На твердой земле

      Услышав, как кто-то пытается открыть дверь, Ракель распрощалась с иллюзиями. Они с Серхио вовсе не разыгрывали абсурдную сцену, которую она воображала тысячи раз. Бывший инспектор против криминального гения. Ей даже нравилось вести себя отстраненно, словно она наблюдала за происходящим издалека. Спектакль получался довольно занимательный: Профессор/Сальва/Серхио робко кружил поблизости, а Ракель уверенно устраивала ему проблемы, смеясь над ситуацией.       Но сейчас у двери появились Паула и Альберто. Серхио действительно сидел на ее диване, язык Ракель горел после нервного глотка горячего чая, и все внезапно перестало выглядеть смешным. Не успев опомниться, она затащила Серхио в свою спальню и недвусмысленно приказала молчать. Ей даже не хватило времени обратить внимание на жар, который пронзил ее при прикосновении к его коже.       Закрыв за собой дверь спальни, Ракель глубоко вздохнула, пытаясь взять эмоции под контроль. Она направилась по коридору к входной двери, готовясь снова столкнуться с человеком, который годами заставлял ее проходить через ад. Долгое время она думала, что уже никогда не восстановится — настолько сильно он ее сломал. Терапия сделала Ракель сильнее. Теперь она могла справляться с Альберто, хотя и неохотно. Но ничто не могло подготовить ее к весьма специфической ситуации, в которой она сейчас оказалась: ее дочь и жестокий бывший муж стояли у входной двери, а давно потерянный вроде-как-бывший, находящийся в международном розыске, прятался в спальне Ракель. Ей нужно было успокоить нервы.       «Сосредоточься на самом важном, — напомнила она себе. — На Пауле».       Она сделает все, чтобы защитить своего ребенка. Если Альберто узнает, кто прячется в спальне бывшей жены, он уже через несколько секунд позвонит в полицию, и на этот раз Ракель, несомненно, лишится опеки. Итак, ей предстояло вести себя так, словно это был обычный день. Очередной день, очередная родительская встреча. Ничего страшного. Она справится. «Нужно просто как можно скорее избавиться от Альберто», — подумала Ракель, отпирая дверь и открывая ее.       — Мама! — Как только дверь открылась, Паула бросилась к матери и крепко ее обняла. — Дверь была заперта, — сказала девочка, отпуская маму и начиная снимать обувь и рюкзак.       Ракель улыбнулась дочери:       — Я заперла ее до того, как узнала, что ты идешь домой, милая. — Она поцеловала дочь в макушку, взглянула на Альберто и забрала у него ночную сумку Паулы. — Спасибо, что привез ее домой. Мне нужно что-нибудь знать?       Ей пришлось приложить все силы, чтобы остаться спокойной и не захлопнуть дверь перед его носом.       — Нет, ничего. — Альберто явно был в плохом настроении и не собирался обмениваться любезностями.       «Ну и хорошо», — подумала Ракель. Лишь бы свалил поскорее.       — Хорошо. — Она увидела, как Паула входит в квартиру. Вот черт. На кофейном столике все еще стояли две чашки чая, и ей не хотелось, чтобы дочь комментировала этот факт в присутствии Альберто. — Паула! — Крикнула Ракель ей вслед, — иди попрощайся с отцом.       К ее большому облегчению, Паула повернулась, побежала назад и быстро обняла отца.       На этот раз удача была на стороне Ракель. Альберто сразу поспешил прочь, как только попрощался с Паулой. Закрыв за собой дверь, Ракель облегченно выдохнула. «Одной проблемой меньше», — подумала она и приготовилась к, возможно, столь же большой проблеме, которая сейчас назревала в ее доме. В одной комнате находился международный беглец, а в другой — любопытный семилетний ребенок. Ракель понятия не имела, с чего начать рассказ о происходящем. Может, отправить Серхио восвояси? Увести его из квартиры до того, как Паула обнаружит гостя? Черт! Она вспомнила, что утром перед уходом оставила бардак в своей комнате. Просто замечательно. Серхио прятался в окружении ее одежды и нижнего белья. Ракель застонала, но времени подумать об этом не оставалось: Паула вышла из своей комнаты и решительными шагами направилась к спальне матери.

***

      Серхио неловко стоял в спальне Ракель. Он огляделся в поисках места, куда можно сесть, не зная, как долго придется здесь пробыть, но при виде следов ее жизни ему резко стало неуютно. Вокруг валялись одежда, книга, зарядное устройство для телефона и, конечно, нижнее белье. Серхио чувствовал себя не в своей тарелке. Ракель никогда бы не впустила его в свою спальню, если бы ее не застали врасплох.       Внезапно его осенила мысль. Ракель — неряха. Этого он не знал; интимность момента ошеломила Серхио. Он ощутил себя настолько неуместным, что предпочел просто стоять. Может, Ракель скоро вернется и избавит его от страданий. Скажет, что не хочет иметь с ним ничего общего, и отправит своей дорогой. Он услышал, как в квартиру вбежала Паула, а затем Ракель позвала ее попрощаться с отцом. Альберто. Когда Серхио решил вернуться в Мадрид, он собрал информацию о Ракель, чтобы связаться с ней, не подвергая ее или себя слишком большому риску, и знал, что у них совместная опека. Но при звуке голоса Альберто, при мысли о том, что Ракель вынуждена общаться с ним, Серхио ощутил подавляющий прилив эмоций. У него внезапно закружилась голова, и ему захотелось сесть.       Едва он успел сесть на кровать Ракель, как дверь спальни распахнулась, и он увидел прямо перед собой пару больших вопрошающих глаз. Паула.       — Паула! Черт… — донесся из коридора голос Ракель. Серхио встал. Они с девочкой изумленно смотрели друг на друга. Ракель вошла в спальню, положила руки дочери на плечи и повернула ее к себе, присев на корточки.       — Мама, это кто?       — Эм… Паула, это мой друг Серхио.       Паула обернулась и снова взглянула на Серхио. Он неловко помахал ей.       — Ты его уже видела, помнишь? — Ракель убрала выбившуюся прядь волос с лица дочери и попыталась скрыть нарастающую панику. — В прошлом году, у нас дома.       Паула покосилась на него, явно пытаясь вспомнить, но в конце концов покачала головой.       — Неважно, милая. Может, разберешь вещи? — Ракель вывела дочь из спальни. — Я через минутку подойду и помогу, хорошо?       Когда мама провожала ее, Паула оглянулась на Серхио.       — А почему ты в комнате в ботинках? — спросила она. — Мама, он в ботинках в комнате. — Паула перевела взгляд на ноги Ракель и воскликнула: — Как и ты!       Ракель с удивлением посмотрела вниз, затем снова на дочь.       — А знаешь, что? Ты абсолютно права. — Она рассмеялась и одну за другой сняла туфли. — Я даже не заметила… Может, поищешь мою голову, пока распаковываешь вещи, а? Кажется, я и ее потеряла…       Паула хихикнула и, наконец, направилась в свою комнату, хотя и двигалась довольно медленно. Ракель смотрела, как дочь уходит, задержав взгляд даже после того, как Паула пропала из поля зрения. Вздохнув, она немного освободилась от напряжения, которое чувствовала с тех пор, как выслушала сообщение Альберто, и провела рукой по волосам. Затем снова повернулась к Серхио.       — Слушай, я… — начала она, не зная, что сказать или сделать. Если честно, она чувствовала себя измотанной и не могла ясно мыслить. Ее разум занимала лишь одна мысль.       Сальва здесь.       Мужчина, в которого она влюбилась, который слушал ее, не осуждая, который верил ей, уважал ее… и который был здесь. Но мужчина перед ней не был Сальвой — по крайней мере, не совсем. Еще он был Профессором. Невероятно самоуверенным преступником, который счел нужным унизить ее перед коллегами, задавая вопросы о фальшивых оргазмах, который слил ее запись в прессу, сделав ее самой презренной женщиной в Испании. Мужчиной, который в своей запутанной игре в шахматы видел в Ракель лишь пешку.       Но Профессор был не тем мужчиной, который сейчас находился в ее доме. И Сальва не был. Здесь находился Серхио. Серхио был одновременно и Сальвой, и Профессором, и кем-то еще. Тем человеком, который сказал ей правду, когда у него не осталось ни выгод, ни потерь. Тем, кого она самозабвенно поцеловала, после того как он со слезами на глазах признался, что его чувства к ней испортили драгоценный план и, соответственно, жизнь после его воплощения. Мужчиной, который достаточно доверял ей, чтобы оставить координаты своего местоположения еще до того, как все покатилось к чертям, готовый рискнуть ради нее своей свободой. Человеком, которому она решила позволить сбежать, когда ее задачей было поймать его. Серхио был тем человеком, который снова рискнул своей свободой и приехал к ней.       Даже в своих самых смелых мечтах она не ожидала, что он появится на её пороге. Уж точно не сейчас — спустя полтора года, во время внеурочного возвращения Паулы. Ну что за чертовщина. Несмотря на пребывавшие в беспорядке мысли, Ракель достигла ясности в одном: теперь она не позволит ему уйти из своей жизни без… чего-то. Конечно, какая-то часть ее отчаянно хотела швырять в него оскорбления и обидные слова, а затем выгнать, но другая жаждала провести с ним больше времени, услышать его голос, и... Господи… Эффект, который оказывал на нее этот мужчина, не поддавался объяснению. Так было полтора года назад, и, видимо, сейчас.       Но Паула вернулась домой, и что-то было не так. Ракель махнула рукой вслед дочери и, наконец, продолжила:       — Мне нужно поговорить с ней. Альберто сказал, что с ней было немного сложно, поэтому я хочу проверить, все ли в порядке. Узнать, почему она хотела вернуться домой сегодня, а не завтра.       Серхио кивнул и поправил очки.       — Конечно, конечно. Я понимаю. Я просто…       Ракель оборвала его, не давая закончить.       — Может, вернешься в гостиную и… не знаю, выпьешь чаю? — Она виновато улыбнулась. — Наверное, уже холодного чаю.       Он улыбнулся.       — Холодный чай на самом деле звучит великолепно. Намного лучше обычного чая.       Ракель усмехнулась, и он последовал за ней из комнаты, не смея поверить своей удаче. «Она еще не выгнала меня, — подумал он, — она меня еще не выгнала».       — Кстати, Серхио… — Его сердце замерло в ожидании худшего. Сейчас она придет в себя и в считанные секунды попросит его уйти и никогда не возвращаться. Серхио обернулся к ней. — Не забудь разуться. — Ракель ухмыльнулась. — Я хорошо воспитала дочь. И, как ты только что видел, она ничего не упускает.       «Как и ее мать», — подумал Серхио, следуя за ней по коридору.