Паутина иллюзий

~🕷~

      Фариа внимательно вглядывался в очередное перо, выпавшее из его крыльев. Отчётливо понимая, что стоит ему его поднять — и он снова окунётся в омут воспоминаний. Сопоставляя последние события, свои ощущения и вынужденное пребывание на Земле, выпадающие чёрные всполохи его памяти были вполне ожидаемы. Сейчас всё его тело работало на износ, расходуя все резервы.       Его тело…       Оболочка…       Демон медленно наклонился, поднимая перо.       Тело бил озноб. Внутри него что-то перекатывалось, принося боль и холод. Сидящий рядом Геральд, внимательно наблюдал. Горевший рядом костёр совсем не ощущался. Фариа не чувствовал тепла, как бы близко он не располагался. Тяжёлый взгляд синих глаз давил, и в то же время — обволакивал молчаливой поддержкой.       — Держись, Фариа. Что бы с тобой не происходило — просто держись. Ты — последний. Я не могу потерять и тебя… Только не тебя…       Несмотря на собственную боль, Фариа отчётливо улавливал боль сидящего рядом демона. Уже несколько дней он ловил себя на мысли, что он чего-то не помнит. Не понимает. Не может увязать. Всё было знакомо, и в то же время — казалось чужим. Временами он с благодарностью принимал помощь Геральда, а временами — словно впервые его видел. После того случая у костра, когда он забрал боль многих, он сам оказался на грани Небытия. И все эти дни этот синеглазый демон не отходил от него ни на шаг. И все эти дни Фариа чувствовал его внутреннюю душевную борьбу: демон пытался утихомирить взбунтовавшиеся ипостаси. Внутренние демоны грызлись, перетягивая поочередно степень влияния, заставляя демона испытывать неконтролируемые вспышки гнева, но Геральд — боролся. И Фариа чувствовал каждую грань его метаний. И при этом — пытался понять, что происходит с ним самим.       Все вокруг пребывали в уверенности, что резкая смена места обитания сказалась на их воспоминаниях, что ужасы последней битвы затмили всё, что было до этого. Какие-то обрывки, какие-то фразы. Но сам Фариа чувствовал, что лично он — ничего не забывал.       Его воспоминаний просто не существовало.       Чистый лист.       Всё, что он знал о себе сейчас — ему рассказал Геральд. И об изменившейся энергии, переставшей вдруг сочиться жизненной силой лавра, и обратившейся в тягучий тяжёлый ладан. И о том, что произошло у пещеры. О последней битве в городе, который они покинули. О Сатане, который титаническими усилиями, истязая себя самого, возводил обособленную от Небес территорию. О его способностях к целительству, о его душевности и сострадании, о его самоотверженности, о его силе. Фариа пропускал слова сквозь себя, пытаясь найти отголоски, и понимая — что внутри ничего нет.       Только пустота и холод.       И что-то, что противно ворочается в груди уже не первый день…       Его лихорадило. Сознание уплывало и растворялось во взлетающих искрах костра…       …он теснил его к скале, отрезая отступы. У этого существа была всего лишь одна цель — убить. Он едва смог сбросить с себя тело демона, которого вынес из руин полыхающего дома. На них напали со спины. В клубящемся мареве войны, в реках крови и какофонии звуков, уже сложнее было понять кто друг, а кто враг. Как оказалось, врагами могли быть все. Даже этот незнакомый ему демон, пытающийся его убить…       …меч вошёл в плечо, разрубая ключицу и застревая в грудине. Рану пекло, не давая затянуться. Били с чётким намерением убить. Истощенные целительством внутренние резервы даже не пытались запустить регенерацию. Нечего было запускать. Дар врачевания не дается просто так. Ты всегда расплачиваешься своей силой. Отдаешь себя по капле, отрываешь от себя по кусочку… Он — разорвал себя всего, превратившись в легкую добычу. Крылья ударились о скалу. Сознание померкло…       …холод. Дикий холод, это было всё, что он ощущал. Веки казались свинцовыми. Всё, что он мог почувствовать — затихающую пульсацию крови на израненной шее. Сердце почти физически ощутимо замедляло удары. Не нужно было быть лекарем, чтобы понять, что его время утекает. Вместе с густой кровью, падает на землю, пропитывая её затухающей жизнью. И всё же, ему удалось на мгновение раскрыть глаза…       …огромные белые крылья светились в темноте и клубах дыма. Рука медленно поднялась, заставляя взмыть в воздух посох…       И в этот момент демон отчётливо уловил, как пришло в движение пространство внутри пещеры. Оно завибрировало, стало гуще, и спешной волной хлынуло сквозь него, выбивая последние капли тепла, заставляя сердце замереть, так и не сделав удар. Руку нещадно обожгло, словно от укуса, но эта боль уже им почти не ощущалась…       …вспышка яркого света могла бы ослепить. Но раскрытые глаза демона уже не реагировали. Тело разрывал страх и дикий холод. В какой-то момент всё прекратилось, заставляя сознание зависнуть на тонкой грани восприятия. Энергия больше не ощущалась, он стал пустой оболочкой, телом, которое покинул последний вдох… И всё же, уже ускользнувшее сознание ощутило дикую, нечеловеческую, разрывающую тело — боль. Она вошла в оболочку разрушающим потоком, сметая всё на своём пути…       — Фариа! — Геральд тряс его за плечо, заставляя раскрыть глаза. — Да что с тобой происходит? Зачем забирать то, что убивает тебя самого? Зачем?       Убивает? В голове противно шумело. Тело всё так же лихорадило, сознание стремилось отрешиться от всего, что он чувствовал. Но внутри что-то перекатывалось, мешая вдохнуть полной грудью, давило, и требовало больше пространства. Кости ныли, словно их выворачивало изнутри. Фариа судорожно сглотнул. Там, у той пещеры, что-то произошло. Что-то что вернуло его к жизни, или же… Что бы там не произошло, за эти несколько дней он уяснил только одно. Он выжил, но суть его изменилась до неузнаваемости. Какие-то слабые отголоски прошлого пытались пробиться на поверхность, но их было так мало, и с каждым днём становилось всё меньше...       Фариа вынырнул из транса, растирая пепел на своих пальцах. Ему потребовались годы, чтобы понять и осознать, что же произошло на самом деле. Свыкнуться. Принять. И научиться потом с этим жить. Научиться скрывать. Управлять. И беречь оболочку, которая сейчас начинала рассыпаться на мелкие песчинки. Сможет ли он остановить всё это в этот раз?       На этот вопрос у него не было ответа.       Фариа молча накинул мантию, привычным движением застегнув ремни на шее. Как бы там ни было, у него было неотложное дело, которое грозило разрушить вообще весь их мир, и гораздо быстрее, чем осыплется его оболочка…

~🕷~

      Дверь распахнулась, пропуская в затемнённый холл демона. Безошибочно выбрав бежевую гостиную, Люцифер медленными шагами приближался к сидящей у камина Нимуэ. Голова всё также болезненно пульсировала, мешая собраться с мыслями. Однако, он вновь сделал над собой усилие, пытаясь заглушить боль, и понять зачем она его вызвала.       — Нет, ты реально ведьма, — тихо произнёс Люцифер, осматривая бывшего ангела. На её лице не было и следа от вчерашней попойки. Собрана, холодна, сосредоточена. Она ровными, размеренными движениями штриховала карандашом чистый лист в альбоме, заставляя его поморщиться от звука скребущего грифеля.       — На столике стакан воды и средство от похмелья, — она даже не взглянула на него, просто перевернула лист, и стала методично накладывать новые штрихи поверх старых, наискосок.       — Человеческие шипучки не действуют, уж тебе ли не знать, — Люцифер подошёл к столу, собираясь с радостью выпить воды, желая избавиться от вернувшейся сухости.       — Эта — подействует. Изготовлено по моему личному заказу. Советую всё же выпить, разговор будет долгим.       — Что ты делаешь в Соборе? — Люцифер всё же рискнул опустить растворимую таблетку в стакан с водой. — Судя по выражению лица Рондента…       — Собор — мой дом. Мой. Официально. Я просто вернулась домой. Но это — не самая большая проблема.       Люцифер осушил стакан, продолжая наблюдать за рисующей Нимуэ, которая уже ещё раз успела развернуть заштрихованный лист. Она молчала, давая ему время, понимая, что, пока его не отпустит головная боль, разговора не получится. А ей был нужен этот разговор. И терпеливое ожидание было вынужденной необходимостью. Видимо, всё же, средство подействовало и на Люцифера, потому что тот сделал пару шагов и опустился в кресло напротив, занимая излюбленное место его отца. И Нимуэ впервые подняла на него взгляд, оценивая его состояние и готовность.       — Итак, — произнёс Люцифер и закинул ногу на ногу, вглядываясь в глаза Нимуэ.       — Повтори мне ещё раз, что сказал тебе отец, когда заставил возобновить тренировки…       — Нимуэ, послушай…       — Нет, это ты меня послушай, — она отложила альбом, — Что-то произошло. И я хочу знать, что именно.       — У отца не пробовала спросить? — усмешка Люцифера разбилась о сверкнувшее сталью серебро.       — Повтори.       — Да нечего мне ни повторять, ни рассказывать. Он просто отдал приказ. Всё. Тоном, ясно давшим понять, что это не обсуждается. Большего я не знаю.       — И ты даже не выяснил причин?       — Послушай, это не первый и не последний раз за многие годы. Обычная его практика. Держать всех в форме.       Нимуэ усмехнулась. Качнув головой, она снисходительно чуть поджала губы, словно собираясь раскрыть прописные истины маленькому ребёнку.       — Обычная говоришь? Он отдал приказ тебе, ещё нескольким демонам, он отдал приказ проверить псарни адских гончих и церберов, и это не считая его попыток уничтожить меня. Прокрути всё это в своей голове ещё раз и ответь: обычная практика?       Нимуэ снова вернулась к альбому, открывая чистый лист и начиная штриховку заново. Люцифер молча смотрел на камин. На самом деле и ему это всё казалось странным. Причём, произошло это в тот момент, когда он пытался вразумить её, выкладывая ей свои умозаключения. Пытаясь объяснить мотивы своего отца. Но вчера это всё ещё не виделось ему таким настораживающим, как сейчас, в эту минуту, когда ангел задала ему вопрос. И прокручивая все их разговоры, Люцифер понимал, что она права. Они что-то упустили, а Сатана — как обычно — знает больше, чем говорит. Словно почувствовав, что он осознал, Нимуэ снова усмехнулась и подняла на него взгляд.       — Настораживает, правда? Я хочу знать, что происходит.       — Спросить не вариант?       — Думаешь, ответ нам выдадут с подробными пояснениями? Не смеши…       Люцифер прошелся пятерней по волосам, взлохматив их и шумно выдохнув.       — Ну, уж если ты не можешь понять… Ты, которая считывает его за доли секунды… Может, что-то произошло на Земле?       — Нет, там всё тихо.       — Тебе-то откуда знать? Может, там стороны правила нарушили.       Нимуэ обречённо вздохнула, прекратила штриховать, и, сложив руки на альбоме, вкрадчиво произнесла:       — Видишь ли, Люцифер, если ты забыл, то напомню. Моя мать живёт на Земле. И я многие годы отслеживаю всё, что там происходит. Катаклизмы — планируемые и внезапные, колебания курса и политические войны. Мне надо знать, как это может отразиться на ней. Да, контролирую не всё, но достаточно, чтобы с уверенностью сказать, что на Земле ничего не произошло.       — Ну, ты всё равно видишь только со стороны демонов.       — И с другой стороны тоже. Пришлось постараться. Опальная дочь серафима не лучший партнёр, но за несколько лет мне удалось восстановить кое-какие связи и там. Так что информация поступает равномерно.       — И всё это ради матери? Ради того, чтобы овес не поднимался в цене?       — Всё это ради моего пытливого мозга, Люцифер. Меня это отвлекает.       — У тебя всегда были странные способы для развлечений, — Люцифер хмыкнул, и поднялся, направляясь вглубь комнаты.       Звякнули чашки, зашумела вода, и через несколько минут он вернулся с двумя чашками дымящегося напитка. Чем больше он думал, тем больше понимал, что она права. Права и в том, что ответа от отца они так и не дождутся.       — Ну, хорошо. Ты права. И, судя по измученному альбому, ты уже перебрала массу вариантов. Есть что-то стоящее?       — В том-то и дело, что нет, — Нимуэ отбросила альбом на столик между креслами. — Я бы не искала, если бы…       Нимуэ замолчала, постукивая карандашом по губам, словно взвешивая все за и против, словно решая, стоит ли начинать.       — Ладно, слушай. Недавно, совершенно случайным образом выяснилось, что Раум не видит будущего. Ничего. Просто туман. И через несколько дней твой отец отдал приказ… И самолично решил испытать на прочность меня. Что-то должно произойти, понимаешь? Я готова заложить душу Дьяволу, что этот туман и неизвестность — связаны.       — Ну, душа твоя итак уже в руках Дьявола, — Люцифер усмехнулся. — Что за туман?       Нимуэ пришлось пересказать и свои воспоминания и слова Раума. И рассказывая это всё Люциферу, она в сотый раз убеждалась, что события — связаны. Он не просто испытывал её, он играл на её страхе, озвученном под струями горячего душа. Он знал, куда нужно ударить, чтобы изгнать. Это осознание не оправдывало его методов, и всего, что произошло за эти дни.       Понимание не всегда равносильно прощению.       Принятие — не всегда означает примирение.       — У меня нет ни одной мысли, — Люцифер задумчиво потер подбородок. — В Аду всё тихо. Если ты веришь своим источникам — в Канцелярии тоже. И на Земле всё в порядке.       — Именно. Но что-то грядёт. И я хочу знать — что.       — Даже если он знает, нам он не скажет. Во всяком случае, до тех пор, пока не придёт время действовать.       — Значит, будем искать сами. Наблюдать…       — Ждать…       — Иного выхода нет.       Разговор замер, давая возможность обоим обдумать сказанное. Нимуэ вернулась к штриховке, а Люцифер просматривал свои собственные воспоминания, пытаясь нащупать хоть что-то, что выбивалось бы из привычного ритма их жизни. Но по всему выходило, что не изменилось ровным счетом ничего. За исключением — резко поменявшейся Фары. Но всё же, это было больше его личным делом, нежели предвестником глобальной катастрофы.       — Слушай, Нимуэ, я тут подумал…       Ангел на секунду оторвалась от своего занятия, поднимая голову.       — Я думаю, тебе стоит полетать с нами.       — С вами?       — Да. Со мной и Уокер. Отец назвал тебя слабой, так почему бы не доказать ему, что это не так?       — Я вообще больше не собираюсь ему что-либо доказывать. Да я даже говорить с ним не хочу.       — Ну, это ваше личное дело. Я не об этом. Уокер с виду хрупкая. Крылья у неё натренированы что надо. Она сейчас в Школе, ведёт за Геральда занятия. Каждый год она устраивает им «Голодные игры».       — И что ты предлагаешь?       — Я предлагаю размять крылья всем вместе. Чтобы не ждало нас в будущем, лишним не будет. И потом, судя по всему, чем меньше ты будешь бывать в Аду, да ещё и в легкодоступных местах, тем будет лучше для тебя же самой. Или я неверно всё понял?       Нимуэ молчала. Она не сомневалась, что он быстро сложит все исходники, сделает выводы и согласится или же нет с её решением. Но занятия... Она не была уверена, что ей… Да почему же нет-то? Она сейчас вольна делать всё, что считает нужным. И если уж крылья не разомнёт, так хотя бы отвлечётся от мыслей о произошедшем. У Уокер всегда найдется масса дел, переживаний и просто сплетен, чтобы её голова могла расслабиться от одолевающих её размышлений. И Люцифер был прав. Сейчас она меньше всего хотела бы встречаться с Самаэлем. Потому что ещё не решила, чего именно хочет она сама. Она и ушла в Собор лишь для того, чтобы иметь возможность подумать спокойно, без давления и ненужных разговоров.       — Думаю, я смогу составить вам компанию, — Нимуэ кивнула.       — Ну и отлично. Тогда бросай свой чёртов карандаш и пошли. Я уже не могу слушать этот звук стирания грифеля о бумагу.       — Прямо сейчас?       — Ну, а почему нет? Или у тебя были планы? — Люцифер слегка поиграл бровями, расплываясь в ехидной улыбке.       Нимуэ фыркнула, и закатила глаза. Пожалуй, свежий воздух и ощущение полёта, это именно то, что ей нужно. Потому что ещё неизвестно, что будет завтра, с учетом того, что сегодня она отказалась идти на заново организованное для неё рандеву на островах.

~🕷~

      Аарон нашёл Фару на скамье у статуи Равновесия. Пытаясь спрятаться ото всех, она всегда приходила именно сюда. Зная, что её не пустили на Землю, Аарон всё своё задание думал о том, чем бы её порадовать, чтобы она меньше думала о несостоявшемся спуске, о своей прошлой жизни и о несправедливости учителей в Школе. Занятый своими мыслями он очень быстро выполнил всё, что его удерживало на Земле и сразу же вернулся в Школу. Он почти не слушал, что говорил ему Фенцио, который был удивлён не меньше самого Аарона не только скоростью выполнения задания, но и качеством последнего. Все его мысли сейчас были направлены на эту странную Непризнанную, которая вовсе и не должна была оказаться здесь, но всё же появилась.       И сейчас, глядя на задумчивое лицо Фары, Аарон мысленно собирался с духом, понимая, что его задумка может и не выгореть. Но с легкой подачи Геральда он смог объяснить ей про энергии, а значит и сейчас всё должно получиться.       — Не расстраивайся, — Аарон аккуратно присел рядом с Фарой. — У тебя впереди ещё столько этих спусков!       Фара печально улыбнулась. Она сидела тут уже давно. Прокручивая в голове слова Фенцио. И никак не могла понять, почему он решил обвинить её. Её, а не все эти Небеса. И никакой она не дикобраз. И нет у неё никаких иголок. Просто она воспитана правильными родителями. И у неё есть характер. И она не собирается давать себя в обиду никому. И уж точно не этому ангелу её судить. Потому что…       — …сли ты сосредоточишься, то вполне может получиться, — Аарон замолчал, вглядываясь в её лицо.       — Что, прости? — Фара смутилась, понимая, что не услышала ни слова из того, что ей говорил Аарон. Из-за одного неправильного ангела, она пропустила всё, что ей хотел сказать другой. — Я задумалась.       — Я говорил, что если ты постараешься, я смогу научить тебя читать воспоминания. И ты — как и я — сможешь навестить самого Шепфа.       — Правда? — Фара непроизвольно выпрямила спину. — Я смогу? А как…       Аарон смущенно улыбнулся. Упоминание Шепфа преобразило Фару до неузнаваемости. Она отбросила свою задумчивость, причина которой была не совсем понятна Аарону, и благоговейно посмотрела на ангела. Аарон сглотнул, пытаясь вспомнить основы чтения воспоминаний, и понимая, что он просто смотрит в её глаза и совершенно не хочет проникать в её голову. Ему нравилось просто смотреть. Для него такие ощущения и мысли были впервые. Он никогда и не думал, что ему понравится общество другого существа настолько, что он будет способен забыть о времени и месте, и просто наслаждаться присутствием кого-то рядом.       Понимая, что ему уже давно нужно было что-то сказать, Аарон прочистил горло и решительно заговорил. Он тщательно подбирал слова, описывая, что именно она должна почувствовать и сделать. Он уточнял несколько раз, понимает ли она, о чем он говорит. Ему было тревожно, он нервничал, что вчерашняя смертная не сможет переступить сквозь внутренние барьеры восприятия и преодолеть свои собственные установки. Но когда дело дошло до первой попытки…       — Постарайся сосредоточиться, Фара. Смотри прямо в центр зрачка. Ты должна как бы провалиться в мои глаза, словно…       — Словно в мягкое масло, да?       — Н-наверное, — тихо прошептал Аарон. Он не мог вспомнить, на что похоже ощущение, когда разделяешь податливое масло. Просто потому, что он его не ел. Уже давно. Но признаваться в этом сейчас ему не хотелось, боясь спугнуть робкие попытки Фары проникнуть в его голову.       — Ты не знаешь, как ощущается масло? — Фара тихонечко рассмеялась. Она сделала всё, как он говорил, и в какой-то момент ей показалось, что она словно провалилась в его сознание, выхватывая первое, что смогла считать. Его воспоминания про масло.       — Ух ты, у тебя получилось! — Аарон проморгался, разрывая контакт и сжимая её ладошки в своих руках. — Теперь запомни это ощущение. Сейчас я постараюсь немного тебе помочь, потому что искать нужное воспоминание трудно. Я постараюсь просто вспомнить, а ты смотри…       Фара кивнула, ощущая, как взволнованно застучало сердечко. Она — вероятно — сейчас сможет увидеть самого Шепфа. Сколько раз в детстве она мечтала увидеть Бога, сколько раз она шепотом просила показаться ей, хоть на одну секундочку. И все её просьбы оставались просто словами в темноте. Но сейчас, этот молодой ангел был готов поделиться с ней тем, что стало величайшим событием и в его бессмертной жизни. Она несколько раз выдохнула и снова поймала взглядом его зрачки.       Несколько минут ничего не происходило, она снова провалилась в темноту, где мельтешила масса картинок и воспоминаний и вдруг она оказалась в огромной светлой зале, где кроме неё — точнее Аарона — было ещё два существа. Она безошибочно определила, кто из них кто. И застыла, вглядываясь в черты лица того, кого на Земле именуют Богом. Он оказался не так стар, как она представляла. Никаких длинных седых волос и бороды. По виду он был не старше её отца. Но поразило Фару не это. Она никак не ожидала, что глаза самого главного ангела окажутся не небесно-голубыми, а чёрными с искрящимися голубыми огоньками по окружности радужки. Его глаза были так близко, что она невольно залюбовалась этими искрами, рассматривая мелкие морщинки в уголках глаз, ощущая его прикосновение… Фара резко согнулась и вскрикнула от боли, разрывая контакт.       Аарон с волнением смотрел на серокрылую, пытаясь понять, что произошло.       — Он… Это невозможно! — Фара судорожно всхлипнула. — Он причинил тебе боль?       — Боль? — Аарон непонимающе замер.       — Он… Коснулся… Тебе было больно?       — А! Ты об этом! Полное считывание иногда бывает болезненно. Но нет, мне не было больно. Только в начале, немного. Ты — почувствовала? Но как?       — Не знаю, — Фара сжала руки Аарона своими ладошками. — Я смотрела в его глаза, и вдруг он прикоснулся. Как будто током ударило. Это… Неприятно…       — Ну, не так, как могло показаться… Как ты смогла почувствовать, это не все могут? А ты вот так, с первого раза…       Аарон восхищенно смотрел на Фару. Она часто дышала, пытаясь унять свои эмоции. Этот ангел такой сильный, такой… Он сказал, что это не больно, но ей так не показалось. Он пошёл к Шепфа ради неё и… Фара подалась вперед, касаясь губами губ Аарона, пытаясь выразить весь свой восторг и восхищение, всё, что сейчас билось внутри неё, ища выход. Аарон оцепенел. Её прикосновение было неожиданным и невероятно приятным. Мягкие губы серокрылой доверчиво касались его, вызывая внутри ангела странное тепло и неожиданное волнение.       По тонкой грани восприятия резанул отголосок знакомой энергии. Резкий, свежий, прохладный, горько-леденцовый аромат лемонграсса, с легкими нотками миндаля. Приглушенное звучание цитрусовой энергии. Его — энергии. Одной из её составляющих. Отголосок был едва уловим, но не узнать его было невозможно. Серебристые частицы нехотя пришли в движение, понимая, что его порождение всё ещё живо…

~🕷~

      Фрея ненадолго замолчала. Вот уже полчаса, она пыталась объяснить этому демону, как именно она видит и что чувствует в своих видениях. Он слушал внимательно, задавая наводящие вопросы и выслушивая сбивчивые ответы. Несколько раз он устало потёр переносицу, давая понять, что понимает её с трудом. Фрея впервые в жизни ощутила острую нехватку словарного запаса, чтобы донести до этого демона свои мысли.       Она сосредоточенно вспоминала каждый раз, когда проваливалась в видения, она пыталась вызвать их в памяти искусственно, чтобы прожить их ещё раз, ощутить… Она так усиленно пыталась вспомнить, так злилась на саму себя в этот момент, что совершенно не почувствовала перехода: ни белесой дымки тумана, и легкого удушения, в момент самого видения…       Фариа замер. Он всматривался в её лицо, замечая судорожно бегающие расширенные зрачки, понимая, что прямо сейчас она проживает своё новое видение. Он осторожно коснулся её руки, пытаясь уловить изменения. Тягучая вишня выдала резкую ноту застаревшей браги, так явно выдавая её злость. Он прекрасно знал этот оттенок чувств. Глинтвейн Габи всегда отдавал забродившим вином, когда она злилась. Тело Фреи было напряжено, костяшки сжатых в кулачки рук побледнели, с лица схлынули все краски. Она, казалось, совершенно перестала дышать, а потом её грудная клетка качнулась, шумно втягивая воздух, и Фрея пришла в себя.       — Что было на этот раз? — демон продолжал касаться руки Фреи.       — В этот… — Фрея проморгалась и несколько раз приоткрыла рот, пытаясь избавиться от странной сухости во рту. — Я… опять я. Но у меня крылья. Серые. И странная одежда. Я на каком-то стадионе, вокруг много таких же с крыльями…       — Что вы делаете? — Фариа успокаивающе погладил её руку.       — Я? — Фрее стало не по себе, от его царапающего прикосновения и она постаралась высвободить руку. — Я — смотрю. Просто стою рядом и смотрю. И там этот демон, с красными крыльями. И ещё один… Я его уже видела. Белые крылья, голубые глаза. Он стоит так, словно защищает меня от чего-то. Но при этом внутри… Мне не очень хорошо внутри…       — То есть вы не просто видите, вы — чувствуете? Слышите голоса? Можете почувствовать тепло прикосновений?       — Не совсем. Я вижу как ветер играет моими волосами, но я не чувствую его на своей коже. Это как картинка без звука. Но очень явная картинка…       — И с каждым разом они будут лишь отчётливее. Скорее всего, вы даже сможете слышать.       Фрея молчала. Она пыталась осмыслить, почему она… Неужели она смогла сама вызвать видение? Не ждать его, как озарения, а вызвать намеренно? И почему у неё крылья? Она что, может попасть на Небеса? Жить там? Летать? Боже, какой бред! Она отрицательно мотнула головой, что не укрылось от взгляда Фариа.       — Что? — вопрос прозвучал резко и требовательно.       — Скажите, я могу обрести крылья? Я могу стать такой, как вы?       Фариа замер. По факту — она не была предназначена для Небес. Но ведь и вторая тоже, но при этом, в это самое время, она, скорее всего, сидит и слушает очередную лекцию в Школе высших существ. И видит её Фрея лишь потому, что действие руны сорвало все преграды. И видения усиливались ещё и их собственной связью. Значит, той, второй, снова что-то угрожает? Интересно, а чувствовала ли Фрея её ранее?       — Это маловероятно, но вполне возможно. Однако, у меня есть более насущный вопрос. Когда-нибудь ранее, вы ощущали нечто подобное? Легкое волнение как бы за себя, но немного отстранённо?       Фрея вздрогнула, пытаясь осознать его вопрос.       Но в голове крутилась всего одно слово: возможно.

~🕷~

      — Ты смотри-ка, живая! — Уокер демонстративно обошла вокруг Нимуэ. — И не одна, со свитой!       — Да перестань, Вики, — Люцифер нагнулся, вырывая травинку, и закусывая стебелёк. — Втроём всё будет веселее. И потом…       — Потом, — Нимуэ перебила демона, слегка расправляя крылья. — Люцифер нахвалил тебя так, что решила лично проверить, насколько ты хороша в вопросах силы крыльев.       Вики внимательно смотрела на подругу. С ней что-то происходило, но она упорно молчала. Судя по проступившей вертикальной складке на переносице — она напряжена и на нервах. Но руки уже без перчаток. Вики перевела взгляд на Люцифера, задавая немой вопрос. И едва он собрался ответить, как снова прозвучал голос Нимуэ.       — И не смейте общаться за моей спиной.       — Что случилось, — Вики сложила руки на груди и пристально посмотрела на подругу.       Нимуэ молчала, разглядывая траву на стадионе, пустые скамьи, и стены школы.       — Молчание тебя не спасёт, — тихо произнесла Вики. — Я должна знать, чтобы помочь.       Нимуэ вздрогнула. Её слова. Её вопросы. Её поведение. Но сейчас она была как тот, к кому всё это относилось. Она так привыкла быть в его шкуре, что неосознанно копировала его поведение на своё окружение. Вскинув подбородок, тяжело сглотнув, бывший ангел произнесла:       — У нас вышли непримиримые разногласия. Но я здесь не из-за этого. Мои крылья.       — Крылья? — Вики недоуменно уставилась на оперение Нимуэ, старательно избегая даже думать о первой фразе. Не время.       — Мне нужно вернуть им былую силу. Стены дворца здорово расслабляют…       — Господи-боже-ж-ты-мой, — скороговоркой произнесла Вики, всплеснув руками. — Я тебе так натренирую твои перья, что через пару недель сможешь спокойно рассечь кожу на лице того, у кого разногласия. Непримиримые.       — Сомневаюсь, — Нимуэ нервно усмехнулась.       — А зря! Знаешь, это хорошо, что вы оба тут. Это реально будет весело. Ну-ка, давайте, догоняйте, поясню, что я хочу в этот раз…       И Вики резко взлетела, делая приглашающий жест рукой, увлекая в небо обоих демонов. Внутри неё всё зудело от любопытства, но она знала, что бывший ангел итак сказала слишком много. И к большему не готова. Пока — не готова. Она расскажет, когда примет своё решение, угомонит своих демонов, и просчитает все варианты. Но, чёрт возьми, как же она хотела знать. Но уважая подругу, Вики не стала предпринимать попытки расспросить Люцифера. Она может и подождать.       День…       Ну, пару часов…       Минут пять?       Вики мотнула головой, выкидывая ненужные мысли. В конце концов, втроём и правда, веселее. Они так и зависли над стадионом, слушая план Уокер, которая обводила им границы нового развлечения, в ожидании, когда ученики соберутся на стадионе после большого перерыва.

~🕷~

      Фара пыталась скрыть румянец за волосами, всё то время, пока они шли от статуи до стадиона. Её неожиданный порыв шокировал даже её саму. Настолько непривычным для неё самой было её же поведение. Аарон, казалось, тоже несколько опешил от её стремительности. Она ругала себя саму на чём свет стоит, ровно до тех пор, пока неловко поднявшись со скамьи, Аарон произнёс тихое: «Нам пора», и не взял её ладошку в свою руку.       Принимая её.       Отдавая себя.       Они молча шли неторопливым шагом, ощущая неиспытанные ранее чувства и эмоции.       Ей одновременно было и стыдно и невероятно легко.       Ему — немного страшно и в тоже время спокойно.       Они молчали не от недостатка слов и не пытаясь скрыть неуверенность. Они молчали, потому что сейчас, в данную минуту, им обоим было так комфортно. Всё казалось правильным и логичным. Всё ощущалось волнительным и нереальным. Ангел, которого ненавидели. Непризнанная, которую не любили. Двое — против целого мира.       Подойдя к стадиону, Фара замерла. Помимо самой Уокер, которую Фара совершенно не воспринимала как преподавателя, в небе ленивыми взмахами парили красные крылья ненавистного ей демона. Внутри Фары всё подобралось и сжалось, в ожидании новой стычки. Странное тянущее чувство, которое она ощущала всю дорогу от статуи, усилилось. Ей стало казаться, что внутри неё снова что-то движется, но она списала всё на излишнюю впечатлительность и на присутствие демона.       Аарон тоже заметил его. Он вышел чуть вперёд, прикрывая Фару краем своего крыла, готовый дать отпор сыну Сатаны, если тот опять рискнёт приблизиться. Он, так же как и Фара, недоуменно осматривал парящих в воздухе демонов. И если двух он мог опознать, то третья была ему незнакома. Такое скопление взрослых демонов на школьном стадионе заставляло его нервничать, не зная чего от них ожидать. Он чуть сильнее сжал ладошку Фары, без слов сообщая, что боятся ей нечего.       Вики стремительно спустилась вниз, оставляя демонов парить в воздухе. Осмотрев присутствующих, она мысленно поставила галочки, подмечая, кого нет и начала занятие.       — Итак, я вас предупреждала, — она хищно улыбнулась, — пришло время понять, на что вы действительно способны. Сегодня против вас не одна я. У меня в помощниках два прекрасных демона, который смогут оценить вас не хуже меня. Думаю, представлять вам их не нужно, но для новеньких повторюсь. Люцифер и Нимуэ, — Вики неопределенно махнула рукой в сторону демонов. — Сегодня — поблажек не будет. Я думаю, вы и сами хотели бы понять, на что именно вы способны. Соперника — выбираете сами. Я или кто-то из них. Те из вас, кто продержится больше получаса в небе и не упадет, совершенно точно смогут принять участие в предстоящем развлечении. Что ж, желаю вам всем удачи, трибуты, — Вики улыбнулась. — Ах да, Фара и Аарон сегодня просто наблюдают. Хоть Мисси вас и выпустила, я бы не хотела, чтобы вы сегодня снова оказались на её койках. Поэтому, даю вам ещё один день отдыха. Но при этом вы имеете реальную возможность увидеть, что вас ожидает.       И Вики взлетела вверх. Фара презрительно фыркнула. И эта туда же. Ей что теперь, и летать нельзя? Но Аарон сильнее сжал её ладонь.       — Она права, тебе ещё рановато. Ты не продержишься и трех минут против них.       — Думаешь? — Фара вздернула подбородок. Нет, она, конечно, тут всего ничего, но крыльями она вроде как махать научилась. И что сложного в том чтобы провисеть в воздухе?       Аарон усмехнулся, словно угадывая её мысли.       — Не просто полетать, Фара. Нужно — бороться. Вспомни соревнования. Тебе нужно будет сделать тоже самое.       Фара округлила глаза.       — В каком смысле? Я же только-только… Я же… Это несправедливо! Это…       — И тем не менее это так. Ты — слаба. Максимум три минуты. Кого бы из них ты не выбрала.       — А третья кто?       Арон помолчал.       — А третья — ещё один позор Небес.       — Ещё одна дочь Серафима?       — Именно. Её отец — один из самых могущественных Ангелов. Серафим Авалон.       — Она рождённая? — Фара непонимающе уставилась на демоницу. — Но у неё чёрные крылья.       — Потому что она предала Небеса и стала… — Аарон замялся, пытаясь найти подходящее слово, но личное презрение одержало верх и он выпалил: — Стала подстилкой для Сатаны, сменив крылья.       Фара ошарашено ахнула, а затем снова посмотрела на демоницу, презрительно скривив губу.       — У вас тут совершенный бардак в обучении. Это — немыслимо.       — Согласен, — кивнул Аарон, всматриваясь в небо. Он никогда не видел её, лишь слышал перешептывания. И презрение, с которым упоминали её имя. По сравнению с ней Уокер была в разы выше в его глазах. Что может быть хуже, чем валяться у ног самого Дьявола, исполняя его прихоти. Грязно. Мерзко. Противно. А главное, почему она тут? Кто допустил её на территорию Школы?       Никто из них так и не заметил, что происходило в небе. Они оба всё занятие обсуждали политику школы в отношении выбора преподавателей. Они оба негодовали, что такие падшие существа вообще допущены на территорию. И более того — они пытаются что-то там натренировать у обучающихся. Однако, все остальные пребывали в волнительном ожидании своей очереди. Ещё бы! Попробовать силы с самим Люцифером! И если демоны с удовольствием выбирали демониц, в надежде одержать легкую победу и с первых же минут понимая, что ошибались, то все ангелы, старались выбрать сына Сатаны.       Нимуэ, первой расправившись с теми, кто выбирал её, красиво опустилась вниз. Оглянувшись, она оценивающим взглядом прошлась по непризнанной, угадывая в ней девушку, которой Самаэль играючи свернул шею. Они и правда были похожи. Только если в Мими горел огонёк озорства и в глазах прятался смех, то её копия всем своим видом выражала презрение. Нимуэ ухмыльнулась. За годы, проведенные в Аду, она уже давно выработала иммунитет к подобным взглядам. Было время, когда каждый встреченный ей ангел считал своим долгом посмотреть на неё именно так. Но у них был хотя бы повод. У этой же серокрылой…       Фара поежилась, ощущая на себе пронзительный взгляд демоницы. Ей показалось, что та просканировала её с головы до пят даже не приближаясь. Но верная своим убеждениям и правилам, Фара не отвела взгляда, вкладывая в свой как можно больше презрительного осуждения. В какой-то момент она понадеялась, что демоница развернется и уйдет, но та неожиданно сделала шаг. Фара буквально вжалась в тело Аарона, понимая, что эта грязная женщина направляется прямо к ней. В других обстоятельствах и не зная правды, Фара, возможно, нашла бы демоницу красивой и даже немного хищной, но сейчас в душе серокрылой не было ничего, кроме отвращения. А если она — не дай Бог! — ещё и коснуться её решит… Фара была уверена, что готова оторвать ей руки по самое плечо.       Нимуэ внутренне усмехалась, наблюдая, как презрение сменяет страх, а потом отвращение. Все эмоции так явно отражались на юном лице дочери Мамона, что Нимуэ невольно залюбовалась этой непосредственностью. Хотела бы она поприсутствовать при том моменте, когда до этой недалекой головы дойдёт реальное положение дел.       — Здравствуй, Аарон, — как ни в чем небывало произнесла Нимуэ, наслаждаясь и его вытянувшимся лицом от осознания того, что она знает кто он. Глядя на этих двоих, так похожих сейчас выражениями лиц и застывшими позами, Нимуэ мысленно добавляла ранее составленному образу Фары деталей. И тем интереснее ей становилась судьба этой девочки.       По виду — чистая святоша.       По высказываниям — ортодоксальный ангел.       А по крови — дочь демона.       Невероятная смесь. Что же возьмет верх в этом флаконе, где смешалось так много всего? Ангельская сторона или же демоническая? И не желая отказывать себе в удовольствии, Нимуэ наклонилась чуть ближе к Фаре и отчётливо произнесла:       — Иногда один маааленький факт, способен изменить жизнь до неузнаваемости. Здесь всё не то, чем кажется, Фара. Тебе здесь понравится.       Фара резко отшатнулась, ударившись затылком о ключицу ангела.       — Не смейте ко мне подходить, падшая женщина. Как вы можете! Он же Дьявол! Зло во плоти! Не смейте даже говорить со мной!       — Даааа, — протянула Нимуэ. — Тебя ждёт много интересного в этом мире. Поздравляю, Аарон. Кажется — ты нашел верного последователя.       — Только попробуйте тронуть меня или её! Вы пожалеете!       — Что здесь происходит? — голос Вики неожиданно раздался за спинами неразлучников, заставляя Фару буквально подпрыгнуть на месте.       — Я сегодня же напишу отцу, чтобы вам запретили появляться на территории школы. Таким как вы тут не место! — Аарон, тщетно пытавшийся унять нервную дрожь, горделиво вскинул подбородок.       — Ааааа, старая песня о главном, — Уокер обошла их, вставая рядом с Нимуэ. — Презанятная пара.       — Очень вкусная, — согласилась Нимуэ, подтверждая слова кивком. — Жду не дождусь.       — И не говори, — Уокер хохотнула и слегка взмахнула крыльями.       — Я этого так не оставлю! — выкрикнул Аарон и схватив Фару за предплечье стремительно потащил её подальше от демонов.       На Фару накатила неожиданная слабость, заставляя подкашиваться ноги, сделав несколько шагов, она споткнулась. И Аарон просто подхватил её на руки, взмывая в небо со своей ношей.       — Удивительные идиоты, — тихо произнесла Вики. Нимуэ опять кивнула в знак согласия. — Такие занятные…       С неба спикировал Лазарь, а за ним и Люцифер. И спустя несколько минут над стадионом разнесся хохот демонов, которые наблюдали за действиями Лазаря, пытающегося им что-то рассказать и изображавшего подбитую птицу.       Нимуэ заметила его первая. И её смех осёкся. Лицо Геральда не предвещало ничего хорошего. Судя по расправленной спине и сосредоточенному взгляду, ничего хорошего и не произошло. И она оказалась права.       — Вики, нам пора, — в голосе демона прозвучали властные ноты, а полыхающий взгляд не оставлял сомнений.       — Что-то случилось? — Вики развернулась, с тревогой всматриваясь в своего демона.       Нимуэ поняла всё раньше неё. Как и Люцифер. Они оба прекрасно знали, что значат эти красные радужки в демонических глазах. Они молча встали за плечами подруги, всматриваясь в демона.       — Кажется, — рука Нимуэ ласково опустилась на плечо Уокер, — у тебя аудиенция…       Частицы медленно приходили в движение, слегка вибрируя и нагреваясь. И в этот момент по границе восприятия резанула ещё одна знакомая волна. Терпкий табак, такой же размытый, но столь созвучный и дымный. Ещё одна составляющая. Ещё одна грань. Давно забытая, но такая пряная, манящая, горячая… Частицы ускорились. Его — порождение. Его часть. И почти сразу Он ощутил себя самого. В непосредственной близости. Совсем рядом. Концентрация частиц внутри была ничуть не меньше чем в этом, новом сосуде. Как жаль, что он проснулся окончательно только сейчас… Но…       Найти свою же часть труда не составит.       И судя по отголоскам граней — оба его порождения ещё живы.       И теперь его возвращение, лишь вопрос времени.