девушку по плечам и спине. Он понимал, почему Олеся так поступила. После стольких предательств и унижений ей не хотелось терпеть это еще раз. И она предпочла сама сжечь все мосты. Ей так было проще и легче справиться. Но как она живет столько лет с этой болью, он не представлял. Хотя, возможно, эта рана у нее уже затянулась. — Лесенька, знаешь, что нужно сделать? — он провел ладонью по ее волосам. — Что? — спросила она и поразилась тому, что их лица находятся в считанных сантиметрах друг от друга, но отталкивать его совершенно не хочется. — Давай на Рождество пригласим Риту и Ивана? Мне очень хочется познакомиться с ними. — Что? — переспросила Олеся. — Нет, Боря, я боюсь. Я не готова. — Так боишься или не готова? — он улыбнулся и удобно устроил Лесю под боком. — Боюсь, — облизала губы девушка. — А если они не согласятся? — Если не согласятся, тогда и будем думать. Ну, так что? Леся перевернулась к Борису лицом и ощутила его теплое дыхание на своих губах. — А как мне тебя им представлять? Мы же с тобой просто соседи, даже не встречаемся… — Знаешь, я уже давно готов это исправить, — он прильнул к ее губам, затягивая в поцелуй. Леся не успела отстраниться, как делала это обычно, но сейчас ей и не хотелось этого. Хотелось наслаждаться его губами всегда, падать в море наслаждения, которое он дарил ей легкими движениями. Хотелось, чтобы его пальцы скользили по ее обнаженной коже и чтобы было совершенно плевать, что будет дальше.

***

Утром следующего дня, последнего в году, Олеся проснулась рано и удивительно бодрой, хотя спала всего часа четыре. Потянулась, вспомнила вчерашний приятный, несмотря на травмы Бориса, вечер в больнице. Как она лежала на его груди и делилась тем, что знают только Женька и Вася. Как все сильнее и сильнее ощущала привязанность к нему. И от этого ей хотелось плакать. Неужели вот он, идеальный мужчина? Который целует ее, ласкает, слушает, дает советы. Который сам меняется ради нее. После того поцелуя они лежали на одной кровати до тех пор, пока в помещение не влетела медсестра с криком: «Это что тут такое? Почему посторонние в больнице?» Борис нехотя вызвал Олесе такси, а как только она села в машину, сразу же позвонил со словами: «Буду вместе с тобой ехать домой». Леся едва уговорила его лечь спать, убедив, что добралась и сейчас пойдет умываться, да и завтра они увидятся, ему всего несколько часов без нее провести осталось. От равнодушного и беспринципного Тарасова из октября не осталось и следа. Рядом с Лесей он превращался в мягкого и домашнего. Так уютно было утыкаться в его грудь после тяжелого рабочего дня, особенно когда — ну случалось — умирали четвероногие пациенты. Он прижимал ее к себе и ничего не требовал взамен. За эти пару недель с их сближения от него не было ни единого намека на что-то большее. «Он сделал шаг навстречу, а теперь моя очередь», — поняла Леся, вылезая из-под одеяла и становясь босиком на теплый пол с подогревом. Быстро умывшись, она спустилась на кухню, приготовила на завтрак мюсли, поела. Нужно было браться за уборку и готовку — за занятостью они с Борисом так и не уделили внимания даже украшению дома. В подсобном помещении в углу среди ненужного хлама нашлась искусственная елка с игрушками. Видимо, ее просто переставили сюда, когда праздник закончился, и больше не доставали. Леся решительно потянула ее за верхушку и пару раз чихнула от поднявшейся пыли. Силы ее рук хватило, чтобы донести изделие до гостиной. Выглядело оно вполне неплохо — разве что посерело от пыли. Разобравшись с елкой, которая после тряпки заблестела шариками, Леся взялась за кухню и прихожую. Здесь навести порядок получилось быстро, и у нее еще было время порыться в закромах Бориса в поисках гирлянды. — Леська, я дома! — послышалось с порога — Тарасов приехал немного раньше. Олеся еще раз чихнула и принялась выползать из кладовки, попутно повалив что-то и ойкнув. — Леська! Вот горе луковое, — засмеялся он, увидев, как она барахтается, чтобы скинуть с себя старые одеяла и подушки. — Ничего смешного, — буркнула девушка. — Помоги лучше. Апчхи! — Будь здорова, расти большая, — улыбнулся Борис и принялся разгребать закрома. Да, давненько он сюда не лазил. — Что ты тут забыла вообще? — Гирлянду ищу. Новый год, как-никак. — А я специально купил сейчас — как знал, — поднимая Олесю, сказал он. — Правда? — ее глаза стали восторженными, как у ребенка. — Вау! Вот это да! Он поднял ее на руки, хотя она и не сопротивлялась, и направился в гостиную. — Ого, ты уже и елку нарядила? — Вытащила из кладовки, она там неразобранной стояла. — А-а-а, это с прошлого года. Мы его с Иришкой отмечали. Видимо, мне было лень разбирать елку, я ее прямо так и занес. Сейчас гирлянду повесим. Решив не отлипать от мужчины, Олеся просто перебралась ему на спину. Так было удобнее обнимать его, да и он смог в считанные секунды распаковать, повесить и настроить гирлянду. Гостиная озарилась светом ярких огоньков. — Класс! — восхитилась девушка и вдруг спросила: — А тебе точно хочется новый год со мной праздновать? — Конечно, — он опустил ее на диван. — Ты у меня сейчас ценность номер один, — эти слова он произнес прямо ей в губы и закрепил трепетным поцелуем. — Моя пыльная ценность. — Да ну тебя, — отмахнулась Леся, но подумала, что после уборки надо и впрямь привести себя в порядок. День за праздничными хлопотами летел незаметно. Новогодний стол Борис и Олеся решили не делать — поняли, что хватит шампанского, фруктов и шоколада. А его обоим надарили много. Ближе к вечеру позвонила Ионова — у них в отеле в Новый год была организована веселая программа: пенная вечеринка, коктейли, дискотека. — А вы там как? Будете отмечать? — перекрикивая шум, спросила она. — Спрашиваешь! Конечно, будем. Уже готовимся. Боря стол раскладывает. Я сейчас пойду в ванне полежу часик, а то за день что-то устала. — Привыкаешь к роскоши, да, Леська? — усмехнулась Женька. — Нет, не привыкаю, — язвительно произнесла Олеся. — Просто хочу расслабиться немного. Я сегодня решилась на кое-что. — На что? — подруга была заинтригована. — Ну, я хочу, чтобы у нас с Борей все случилось, — Лесе и самой было неловко в этом признаваться, ведь желание посетило ее еще в начале месяца. — Совсем все? — вытаращила глаза Женя. — Угу, — кивнула девушка. — Мы вчера поцеловались, и я окончательно поняла, что хочу этого именно с ним. Я даже представляю, как это произойдет… Но мне немного страшно. — Не бойся, Лесь. Я уверена, что Боря не причинит тебе боль. Он же опытный. Это мы с Васькой друг у друга были первыми и пробовали больше из интереса, а не потому что прям хотелось, — она засмеялась. — Только не забудь то белье надеть, что мы купили. И платье. Олеся вновь вспомнила картинку, как Борис снимает с нее этот кусок ткани. Внизу живота заныло от предвкушения. «Я очень надеюсь, что он будет думать так же, как и я», — подняла глаза к потолку девушка. — Ладно, Жень, пойду я ванну набирать. А вам удачно повеселиться. И с наступающим. Попрощавшись с Ионовой, Леся закрылась в ванной. «Господи, дожила до таких лет, а даже не знаю, что нужно делать, как выглядеть и вообще. Вдруг он разденет меня и рассмеется? Или это я должна сама раздеваться? А если ему не нужна неопытная девушка? Вдруг он захочет не только классику попробовать? Ой, блин, как ему угодить, если вдруг что… А если ему это вообще не нужно, в особенности со мной? Целовать — это одно, а тут все-таки другое. Но я же понимаю, что так не может быть вечно». Ванна с пеной успокаивающе пахла травами. Олеся забралась в теплую воду, которая приятно ласкала и обволакивала тело. Ей казалось, что она качается на волнах, плывет по бескрайнему морю, вокруг тепло, светит солнце прямо в макушку, которую так и хочется остудить. Она решает погрузиться на дно, достает до него, касается рукой и уже прямо чувствует эти гладкие камушки, песчинки, ракушки. Мимо плывут какие-то медузы, мелкие водоросли, маленькие рыбки. Одна из них меняет курс и направляется в сторону девушки. «Надо бы поздороваться, раз уж я тут в гостях», — улыбается самой себе Леся. А рыба вдруг начинает кричать голосом Тарасова: — Леська! Лесь, очнись! Господи, да что с тобой? Резкая и сильная боль в груди выдернула Олесю из морских глубин. Она открыла глаза и увидела над собой перепуганного бледного Бориса. — Боря? Что случилось? — прошептала она и закашлялась. — Что случилось? — его руки дрожали. — Лесь, ты чуть не утонула в ванной! Фух, слава Богу, ты жива… Ты что удумала-то? Он прижал ее к себе, мокрую, обнаженную, но сейчас было совершенно не до этого — главное, что жива и здорова. От контраста температур Олесю начало трясти. Борис закутал ее в полотенце. — Я, кажется, уснула, — начала оправдываться девушка. — Легла, и как-то глаза сами закрылись. Борис тяжело дышал, и Леся чувствовала это. Его тоже трясло не меньше, чем ее. Она только сейчас поняла, как сильно он испугался. — Хорошо, что в ванной на первом этаже кран сломался, и я пошел сюда, — принялся рассказывать он. — Стучал, стучал, а ты не реагируешь. Даже когда пригрозил дверь выломать, ты молчала. Пришлось в самом деле ломать. Леська, я чуть с ума не сошел, когда тебя под водой увидел. Слава Богу, все обошлось… Он постепенно успокоился, несколько раз поцеловал ее в щеку, а затем прямо в коконе из полотенца понес в ее комнату и накрыл одеялом. — Борь, а который час? — зевая, спросила Олеся. — До нового года еще далеко? — Спи, котенок, я тебя разбужу, чтобы ты бой курантов не пропустила и загадала желание. — Давай я сейчас на всякий случай загадаю, — пробормотала девушка, закрывая глаза. — Хочу, чтобы в будущем году мы с тобой были рядом с любимыми людьми. — Все так и будет, малышка, — прошептал он и коснулся поцелуем ее виска. «Ой, я, кажется, загадала желание вслух», — поняла девушка и тут же уснула.