В мягких лапах любви

За окном бушевала непогода, и Женя с тревогой всматривалась в темноту улицы. Было почти десять вечера, а Уманова до сих пор не появилась дома. Более того, ее телефон тоже молчал, на многочисленные звонки подруги она так и не ответила. — Ну где же ее носит-то, — вцепившись пальцами в подоконник, сказала Женя. Василий оторвался от телефонной игры и посмотрел на девушку. — Ой, ну чего ты так переживаешь! Она не ребенок, взрослая уже. Ночевать к своему кавалеру поехала, наверное. — А чего не позвонила? Я же просила… — Знаешь, в такие минуты не до звонков. Может, у них все внезапно случилось, она и забыла. — А трубку чего не берет? — не унималась Ионова. — Вот ты заладила! — воскликнул Вася. — Ну, не слышит, значит. Или занята более важным делом, если ты понимаешь, о чем я, — он поиграл бровями и подошел к жене. — Ну, не переживай, найдется Леська. Вот увидишь. — Хотелось бы верить, — откликнулась Женя, в глубине души понимая, что муж прав. Скорее всего, Уманова сейчас отсыпается на груди у кавалера после бурного времяпрепровождения, а о том, чтобы позвонить подруге, конечно же, и не вспоминает. Однако в душу все равно закрадывалось беспокойство. Леся ведь не такая, она очень ответственная, никогда не забывает перезвонить, предупредить или хотя бы написать СМС-ку. Хотя, может, и зря Женька это — вдруг и правда у ее малышки случилась любовь, да такая, что тут уже не до звонков и переписок? Спустя полчаса Уманова так и не появилась. Ее телефон сообщал, что «абонент временно недоступен», и это еще больше заставляло Женю беспокоиться. Она ходила по квартире кругами, не зная, за что взяться. Вася, которому мельтешение супруги порядком надоело, тяжело вздохнул. — Мурашова, хватит переживать, — сколько лет были женаты, но он до сих пор называл супругу по девичьей фамилии, как в далеком детстве. — Вспомни, как мы с тобой в тире закрылись, и нас командир искал. Тогда тоже плевать было — пусть хоть весь мир рухнет. Вот и у Леськи сейчас наверняка то же самое. — Ох, Вася, твои бы слова да Богу в уши, — щеки Жени порозовели от воспоминаний о тех минутах счастья наедине друг с другом в тире. Конечно, обоим потом было неловко переодеваться в форму — ведь на шее и ключицах остались следы засосов, а на Васиной спине красноречиво горели царапины. Но это мелочи… Неожиданный звонок в дверь заставил обоих вздрогнуть — визитеров в такое время никто не ждал. — Вася, я боюсь, — Ионова по-детски спряталась за мужа. — Боже, Мурашова, ты не меняешься, — он закатил глаза. — Сейчас открою. Хотя ему и самому было страшновато, но Вася убедил себя в том, что вряд ли бандиты будут ломиться в квартиру офицера. А даже если и так — они оба военные, справятся как-нибудь. Женька, конечно, давно не тренировалась, занимаясь по большей части воспитанием Сонечки, но если надо… — Господи, Леська, что с тобой случилось? — меньше всего Ионов ожидал увидеть на пороге Олесю, да еще в каком виде. Мокрая, со спутанными волосами, грязная, дрожащая, она обнимала себя руками и пыталась что-то произнести посиневшими губами, но получалось слабо. — Леся? — Женя выглянула из-за спины мужа. — О Боже, что с тобой? Заходи скорее! Вась, ванну горячую набирай, срочно! — Да понял, — супруг бросился в ванную и отвернул вентиль горячей воды на максимум. Ионова в это время пыталась стянуть с Олеси мокрые кеды. — Боже, холодная вся… Как бы не заболела… Сколько часов ты под дождем бродила? — Н-н-не з-з-знаю, — выбивала дробь зубами Уманова. Женя стащила с нее мокрую байку и майку, обернула в теплый плед и повела в ванную. Василий, чтобы не путаться под ногами, ушел на кухню: — Надо Леське коньячку налить, чтобы согрелась. — Так, никакого коньяка, — командным голосом сказала Женя. — Лучше чаю с лимоном. И имбиря туда потереть. Олеся была в ванной около получаса. Все это время в голове Ионовой зрели самые худшие предположения того, что могло случиться с подругой. Вдруг Борис ее изнасиловал? Тогда надо было сразу вызывать полицию, чтобы девушку осмотрели. Она бросилась к Лесиной одежде, которая скомканной кучей валялась на полу в прихожей. Нет, никаких следов, похожих на кровь или сперму, — только грязь и какие-то травинки. Женя выдохнула. — Лесь, у тебя все нормально? — Василий тем временем уже стучался в ванную, беспокоясь, как бы Уманова чего-нибудь с собой не сделала. — Вася, ну зачем… Дай ей время, — шикнула на него Женя, однако из ванной уже донесся голос Леси: — Я сейчас выхожу. Она появилась через пару минут — красная от пара, но грустная. Ионова привела ее на кухню и поставила кружку чая: — Пей, пока горячий. Может, покушать чего-нибудь хочешь? Леся, забравшись с коленками на стул, мотнула головой и приникла губами к кружке. Подруга села рядышком: — Что случилось, малышка? Он тебе что-то плохое сделал? — Нет, — отозвалась Олеся. — Лесь, ты говори, не стесняйся, — Василий сжал кулаки. — Ты же знаешь, я, если что, лично порву за тебя любого. — Не надо, — девушка взглянула на Ионова как-то испуганно. — Все хорошо. Просто… Прогуляться захотелось, а тут дождь пошел. — Ну-ну, — сделал вид, что поверил, Вася. — Ионов, отстань от Олеськи, — сердито сказала ему жена. — Захочет — сама расскажет. Лучше возьми из шкафа одеяло пуховое. Лесь, тебе сейчас тепло нужно, чтобы согреться. — Да все со мной нормально, чего вы, — нахмурилась Леся. — Не так уж на улице и холодно, — и она плотнее обхватила кружку ладонями. Уложив девушку спать и укрыв ее двумя одеялами, Женя и Вася тоже отправились в спальню. Все же у Ионова завтра был рабочий день, да и Жене надо было встать раньше, чтобы собрать мужа на работу и отвести дочку в садик. Оба не заметили, как уснули. Под утро Женю вдруг разбудил какой-то непонятный звук. Резко открыв глаза, она села на кровати и прислушалась. Звук шел из гостиной — хриплый, непонятный и пугающий. «Леська!» — подумала девушка и помчалась в комнату. Открыв дверь, она увидела, что подруга вертится на диване в поисках удобной позы и буквально задыхается от кашля. — Олесь, ты чего? Что такое? — Женя попыталась разбудить ее, но едва коснувшись лба девушки, поняла, что с ней. Леся горела. Жар был очень сильный, страшно было даже ставить градусник, чтобы узнать точную цифру. «О, Боже, что же делать!» — подумала про себя девушка. Конечно, в военном университете учили быстро соображать в экстренных ситуациях, но не когда в беду попал близкий человек, почти младшая сестренка. — Отойди, — сзади послышался голос Ионова — Вася сориентировался на местности куда быстрее жены и, положив ладонь на Лесину голову, приказал: — Вызывай скорую. — Боже мой, все как тогда, — Женя дрожащими руками набрала нужный номер. Все это ей напоминало ситуацию десятилетней давности, когда Риф угнал мотоцикл и позвал Леську кататься, а та, дурочка, согласилась. Хозяин мотоцикла быстро обнаружил пропажу, вызвал полицию, и за мчащимися на огромной скорости по дорогам городка сиротами выехал патруль. Удирая от него, Мишка направил мотоцикл к реке, рассчитывая, видимо, спрятать его там в кустах, однако, переезжая мост, не справился с управлением. Дряхлые перила проломились от врезавшегося в них мотоцикла, и незадачливые шумахеры (хотя тут правильнее было бы сказать агостини или дуэйны) рухнули в реку. После купания в холодной весенней воде у Леси вечером поднялась температура, и Женя точно так же в панике звонила врачам. В этот раз бригада приехала спустя минут пятнадцать. Ионова встретила их на пороге, держа на руках проснувшуюся от суеты и хныкающую Сонечку. Двое пожилых мужчин и молоденькая девушка прошли к дивану, где лежала Леся, и принялись за осмотр. Сделав Олесе укол в вену, врачи уехали, велев наутро обратиться к врачу. Женя осталась с подругой — было страшно, что температура может снова поползти вверх. Василий, хоть было еще рано, не стал ложиться. — Ты чего? — шепотом, чтобы не разбудить уснувшую на руках дочку, спросила Ионова. — А смысл… — пожал плечами Вася. — Скоро все равно вставать. — Завтрак сам приготовишь? — Сделаю, конечно. А ты ложись. Выходя на работу, Ионов заметил у подъезда дорогой автомобиль. Внутри явно кто-то был, но, едва завидев Василия, человек спрятался. «Очень интересно», — подумал он и на всякий случай запомнил номер. Мало ли что…

***

Этим человеком был Борис. Добравшись до дома, он так и не смог уснуть. На улице лил дождь, дул ветер, и ему стало совестно за то, что он оставил Лесю одну на дороге. Как ни пытался убедить себя, что она не маленькая и в состоянии добраться до дома одна, вызвать такси или позвонить мужу подруги, чтобы он ее забрал, ничего не получалось. Беспокойные мысли продолжали его одолевать. А вдруг Лесю сбила машина? В темноте и через пелену дождя так легко не заметить пешехода. А вдруг кто-то решил воспользоваться беспомощностью девушки? Заманил в авто под предлогом подвезти, заехал в какой-нибудь перелесок — и все… А может, она сама заблудилась, села не на тот транспорт и теперь пережидает непогоду где-нибудь под крышей? Поняв, что сна ему все равно не будет, Борис вышел из дома, накинув дождевик, сел в машину и двинулся в сторону леса, где они отдыхали. Сначала он решил проехать весь путь до города — вроде бы по дороге есть пара укрытий, где девушка могла бы спрятаться. Он мчался по пустому шоссе на предельно допустимой скорости, обгоняя фуры и редкие легковушки. Дождь потихоньку ослабевал, и Борис вскоре рассмотрел на обочине какую-то старую палатку, где днем, очевидно, торговали фруктами. Мужчина вышел из машины, посветил фонариком — Леси не оказалось, хотя в палатке вполне можно было спрятаться от непогоды, особенно если закрыть навес. Не было девушки и в старом фургоне недалеко от въезда в город — хотя он был такой грязный, что вряд ли бы она рискнула здесь заночевать. Борису становилось все страшнее. Он несколько раз набрал ее номер, однако телефон сообщил ему, что абонент недоступен. «Леся-Леся, куда же ты делась?» Приехав в город, Тарасов направился в сторону ветклиники. Скорее всего, Олеся после случившегося хотела бы побыть одна, поэтому приехала сюда. Хотя почему именно сюда? Вдруг у нее есть какие-то еще тайные места, где она любит бывать? Но это вряд ли — она ведь говорила, что завтра ей на работу. Вывеска клиники светилась в темноте яркими красками. Борис подошел ко входу — здесь под кнопкой звонка притаилась табличка «для экстренных вызовов круглосуточно». Он нажал на звонок, однако никто не спешил выходить. Тарасов повторил действие. «Хм, может, не работает», — подумал он, решив, что наверняка по ночам мало кому нужно срочно спасать животное. Он обошел клинику, посветил в окна фонариком — ничего, ни единого следа, что здесь кто-то есть в такое время суток. Оставался только один вариант. Уже приближалось утро, когда Тарасов оказался у дома Ионовых. В многоэтажке не светилось ни одно окно — все мирно спали. «По идее, если бы Леська не вернулась, они бы наверняка должны были поднять тревогу, — рассуждал Борис, думая об Ионовых и сверля глазами место, где примерно были расположены окна их квартиры. — Хотя если они знали, что она едет со мной, могли подумать, что останется у меня ночевать». Неожиданно одно окно вспыхнуло светом, и Борис встрепенулся. Присмотрелся, вспомнил расположение квартиры, посчитал — это определенно были окна Ионовых. Что же там случилось? Спустя еще минут пятнадцать-двадцать у подъезда затормозил автомобиль скорой помощи. Тарасову стало страшно. Он вышел из машины, подбежал к карете, откуда вышли три медика. — Что случилось? — поинтересовался он у вышедшего покурить водителя и пояснил: — Я просто к маме приехал, она здесь живет. Вы не к ней? — Не, — помотал головой водитель. — К девчонке какой-то с высокой температурой. Не волнуйся. — Ага, понял, — вздохнул Борис и тихонько притаился в темном закутке у подъезда. Хотя опасался он явно зря — водителю до него не было никакого дела. Сердце тревожно стучало от страха за Олесю и от того, что во всем виноват именно он. Он вспомнил, что в армии говорили, будто от лихорадки можно умереть, и его прошиб пот. Захотелось оказаться рядом с ней, забрать себе все ее страдания. Однако не будет же он среди ночи врываться в чужую квартиру, пугать Женину дочку… «Господи, — он поднял глаза к нему в беззвучной молитве, — пусть только все будет хорошо, пусть Олеська поправится. Она должна быть здоровой ради своей крестницы, ради Жени и Васи, ради зверей, ради всех. Я недостоин ее, абсолютно недостоин. Она выше меня, она смелее, честнее, добрее, у нее есть совесть, в конце концов. А я… я обещаю, что не трону ветклинику, только пожалуйста, пусть с ней все будет в порядке». Из подъезда, о чем-то переговариваясь, вышли медики. Борис прислушался. — Может, надо было ее в больницу забрать? — спросила девушка. — Как-то она совсем плохо дышала. — Лен, а там места есть? — поинтересовался у нее пожилой мужчина. — Ну, в коридор можно было бы положить — только будет ли ей лучше от этого. — Да не бойся ты, Лен, утром вызовут ей врача, — добавил второй медик. — Чего ты так за нее боишься? Петрович, поехали, у нас еще пара часов есть, чтобы поспать. «В смысле «плохо дышала»? — набатом стучало в висках у Бориса. — Как это — «в коридор можно было бы положить»? О, Господи… Бедная Леська. Если бы не я…» По ее характеру он знал, что вряд ли она позволит Женьке вызывать врача. А ей это, скорее всего, крайне необходимо. Решение появилось само собой. — Алло, Стас, здравствуй. — Борь, ты чего звонишь в такую рань? — удивился Беляев, который, видимо, еще толком не проснулся. Он был хорошим знакомым Бориса, врачом частного медицинского центра. И только он сейчас мог помочь Олесе. — Стас, дело серьезное. Тут скорая девушку в больницу забирать не хочет, а у нее температура высокая. Ей только укол сделали, и все. Сможешь утром подъехать? Лучше пораньше. — Да вопросов нет, конечно. А кто платить будет-то? — Я. Я все оплачу, переведу тебе на карту сколько скажешь. И, пожалуйста, не говори, что ты от меня. Скажи, мол, из поликлиники прислали проверить, как состояние. Или что-то такое. — А если кого-то и правда из поликлиники пришлют? — уточнил Беляев. — Смеешься, что ли? Забыл, в каком городе мы живем? Тут врачей и так не хватает, все бегут от этих копеечных зарплат. — А, ну, да, чего это я. Ладно, присылай адрес, часам к десяти-одиннадцати подъеду, осмотрю пациентку. А сейчас извини, я еще позволю себе подремать. — Конечно, — отозвался Борис и, отправив другу адрес, тоже пошел в машину. И вовремя: буквально через пару минут из подъезда вышел муж Жени. И, кажется, обратил внимание на его машину. Тарасов пригнулся, надеясь, что пронесет. «А теперь можно и домой», — подумал он, едва Ионов скрылся.

***

Появление на пороге рыжеволосого мужчины, представившегося врачом местной поликлиники, застало Женю врасплох. Она только-только закончила кормить Соньку завтраком и открыла дверь прямо с дочкой на руках. Пришедший, да еще и без звонка, доктор ее шокировал. — Э-э-э, а можно ваше удостоверение? — поинтересовалась она. — Ну, чтобы я знала, что вы точно из поликлиники, а не маньяк какой-нибудь. — Девушка, милая, ну откуда бы я, будучи маньяком, узнал, что именно в вашей квартире находится больная пациентка, к которой ночью приезжала скорая? — усмехнулся Беляев. — А, ну, да… Ну просто это странно, мы ведь никого не вызывали. Леська говорит, что ей лучше после укола. — Посмотрим, насколько лучше. Я пройду в комнату? — Да, конечно. Перед осмотром пациентки Беляев обработал руки антисептиком. Затем поставил ей градусник, прослушал легкие, померил сатурацию и принялся задавать вопросы. Правда, отвечать Лесе было сложновато: голова сильно болела, а язык был каким-то тяжелым и отказывался ворочаться во рту. Поэтому за нее говорила Женя. — Воспаление легких ранее было? — Да, было, в пятнадцать лет, после купания в реке. — Ага… А вчера что случилось? — Под дождем побегала. Подробностей не знаю, но пришла домой вся мокрая. Мы ей сразу ванну горячую сделали, чаю с лимоном налили, но вот видите, не помогло. А у нее что, пневмония? — Вряд ли. Я для уточнения общей картины спросил. Сатурация в порядке, температура немного повышенная, но при переохлаждении это нормально. Просто уточняю для общей картины. Я выпишу вам лекарства, какие будут нужны, купите в аптеке. И через пару дней зайду еще раз. Поправляйтесь, Олеся Михайловна, — обратился он к больной. Та слабо кивнула. Проводив врача, Женя вернулась к подруге. — Странный он какой-то… Впервые слышу, чтобы из поликлиники после визита скорой кого-то присылали. — Может, я слишком тяжелый пациент, — пошутила Уманова и закашлялась. — Да ну тебя, Леська! Так, я в аптеку сейчас сбегаю, куплю все необходимое. Это рядышком. Соня, — позвала дочку девушка, — последишь за Лесей, пока я не приду? Я очень быстро. — Конечно, мамочка, — отозвалась девочка и присела на диван рядом с Умановой. — Леся, тебе плохо? — Нет, малышка, все нормально, — прохрипела Олеся. — Я еще несколько денечков у вас побуду, ладно? — Леся, я тебя люблю, — обняла ее Сонечка. — Выздоравливай поскорее. То ли от лекарств, прописанных Беляевым, то ли от заботы Женьки Уманова стремительно пошла на поправку. Уже через несколько дней от простуды остались только кашель и несильный насморк. Решив, что надоедать семейству Ионовых больше ни к чему, девушка принялась собирать вещи. Она и так задержалась здесь дольше, чем хотела бы. — А ты куда собираешься-то? — удивилась Женя, увидев, как Олеся распихивает по пакетам свои вещи. — Обратно в клинику — чего вас стеснять. — Ты серьезно? Там же еще не топят, а у тебя только-только температура спала. Опять заболеть хочешь? — Да ничего со мной не будет. Не сахарная, не растаю. А у вас, в конце концов, молодая семья, я же понимаю, что из-за меня у вас даже вдвоем побыть не получается. — Ты что, намекаешь, что мы сексом не можем заняться? — фыркнула Женя. — Я тебя умоляю, Лесь! В конце концов, мы можем устроить романтик, оставив на тебя Соньку: снять номер в гостинице, отдохнуть по-человечески... — Ну вот... — опустила голову Олеся. — Из-за меня вам еще и из дома уходить... — Малышка, ну, ты чего? — Женя обняла подругу. — Придумываешь абы-что... Ну серьезно! Что у тебя там в твоей головушке происходит, — она пригладила Лесины волосы. — Да ничего не происходит! Просто, — Леся присела на диван, — просто, Жень, нашей ветклинике и так всего ничего осталось. Конец месяца уже через неделю. Я хочу еще немного там побыть до того как нас выселят. Евгения присела рядом с подругой. — Ты так и не рассказала, что в тот день произошло. — Ничего особенного, — Олеся бросила на пол кофту. — Мной пытались воспользоваться в корыстных целях. Ай, в первый раз, что ли… — Та-а-ак, — Ионова была заинтригована. — А если поподробнее? — Ну, в общем, тот деятель, который хочет закрыть нашу клинику, — это и есть Борис, — и Леся рассказала Жене обо всем, что случилось. Выслушав ее, подруга едва сдержалась, чтобы не начать материться: — Вот же поганец, а… Каков, однако! А с виду такой добренький, как обхаживал тебя после аварии! Решил влюбить тебя, чтобы ты уговорила своих съехать из здания, а потом бросить? Красиво, ничего не скажешь… — Так это же самое обидное и есть, Женька, — вздохнула Олеся. — Как будто я не достойна нормальных человеческих отношений, любви, счастья, как будто бы я не могу рассчитывать на то, что со мной можно просто так общаться, гулять, не подразумевая никакой корысти. Жень… — она опустила голову на ладони. — Женька, ну, что со мной не так… Ну ты вот счастлива с Васей и даже ни на кого другого никогда не смотрела. А я вечно на каких-то козлов натыкаюсь… — Так, Леська, не кисни, — Женя встряхнула Уманову за плечи. — Всего ты достойна. И все у тебя будет. Мужчина будет самый лучший, который будет тебя на руках носить и все твои мечты исполнять. И дом будет теплый, уютный, а не эта каморка в ветклинике. И работа тоже будет, такая, где тебя будут уважать. — Эх… — вздохнула Леся. — Если бы так оно и случилось, я была бы просто счастлива.

***

— Андрей Владимирович, можно? — Борис вошел в кабинет несмело и даже робко. — Да-да, заходите, — полный мужчина указал ему на свободный стул. Тарасов прошел, но остался стоять. — Андрей Владимирович, есть разговор… — Что случилось? Что-то не так со зданием, которое мы вам выделили? — Нет-нет, с ним-то как раз все хорошо. Я о другом хотел бы поговорить. О ветклинике, которая там находится. — Та-а-ак, — Андрей Владимирович явно заинтересовался. — И что с ветклиникой? Вы не договорились с ними об освобождении здания? Опять Уманова, — покачал головой он. — Да нет, дело в другом, — Борис попытался придать голосу максимальную уверенность. — Скажите, пожалуйста, может быть, есть вариант какого-то другого помещения для ветклиники? Пусть бы она продолжила работать, но в другом месте. — Увы-увы, Борис Андреевич, — чиновник развел руками. — Ничем вас обрадовать не могу, свободных зданий в городе нет. Все арендовано или выкуплено. Да и, знаете ли, содержать эту клинику городу становится накладно. Мы все понимаем, животные — это хорошо, но… — Подождите, — перебил его Тарасов. — А я видел объявление о сдаче помещений в центре под аренду. Там раньше вроде был магазин, но он закрылся. Андрей Владимирович внезапно расхохотался, да так, что у него на глазах выступили слезы. — Ну, вы насмешили, Борис Андреевич, ну, насмешили. Вы серьезно, что ли? Откуда у них деньги на аренду такого помещения найдутся? — А я у вас не о цене спросил, а о свободных помещениях в городе, — Тарасов начал закипать. — Меня интересуют все помещения. — Далась вам эта клиника, Борис Андреевич, — Андрей Владимирович выудил из стола какую-то папку. — Право слово, ну… Вы же сами были не против, чтобы они закрылись, — что теперь изменилось? — Не хочется оставлять без работы людей, — объяснил Борис. Не рассказывать же этому толстосуму, что причина в той самой Умановой, которую горадминистрация с радостью вывезла бы из города куда подальше. — А кто вам сказал, что они останутся без работы? Никитиных позвали в другую ветклинику, частную, с высокой зарплатой, они снова будут в паре работать, как и раньше. Бабу Веру с почетом на пенсию отправим. Лазарева, как я знаю, собралась уезжать — у нее сын хочет в Нахимовское поступать. Остальные тоже как-то разберутся… Особенно Уманова. Без нее в городе всем только спокойнее будет. «Кому как», — подумал Борис, а вслух сказал: — И все же, я бы хотел увидеть список свободных зданий. С ценами за аренду, разумеется. — Пожалуйста, — Андрей Владимирович протянул ему папку. Борис открыл ее. Да… Цены, конечно, не внушали оптимизма — стоимость аренды ветклиника явно окупила бы, но вот все остальное — вряд ли. Впрочем, выход наверняка должен быть. — Благодарю вас, — улыбнулся Тарасов. — Буду думать. Изучение документов и раздумья заняли еще сутки. Все это время у Бориса не выходила из головы Олеся с ее потухшим разочарованным взглядом. Да он и сам понимал, что вел себя как последняя мразь, и теперь ему будет очень сложно заслужить ее прощение. Когда он кричал ей в сердцах «да пошла ты», то даже не думал, что спустя несколько дней каждая минута без нее будет тяжело отдаваться в его душе. Больше всего на свете ему хотелось еще раз повторить эту прекрасную прогулку. От Беляева Тарасов знал, что с Лесей все в порядке, она выздоровела, но пока продолжает пить лекарства. Это его немного успокаивало. Он надеялся как можно быстрее придумать решение, как сохранить клинику, а затем сделать ей настоящий сюрприз. Но решение как-то все не приходило. — Борь, ты чего такой замороченный? — поинтересовался у друга Снежный, когда они пили пиво в баре. Это была их небольшая давняя традиция. — Да задачку одну никак решить не могу, — отозвался Тарасов. — А что за она? Может, я попробую? — Да хочу одной фирме помочь, — решил не вдаваться в детали Борис. — Их выселяют из одного здания, а снять другое денег нет. Вот и думаю, как сделать так, чтобы и рыбку съесть, и косточкой не подавиться. В смысле, как и здание оставить другому собственнику, и фирму не закрыть. — Ох, вот это да, — покачал головой Барс. — Хотя знаешь… У меня друг один тоже с этим столкнулся. Его предприятие вежливо попросили, а на аренду нового помещения денег не хватало. В итоге знаешь, что он сделал? — Ну? — Испортил водопровод — и все помещение его фирмы было затоплено водой. В итоге получил от страховой деньги — страховщики, конечно, затеяли проверку, но там все системы и так на соплях держались. Признали страховой случай, заплатили стоимость. Денег хватило и на аренду нового помещения, и на продолжение работы. — А это идея, — оценил Борис. — Только я же не знаю, есть у той фирмы страховка или нет. — Не вопрос, — пожал плечами Снежный. — Можно позвонить, представиться страховым агентом. Если у них есть страховка, они тебя сами пошлют. — А что, логично, — Тарасов мгновенно разработал в голове верное решение. — Можно же не только водопровод испортить, но и, скажем, проводку, чтобы она заискрила… — Ты чего, сам что-то делать собрался? — насторожился друг. — Барсук, я же не до такой степени дурак, — фыркнул Борис. — Людей найму. Главное, что так реально получится спасти клинику. — Клинику? Это ты о ветеринарной, что ли? — Барс все больше догадывался о далекоидущих планах Тарасова. — Там, где ты хочешь свой туркомплекс строить? — Ага. — Благородный ты все-таки мужик, Боря, — усмехнулся Снежный. — Я думал, ты эту богадельню к чертям собачьим закроешь. — Я и сам так думал месяц назад. — И что изменилось? Никак любовь свою там нашел? — Совесть проснулась, — был лаконичен Тарасов. — Давай лучше выпьем за успех операции.