Такой разный взгляд

      Воины Ордена Меча успели осмотреть верхние уровни угольных шахт, но не нашли там ничего подозрительного: лишь следы от инструментов да когтей грифонов украшали все поверхности, позволяя знающим разумным строить разнообразные предположения. Из допроса шахтёров, одни из коих были пьяными, другие находились в состоянии дурмана от Красного Песка, третьи вовсе напоминали безмозглые куклы, исполняющие приказы словно марионетки, стало понятно, что действительно действующими на настоящее время остались три шахты. Впрочем, сами грифоны не спускались ниже второго уровня, где забирали полные телеги…       Третий и Четвёртый, получив короткий доклад от дежурного офицера, относящегося к масочникам с откровенной опаской (за которой безуспешно скрывалась неприязнь), следуя приказу Греты, отправились на обследование одной из шахт. Они не использовали свет в темноте, предпочитая ориентироваться при помощи слуха, обоняния, осязания и аэромантии, контроль над которой у каждого обладателя железной маски достиг столь филигранного уровня, что позволял жонглировать пылинками над раскрытой ладонью.       …Однако же была у Теней Императора и ещё одна тайна, которую знали только их непосредственная командир, сам Гровер, ну и те одарённые, что проводили операцию на добровольцах. Каждого из шести грифонов сопровождал дух-хранитель, которого видел и слышал только его напарник, что обеспечивалось специальными амулетами, вживлёнными в грудину подопытного.       Магия баранов позволила призвать духов членов Ордена Крыла, используя для этого их останки, после чего с ними был заключён договор на помощь птенцам, находящимся ещё только в начале пути познания аэромантии. Бывалые воины-маги, павшие на полях сражений, делились с живыми партнёрами своими знаниями, помогали советом, временно могли увеличить силу магии, а в оплату получали возможность чувствовать плотские удовольствия, помогали империи… ну или своим потомкам (в основном — золотом).       Благодаря незримым спутникам, что могли отлетать от своих подопечных на один-два десятка метров для проведения разведки, а ещё отлично чувствовали живых, Третий и Четвёртый, медленно спускавшиеся по винтовой шахте, от которой во все стороны отходили тупиковые туннели, несущие на своих стенах следы когтей алмазных псов, узнали о подготовленной засаде за два витка до неё. Остановившись над тем местом, где по информации духов засели четверо живых, они стали общаться жестами, чтобы составить план действий.       Наконец, придя к определённому решению, они начали выпускать в туннель усыпляющий газ, не имеющий цвета и запаха, при помощи аэромантии стараясь направлять его в нужную сторону. К сожалению Теней, отравы у них было относительно немного, а враг находился достаточно далеко, чтобы их куцых способностей в магии не хватало охватить всю дистанцию. Из-за этого некоторое количество вещества было потеряно на боковые коридоры, потолки в коих поддерживались символическими подпорками (в конце концов алмазным псам подобное вовсе не требовалось, а грифоны сюда не спускались).       К удаче масочников, газа всё же хватило, чтобы обезвредить противников в засаде: духи доложили, что они перестали проявлять активность, пусть и не могли сказать чего-то большего вроде видовой принадлежности. Лишь после этого Третий и Четвёртый двинулись дальше, проявляя усиленную осторожность, стараясь при помощи контроля воздуха не только ощупывать пространство, но и скрывать собственные запахи. Как выяснилось чуть позже — не зря…       До места, где должны были скрываться противники, оставалось не больше трёх метров, когда следивший за четвёркой разумных дух подал сигнал тревоги. Один из неизвестных не только начал весьма активно шевелиться, но и применил к своим напарникам некую магию, от которой они подскочили, а затем, спустя какую-то секунду, вырвались в основной туннель сквозь тонкую фальшивую стенку.       Мощные лохматые тела с кажущимися маленькими головами, обладающими пастями со слишком уж большим количеством острых зубов, а также лапами, увенчанными способными кромсать камень когтями… попали в эпицентр взрыва трёх световых гранат. Не успели они взвыть от боли и ярости, что были вызваны неожиданным ослеплением, как хлопнули цилиндры с острым наполнителем на основе перца, из-за чего рык и вой сменились хрипом и скулежом.       Воспользовавшись этой заминкой, Третий разогнался и, цепляясь когтями за неровности в земле, промчался над головами псов по стене, бросаясь в погоню за четвёртой целью. Четвёртый же, не долго думая, пустил в ход треугольный штык-нож, обрывая жизни временно беспомощных подземных хищников. В его душе в эти секунды не было ни ликования, ни печали, ни хотя бы удовлетворения от проделанной работы, а царило холодное безразличие, словно у какого-то механизма.       Тем временем беглец понял, что не успевает скрыться от преследователя, а потому нырнул в один из отнорков, откуда полыхнуло зелёным светом. Третий ворвался в туннель следом за ним и пробежал несколько метров, после чего остановился и попытался обернуться, но не успел самую малость: один из валунов, лежавших у входа, окутался изумрудным огнём, превращаясь в подобие пони с кривым рогом и крыльями насекомого, после чего выстрелил магическим импульсом в подпорку, тем самым заставляя рухнуть потолок.       Однако же праздновать победу перевёртышу удалось недолго, так как спустя какие-то секунды на него обрушился Четвёртый, рукоятью штыка-ножа нанося удар в голову, лишая его сознания. Едва же тело существа, вместо шерсти покрытого хитином осело на пол, грифон извлёк из поясной сумки тряпку, на которую вылил содержимое бутылочки с усыпляющим зельем, тут же прикладывая её к морде.       «Аликорн… Чёрный… Убить!», — застучала в голове яростная мысль, прорвавшаяся сквозь плёнку холодной отстранённости столь же легко, как выпад ножом пробивает тонкую бумагу.       Кровавая пелена перед глазами не позволяла бы видеть, если бы в шахте был хоть один источник света. Однако же аэромантия всё ещё подчинялась своему владельцу, позволяя отпечатывать в голове трёхмерную картинку своего окружения. Именно последнее и позволило понять, что перед Гишем находится не Луна, а нелепое подобие на аликорна, похожее на некий гибрид пони и насекомого.       «Ха-ха-ха… Вот ты и вылупился из своего яйца, малыш. А я уже начал сомневаться, что это никогда не произойдёт. Ну что, убьём этого монстрика? Никто нас не осудит, так как никто и не узнает… Скажем, что не смогли взять его живым», — принялся подначивать барон-нета дух-хранитель, зависший позади и чуть справа, транслируя свою речь прямо в голову контрактора.       «Нет», — ответил Грамон, с некоторой растерянностью осознавая себя… как целостную личность.       Он помнил все те события, которые произошли с ним после прибытия в башню Ордена Крыла, но так, словно бы был зрителем, видящим чужой сон. Тренировки, употребление зелий, операция по вживлению амулета, исполнение приказов Греты и Гровера — всё это происходило с ним и с кем-то другим одновременно.       «Жалеешь о своём выборе?», — спросил дух-хранитель участливо.       «Нет. Я хотел силы и получил её», — ответил молодой хищник, действительно чувствуя себя так, словно бы мог голыми лапами разорвать любого из алмазных псов, которых оставил лежать в туннеле с пробитыми головами.       «Хочешь отомстить? Где твоя баронская честь?!», — продолжил подначивать подопечного мёртвый аэромант.       «Там же, где и баронство», — мысленно отмахнулся Грамон, прислушиваясь к окружающей его тишине.       «Ты ску-у-учный, птенец. Ну хотя бы пташек-то ты потискать не откажешься? А то ведь я могу и передумать помогать тебе, вместо этого рассказав твоим хозяевам о том, что одна из их игрушек обрела свою волю», — весело пригрозил молодому хищнику старший сородич.       «Если это не будет мешать конспирации. Проверь Третьего. Ты ведь можешь общаться с другими хранителями?», — на всякий случай уточнил Гиш, чувствуя досаду от того, что довольно интересные возможности использовались Тенями так топорно.       «Жив он. Да, птенец, могу. Но не со всеми, а только с нашей шестёркой. Что ему передать?», — перестав играть капризного малыша, спросил дух-хранитель.       «Пусть держится сколько может. Я забираю пленника и отправляюсь наверх. Его спасут… когда я приведу шахтёров», — решительно продиктовал Грамон, начиная связывать конечности перевёртыша тонкой верёвкой, моток которой носил с собой каждый из масочников.       «Я быстро. Ты и соскучиться не успеешь, птенец», — пообещал мёртвый аэромант, отлетая вглубь бокового туннеля.       Мог ли барон-нет доверять своему напарнику? С одной стороны — да, так как дух-хранитель должен был во всём помогать подопечному. С другой стороны — нет, так как призвал его не Гиш, а какой-то баран, и договор заключал он же, оставив грифону только согласно кивнуть на вопрос. Таким образом, аэромант мог как сохранить тайну носителя амулета, так и выложить её первому же из коллег, чтобы вернувшего себе возможность думать самостоятельно птенца обработали ещё раз.       Грамон не был уверен, что если он сам расскажет о произошедшем против него будут предприняты какие-то меры. Однако же и обратной уверенности в нём не имелось. И одно лишь он знал точно: если информация о произошедшем просочится от кого-то другого, то ему будет плохо.       И вроде бы император не казался таким уж злодеем… хотя Грета порой пугала даже через то состояние отстранённого наблюдателя. Причин превращать верного империи грифона в безмозглого исполнителя у них не было, по крайней мере — на первый взгляд. Но тот факт, что один раз они это уже сделали, не позволял полностью довериться командованию…       «И что делать?», — вопрос был простым, но вот ответа на него у молодого хищника не имелось.       Он мог остаться в отряде Теней, продолжая исполнять роль молчаливого инструмента, чтобы однажды всё же проколоться и быть осуждённым. Мог бежать, чтобы точно стать дезертиром и целью на устранение, в чём охотникам поможет и его собственный дух-хранитель (уж в подобной мере безопасности Гиш был уверен). Мог во всём признаться Грете и ждать решения на свой счёт…       «А зачем, вообще, что-то кому-то говорить? Ты продолжаешь служить империи — это главное», — заявил вернувшийся с той стороны завала мёртвый аэромант.       «Ты…?», — барон-нет почувствовал, как его желудок неприятно сжимается.       «Да-да, я слышу твои мысли. Не все, но громкие — да. Как же с вами, птенцами, сложно… Сожми свои причиндалы в кулак, малыш, закидывай это хитиновое недоразумение на спину и пошли наверх. Раз уж рядом с тобой не оказалось ни одного ответственного взрослого, который мог бы воспитать настоящего грифона, придётся это делать мне. И первое, чем мы займёмся… охота на пташек! А-ха-ха-ха! Не кривись ты так. Шучу я. Но этим мы, когда-нибудь, обязательно займёмся», — обрадовал носителя своего амулета дух-хранитель, ведущий себя заметно более активно, чем прежде, будто бы и ему доставляло удовольствие то, что напарник прекратил быть живой куклой.       Спорить с ним было бесполезно, так что Гиш закинул на спину перевёртыша и поспешил вверх по винтовой шахте, надеясь на то, что Третий не задохнётся за время ожидания помощи. В конце концов, он ведь тоже был аэромантом, что хоть и не являлось панацеей, но должно было выиграть побольше времени.       …Во время подъёма наверх Грамон успел выслушать от своего незримого собеседника множество упрёков о том, что нынешнюю молодёжь учат совершенно неправильно, да и кормят всякой мерзкой дрянью. После чего шли обещания, что теперь-то он возьмёт дело в свои опытные лапы, так что жизнь барон-нета стремительно изменится. И почему-то не верить ему совершенно не получалось, из-за чего оставалось надеяться, что изменения не станут слишком радикальными.