Как должны были закончиться отношения Эрагона и Арьи.

Очнулся он в том же месте, но на какой-то мягкой материи. Восходные лучи уже успели окрасить небо в алый цвет. Эрагон, нечего не замечая, сгрёб под себя ткань и уронил подбородок на согнутые колени. Дело было в том, что он не помнил вчерашнего вообще. - Как вы себя чувствуете, Эрагон-водхр? – Откуда – то сбоку появилась эльфийка с рыжей косой до пояса, её карие глаза были очень внимательными. От неожиданности, Эрагон вздрогнул. Окинув взглядом стройное тело эльфийки, Всадник невольно засмотрелся. Впрочем,у всех эльфиек такие тела. Такие точёные лица. Эта, вдобавок, была одета в зелёную тунику, по островерхим ушам свисали тонкие блестящие цепочки. Форма помощниц учителей. Служанка. - Приветствую. Всё хорошо, только небольшой провал в памяти. Как я могу вас назвать? – Потирая затылок, пробурчал Эрагон. - Моё имя Вьёнгари, Шуртугал. Провал в памяти действительно небольшой? – Услужливо поинтересовалась служанка. - Ну, я не помню, как оказался здесь. Помню только свою хижину…- Продолжительно зевнув, заметил Эрагон. - Наверно вчера вы просто устали. Ладно, если вы пришли в себя, пойдемте в вашу хижину, там я подам вам завтрак, - Вьёнгари решительно развернулась и побежала к обратной стороне утёса, мелькая своими загорелыми ногами. В ушах у Эрагона звенело, он с трудом поднялся на ноги и поплёлся за эльфийкой. Вскоре он сидел в причудливо изогнутом, полом дереве, которое величалось эльфами домом. Эрагон сидел и ел овощной суп, отчего всё жилище заполыхало прекрасным сытным ароматом. Вьёнгари куда-то ушла. Эрагон, лениво глянув в окно, раскрыл рот от удивления, еще бы, он увидел огромное крылатое существо, которое стремительно летит прямо на его хижину. Через минуту дракон уже сидел у этого окна, в обзор влезал только его огромный нос. Он был зелёный. Эрагон еще больше опешил от удивления и выскочил из хижины, приминая босыми ногами траву. «Фирнен!» «Да Эрагон, Губитель Тиранов?» - Голос у него был тише, чем у Сапфиры, но если у той несколько интонаций, то у изумрудного дракона их сотни, вот и сейчас он выдал что-то изящное и непринуждённое. «Что ты тут делаешь?» Огромный драконий глаз, казалось бы, смотрел на него с укором. «Я должен буду тебе рассказать о том, что произошло прошлой ночью. Заполнить пробелы в твоей памяти». «Был бы безгранично счастлив этому, Фирнен Изумрудный!» Драконье око еще раз прошлось по нему. Во взгляде Фирнена было… сожаление? «Будет лучше, если ты устроишься в хижине, рассказ не маленький, да и не бессмысленный» Тут у Эрагона засосало под ложечкой. Что это всё значит?! Наконец он сидел на своей узкой кровати, то и дело привставая, чтобы лучше видеть дракона из окна. «Надеюсь, ты готов выслушать и принять всё, что я тебе скажу» «Я приношу тебе клятву на древнем языке, Фирнен» «Итак. Я прекрасно знаю о том, что ты неровно дышишь к моей Всаднице. Очень постыдно мне говорить об этом, но вчера, ты, полупьян, начал преследовать её. Ты нашёл её у озера, где повторно признался ей в любви, там же ты и сильно обидел её. Она дала волю чувствам и... Она не рассчитала сил и добавила магии. Этого было достаточно, чтобы ты потерял сознание, - тут Фирнен остановился и виновато сказал, - я извиняюсь за поведение Арьи, мне очень жаль, что она повела себя так безрассудно. Итак, продолжим. После этого она на несколько часов оставила тебя на берегу одного. Она переместилась к эльфийкам - служанкам, в свой дом, и всё им рассказала, а те, в свою очередь, посчитали святым долгом всё доложить Орзэю, как ты знаешь, жениху Арьи. Он взбешён. Понимаешь, Эрагон? Орзэй в бешенстве. Он не на шутку задумался о рассмотрении тебя, как врага, как соперника. Ты должен просить прощения, Всадник. Обязан». «Фирнен… Я не думал, что Арья всё расскажет, - по фрагментам вспоминая прошлый вечер, всё больше краснел Эрагон, - я вовсе не желал принести обиду королю Орзэю!..» «Я всё понимаю, Эрагон. Просто извинись перед ним». «Где он?». « В их доме. Де Льёр. Могу перенести тебя туда» «Спасибо, я попрошу Сапфиру» «Она тоже обижена. Хватит слов, залезай мне на спину и полетели» Всадник, глотая один комок за другим, влез на спину Фирнена и закрепился в седле. Как только последний ремешок был затянут, изумрудноголовый дракон подпрыгнул над землёй и раскрыл крылья. Они летели над заливом около десяти минут. К другому острову. Босые ноги Эрагона покрылись тонким слоем инея. Сам он сидел, прижавшись к седлу, и дрожал от холода. Наконец они прибыли, об этом известил резкий толчок о землю. Спрыгнув со спины дракона, Эрагон не обратил внимания на красивые эльфийские постройки, которые уже успели возвыситься надо всем остальным. Драконий Всадник рысцой подбежал к расписанным дверям дома Де Льёр. Через несколько секунд раздвинулись двери. Эльфы, стоявшие на их страже, темноволосый Мадриглин и рыжеволосый Биркедхам бросали заинтересованные взгляды на Эрагона. Не заметив как, тот уже стоял перед Орзэем в мраморном помещении, что было очень странно. Все комнаты эльфийских домов, как было известно Эрагону, были из дерева. И всё же были исключения. Орзэй был выше Эрагона и многих других эльфов, у него были широкие плечи и узкое лицо в обрамлении серебристых волос до плеч. Ониксовые глаза величественно смотрели на Эрагона. Длинное синее платье шуршало по полу. За спиной колчан. На поясе меч. Наверняка еще и кинжал в рукаве. Как и все эльфы, красив и изящен в движениях. - Орзэй, - весьма дерзко начал Эрагон. - Орзэй? Орзэй?!. Да как у тебя только дерзости хватает?.. – проявил своё крайнее негодование эльф, вдруг проведя тонкими пальцами по чёрным ножнам, уставился в пол. - Вы же знаете, Орзэй-водхр, с Арьей Дреттинг я прошёл всю войну, она мне дорога, как друг, и только лишь, как друг!.. -Мои слуги не стали бы врать. Они сказали, что ты признался ей в любви. - Я был пьян. Мне и не думалось причинять кому либо, обиду. Я не соображал, когда нёс тот глупый вздор. Эльф ещё раз прожёг взглядом дыру в Эрагоне. -Я прошу у вас прощения, Орзэй-водхр… Молю вас, донесите мои извинения и до Арьи Свит Коны. - Я передам ей… но у меня есть условие. - Я готов пойти на всё, - жалобно прошелестел Эрагон. - Хорошо… Я прощаю тебя, Эрагон Шуртугал, твои извинения, достигнут ушей Арьи. Но ты больше никогда… не приблизишься к ней… не поговоришь с ней… Клянись на древнем языке. Несколько секунд Всадник стоял в тиши. По его виду, можно было понять, что его разум где-то далеко. А тем временем, сердце дико билось в груди Всадника, который против своей воли отказывался от давней мечты. Предавал самого себя. Но он помнил, что истинное мужество — это жить, страдать ради того, во что веришь. -Я согласен… Виол оно, Орзэй-водхр, эка рен, се нейат аи сейе Арья Дреттинг, эка рен сейа Бьяртскулар со алз вайрен!.. Для тебя, Орзэй-водхр, я клянусь не разговаривать и не быть рядом с Арьей Дрёттинг, я клянусь в этом своим драконом и честью!.. - Клятва сказана. Если тебе больше нечего не нужно, можешь меня покинуть. - Прощай, Орзэй-водхр. Эрагон не вспомнил, как выскочил оттуда. Как мгновенно промчался мимо двух стражников. «Эрагон, всё в порядке?» - Прозвучал голос Сапфиры. Она стояла прямо перед ним, рядом с Фирненом. «Да, Сапфира. Прости меня, за то, что я вчера пренебрёг твоей помощью». «Всё хорошо, маленький брат, но я чувствую, что не всё хорошо у тебя…» «Поговорим об этом позже, пора готовиться к прибытию учеников». «Ах, да, эти маленькие, глупые ящеры и их не менее глупые Всадники». Эрагон прервал мысленный диалог, попрощался с Фирненом и залез на спину Сапфиры. «Пока что глупые. Ладно, взлетаем».- Это была его последняя фраза. … И как только ноги Эрагона коснулись земли, началась непрерывная работа по подготовке к урокам. Нужно придумать план урока, распланировать урок, решить, какую и в каких количествах давать информацию. Но мысли его по - прежнему были заняты Арьей, хотя за день, вокруг него мог крутится десяток наипрекраснейших эльфиек-помощниц. В том числе и Вьёнгари. Все эльфийки были красивы, но одинаковы. Не то, что Арья, которую он больше никогда не увидит… Наконец село солнце. Воздух был всё так же сух.. Собирались обеденные костры. Он сел у одиночного костра, где уже лежала еда. Потерявшая свой вкус. Навечно. Кое-как впихнув в себя пару фруктов, Эрагон выпил бокал вина, и уже собирался идти в свою хижину, но вдруг услышал мелодию. Она точно описывала его состояние. Завтра он обязательно узнает, кто её исполнял, а сейчас, его веки тяжелеют, и он жаждет провалиться в мир снов на яву. Зайдя в хижину, рухнув на кровать, его последней мыслью было: «Спокойной ночи, Сапфира».