Письма моей тишины

      — О нет, это что, прогу-у-ульщики?       — Лиу, не пугай так! Сама же не лучше!       Моно слабо усмехается, и двигается в сторону, движением руки предлагая присесть Лиу рядом с ними на пол, что она, конечно же, и делает, аккуратно поджав ноги.       — Всё равно прогульщики.       — Вообще-то я помогаю своему другу справиться с его травмой, — положив руку на сердце, сообщает Даниэль, да таким серьёзным голосом, от чего Лиу прыскает от смеха.       — Да-да, конечно, Мистер-Упавший-В-Обморок, что у нашего пациента болит? Душа? Сердце? Или всё же нога, из-за которой у него официально есть освобождение?       — В любом случае, ты тоже прогуливаешь физкультуру.       — Да, но только если наш учитель захочет, чтобы я занималась сегодня, то пусть для начала догонит, — фыркает Лиу и обращается к Моно: — Ты как? Долго ещё будешь сидеть со своей больной ногой?       Он пожимает плечами. Несколько дней назад он получил небольшую травму ноги, не смертельно, конечно, ходить, прихрамывая, может, но пока он освобождён от любых физических нагрузок. Вообще, никто, даже он сам не ожидал, что сможет так сильно навернуться прямо на последней ступеньке школьной лестницы.       — Ну, ничего страшного, переживём, — Лиу цепляется взглядом за дальний угол класса, встаёт, доходит до него, достаёт оттуда гитару. Осматривает все ближайшие столы и только потом спрашивает у старшеклассников, что сидели рядом: — Медиатор не видели?       — На учительском столе, наверное.       Медиатор и в правду находится на учительском столе, и Лиу возвращается обратно к своим. Чёрная гитара, заклеенная разными стикерами, которые можно было целый час разглядывать, принадлежала их учителю по биологии. Сам учитель нередко разрешал старшеклассникам оставаться в его кабинете во время уроков, брать всё, что они захотят, главное: хорошее обращение к вещам. Поэтому здесь постоянно кто-то сидел. Здесь были и «живой уголок», и чай, кофе с печеньем, и немного подушек с пледами, которые принесли ученики, и настольные игры и, что считалось самым главным, чему поклонялись буквально все, довольно стабильный интернет.       — Я же не буду мешать вам гитарой? Просто её фиг добьёшься в обычное время: вечно её забирают пара парней, — она косо смотрит на тех, кто старше их на год: — Да-да, я про ваших одноклассников говорю.       «Да без проблем, можешь играть».       Лиу кивает, вновь садится рядом, аккуратно настраивая гитару: опять мелкие расстроили её.       — Моно, давай, вытягивай уже.       Моно медленно моргает, переключая всё своё внимание вновь на Дженгу — настольную игру, пытаясь понять, какой следующий блок лучше вытащить, аккуратно тыкая пальцем в каждый из блоков. В конце концов, вытаскивает его, кладёт сверху.       — Чёрт! Я так надеялся, что ты проиграешь! — возмущается Даниэль, глядя на довольное лицо Моно, и подпирает рукой свой подбородок, сверля взглядом башню, что даёт Моно много свободного времени.       Он отпивает чай из кружки учителя, наблюдает за Лиу, за её пальцами, что осторожно зажимают струны, будто боясь порезать мягкие подушечки пальцев. Видно, что гитару в руки она берёт редко, но быстро вспоминает забытое без лишних проблем. Похоже, что она наигрывает какую-то песню, что была неизвестна Моно, и бессвязно мычит под нос её текст, что немного раздражало его: это мычание было, будто аккомпанементом к неутихающему шуму в его голове, будто сливалось с ним в единое целое, добавляя «лёгкое» раздражение. Он не знает, что делать с чужими мыслями в его голове, он перепробовал кучу методов, найденных в Интернете, но лучше не стало. Поэтому он запасался терпением, обезболивающим и отвлекался на каждое действие его друзей, которых он продолжал уверять, что всё в порядке.       — Вытягивай, — Даниэль осторожно кладёт блок на вершину башни, убеждаясь, что она не свалится сейчас прямо на него.       Моно кивает, рассматривает башню. Положение ужасное. Придётся полежать на полу, чтобы вытащить блок.       — Эй, так не честно! И что мне теперь делать?       Моно усмехается, разводит руками: это уже не его проблемы, как Даниэль будет продолжать игру. И нужно было раньше думать, с кем он собирается играть, ведь Моно его предупреждал, что в Дженгу он играет довольно часто, и даже предлагал сыграть во что-то ещё, что Моно знал не так хорошо.       — Лиу, помоги, пожалуйста!       Моно хмурится:       «Это что ещё за помощь зала?»       — Да без проблем, — Лиу откладывает гитару, слегка нагибается к настольной игре через Моно и неаккуратным движением руки вытаскивает блок, от чего башня с оглушительным грохотом падает.       — Эй!       — Ты мне сказал помочь, но не сказал, что тебе нужно выиграть, — она подмигивает, а Моно даёт еле заметное «пять». — Ты бы в любом случае в следующем или послеследующем же ходе проиграл, и это даже не оскорбление, а констатация факта.       — Ну не честно… — воет Даниэль, но на него тут же цыкают старшеклассники с другого угла.       — Ребят, тише, мы химию прогуливаем.       Лиу с Даниэлем умолкают, прислушиваясь: кабинет химии находится рядом, к постоянной игре на гитаре уже все привыкли, но такой протяжный грустный вой может заинтересовать учителя, да и любого, кто в этой рекреации находится. Вроде, всё было тихо, поэтому они одновременно выдыхают и тихо смеются, а Моно лишь мягко улыбается, осматривая их. Если Даниэль всегда был лёгок на подъём, и развеселить его не составляло особо труда даже для Моно (таким людям палец покажи, они засмеются), то вот Лиу была совершенно другой породы. Конечно, как заметил Моно, она никогда не ограждала себя от общества, но и не лезла в гущу событий. На людях не дурачилась, вела себя максимально сдержано, пуская разве что холодные колкости, которые были направлены как на учителей, так и на окружающих её учеников. Но её принимали, к такому довольно быстро привыкали, переставали обращать внимания. Моно будет честным: его пока что эта участь обходила стороной, но по другим он понимал, что, хоть все и привыкли, лёгкий осадочек всё равно остаётся. Кажется, что Лиу не знала, как над ним подшутить, чтобы это не выглядело как оскорбление. Конечно, она изредка называла его банальными «каланчой» или «шлангом», но дальше этого не заходила, на что Даниэль сетовал, но успокаивал себя тем, что всё ещё впереди.       — Моно, а ты умеешь на гитаре играть?       «Чуть-чуть, а что?»       Он на мгновение замирает, когда понимает, что в его руки пытаются засунуть гитару.       «Ребят, простите, но нет. Я сегодня не в настроении».       — Давай-давай, — Лиу кладёт его руку на гриф и слегка сжимает её. — Пожалуйста. Тебя никто не осудит.       Моно вздыхает, смотрит исподлобья на Лиу, затем драматично закатывает глаза, но всё же берётся за гитару, неспеша перебирает струны. В голову ничего не шло, поэтому просто решил положиться на своё сердце и сыграть чистую импровизацию. Он даже не думал о звучании и плавных переходах, просто играл. Да, он немного соврал им, ведь он умел и очень хорошо играл на гитаре. В прошлом отец научил ему этому, Моно продолжал регулярно играть, хотя до сих пор ему этот навык не пригождался.       — Это испанский бой, ведь так? — удивлённо спросила Лиу, когда он закончил играть, накрывая рукой струны, от чего резко наступила тишина. Моно возвращает гитару и вновь включает телефон.       «Возможно, я не следил за тем, что играл».       — В любом случае, это не уровень умения играть на гитаре «чуть-чуть». А ещё мало того, что ты прогульщик, так ещё и врун? — она слабо усмехается. — Сможешь научить?