2 ноября, четверг. 6 дней до побега.
— Так что нам делать с пропастью? — Спросил Норман, слегка прикусив губу. Нежные голубые глаза с шаткой надеждой смотрели на меня. Я легонько качнула головой, погладила сидящего на моем бедре Беляша и начертила на земле ровный круг, выполняющий в моем воображении роль стены. За ним шли черточки — деревья и чёткая линия, соединяющая «стену» и «деревья». Эмма присела на корточки, любопытно разглядывая мои «чертежи». — Я закинула на ту сторону верёвку. Один её конец намертво привязан к дереву, второй спрятан в ветках. По команде, Беляш способен найти и принести ее. — Этот конец нужно закрепить на одном из деревьев? И перебраться на ту сторону… — Задумался Рей. — …используя вешалки! — Перебила его Эмма возбужденным радостным возгласом. Зелень в ее глазах сияла непоколебимой отвагой и готовностью к любым рискам. — Есть ещё несколько способов, но их провернуть сложнее. Мы ведь бежим не одни. — Договорила я. — Да, думаю это может сработать, — кивнул Норман и щелкнул пальцами, — Но нам все равно нужно сходить посмотреть! И все твои тайники… — Все на карте, — пожала я плечами и спихнула птицу на землю, вставая. Штаны больше не были такими чистыми и белыми, как этим утром. Беляш раздосадовано ухнул и взлетел на мою голову. — Нужно проверить. После обеда, пока все будут играть, я буду отвлекать маму. — Рей поставил руки на пояс и посмотрел в строну дома, скрывающемуся в густой зелени леса, — Триша, Эмма и Норман залезут на стену, чтобы посмотреть место, через которое будем перебираться. Дон и Гильда будут караулить на улице. Там, где будут видны окна второго этажа. Если мне не удастся отвлечь маму, я подам вам сигнал. Тогда вы сообщите об этом Норману, Эмме и Трише. Если что, отложим это на потом. — Норман, Эмма, Рей, — позвала я их и зевнула, — Мне нужно поговорить с вами. — Конечно, о чем? — Невинно поинтересовалась Эмма, — Пойдем в комнату? Мы вышли из леса и направились каждый по своим делам — Гильда и Дон работать, а мы в пустующую сейчас комнату мальчиков. — Так и о чем ты хотела поговорить? — Троица тревожно переглянулась. — Сестрица Крона узнала о том, что мы можем уничтожить передатчики. Вчера мы были не так осторож… — Что?! — Громкий крик Рея прервал меня. — Когда Эмма и Норман разговаривали с ней, они были весьма осторожны в словах. Что же до их мимики, жестов, зрачков… — Я скучающе развела руки, — Сестрица Крона все поняла. Я лежала на кровати — меня она не видела. — Вот почему ты…? — Что? Нет, мне просто хотелось полежать. — Равнодушно сказала я. — Нам придется поторопиться… Рей, как скоро ты сможешь уничтожить передатчики? Мальчик отодвинул тумбу и открепил несколько досок от пола, доставая черную, даже на вид тяжелую коробку. — Вчера ночью мама передала его мне, моя награда за то, что я предал вас. Я давно его ждал… Теперь я могу уничтожить передатчики в любое время, — Рей самодовольно оскалился. — Полароид? — Я взяла его и покрутила, заинтересовано заглядывая в объектив. — Фотоаппарат, — шепотом поправила меня Эмма. А это не одно и тоже? — Что-ж, пора заняться сестрой Кроной. Мы не можем допустить, чтобы она нашла вещественные доказательства, как что-то вроде моих наград. Я нажала на кнопку. Вспышка и из специального отверстия появляется фото. Я взяла лист со своим изображением. — Не балуйся, — наигранно цыкнул Рей и забрал фотографию с полароидом. Больно надо. — Пора идти на обед, — посмотрев на часы, оповестила Эмма.***
После обеда наш план пришел в движение. Внутри все распалялось от мысли о побеге, скорой свободе и новых приключениях. Я нетерпеливо мотала головой, покусывала изнутри щеку и старательно подавляла беспокойство. Все смешивалось, сливалось и мешало мыслить. По жилам растекался адреналин, в голове стучалось волнение и душевная интуитивная паника. Что-то должно было произойти, но что? Стоит ли отменить осмотр или наоборот — незамедлительно и как можно быстрее провести его? — Пошли, — Твердо сказал Норман, вырывая меня из размышлений. Я робко кивнула ему, и мы пошли в лес. Сначала медленным прогулочным шагом, а затем, когда пушистые ветки и кусты спрятали нас за собой, сорвались на стремительный бег. По пути мы забрали из старого дупла мешок с самодельной веревкой. Справляется ли Рей? Все ли будет хорошо? Сколько у нас времени? Минут двадцать, примерно на столько Рей способен удержать ее. Но если она все поймет, сможет ли навредить ему? Нет. Он, как и мы трое, ценный премиальный товар. — А? — Кто-то сзади? Я резко обернулась. — Мама? — Удивленно воскликнула я. Мама вышла из тени деревьев, держа в руках карманные часы. На ее губах появилась легкая снисходительная улыбка. Сигнала не было, Гильда и Дон не появлялись, тогда… Рей должен быть в порядке! Она не могла навредить ему! Не думай об этом, не думай! — Мама?.. Что такое? — Фальшиво беспечно спросила Эмма. Всех нас мама застала врасплох… И это значит, что наше притворство больше не сработает. — Десять лет… — Она печально вздохнула, не стирая с лица своей привычной доброй улыбки, — Уже целых десять лет мы живем все вместе. Но, полагаю, это первый раз, когда мы можем поговорить друг с другом начистоту. Рада встрече, Эмма и Триша. Рада встрече и с тобой, Норман. Ее теплые слова с жестоким подтекстом тонкими иглами входили в мое сердце. Это конец нашей игре, нашей маленькой фальшивой семье. А я правда хотела поиграть в нее подольше. Почему, мама, тебе так не терпелось прервать ее? Или это мы вынудили тебя? — Хо-хо-хо, итак, дети… Можете наконец расслабиться. Не волнуйтесь, сейчас мы с вами наедине. Только вы и я. Так что вам не нужно притворяться хорошими детками. В конце концов теперь… Я отношусь к вам как фермер к своему скоту. Вот значит как. Так на самом деле ты никого из нас не любила? Хах, я и правда чувствую обиду. Мне неприятно. Я не хочу чувствовать это! — Ох, но не поймите меня неправильно, милые мои! Я искренне люблю всех вас! И поэтому я пришла просить вас прекратить все это. Прекратите сопротивляться. Я так вас люблю, что не хочу, чтобы вы страдали. И я не хочу стать причиной ваших страданий. Ведь все вы… Умирали счастливыми! Умирали счастливыми? Может быть. Но только было это счастье настоящим или таким же фальшивым, как и все в этом месте? Может ли родиться счастье в лживой сказке прогнившего мира? Я не хочу думать об этом. Я хочу помочь своим детям обрести свободу и дать им шанс на жизнь в реальном мире, раз они желают этого. Я хочу, чтобы они прожили счастливую, долгую, полную радости жизнь. Но мамочка, я понимаю тебя. Ведь за стенами нашего уютного теплого дома обитают монстры, грозящие съесть нас. И может быть так, что умереть в счастливом неведении лучше, чем свободно жить и бороться, бесконечно страдая? Умереть в комфортной клетке, сытым и согретым, предотвратив будущие боль и страх. Я знаю только то, что поддержу выбор своих детей. Не важно какой он будет. — Вам ни за что не сбежать. Как минимум потому, что снаружи слишком опасно. Так идемте со мной, чтобы вернуться к той счастливой жизни! Пока не наступит ваш черед, до самого конца, я хочу, чтобы все вы были счастливы как никогда! Мама тоже хочет жить. Мама тоже страдает. Маме тоже больно. Мама сделала свой выбор. Эмма, Норман, а какой выбор сделаете вы? Ведь эта последняя возможность проверить все приготовления. Вам незачем сейчас рисковать, все готово, все записано. Вы и без осмотра знаете, что там. Покоритесь и подыграйте сейчас, чтобы потом нанести сокрушающий удар. — Понятно, хорошо. Идем. — Улыбнулся Норман. Да, молодцы. Ваш побег сейчас зависит от вашей игры. Лицо мамы в удивлении растянулось, но она быстро взяла себя в руки. — Ох, совсем забыла… — Она подошла к Эмме. Ч-что?! Леденящий душу вопль оглушил меня, перевернул все внутренние органы и раскаленным лезвием вонзился в глаза. — Эм-мма? — Мой голос дрогнул. Девочка лежала на земле, кривясь и постанывая от боли. Мама достала из кармана моток бинтов и бережно стала обрабатывать перелом. Детская нога была пугающего ненормального цвета, выгнута под неестественным углом. Я схватилась за ткань рубашки, там, где находилось и стучало сердце, и боязливо, напугано стала подходить к девочке. — Э-эмма, — слабо заскулила я. Почему…? Мама, почему? Зачем? Неужели, тебе совсем не жаль? Неужели, ты действительно не любишь нас? Не люби меня, не нужно, но зачем причинять такую боль, такую травму моим детям? Твоим детям?! Ненависть и поруганная дочерняя любовь всколыхнулись во мне, но завяли так же быстро, как и мои излюбленные маки. Неумолимо быстро и безвозвратно. Я не могла заставить себя ненавидеть свою единственную мать. Даже если она не считает меня своей дочерью, даже если причиняет боль моим детям. Я не могла разжечь отныне мертвую к ней ненависть, потому что эта женщина — моя мать, также дорога мне, как и они. Будь это кто-то другой, кто угодно, но только не она, я бы с ненормальной радостью вырвала ему сердце, воткнула острый скальпель в висок, проткнула веточкой глаза, сломала шею… Но это мама. Я переоценила себя и недооценила свою любовь к ней, когда думала, что смогу убить ее так же легко, как и прочих ненужных существ. — Ш-ш-ш, тише… тише… Это не так уж и больно. Поболит, да перестанет, — мама прижала ее к груди, — Ох, бедняжка моя… Моя милая Эмма… Но вынуждена признать, что я рада вновь обнимать тебя так крепко. Я упала перед Эммой на колени. Соленые горячие капли потекли из моих глаз. Прости, прости, прости… Я не способна защитить вас от нее… Все расплывалось, я видела только яркие огненные волосы своего ребенка, слышала его стоны и чувствовала его боль. В голове все опустело, словно на мысли опустили прочный вакуум, не допускающий меня к ним. — О, Триша, — мама притянула меня к себе, — Ты плачешь? Боже, впервые ты так плачешь! Бедные мои дети, вот почему я говорила… Ах, но, звездочка моя, скоро тебе не будет так больно. Поздравляю, твоя отправка перенесена на завтра! — Анестетик, д-дай ей его!.. — Почему ты не взяла анестетик? Ты же заранее подготовилась к этому — пришла с бинтами, так почему не могла взять с собой чертов анестетик? Ты правда хотела, чтобы Эмме было больно? Но ведь ты говорила… Ты говорила… Я вцепилась в мамин фартук и с отчаянием заглянула в фиолетовые омуты. Ей же больно, она плачет, она боится! Почему ты не помогаешь ей?! — Триша, ты не услышала? — Мама нежно положила ладонь на мою мокрую щеку, — Завтра твоя отправка. Я посмотрела на бледную девочку, в ее помутневшие глаза, и стиснула зубы. — Почему ты не помогаешь ей?! — Уже закричала я сорвавшимся голосом, — Мама, помоги ей! Я всхлипнула, потеряв все силы разом и молча плача на маминой груди. — Мама… — Послышался потерянный голос Рея, — Что с ними…? — О, Эмма сломала ногу, — ответила она, мягко обнимая нас с Эммой, — По правде говоря, это сделала я. Но не волнуйтесь, я сделала это очень аккуратно. Перелом прекрасно срастется через месяц-другой. — Что ты сделала с Тришей…? Почему она плачет?! — Я не видела Рея, но его голос смутно долетал до меня разъяренным болезненным звоном. Мне стало дурно, я закрыла ладонями уши, но и это не помогло. — Ах, наша Триша вполне себе здорова, ее я не трогала. В конце концов, она должна быть невредимой до завтрашнего дня. Все хорошо, Рей, Триша плачет не из-за боли, а из-за Эммы. Мама стала вставать, поднимая Эмму. Я потянулась за ней, схватила холодную детскую ручку и сжала. Меня затошнило, голова закружилась и повело в сторону. Кажется, я потеряла сознание. Кажется, я в тупике.***
Легкие поглаживания по голове вывели меня из сна. Я повернула голову к мрачному Рею, сидящему рядом с моей кроватью. На соседней лежала Эмма, с болью смотря на меня. Что случилось? — Триша, тебе нужно бежать, — серьезно сказал Норман, — Твоя отправка состоится уже завтра, нужно как можно быстрее спрятать тебя. — Она только очнулась, не грузи ее, — бесцветным тоном прервал его Рей, продолжая зачарованно поглаживать меня по голове, — Не грузи ее… Рей выглядел отрешенным, находящимся в трансе. Он не прекращал своих действий, в упор смотрел на меня и сосредоточенно о чем-то думал. — Моя отправка? Я перехватила чужую ладонь, желая прекратить этот обыденный, но в данный момент жуткий жест. Рей как будто не обратил на это внимания, только переплел наши пальцы вместе и вздохнул. — Все хорошо, — сказал он, — Ты не умрешь. Так меня завтра отправляют? В какой-то мере я предполагала это. Меня рано или поздно должны были отправить. Поэтому я так торопилась все сделать. Но сейчас я могу быть спокойна, все приготовления завершены, все записи и инструкции у Нормана, копии у Рея, Беляш готов слушаться Эмму. Я хотела выжить вместе с ними, помогать, оберегать… Но ничего страшного, они выживут. Я сделала для этого все возможное. Все. — Рей… — Устало выдохнул Норман, — Триша, твоя отправка уже завтра, слышишь? До завтра ты должна бежать. Одна… С тобой мы не можем, у Эммы нога… Нога? Точно… Я сглотнула, отсчитывая секунды, чтобы успокоиться. — Если я сбегу, отправят кого-то из вас. И усилят охрану. Переведут на другие фермы. Запрут до отправки в доме… Я не могу уйти. Это невозможно. — Мы справимся, — уверенно ответил Норман. — Мы не можем рисковать, — печально улыбнулась я, — Это время… время до отправки я бы хотела провести с вами. Рей до боли сжал мою ладонь. Ох, кажется у меня будет синяк. — Но… Мы не можем позволить тебе умереть! - Выкрикнула Эмма, — Мы хотели сбежать все вместе, помнишь? — Ага, — беспечно сказала я, продолжая улыбаться, — Хотели. — Ты не умрешь, — холодно сказал Рей, — Я не дам умереть тебе. — Послушай, мы просто сымитируем побег! Мы выведем из строя твой передатчик. Будешь скрываться на территории приюта, пока нога Эммы не заживет. А потом… Сбежим все вместе! — Уровень охраны не повысят, — заговорил Рей, — По их же правилам. Если демоны хотят и дальше получать максимально качественный товар, они не могут ограничивать нашу свободу еще больше. Максимум, они увеличат количество смотрителей, но и это не проблема. Мы справимся с этим! Я покачала головой. Эти дети так хотят меня спасти… — Они могут перенаправить детей в другие фермы. Перенаправить вас в другие фермы. Внедрить более усовершенствованные передатчики. Много чего сделать. — В любом случае, ты не должна умирать! — Закричал Рей, — Так что живи! — Я не могу, Рей, — смиренно сказала я, тихо рассмеявшись, — Это глупая идея. Но спасибо вам, я счастлива, что у меня есть такая заботливая семья. Умирать не так страшно на самом деле. Все хорошо, пока я знаю, что вы живы! — Говоришь, будто уже умирала, — прорычал мальчик, сильнее сжимая мою руку, — Раз так, тогда для чего я старался все эти шесть лет?! — Ради Эммы и Нормана. — И ради тебя, идиотка! Ради тебя! Почему ты не можешь понять этого? Понять, что мы любим тебя? Что я… люблю тебя? — Мальчик затравленно посмотрел на меня. — Эй, а давайте сломаем ногу и Рею с Норманом? Тогда их тоже не отправят! И до следующей останется два месяца, к тому времени мы поправимся! — Ты чертовски права! — Расцвел Рей, будто в него вдохнули вторую жизнь, — Сделаем это! — Ч-что? Сломать…кости… Они ведь шутят, да…? Моя голова начала кружиться. — Э-э, давайте что-нибудь другое, боюсь Триша не выдержит еще одного перелома, — сказал Норман, поднося мне стакан воды, — Достаточно просто заболеть. Ведь они не могут отправить поврежденный товар. Тем более, первоклассный. Для отправки мы должны быть в идеальном состоянии. — Мы готовы на все лишь бы ты выжила, Триша! Ты — часть нашей семьи! Скажи, ты ведь выживешь с нами? Вот как. Прости, но это невозможно. Слишком рискованно. Мой «побег» станет фатальной ошибкой. — Да, — я лгу последний раз в своей жизни. Ха-ха, — Кстати, Рей, а как ты узнал тайну дома? Мальчик усмехнулся. — Вы знаете что-нибудь об «инфантильной амнезии»? — Инфантильная амнезия — один из типов амнезии, характеризующийся отсутствием воспоминаний у взрослого человека о раннем периоде детства. — Вспомнила я определение из научной статьи. — Верно. Бывают редкие случаи, когда этот феномен не срабатывает. Я до сих пор помню все, что происходило со мной во младенчестве. — Ты помнишь целый год до того как попал сюда?! Целый год? И все это время… Рей… — Во внешнем мире существует только «штаб». Все было сделано ради этого. «Благодатный дом» состоит из штаба и пяти отделений. Выйдя за врата, мы не получим свободу. Как я и думала. Но вы справитесь, я не сомневаюсь, ха-ха. — Держи, — Рей кинул мне знакомую коробочку. О, эта та самая штуковина, прожегшая мне ухо! — Просто приложи и… Нажми на кнопку, будет немного больно… Но зато мама не заметит, что передатчик вышел из строя. Все, что тебе нужно… Спрятаться. Хоть раз послушайся меня. О, ну вот зачем вы все это делаете? Теперь я не хочу умирать!Когда-нибудь, прелестное созданье, Я стану для тебя воспоминаньем.