Пилигрим: Путь на север

На нашем пути был город, поэтому его пришлось обходить. Ну как пришлось... Лука и Кири собирались пройти совсем не далеко от него, будто совсем не боялись обитавших там зомби. Конечно, город маленький, но там точно были ходячие трупцы. Я уговорил своих новых спутников не подходить к городу даже на километр. Они нехотя согласились. Карта, которую держал Лука, была прошлого года, поэтому достоверности ей было не занимать. Уж лучше нас будет. Рано утром мы покинули тот подвал в заброшенной хижине. Я предложил поменяться с Кири рюкзаками, так как мой легче и меньше, но она отказалась. Сильная и независимая. Я это, конечно, понимаю, поэтому не стал настаивать. Но я-то точно сильнее буду, чем она. А может, она мне просто не доверяет. Это было видно невооруженным глазом, я просто старался не думать об этом, потому что недоверие всегда неприятно. А Кири мне понравилась. И теперь мне неприятно, что она может подумать, что я на самом деле такой придурашка. Ну ладно, придурок. Хотя мне кажется, в мыслях она слова пожестче выберет. Не думаю, что кому-то нравится, когда им не доверяют. Не хочется вспоминать все те сопливые драмы типа «ты мне не доверяешь, значит не любишь», но согласитесь, это прекрасное чувство, когда к тебе питают доверие. Кстати, про мысли, точнее про слова. Оказалось, Кири немая. Слышит прекрасно, но не говорит. Узнал я об этом утром, пока она собиралась. Кири спросила у Луки на языке жестов, где её резинка для волос (эх, девушки). Я не стал раскрывать, что сам знаю язык жестов. Мой дед был глухонемым, поэтому с детства я учил язык жестов, чтобы общаться с ним. Хоть иногда и забываю значения жестов, но общую суть понять можно. Прикинувшись дурачком, я просто недоуменно на них взглянул, после чего Лука всё кратко объяснил. Обойти город можно было с двух сторон. На западе от него протекала большая река, а на востоке были какие-то поля. Решив, что на поле будет опаснее, так как скрыться возможности почти не будет, мы направились на запад от города. Путь был долгим, мы все устали. Сделав всего четыре недолгих привала, чтобы поесть и отдохнуть, я уже с надеждой ожидал следующего. Солнце скоро сядет, поэтому нужно искать место для сна. Только погода всё никак не хотела нам содействовать: холодный ветер, что усиливался с каждым шагом к приближающейся замерзшей реке, вместе с начавшимся снегом стал очередной угрозой для наших жизней. Ну вот почему апокалипсис не начался летом? Тогда можно было бы добраться на север в хорошую погоду. По крайней мере, было бы не так морозно. А сейчас только и делаешь, что отмораживаешь все свои драгоценности. А с пальцами вообще беда! Перчатки особо не спасают, а в теплых варежках не удобно держать оружие. Что делать если нападет зомби? Опять просить подождать, но в этот раз, чтобы снять с рук старомодные, но согревающие рукавицы? Хотя и теплая куртка тоже мешает нормально двигаться, но другого выбора нет. Умереть от холода — вторая глупая смерть, которая может наступить во время апокалипсиса, особенно, если ты можешь её предотвратить. А вот ходить в такой мороз в модных брендовых вещицах, еле прикрывающих пятую точку и оголяющих различные части тела, говорит о полном отсутствии хоть какого-то наполнения головы. Когда солнце уже окончательно село, мы подошли к реке. К счастью, лед был тонким, поэтому нам удалось сделать прорубь. Самое время пополнить бутылки. Сырую воду пить, конечно, мы не будем, но вот для кипячения она подойдет отлично. Хоть мы, живые люди, уже как пару месяцев не засоряем нашу планету всяким мусором, пить речную воду очень опасно. Одно дело — под кустиком посидеть часик, а другое — заработать себе живность в теле. И я сейчас не о хороших бактериях говорю. Но если источника воды нигде не будет, а жажда будет в прямом смысле убивать, то придется растопить снег. Тогда нужно будет выбрать — умереть от жажды или сдать всякой гадости свое тело в аренду. Иногда я жалею, что такой умный. Мы с Кири стали набирать воду в бутылки, пока Лука осматривал территорию, прикрывая наши спины. Вокруг кромешная темнота и полная тишина. Лишь свет от фонариков позволял видеть хоть какие-то силуэты. Лука отошел, когда мы закончили. Мы с Кири стояли и оглядывались, стараясь не светить фонариками вдаль, чтобы не привлекать лишнего внимания. Вдруг у меня возник вопрос. — А Кири — это полное имя? Девушка удивленно, как мне казалось в темноте, взглянула на меня и отрицательно покачала головой. — Кирилла? Кирилина? Киристофера? — начал перечислять я, на что девушка почти искренне, как мне казалось, улыбнулась. Видимо, это останется для меня загадкой, ведь раскрывать то, что я знаю язык жестов, пока не хочется. — Но мне нравится Кири, очень красивое имя. Я посмотрел ей в глаза, пытаясь заметить хоть какую-то реакцию, но девушка молча смотрела в пол, будто сжав зубы. Но через секунду она вновь натянуто улыбнулась и показала жестами «отстань от меня» и поклонилась, будто благодарила. Ах ты, Кири, хитрая девчонка! Решила воспользоваться бедным пареньком, не знающим, а точнее знающим, язык жестов? Чувствую, моя месть будет сладка, и ты испытаешь такой стыд, который никогда не испытывала. Будет забавно посмотреть на твое милое личико без этой натянутой улыбки. Да, хотелось бы увидеть искреннюю улыбку. Стоп! О чем это я? Месть! — Пожалуйста. — улыбнулся я искренне (почти). Откуда-то вышел Лука и сказал следовать за ним. Спустя минут пять мы вышли на небольшую ложбину, окруженную высокими холодными деревьями. Казалось, тут снег на несколько сантиметров выше, да еще и большие хлопья, начавшие падать с неба покрывали эти сугробы очередным слоем. На другой стороне ложбины стояла небольшая хижина, похожая на обычную коробку. По высоте она была в метра три, наверное, с двухскатной крышей. Я увидел два окна по разные стороны от двери, закрытые темными ставнями. Но тут же мне вспомнилась избушка той старухи из сказок, и, признаться честно, что-то мне стало тревожно. Деревянная дверь была приоткрыта. Лука сказал нам подождать, пока он не проверит, пусто ли там. Я стоял недалеко от двери, сняв перчатки и приготовив оружие. Пальцы быстро ощутили на себе давление жестокой заканчивающейся зимы. К счастью, там было пусто. Мы вошли внутрь. Это была одна сплошная комната. В одном углу стояла старая печь, напротив был стол, весь в пыли. Над ним была деревянная доска в два метра длиной. Видимо, это служило кроватью. В другом углу стояло подобие стеллажа, на котором кое-где располагались треснутые стеклянные и перевернутые железные банки. Напротив стояло два деревянных стула и старая, сломанная метла. Рядом был ящик с какими-то досками, ветками, палочками, и в одной стороне ящика лежала куча разных бумаг. Мы разожгли печку, использовав ветки и даже стулья, так как доски и некоторые палочки были мокрыми от снега. Под столом нашли подобие одеяла, всего грязного, но такого мягкого. Кири закрыла все ставни. — Спать будем по очереди. Если замечаете что-то странное, даже если думаете, что вам кажется, будите всех. Вы меня поняли? — скомандовал Лука. Эх, уж точно главный герой какой-то игры или какого-нибудь приключенческого триллера, если такие есть. Представил его героем женского любовного романа, где по ничего не представляющей из себя главной героине сохнут куча совершенно разных, но по-своему обаятельных и горячих парней, и она не может выбрать, с кем из них ей переспать. Надеюсь, Кири не относится к его гарему. Как и я… Мы с девушкой одновременно кивнули. Осталось решить очередность охраны, но Лука уже сам за всех решил. Главный герой, как никак. — Кири будет сторожить первой, потом она разбудит тебя, а потом ты разбудишь меня. Дежурим по 3 часа. — Хорошо. — кивнул я, возражений не было. — Если станет скучно, буди. Я составлю тебе компанию. Тренировки, тренировки и еще раз тренировки. Для хорошего юмора нужно много тренироваться! Я пытаюсь! Я, конечно, надеялся, что у меня вскоре получится хоть немного лучше шутить, но я явно тешил себя ложными надеждами. Лука протянул сестре свои наручные часы, которые только что снял. И сказал, что мы будем следить за временем по ним. Ночка выдалась так себе. Беспокойные сны, неудобное место ночлега (мне пришлось спать на полу, но хоть не было так холодно) и боль в ногах стали составляющими моего плохого настроения утром. Думаю, Лука и Кири тоже не выспались. Сейчас нужно позавтракать и идти дальше. Перекусив так ненавидимыми, но уже типичными консервами, мы двинулись в путь. Нам удалось уже к обеду оставить город позади. Хотя мы и увидели парочку зомби, но нам удалось сбежать. Точнее, тактически отступить и обойти их. За эти два дня я пытался узнать о Кири и Луке побольше, но они не спешили раскрывать все свои карты. Что же, я их понимаю. Я тоже не собираюсь рассказывать про гибель своей семьи или про то, как спать на деревьях жутко неудобно. Но кое-что я всё-таки узнал. Во-первых, до апокалипсиса они жили в соседнем регионе, поэтому мы видимо и встретились. Наверное, шли одной дорогой. Во-вторых, они ехали к дяде на машине, которая заглохла на середине пути. Им крупно повезло, что где-то в поле, а не в городе. И в-третьих, они мне до сих пор не сильно доверяют. Хотя и готовы рискнуть, точнее готов. Лука готов, а Кири не особо горит желанием. Я ей точно не понравился. Меня это, признаться честно, глубоко огорчило. Опять. Можете думать, что хотите. Если бы тут была какая-то другая девушка, может, я бы тоже испытывал к ней похожие чувства, а может и вовсе игнорировал. Но есть то, что есть. Кири — рыжеволосая боевая девчонка, чье молчание порой говорит куда больше, чем чья-то долгая болтовня. Они тоже немного обо мне узнали. Я рассказал им, где жил до всей этой заварухи. Рассказал, что увлекался компьютерными играми, а особенно той, что про авантюристов в зоне после взрыва атомной электростанции. Поэтому выживать мне даже интересно. Не только желание не умереть и не стать зомби, но и еще своего рода вызов «сможешь как герой игры?». Только водки порой не хватает. Хотя я её даже ни разу не пробовал. Вообще, алкоголь почти не употребляю. Больше похоже на письмо с повинной, а не на рассказ, так что продолжим историю. К вечеру второго дня мы наткнулись на общинников. Как же долго я этого ждал! Местность была похожа на закрытый маленький городок. Стены были собраны из разных материалов: бетонные балки, деревянные фанеры, части машин. В общем, в стиле той давно популярной геометрической головоломки всё составляло оборонительную стену для защиты от зомби и смерчей. Эта община была недалеко от довольно населенного (ранее) города, поэтому требовала к себе должного внимания. А иначе для зомби они были бы легкой мишенью: смотрите, трупцы, вам тут людишек живых подготовили и собрали вместе, чтобы вам не бегать много! Так вот, общинники. Первым делом мы подумали, что это смерчи. Так открыто общинники вряд ли бы поселились. Но наши предположения оказались неверными. Эти выжившие соскреблись, иначе сказать нельзя, с ближайших городов округи. Как нам сказали, их около тринадцати. Девушек, кстати, тут было больше. Многие ходили с животами. Беременные, то есть. Среди общинников было еще трое детей, что скакали на своих маленьких ножках и смотрели большими глазами на новоприбывших дядь и тетю. Нас поприветствовал мужчина, поэтому стало спокойнее, что это не какое-то племя амазонок. Хотя, чего бояться? Кири ведь может сказать, что мы хорошие, что мы её не обижали. Так ведь? Что-то я начал сомневаться… Встретили нас вначале настороженно, а потом радостно. Особенно, Кири. Мне это не понравилось, да и Луке тоже. Не из-за того, что к моей персоне уделили совсем мало внимания, будто меня тут вообще не было. Помните, я говорил, что женский пол редко встретишь (из-за их скрытности и защиты в общинах) и что не все представители мужского пола держат свои «мысли» при себе. Так вот, это меня и пугало. Даже несмотря на то, что тут было несколько девушек, которые не выглядели так, будто над ними каждую ночь издеваются. Я долго думал, почему они нас так легко впустили. Хорошие люди? Или нам с Лукой повезло, что Кири была рядом? Поэтому нам доверились, мол, не будете вы ваших женщин по ночам и не ночам занимать всяким, потому что у вас своя есть или потому что вы держите свои мысли и желания при себе. Это осталось для меня загадкой (но ненадолго). Кстати, Кири не отходила от нас ни на шаг. Приятно было думать, что мои тупые шутки не оттолкнули её полностью и она может мне довериться хоть немного, совсем чуть-чуть. Этого было достаточно. Но скорее всего, доверяла она только своему брату. Нам предложили остаться навсегда, выделить кровати, а для Кири даже отдельную комнату. Но брат с сестрой уверенно отклонили предложение, я же попросил время подумать. С одной стороны, это было моей целью — найти общину, выжить самому и помочь выживать другим. А с другой, я почему-то привязался к моим спутникам за эту пару дней. Даже не говорите, я сам удивлен. Будто что-то говорит мне внутри: «не бросай их». Но я боюсь их потерять. Боюсь вновь лишиться друзей, увидеть их смерть. Больше я не переживу. Да и оставаться именно в этой общине мне почему-то не хотелось. Видимо беременные женщины на меня так влияли (шучу). Как вы уже могли понять, это из-за меня. Я боюсь оставаться один, каким бы сильным не был. Пошутить про инцест перед незнакомыми людьми, не боясь быть избитым? Легко! Открыть свои настоящие чувства (не) близким людям? Нет, слишком сложно. Вы, конечно, исключение. Всё, что происходит в моей голове, вы определенно должны знать, чтобы понять не только меня, но и мои поступки, и всю ситуацию. А еще я не могу умереть, не поведав о своих приключениях. Вдруг кто-то найдет этот рассказ, оформит в книгу и выпустит? А потом еще и экранизацию снимут… Если меня будет играть какой-то рыжий костлявый паренек, я повешусь. Что-то я забыл, был ли в мировом кинематографе какой-то такой популярный актер? Ну не важно. В нашем трио место только для одного рыжего человека. Мы прошли в трехэтажное здание и поднялись на второй этаж. Нам предоставили комнату с тремя кроватями, так как были разочарованы тем, что мы не останемся. Я, кстати, пока мы шли к дому, тоже отказался от их предложения. А также эти общинники были так добры, что предложили нам принять ванную! У них была горячая вода! О, святые динозаврьи ступни! Я действительно долго не мылся. И хотя мы все прекрасно понимаем, что вонять в данной ситуации совсем не стыдно, но вбитые в голову правила и нормы не позволяют думать иначе. По крайней мере, когда у тебя есть возможность искупаться. Не сказать, что до апокалипсиса я всегда беспрекословно соблюдал правила гигиены, но когда появлялся запах, сразу старался устранить его. И почему я опять оправдываюсь? Кири пошла первой принимать душ. Мы же с Лукой решили обсудить ситуацию. — Всё как-то подозрительно. — сказал он, настороженно глядя на дверь. — Теплый прием, дети, беременные женщины и девушки. Естественно, это не моё дело. Однако в такой ситуации странно иметь столько беременных в одном месте. Не у всех у них были большие животы, но то, что они держали на них руку, подсказывало мне, что они носят ребенка. — Может это совпадение? Или просто у нас тут открытый брак? Или они сбежали из родильного отделения? — Не спускай с них глаз и следи за Кири. Кроме неё у меня никого нет, и если с ней что-нибудь случится… — Ты открутишь мне голову, затолкаешь её мне в зад и прокрутишь хорошенько против часовой стрелки, приговаривая «кручу, верчу, запутать хочу». Да, я знаю. Я надеялся тебе это первым сказать. Стало смешнее? — Немного. — еле улыбнулся Лука, потирая ладони. Оказалось, у них сегодня какой-то праздник. Ни разу не слышал о празднике весной, кроме того, что с яйцами и хлебом (или как там он называется?). Но до него еще рано. Они называли этот день «чистой лилией». Как по мне, так тавтология тавтологий. Разве лилия сама по себе не означает чистоту, невинность и что-то еще? Как любил говорить мой преподаватель по русскому «масло масляное». Тут я вспомнил, что давно не ел сочный бутерброд с чуть подтаявшим маслом. Захотелось выпить кофе. Воспоминания... Я спрашивал, в чём заключалась сущность этого празднества, так они только улыбались. И лишь одна женщина, поддерживая рукой живот (беременная, точно), пояснила, что каждый четвертый день месяца все веселятся и забываются. Прозвучало довольно сомнительно, ведь самой сути я не услышал. Она что-то сказала про посев, но полей или теплиц я так и не увидел. Сомнения стали закрадываться еще быстрее, и их становилось всё больше, будто снежный ком несся прямо на меня, мирно стоящего внизу склона. Они дали нам удобную теплую одежду, пока наша сохла. Теплые штаны, серые подштанники, вязаные зеленые носки и свитер. Праздновали мы в большом одноэтажном здании, что стояло рядом с нашим предполагаемым «спальным» домом, в просторной комнате, которая была сделана как раз для подобных празднеств, в её центре стоял огромный костер, отапливая помещение. А перед этой огромной комнатой была поменьше, где все оставили свои куртки и шапки. Еды было не так много, зато бутылок вина было не счесть. Вот это праздник у девчат! Я внимательно обратил внимание на мужчин. Не сказать, что это был какой-то матриархат и страшный сон любого представителя «сильного» пола, начитавшегося бредятины про амазонок, но меня настораживало то, что мужчин было слишком мало. Я даже специально спросил у какой-то девушки, не ушли ли те на охоту или разведку? Ну всякое ведь бывает! Так она ответила, что это к ним еще два месяца назад мужчина и женщина с ребенком пришли, а так их было всего двое. Странностей хватало. Я пытался избегать разговоров с общинниками и ничего не пить и не есть, хотя очень хотелось хоть какого-то разнообразия (тушенка достала). На всякий случай. Может, я слишком тревожусь? И тут нет ничего странного и опасного, учитывая, что в этой стране женщин было больше, чем мужчин, о чем мне позже рассказал Лука. Лука с Кири вошли в зал. Впервые (будто мы долгое время знакомы) я увидел Кири без широких штанов и огромной куртки с капюшоном, закрывающей всё, что можно было. Передо мной предстала настоящая девушка. Её одели в белое облегающее платье, что касалось пола, не знаю, есть ли для таких название. С чистыми, еще немного влажными волосами она выглядела как настоящая принцесса. В этот момент я жалел обо всех шутках, что вырвались из моего рта. Рукава были тоже длинными, но в районе левого плеча были видны выпирающие бинты. Мне стало так отвратительно в одно мгновение, что захотелось выстрелить себе в лицо. Но моя эмка осталась в комнате. Девушка увидела меня и смущенно опустила голову. Неужели у меня странное выражение лица? Так, надо подойти и поприветствовать их, а еще сказать, что она красивая в этом платье. Я направился к своим спутникам. Кивнул Луке и встретился взглядами с Кири. Мой рот сразу же открылся. — Ты очень красивая, когда чистая. Какой! Я! Идиот! Я же четко думал: «ты сегодня красивая» и ничего лишнего! Чистая? Чистая?! Лука издал тихий смешок, а на лице Кири сменялись эмоции с одной на другую: недоумение, принятие, раздражение. Мне сейчас точно не поздоровится. Но на моё удивление, моё лицо осталось целым. Девушка просто вновь натянуто улыбнулась и показала жестами свой ответ. Ничего цензурного в нём не было, а если коротко, то она послала меня куда подальше. И сразу же она пошла вперед, к той женщине, что встречала нас. Мне нельзя было показывать, что я понял её. Еще рано. Поэтому я вопросительно посмотрел на Луку. — Что она сказала? — Скажем так, комплименты ты делаешь так же, как и шутишь. — Я облажался… — прошептал я, опуская голову. — Лучше смотри в оба. Мне тут совсем не нравится. Нужно скорее убираться. — Неужто матриархат давит на твои слабые нервишки? — Нет, но тут что-то не так. Я беспокоюсь о Кири. Мы оба беспокоились. Каждый по-разному. Я не сводил с Кири глаз весь вечер, даже когда ко мне подходили другие девушки, пытающиеся заполучить моё внимание, я старался не забывать о ней. Как бы ни было приятно почувствовать себя не глупенькой наложницей, а главой гарема, Кири все равно была нечто большим. Мне хотелось смотреть на неё как можно дольше, быть для неё надежным и верным. Быть тем, кому она могла бы доверять и на кого могла бы положиться. Хотя я и пытался отвлечься на какую-то симпатичную девушку, что так и вилась рядом, мне она была не интересна. Значит, дело не в том, что я долго не общался с девушками. Тогда дело в Кири. Как интересно получается…