Я стала жертвой новых бед — От них душа еще мрачней; А у меня и друга нет — Кто б мог внимать тоске моей;
Вокруг начинало светлеть, ночной туман отступал: звезды таяли в предрассветном небе, поглощаемые редкими шафрановыми лучами солнца. Воздух сделался свежее, легче, и в его прохладе наше теплое дыхание превращалось в бледно-молочное облако. Внизу же, под густыми темными ветвями елей, оставалось по прежнему мрачно; первые лучи еще не пробились сквозь высокие деревья, и не могли собой осветить нас. Отвердевшая за ночь почва, мощные стволы с шершавой, слабо пахнувшей корой или изредка встречавшиеся на пути кусты шиповника и брусники — все было покрыто разнообразными оттенками серого и синего. Тишина пугливо дрожала от монотонного плача сов и вопросительного зова иволог. Я небрежно скинула с головы капюшон, стянула с шеи шарф — колючий и жутко неудобный, — чувствуя как слабый морозный воздух мгновенно охватывает мое лицо — приятное покалывание на мгновение выдернуло что-то ностальгическое с глубин памяти, — и окинула серьезным взглядом изнуренный отряд. Дети прерывисто дышали, широко раскрывая рты и оттягивая вороты плащей подальше, лица их раскраснелись, а движения стали несколько заторможенными; они начинали отставать от нас с Барбарой, но уперто продолжали идти, с равнодушным стремлением и твердостью вглядываясь в даль. Я нахмурилась, прикусывая губу. Черт. Я только сейчас заметила насколько все плохо. Разве Барбара не должна была меня предупредить, что ее отряд начал выдыхаться? Я разочарованно прищелкнула языком и полностью обернулась назад. И видимо сделала это слишком резко, так как Барбара, весело скачущая и мурлычущая какой-то смутно знакомый мотив позади, запнулась о собственную ногу и, едва не упав, растерянно поглядела на меня. Тц. Золотые глаза быстро бегали по моему лицу, и свойственные им шаловливость и беспокойная энергия оттеснились щенячьей преданностью и какой-то опечаленной лаской. Смуглые щеки едва заметно покраснели от утреннего мороза и постоянного трения о грубую ткань шарфа, но Барбара не обращала на такую мелочь ни унции внимания, давно привыкшая к неудобствам и отсутствию какого-либо комфорта; к чему также приучила и собственный отряд… Если подумать, то именно отряд Барбары, на удивление, самый практичный: не просто способен переносить тяжелые походные условия, но и отличается от других беспрекословной, почти фанатичной дисциплине… Да, еще одна причина сложившейся ситуации; они никогда не отступят, если этого не будет в их инструкции или приказе, а Барбара вроде как не отдавала приказов о незапланированном отдыхе. Обычно я вовремя замечала их изнеможение и останавливала группу, но… Похоже в этот раз я немного забыла о них… В нескольких ярдах от нас, хрипло дыша, ребенок оперся рукой о ель и измученно прикрыл глаза. Кхм… Ну, он все еще стоит, так что все не должно быть настолько плохо… Пу-уф, мне не нравится чувствовать себя виноватой. По моему приказу мы вышли глубокой ночью, сорвав сон и полноценный отдых; сейчас же восходило солнце — не трудно догадаться, что эти дети валятся без сил. И мне следовало бы заметить это значительно раньше. Честно говоря, в том безумном темпе, что я установила, и которого мы придерживались все эти часы, не было необходимости, особенно с учетом того, что место встречи приблизилось к Убежищу, и расстояние, которое необходимо преодолеть, сократилось. Мы вполне могли бы передвигаться без всей той спешки, что я допустила, и все равно пришли бы к месту встречи вовремя. И пожалуй так и стоило поступить — неторопливо передвигаться в тени лесов, поддерживая среднюю скорость и позволяя устраивать привалы… Но я действительно торопилась покинуть Убежище. Бессмысленное беспокойство и назойливая тревога туманили разум и досаждали своим нескончаемым шепотом где-то меж основных мыслей; они не давали спокойно оставаться в безопасной зоне и толкали вперед. Сидя в кабинете или просто находясь в здании появлялось ощущение утраты, какого-то настойчивого чувства потерянности… Я теряла концентрацию перед работой и ненадолго зависала, безуспешно пытаясь проанализировать эти душевные искривления. Могло ли это быть как-то связано с моими приступами? С приближением Тифари? Так или иначе, но это сильно мешало, и единственным выходом было заняться какой-нибудь активной работой, требующей всего моего внимания. Или силы. На самом деле драка или кровь тоже неплохо бы подошли, но я не решилась сделать этого — Рей оставался таким же цепким и постоянно следовал за мной. Да и это возбужденно-неопределенное настроение могло подойти для схождения с кланом Гилана. Сила или разум, неважно что, я могла применить это с большей пользой и на какое-то время избавить себя от напряжения. Или я могла справиться с этим и без каких-либо радикальных мер — я знала, что это реально — но волнение, казалось, усиливалось с каждым вздохом, будто это было что-то распыленное в воздухе: оно поступало в кровь, в голову, в сердце и, наконец, циркулировало по всему организму. И мне хотелось уступить этому ядовитому порыву (хотя это скорее похоже на предвещение чего-то более худшего и неконтролируемого. Чего-то, что могло как-то навредить моим детям). — Госпожа? — Барбара склонилась ко мне, вопросительно улыбаясь. — Сделаем перерыв, — с тяжелым вздохом отозвалась я. Барбара открыла рот, моргнула, спешно оглянулась на детей и неловко хохотнула: — Ой, кажется, я немного забылась, — она высунула язык и виновато почесала щеку, — простите! — Просто подождем пару часов, — я взглянула на светлевшее небо, — и продолжим идти. На минуту лицо Барбары сделалось задумчивым, почти серьезным, она кивнула и, осклабившись в своей дерзкой задорной манере, повернулась и подошла ближе к рассеянной меж деревьев кучке детей; ее громкий возглас мигом обратил на себя их внимание; они выпрямились и стали прислушиваться к ее словам. Барбара имела довольно сильный звучный голос, возможно немного грубоватый, но всегда имеющий веселый и даже подбадривающий тон. Им она могла легко возбудить нервы и сердца своего отряда, вогнать их в страх или торжество. Звук и настроение его всегда красноречиво осведомляло окружающих о ее настроении. Я нежно хмыкнула и села под одной из елей, доставая из сумки упаковку клубничных маршмеллоу, благоразумно положенных в нее Реем.***
Милей двадцать нас сопровождал лес, затем стал незаметно редеть, отталкивая деревья все дальше друг от друга. Вскоре его окончательно сменили степи, покрывающие подножия гор и усеянные цветами и лохматыми кустарниками с рдеющими на них ягодами. Мы приближались к горе, на которой клан Гилана предложил провести встречу. — Ха-а, — я с хрипом втянула в себя загустевший воздух и грузно прислонилась плечом к тонкому стволу осины, касаясь кончиками пальцев лба. Горячий. Я облизнула пересохшие, потрескавшиеся губы. Внутри все охватывало пламенем, а перед легкими будто установилась перегородка, не впускающая в них ни одной молекулы кислорода. — Г-госпожа?.. — Испуганно всхлипнула Барбара. Ее колотила крупная дрожь, лицо приняло сероватый оттенок, а из глаз вот-вот готовы были потечь слезы. — Что п-прои.? — Все нормально, — холодно перебила и положила руку на ее твердое, дергающееся плечо, — всего навсего период акклиматизации, не волнуйся. А волноваться все-таки стоило: акклиматизация не могла настолько сильно повлиять на меня, да и мы находились чуть выше подножия горы, на такой высоте о ней и думать не стоило. Барбара доверчиво кивнула и крепко схватила меня за локоть, поддерживая и принимая на себя часть веса. Это мог бы быть очередной приступ. Лекарством занимаются Винсент и Кордия — мы предположили, что стоит задействовать в его разработке демона, так как в наши с Зази тела вживлены демонические ядра, и будет полезно воспользоваться живым и уступчивым материалом (Эмма бы, конечно, не одобрила, но Кордия вообще вызвался добровольно). Рыжий тоже мог бы помочь, но я уже поручила ему доработать и проверить формулу для борьбы с болезнью детей «Лямбды», да и того ребенка из фермы массового производства я тоже на него спихнула, временно. Барбара осторожно отодвинула меня от дерева и трясущимися руками подняла. Я вцепилась в ее плащ и зажмурилась от мгновенно захватившего голову вихря. Грудь сдавливало, дышать было невозможно. Сознание рвалось, как бумага, на кусочки, и я уже не могла связывать мысли в целесообразные предложения. Мир трясся и уносился вдаль. Я задыхалась.***
После появления Анны в мед.отделе — место, в котором ее таланты расцвели, — детей, умеющих оказывать хотя бы первую медицинскую помощь значительно прибавилось. В каждый отряд разместили по два-три «лекаря»; это не имело особенной нужды, но Анна была весьма упряма в этом вопросе. Что-ж, не было никаких проблем с тем, чтобы уступить ей. И сейчас это было очень кстати. Вечер и ночь я провела под надзором девушки, метаясь в полузабытой истомной дремоте. Она мало чем могла помочь, на самом деле, но было уже достаточно и того, что она сбила жар и, как могла, вернула меня в сознание. Ей мешала не только неопытность, особенности моего организма и нехватка ресурсов, но и беснующаяся Барбара, поддавшаяся истерике. Успокоить Барбару и не дать мне в конец впасть в обморок — задача не самая простая, но выполнимая. Жар спал, стало легче дышать, но тело ощущалось больным, непозволительно слабым. Я приподнялась с лежанки, сделанной преимущественно из рюкзаков и плащей, и осмотрела лагерь. Было раннее утро, дети не спали, настороженно поглядывали на гору и тихо переговаривались друг с другом. — Госпожа! Передо мной упала Барбара, сцепила перед грудью руки и всхлипнула. Она выглядела немногим лучше меня, но счастье осветило ее лицо и придало ее глазам больше здоровой бодрости. — Все хорошо. Я наклонила голову вбок и чуть улыбнулась, протягивая руку к курчавым шоколадным волосам девушки. Все хорошо.***
Детей я оставила вблизи ущелья, на том расстоянии, чтобы обоняние демонов не могло учуять их, но я могла быстро мобилизовать их — взорвать пустую бомбочку, не имеющую силы, но имеющей звук, который легко должен был разойтись по глубоким проходам. Отряд был мне нужен не более, чем для подстраховки, и не было необходимости в том, чтобы брать его на сам процесс переговоров и лишний раз провоцировать демонов — хотя это должно быть забавно. Я была почти на семьдесят процентов уверена, что клан Гилана не решиться напасть на нас накануне Тифари, — праздника, на который было запланировано убийство властвующих семей. Существовало также тридцать процентов того, что все обернется против нас, и тогда потребуется помощь. Для этих тридцати процентов я и взяла отряд Барбары, послушно ждущий своего вызова. Внутри пещеры было по-ледяному темно и сыро, могильный холодок пробегал по телу и жаляще впивался в незащищенные одеждой участки кожи. С высокого потолка капала, не переставая, ровным стуком, вода, гулко ударяясь и разбиваясь о выступающие камни. Через пятнадцать ярдов от входа подземный мрак стали слабо отгонять флуоресцентные минералы, искусственно прикрепленные демонами. Зеленоватый свет ясно и мягко освещал резкие острые стены пещеры. Как предусмотрительно с их стороны. Я презрительно скривилась и повела плечами. Демоны не нуждаются в дополнительных ресурсах, чтобы видеть в темноте. Эти минералы были оставлены здесь специально для нас, людей, как для тех, кто без них не обойдется. Для тех, кто слабее. Ох, но это неважно. Кто смеется последним — смеется дольше всех, и я позабочусь о том, чтобы этими последними стали люди. Я оглянулась на Барбару, которая с детским любопытством осматривала минералы. Она то стучала по ним пальцами, то старалась отколупать от стены. У пещеры не было туннелей или чего-то похожего, она шла вглубь прямо, не сворачивая, и изредка то сужалась, то расширялась. Пройдя некоторое расстояние мы встретились с кланом Гилана. Он был расположен в пространстве резко расширенном, всюду увешанном светящимися минералами и заполненном демонами. Они обернулись, с удивлением и — я довольно оскалилась — страхом смотря на нас своими покрасневшими больными глазами. Их тела с крупными бурыми наростами были почти полностью закрыты робами и пестрыми бусами, но и так не было никакой возможности скрыть уродство от пережитой деградации. Я довольно улыбнулась, чувствуя как повышается настроение. Им совсем недолго осталось, чтобы отойти к надежным руками смерти. Над ухом в отвращении цокнула Барбара. Нервной, хромающей походкой к нам вышел демон. С каждым его тяжелым шагом бусы на его груди вздрагивали, бились друг о друга и позвякивали. Он безмолвно махнул нам обломанными когтями и повел за собой навстречу лорду. В центре образовавшегося лагеря на деревянных коробках, накрытыми разными тканями, сидел Гилан. Он был самым высоким среди всех находившихся тут и, очевидно, самым сильным, однако гнилистый запах и атмосфера, окружавшие его, были лишь бледной тенью или слабым отблеском той, прежде переполняющей его, силы. Повсюду послышались шепотки, больные глаза пугливо, но отчетливо голодно смотрели на нас. Барбара напряглась, хватаясь за биту. — О, простите… — Лорд с треском наклонился вперед, — Просто вы выглядите так аппетитно… Ха-а? Аппетитно? — Барбара тоже вами весьма впечатлена, ни разу ей не приходилось видеть что-то столь отбивающее аппетит, — я ложно улыбнулась, стиснув зубы и показав острые, нечеловеческие клыки, — но не думаю, что это наша главная тема. — Да… — Он помолчал, — Мне стоит благодарить вас, что вы действительно выполнили мою просьбу: прийти только с одним подчиненным. Мне казалось, вы обязательно возьмете с собой весь основной состав ваших заместителей. — Я подумала о том, чтобы дать вам шанс. — Как благородно. — Иронично обронил он шепотом. — Как сухо. Просто давайте перейдем к делу. — Конечно. И что же вам от нас потребовалось? — Боевая мощь… — Звонко, легкомысленно сказала я, — И убийство королевы! А взамен… Ну да разве вам не хватит того, что мы поможем вам отомстить?