i. suddenly the summer, it's clear
Он проснулся со странной меткой на запястье. "А", — подумал Тео, и остатки сна улетучились, когда он сел, не отрывая глаз от своей новой татуировки. — "Наконец-то". Серый полумесяц на его запястье выглядел простым и почти незаметным. Тео потёр его большим пальцем, задаваясь вопросом, не было ли это просто грязью, но сколько он её ни тёр, татуировка так и не исчезла. Парень медленно нахмурился, став размышлять о метке Родственной души. Он пытался понять возможное значение татуировки на его запястье, но разум волшебника был слишком занят тревогой из-за сегодняшнего судебного разбирательства. Вздохнув, Тео перестал гадать, кто, по мнению Министерства, может стать его партнёром, вылез из постели и стал готовиться к новому дню.-ooo-
К тому времени, как Тео с помощью Летучего пороха попал в Атриум, он почти онемел. Сейчас волшебник не мог разобраться в своих эмоциях, боясь возлагать какие-либо надежды на суд, который, как он знал, не закончится для него ничем хорошим. Парень глубоко вздохнул и двинулся сквозь шумную толпу, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Однако он остановился, увидев красочный плакат, висящий возле лифтов. На нём было изображение двух влюблённых с серыми татуировками на запястьях. Руки пары встретились, и хлынул белый свет, который окутал их запястья, а метки стали темнее, показывая, что они действительно связаны. Тео не слишком задумывался об этой магии Родственной души, которую Министерство придумало в конце Второй магической войны. Парень был слишком занят, пытаясь спастись от возможных ужасных последствий своих действий во время войны, чтобы даже думать о таких несерьёзных вещах, как родственные души. По правде говоря, он думал, что не будет участвовать в этом, учитывая его роль во время войны, но после ещё одного взгляда на серую луну на своём запястье, Тео снова почувствовал первоначальное удивление. Чары Родственной души были заклинанием, изобретённым Невыразимцами по приказу самого министра магии. Министерство даже не стало скрывать основную причину изобретения этого заклинания, потому что Волшебный мир понёс многочисленные потери как с Тёмной, так и со Светлой стороны. Взгляд Тео упал на краткий слоган на плакате, и на его лице появилась усмешка, когда он прочёл, что было написано снизу элегантным почерком.Родственная душа. Совокупление. Размножение.
— Проклятье, — вздохнул волшебник, отводя взгляд от тошнотворного плаката, и вошёл в лифт. А затем его сместили в самый дальний угол и прижали к стене многочисленные сотрудники Министерства, проскользнувшие внутрь в надежде вовремя добраться до своих кабинетов. — Уровень первый, — раздался сладкий голос лифта, и когда двери открылись, снаружи послышались звуки веселья. Несколько сотрудников вышли, а внутрь влетело множество разноцветных бумажных самолётиков. Лифт двинулся дальше, и Тео почувствовал, как его сердце ушло в пятки. — Уровень второй. Ноги парня стали свинцовыми, но он машинально вышел из лифта. Несколько раздражённых сотрудников зашипели, прося его ускорить шаг, но, как Тео ни старался, он не мог этого сделать. Это было нелегко, но он, наконец, добрался до зала суда №3. Сглотнув от волнения, Тео сделал ещё один глубокий вдох, потянулся к двери и толкнул её. Он надеялся на лучшее.-ооо-
Это не было лучшим исходом событий. Ну, конечно, он не стал худшим, но Тео хотел бы, чтобы его наказание оказалось мягче. В конце концов, его просто осудили как сообщника Тёмной стороны во время Второй Магической Войны. Парень посчитал, что ему повезло, ведь у него не было Тёмной метки, в отличие от Драко, который всё ещё ждал суда, назначенного на следующий месяц, поэтому Тео знал, что Азкабан ему точно не грозит. Он ожидал, что заплатит огромную сумму за свои ошибки прошлого и, возможно, даже будет помещён под домашний арест на год или два для расследования Министерством. Но затем Визенгамот также приказал отдать всё его имущество, включая родовое поместье. Они сказали, что это был способ наказать и его предков, а потом добавили, что он единственный ныне живущий в Великобритании Нотт. Следовательно, у них не было другого выбора, кроме как потребовать, чтобы он заплатил и за свою ужасную семью. — Но где я буду жить? — выпалил Тео, не успев остановиться. — Мы подготовили для вас квартиру, мистер Нотт, — строго сказал морщинистый член Визенгамота. Тео открыл рот, снова собираясь возразить, но один только кислый взгляд раздражённого волшебника заставил его замолчать. — Можете быть свободны, — постановил Верховный чародей, трижды стукнув молотком и призвав следующего человека предстать перед судом. Тео вздохнул, слишком усталый, чтобы высказать свои возражения, и встал со стула. Клерк тут же вывел его из зала заседаний и подробно объяснил, каким был вердикт. — Если у вас есть ещё вопросы, не стесняйтесь их задавать, — проворчал мужчина, по-видимому, безумно уставший от всего этого, и, хотя у Тео было ещё множество вопросов, он решил прикусить язык и оставить их при себе. — Вот ключ от вашей новой квартиры, — сказал клерк, протянув Тео серебряный ключ. — Мы уже отправили кое-какую одежду в ваш новый дом, так что Вам не нужно беспокоиться о возвращении в поместье Ноттов. — Но есть кое-что ещё, что я хочу забрать, — возразил парень. Клерк нахмурился, и его веснушчатое лицо заблестело. — Как я уже сказал, Вам не нужно беспокоиться о возвращении в поместье Ноттов, — отрезал он. — Так что, пожалуйста, уходите, — мужчина вытащил из кармана пробку от сливочного пива и положил её на ладонь парня. — Этот порт-ключ перенесёт вас прямо в Ваш новый прекрасный дом. Он активируется через пять минут. Затем он ушёл, не оставив Тео возможности протестовать, и волшебник нахмурился, глядя на пробку в своей руке. – Действительно проклятье, – пробормотал он. Порт-ключ активировался, и Тео почувствовал знакомое дёргание в районе пупка. Когда он открыл глаза, то обнаружил, что стоит в центре самой маленькой и, вполне возможно, самой простой комнаты, в которой он когда-либо был. Когда в Министерстве сказали, что ему предоставят квартиру, Тео ожидал, что она хотя бы будет обставлена так, чтобы ему было комфортно. Однако парня встретил только одинокий унылый серый диван в комнате, которая была даже меньше, чем его спальня в поместье Ноттов. Стены были выкрашены в белый цвет. Кроме дивана, никакой мебели здесь больше не было. Тео побледнел и решил отвлечься, осмотрев, что скрывается за двумя дверьми в его новом доме. За одной находился туалет, выложенный белой плиткой, и парень был благодарен, что внутри есть хотя бы унитаз, раковина и душ, которые удовлетворяли бы его потребности. За второй оказалась спальня, на этот раз со стенами более тёмного серого оттенка, небольшой кроватью, прикроватной тумбочкой и комодом, в который можно было сложить одежду. "Кстати", — подумал Тео, не сводя глаз с двух ящиков у изножья кровати, а затем присел и порылся внутри. Министерство конфисковало даже его роскошный гардероб, так что у него осталась только повседневная одежда. Волшебник наконец полностью осознал свою новую жизнь и с тяжёлым сердцем плюхнулся на кровать. Он должен был этого ожидать... должен был ожидать, что наказание за серьёзные грехи в прошлом будет преследовать его, потому что война закончилась и Светлая сторона победила. Тем не менее, теперь, когда Тео столкнулся со своей новой реальностью, он был потерян. Удушающее отчаяние поднялось из низа его живота, плотно сжимаясь вокруг сердца так, что он не мог дышать. Голова парня разрывалась от переполняющих его эмоций, и он уже мог предсказать, что надвигается головная боль. Тео устало спрятал лицо за руками, оплакивая роскошную жизнь, от которой ему пришлось отказаться, чтобы искупить свои грехи. "Этого достаточно", — повторял он снова, снова и снова, пока его разум не прояснился. Благодарное отвлечение прибыло, когда знакомая сова Драко постучала клювом в окно его новой спальни. Тео вылез из своей кровати и впустил Аполлона, который тихонько ухнул в знак приветствия, нежно покусывая пальцы волшебника, будто желая дать ему некое подобие утешения. Затем Аполлон уронил письмо своего хозяина в руку Тео и уселся на подоконник, ожидая ответа. Тео, Я искренне извиняюсь за то, что не смог присутствовать сегодня на твоём суде. Я был занят последние несколько дней и не мог себе этого позволить. Я уже слышал приговор суда, и выражаю тебе мои соболезнования. Астория тоже выражает свою любовь и считает, что мы должны зайти после моего суда, чтобы отпраздновать нашу новую жизнь. Я думаю, что она сумасшедшая, что даже думает об этом, но боюсь, что мы не можем ей отказать. Мне... очень жаль, приятель. Я просто рад, что тебя не отправили в Азкабан. Драко P.S. Дата моего судебного разбирательства уже назначена на следующий месяц. Я, конечно, не требую, чтобы ты присутствовал, потому что ты наверняка будешь занят своей новой жизнью. Но я бы хотел, чтобы ты смог приехать. Тео рассмеялся. Даже в своих письмах Драко был ужасно строгим и формальным. "Привычка", — заметил однажды Драко, когда Тео спросил, почему ему так неловко рядом с ним. Они были просто знакомыми в Хогвартсе, а не совсем друзьями, поскольку Тео отказался принять метку в последнюю минуту, что не было тепло встречено другими Пожирателями смерти. Но после войны, когда Тео пытался восстановить свою жизнь, он обнаружил, что получает некоторое утешение от Драко — и, соответственно, от его жены Астории — и с тех пор они стали друзьями. Помня об этом, Тео написал свой ответ: "Конечно, я буду присутствовать на твоём суде! Если хочешь знать, у меня теперь есть всё время в этом чёртовом мире", — и привязал его вокруг когтя Аполлона. Сова на прощание ухнула и вылетела в окно.-ooo-
Тео проснулся посреди ночи, так и не привыкнув к своей новой кровати. Вздохнув, он повернулся на правый бок, и теперь смог увидеть яркий полумесяц за окном. Из-за того, как всё было беспокойно в тот день, он на мгновение забыл о новой метке на запястье. Тео медленно поднял запястье, освещая свой полумесяц, и ему стало интересно, чья бедная душа оказалась связана с таким никчёмным парнем, как он.-ooo-
Настал день суда над Драко. Присутствовали только Тео и Астория, бледные от волнения, ожидающие вердикта. — Честно говоря, сейчас я беспокоюсь больше, чем во время твоего суда, — сказала Астория, и её ухоженные пальцы крепко схватили руку Тео, чтобы немного успокоиться. Он скривился от боли, но не осмелился оторвать её пальцы от своей руки. — Конечно, ты больше беспокоишься за него, — заметил Тео. — Он твой чёртов муж. У милой Астории была грустная улыбка и слёзы на глазах. — Кроме этого, конечно, — выдохнула она, и нервный смешок сорвался с её губ, правда, он был слишком высоким, чтобы сойти за искренний. "Конечно", — повторил Тео в своей голове, зная, что наказание Драко может быть более суровым по сравнению с его, поскольку у Малфоя была Тёмная метка. Суд над Драко не стал затягиваться надолго, и вскоре был объявлен приговор. К концу заявления Астория была вся в слезах, чувствуя невероятное облегчение от того, что Драко по крайней мере не поедет в Азкабан. Гарри Поттер отправил сову, сообщив, что Малфой в последнюю минуту совершил добрые дела, которые помогли гриффиндорцу выиграть войну против покойного Волан-де-Морта. Золотые слова Золотого Парня значительно смягчили приговор Драко. У него была такая же судьба, как и у Тео: все активы Малфоев были конфискованы Министерством в качестве оплаты семьям, которые много потеряли во время войны. Драко также было приказано работать под руководством Департамента магического правопорядка, чтобы предоставлять информацию об оставшихся бродячих Пожирателях смерти. Однако, в отличие от Тео, Драко также запретили использовать магию в течение шести месяцев. И всё же, по крайней мере, он был свободным человеком. Как только Драко отпустили, Астория убежала от Тео и обняла мужа. Обычно спокойная чистокровная светская львица сломалась в руках Драко, а обычно стоическое выражение лица наследника чистокровных смягчилось. Тео почувствовал, как в горле нарастает комок, и в сердце возникли странные эмоции. Взгляд парня остановился на тёмных татуировках на запястьях пары — ястреб у Драко, и созвездие Дракона у Астории — и в следующую секунду Тео обнаружил, что смотрит на серую луну на своём запястье. — Мои поздравления. Трио удивлённо вздрогнуло, широко раскрытыми глазами глядя на человека, который нарушил их маленький, счастливый праздник. — Что ты здесь делаешь? — выпалил Тео прежде, чем он смог остановиться. Полумна Лавгуд моргнула своими большими стеклянными глазами с безмятежной улыбкой на лице, которая выглядела неуместно в унылом зале суда. Тео посмотрел на свисающие редиски у неё в ушах и нахмурился, когда у него в сознании промелькнуло короткое воспоминание: он видел в Хогвартсе, как она проплывала мимо, украшенная странными аксессуарами. — Вообще-то я пришла к тебе, — сказала Полумна, пронзив его своими яркими голубыми глазами. — Мне очень жаль, что я не смогла присутствовать на твоём суде в прошлый раз. К тому времени я всё ещё не поняла этого. Его брови нахмурились, гадая, о чем, чёрт возьми, она говорит. Было что-то в её улыбке и глазах, что доставляло ему дискомфорт. — О, кстати, я Полумна Лавгуд, — сказала она. — Я был на год младше тебя в Хогвартсе, так что ты мог меня и не знать. Тео фыркнул. — Все знают, кто ты, Полумна Лавгуд, — ответил он со снисходительной ухмылкой, вспомнив её лицо в многочисленных выпусках "Ежедневного пророка", провозглашающего её одним из победителей Светлой стороны. Голубые глаза Полумны стали немного шире, и она склонила голову набок, казалось, глубоко задумавшись. Взгляд Тео привлекли её светлые волосы, почти серебристые, как у Драко, и по какой-то странной причине они напомнил ему лунный свет. Как будто в этот момент всё встало на свои места. Тео знал, что у него отвисла челюсть, но его голова была слишком занята простыми расчетами, чтобы думать о том, что он выглядел как идиот. Полумесяц. Полумна. Он поднял запястье, полностью показывая серый полумесяц, вытатуированный на его коже. Улыбка Полумны стала шире, и девушка повторила его действия, подняв собственное запястье, чтобы показать такую же серую метку. Кноп. Нотт. — Привет, Теодор, — сказала она, протягивая руку, на которой была метка Родственной души. — Боюсь, я твоя родственная душа. Он почувствовал удивлённые взгляды Драко и Астории, а затем тупо протянул руку и схватил протянутую ей ладонь. Мгновенно белый свет вырвался из их отметин, обволакивая запястья тонкой нитью, прежде чем просочиться обратно в татуировки. Тео взглянул, глядя на полумесяц, который теперь резко выделялся на его бледной коже.