Сломанные шипы

       — Как же мало порой нужно людям для счастья, — с усмешкой думал Лео, наблюдая поверх чаши за хмельными кандидатами, гулявшими за счёт выковавшего золотое звено Тирелла. Многие его не выносили, но от даровой выпивки не отказались. Он перевёл взгляд в сторону Высокой Башни. Маяк на её вершине был виден даже в туманной мгле, напоминая оранжевую луну.       «Перо и кружка», любимая многими поколениями школяров и кандидатов, стояла на островке, не шедшем шёл ни в какое сравнение с Островом Битв, как и видавшая виды таверна не шла ни в какое сравнение с огромной ступенчатой башней. Равно как положение Лео выглядело намного скромнее того, которое занимал кузен Мейс.       Велик, богат и славен дом Тиреллов, но не всем повезло родиться отпрыском Хранителя Юга. От главного ствола отходили многочисленные боковые ветви, одна из которых пустила корни в Староместе. Отец Лео больше двадцати лет командует городской стражей, племянник и кузен Лео давно выковали цепи, а дядюшка Гормен и вовсе стал новым Великим Мейстером.       Дядюшка Гормен как-то назвал Лео самым бесполезным Тиреллом из всех, поступивших в Цитадель, в ответ юноша кротко заметил, что предпочёл бы стать не школяром, а сквайром. Впрочем, с тем же успехом Лео мог мечтать стать бороздящим холодные глубины серым левиафаном. В Цитадель его определил отец, сир Морин, ожидавший, что смышленый младший сын быстро выкует себе цепь.       Отец поклялся, что он, ни кто либо из Тиреллов пальцем не шевельнет, чтобы Лео стал рыцарем. С усмешкой сир Морин заметил, что не возражает, если отпрыск заслужит шпоры, будучи сквайром межевого рыцаря. Но и тогда ему придётся рассчитывать только на себя. Мальчишка так и не решился проверить, насколько правдивы угрозы отца.       Лео не повезло поздно родиться, его старший брат давно обзавелся своими детьми, а сир Морин решил, что ещё один мейстер в семье полезнее, чем очередной рыцарь с сомнительными перспективами на удачный брак. К тому же при родах Лео умерла его мать, которую отец очень любил. Юноше казалось, отец вечно винил его в этом.       Учёба в Цитадели Лео нравилась, но его не особо радовала перспектива однажды отправиться в неведомый замок, чтобы всю жизнь отправлять воронов, лечить и советовать людям, которых он до этого знать не знал. Лучшим из выпускников, он слышал, позволяют самим выбирать, куда они отправятся, но среди школяров Лео не был лучшим, даже не был одним из лучших.       Конечно, он Тирелл, его родичи не последние люди в Цитадели. Едва ли он будет служить в забытом богами убогой деревянной крепостице на Севере вроде той, которой владел злополучный муж младшей дочери лорда Лейтона. Ему найдут хорошее место, но хорошее с точки зрения его родичей и дома Тиреллов, причём не забудут Лео это напомнить.       Выковав цепь и принимая обеты ордена, мейстер клянется оставить семейные связи. Красивые слова, которые мало связаны с действительностью. Взять хоть дядюшку Гормена, который не забывал о благе Тиреллов ни здесь, не забудет он об этом и в столице. Другие высокорожденные архимейстеры и мейстеры, оставшиеся заниматься науками в Цитадели, ничем не лучше.       Простолюдинов в Цитадели тоже хватало. Некоторые ухитрялись войти в Конклав. Ради демонстрации широты взглядов на смену Пицелю предлагали парочку из них, сына веревочных дел мастера и бастарда межевого рыцаря. Ещё одним, уже настоящим, претендентом на место Великого Мейстера был дядюшка Гормен, так что львы предпочли оставить идею поменять Великого Мейстера.       Насколько было известно Лео от дядюшки, Пицель был средним сыном купца, которого отец пристроил ковать цепь. Некогда он подавал большие надежды и оказался самым молодым из членов Конклава, когда раздраженный смертью трех Великих Мейстеров подряд Эйгон Невероятный потребовал кого-то не столь дряхлого. И Пицель служил почти сорок лет, повидав шестерых королей.       Предел мечтаний почти любого школяра или кандидата — стать Великим Мейстером, как и многих в Конклаве. Но не важно, обычная цепь или вычурное ожерелье главы их ордена, цепь есть цепь. До конца жизни придётся служить в одном и том же замке, кто бы им не владел, а если и будет согревать твою постель женщина, то только тайно и украдкой. Кого-то это устраивало, но не Лео.       Он пытался вести себя так, чтобы вылететь из школяров, наивно полагая, что тогда отцу придётся пересмотреть мысли насчёт его будущего. Лео быстро убедился, что благодаря влиянию его отца и дядюшки, так просто распрощаться с Цитаделью не выйдет. Лео мог сколько угодно прогуливаться занятия, шляться по кабакам и посещать бордели, он по-прежнему оставался школяром.       Из того же упрямства Лео напросился в помощники к Марвину-Магу, уверенный, что приведёт в ярость и дядюшку, и кузена, и племянника и отца. Впрочем, ему действительно нравились тайные науки и манили дальние восточные земли, где магия ещё не скатилась в разряд ярмарочных фокусов. Было это ещё до того, как Лео увидел горящую обсидиановую свечу и услышал о возрожденных драконах.       Лекции Марвина рассказывали о том немногом, что ещё сохранилось от древних чудес, таившемся за Узким морем и в стылых землях за Стеной. В своих странствиях на восток Марвин добрался до таинственного Асшая и спустя десять лет вернулся в Цитадель с ворохом старинных книг и их копий. Уксусный Валлиан прозвал коллегу Магом, но прозвище Марвину понравилось.       К огорчению Лео, настоящих практических занятий не было. Как сказал Марвин, магия слабеет с каждым веком и чем западнее от Кварта, тем это происходит быстрее. Тирелл заучивал заклинания на древнем валирийском, старогискарском, асшайском и кваартийском, но, как предупредил его Маг, надо отправиться далеко на восток, чтобы слова наполнились смыслом.       Вместе с ним занятия посещала ещё несколько человек, включая Аллераса, Сфинкса, как его прозвал Лео. Полукровка только скривил губы в усмешке, когда впервые услышал своё прозвище. Давать меткие прозвания соученикам Лео умел, как и доводить их до белого каления. Родичи Лео в Цитадели и возглавлявший городскую стражу отец заставляли их в бессильной злобе сжимать кулаки.       В словесном поединке он мог посрамить и тех, кто гордо бренчал звеньями цепи на шее, а вздумай кто решить дело в драке, наплевав на последствия, Тирелл был готов к схватке.Аллераса его подначки не принимали, он ухитрялся смотреть на него сверху вниз. Сфинкс бастард, никем другим дитя летнийской купчихи и дорнийского лорда быть не могло, но держал себя с раздражающей уверенностью.       Именно Сфинксу Марвин поручил присматривать за прибывшим со Стены неуклюжим Сэмвеллом Тарли. Встретив толстяка у дверей в комнату Мага, Тирелл сильно удивился. Боги снисходительны к олухам, иначе никак нельзя было объяснить благополучное путешествие Сэма из Восточного Дозора до Староместа. Мастифф напоследок и с Лео взял обещание не трогать толстяка.       Глядя на создание в выцветшем чёрном одеянии, Лео испытывал презрение. Сэм Тарли своими руками спустил свою жизнь в выгребную яму под названием Ночной Дозор, даром что именно он, а не Дикон был первенцем лорда Рогова Холма. Шутка богов, сира Морина мог устроить именно такой младший сын, а Лео наверняка пришелся бы по душе герою Эшфорта.       Сэм пытался его убедить, будто совершил подвиги в Застенье и убил Иного, но в это не верилось. Куда больше походило на то, что на Стене смекнули, что лучше сделать из паршивого бойца мейстера. Другой на месте Тарли мог сбежать по дороге, прихватив свою девку, но наш толстячок оказался достаточно умен, чтобы не совершать такую ошибку.       Рабства в Браавосе нет, только это не делает город свободным от тех, кто охотно облегчит дезертира и старых книг, и от тощего кошелька, и от тощей девки, а самого отправит на дно канала, позаботившись, чтобы труп не всплыл. Одно из преимуществ учёбы в Цитадели заключалось в том, что Лео знал порядки в Городе Тайн лучше, чем побывавший там Сэм.       По своей воле в замки Ночного Дозора мейстеры отправлялись редко, обычно это был удел худших выпускников Цитадели, которые с трудом могли выковать цепь. Пример Эймона Таргариена скорее подтверждение из правил. Принц, как и многие из драконьего дома, изрядно начудил, пусть и довольно безобидно. Чудак под стать Сэму, должно быть, поэтому слепой дракон и похлопотал за толстяка.       Марвин тоже позаботился о Тарли, скорее в память о Эймоне и в благодарность за привезённые новости. Толстяк, если послушает Мага, вырастет славной серой овцой, под стать той отаре, что блеет в Цитадели. Ну а Сфинкс присмотрит, чтобы тот не перерезал сам себе горло языком.       Сам Маг отправился в Залив Работорговцев на том же лебяжьем корабле, который доставил Тарли в Старомест. Окрестные воды кишели ладьями кракенов, даже галеи лорда Лейтона не отходили далеко от города. Выходить в море опасно, особенно, если «Пряный Ветер» попадёт в штиль, но Марвин заверил, что видел в свете обсидиановой свечи, что доберётся до Миэрина.       После красной кометы магия стала сильнее и некоторые из знакомых по лекциям и книгам чудес вернулись в мир. Лео своими глазами видел, как Маг творил то, что казалось, не могло уже происходить. Драконы пробудились, как бы не посмеивались скептики вроде Уксусного, но Марвин предупреждал, что это сулит. Не из поездного любопытства или желания попасть в свиту Дейнерис спешил Маг на восток.       В Конклаве Цитадели старались не замечать вестей из Залива Работорговцев о питомцах Дейнерис, живые драконы претили серым овцам, как и магия. Архимейстер презрительно называет это нежеланием взглянуть правде в глаза. Будь на месте Марвина кто-то другой, никакие горы древних манускриптов и новые карты не спасли бы архимейстера от несчастного случая.       Щитом Марвина было то, что он являлся сводным братом лорда Лейтона и вхож в Высокую Башню, так что злопыхатели в Цитадели ограничивались ворчанием, не смея предпринять что-то большее. Хотя его должность не относилась к особо уважаемым и желанным, да и не так много из выковавших цепь имело звено валирийской стали. Кому-то нужно было занимать этот пост и им был Маг.       Лео заикнулся было о том, чтобы отправиться за море вместе со своим учителем, но архимейстер тайных искусств наотрез отказался. Впрочем, Аллераса он тоже с собой не взял. Тирелл был недоволен, ветер странствий поманил его лишь затем, чтобы смениться привычным запахом старого пергамента. Дело не в страхе Марвина перед розами, Мастифф их не боялся, просто ему удобнее одному.       Юноша немного понимал, что такое плаванье на край света. Он привык к комфорту и безопасности Староместа. Тирелл мог неплохо орудовать кинжалом, умел стрелять из арабалета и сносно держал меч, но настоящим воином его это не делало. А если бы и делало, то от болта или стрелы гибли бойцы и получше. Как и от болезней. И все же Лео досадовал на учителя, оставившего его с этим пониманием.       Вскоре и Тарли, не успевший стать школяром, засобирался в дорогу. Толстяку дали возможность повидаться с матерью и сестрами в Роговом Холме и оставить там ту одичалую девку, которую он притащил с собой. Окажись в Просторе лорд Рендилл, пузан не посмел бы и сунуться в родной замок с таким подарком.       Уже после отьезда Кита, как прозвал Лео Сэма, дядюшка Гормен, так много попивший крови Лео, получил долгожданную весть из Королевской Гавани. Пицеля наконец-то прибрал Неведомый, правда, руками наемных убийц, заодно прикончивших Кивана Ланнистера. Во всем винили претендента и его прихвостней, может так оно и есть, но новым регентом стал не кто-нибудь, а дражайший кузен Мейс.       Дядюшке не терпится занять место в Малом Совете, предоставляя другому на заседаниях Конклава сидеть в чугунной маске Валгрейва. Колесо истории сделало оборот и на вершине оказался уже не лев, а золотая роза. Претендент был угрозой, но немногим серьезнее Станниса на зимнем Севере, так говорил дядя. Ни земель, ни замка это не принесёт, но свою толику власти Гормен получит.       Гормен считал, что наконец-то направил племянника на путь истинный, тоже самое думал и отец. Лео получил сначала медное звено от Престайна, потом чугунное от дяди и вот теперь ещё и золотое, от Райяма. Дело не в нравоучения дяди, ему просто захотелось продемонстрировать, что он способен сдать экзамены, если захочет. Что до цепи…из Цитадели вылетали и те, у кого было с десяток звеньев.       Впрочем, распрощавшись с Марвином, Лео думал о мейстерстве уже без прежнего отвращения. Сидя на террасе «Пера и кружки» и потягивая сидр, он почти с благодарностью вспоминал отказ Мага взять его с собой. Лениво глядя на багровеющее сквозь туман пламя маяка, он гадал, долго ли продержится хваленая верность Золотых Мечей, запертых в Штормовом Пределе, как в крысоловке.       Претендент оказался неудачником, как и все, кого Золотые Мечи пытались посадить на Железный Трон. Сэм оставил Старомест ещё до того, как пришли вести о битве, в которой его лорд-отец разбил наемников и их дорнийских союзников. Великая победа…и последняя, ибо от ран лорд Рендилл так и не оправился.       Осаду Штормового Предела возглавлял старший брат Лео, Лютор, у которого были уже внуки, старший из которых служил сквайром Бейлону Белозубому, к жгучей зависти кандидата. С утренним отливом флот Хайтауэров выйдет из гавани, чтобы дать бой железнорождённым, наследник лорда Лейтона поведет галеи отца на «Чести Староместа» и сквайра с собой возьмет.       Редвинский флот вернулся и вороны, выпущенные из взятых в плаванье клеток, известили об этом Высокую Башню. Старец решил зажать Вороньего Глаза меж молотом и наковальней, не дожидаясь возвращения младшего сына с помощью из Лисса. Марвин говорил, что надежды на неё сомнительны и бесплатной она едва ли будет. Примерно тоже говорили и дядюшка Гормен, и отец.       Кракена разобьют, тут можно не сомневаться. Сквайр сира Бейлона приблизится к золочеными шпорам, а Лео остаётся и дальше корпеть над книгами, приближая час, когда цепь будет выкована. Или набраться духу и сбежать наконец за море, в неизвестность. Можно ещё попробовать вступить в Святое Воинство, хотя обеты Сынов Воина были не тем, на что Тирелл был готов променять нескованную цепь.       Пока же Лео сидел и пил, слушая хмельную болтовню кандидатов и школяров, пьющих за его счёт благодаря традиции, по которой звенья принято «обмывать». Порой он бросал фразу-другую, но без прежнего задора. Сфинкса не было, он сослался на дела, а реакция всех остальных на едкие слова так предсказуема, что перестала доставлять удовольствие.       Чушка вообще перестал реагировать на шутки насчёт Рози. Прежде он приходил в бешенство, стоило задеть его «даму сердца». Мельком взглянув на спешащую к столам с подносом молоденькую служанку, Лео хмыкнул. В пятнадцать весьма мила со своими кудряшками и ореховыми глазами, но через пару лет станет такой же шлюхой, как её мать, отдающейся за серебряный олень любому желающему.       Как-то под хмельком Пейт поведал Лео о своём «великом плане» выкупить за золотой дракон разрешение у матери Рози взять девушку в жены и отбыть искать счастье в Вольные Города. Тирелл находился в благодушном настроении и посоветовал Чушке скопить дракон-другой про запас, чтобы не околеть с голоду за морем. Чушке и один-единственный дракон скопить не легче, чем научиться летать.       Каким бы тупым не был Пейт, понять он это должен. Оно и к лучшему, что у Чушки нет денег. Для Чушки. Если жена-красотка сбежала от рыцаря-изгнанника, то от беглого школяра сбежит и по давно. Не к торговому принцу, но к наёмнику запросто. А не сбежит, так отобрать у Пейта Рози не составит труда. Каждый раз, когда Чушка начинал болтать о Вольных Городах, Лео подмывало это сказать.       Он сдерживался из жалости, хотя подшучивать насчёт того, что сейчас он выложит Эмме вожделенный дракон и она сама уложит дочь к нему в постель, не переставал. Однажды так и случится, Тирелл не собирался тратиться на девчонку, но кто-то да найдётся. И этот кто-то точно будет не Пейт. Видно, Пейт это наконец уразумел, сидру он уделял больше внимания, чем всем служанкам таверны.        — Желающего судьба ведёт, не желающего тащит, — всплыли в памяти Лео некогда сказанные Магом слова. Похоже, они оба, и он, и Чушка, смирились с неизбежным и судьба их ведет. Правда, замок, куда отправится Пейт после распределения, будет беднее и меньше, чем тот, который достанется Лео. Тирелл остаётся Тиреллом, будь это Красный Замок или Цитадель...